Соломбальский лесопильный

ВВЕДЕНИЕ

23 января 1931 года вошли в строй первые пилорамы Соломбальского лесопильно-деревообрабатывающего завода. Это событие и стало днем рождения крупнейшего на Русском Севере России промышленного предприятия — открытого акционерного общества «Соломбальский ЛДК»

Много воды утекло с тех далеких незабываемых времен. Ушли из жизни первые строители и значительная часть рабочих первенца советской индустриализации Северного края. Сотни из их числа, будучи совсем молодыми, погибли на фронтах Великой Отечественной войны.

Значительны перемены в облике самого производственного комплекса. Давно уже нет огромного, похожего на гигантского ящера, элеватора на бирже сырья. Исчезли с территории комбината высокие деревянные цехи, именовавшиеся по-старинному амбарами. Их места заняли просторные светлые помещения, оборудованные десятками новейших механизмов.

Но неизменными остались поразительные масштабы производства продукции, ее качество, получающее высокую оценку на внутреннем и внешнем рынке. По-прежнему, как и в былые времена, на комбинате трудится большая армия рабочих, инженеров и технических работников, продолжающих традиции первого поколения тружеников знаменитой северной лесопилки, основной продукцией которой являются экспортные пиломатериалы.

Более семидесяти лет прошло с тех пор, как русский писатель А. М. Горький предложил создать историю фабрик и заводов.

«Для того, — писал он, — чтобы понять огромное значение своих завоеваний, своих хозяйственных успехов, рабочий класс должен знать и прошлое… Все познается сравнением, и для того, чтобы правильнее оценить настоящее, необходимо знать прошлое»1.

Инициатива А М. Горького отнюдь не утратила своей актуальности и поныне. Книги по истории промышленных предприятий, являясь частицей летописи нашей Родины, показывают те перемены, которые произошли в их техническом оснащении, в положении рабочего класса России, повествуют об его участии в созидательном труде во славу Отчизны.

Более семи десятилетий насчитывает история Соломбальского лесопильно деревообрабатывающего комбината. Он значительно моложе почти всех своих архангельских собратьев.

Исключительно богато интересными событиями и людьми его прошлое. Здесь в 1935 году Василий Степанович Мусинский впервые добился рекордной распиловки древесины за смену, положив начало новаторскому движению в лесопильной промышленности страны. Слава о делах тружеников лесозавода разнеслась в то время по всей стране. Замечательные трудовые традиции, родившиеся в годы первых пятилеток, рабочие комбината приумножают своим повседневным трудом у лесопильных рам и в водном цехе, на бирже пиломатериалов.

Людская память бережно хранит свершения тех, кто строил лесозавод, осваивал его, кто с оружием в руках защищал нашу Родину в жестоких боях с фашистскими захватчиками.

Это частично запечатлено в названиях улиц бывшего поселка (ныне одного из микрорайонов Архангельска) комбината. Индустриальная, Рамщиков, Целлюлозная, Химиков, Ударников, Мусинского, Бергавинова… Как много говорят эти имена жителям старшего поколения! За каждым из них — частица прошлого нашего края и всей России.

Незабываемому пути, пройденному комбинатом, трудовым делам его коллектива посвящена эта книга. В разное время к истории лесозавода № 16-17, как называлось сначала это предприятие, обращались писатели и журналисты Севера. Уже в первом десятилетии его деятельности появились брошюры П. Пунуха «Два звена», К. Коничева «Стахановец Мусинский». О жизни завода и его людях рассказывает книга «Соломбальский бумажно-деревообрабатывающий комбинат», изданная в 1967 году. К истории комбината обращался и автор этой книги, издав в 1973 году небольшой труд «Гигант Севера». Все эти и другие издания давно превратились в библиографические редкости, неизвестные широкому кругу читателей.

В книге «Соломбальский лесопильный» автор, не претендуя на исчерпывающую полноту, ставил целью ознакомить читателей с главными этапами становления и развития комбината, рассказать о передовиках производства, то есть дать исторический, документальный очерк об одном из первенцев советской индустриализации страны. В отличие от первого издания, автор стремился раскрыть малоизвестные факты и события, сведения о которых долгое время скрывались в спецхранах различных архивохранилищ. Многое в этой книге появилось благодаря тому, что стало возможным откровенно писать о людях, имена которых на долгие годы были вычеркнуты из истории комбината и нашей области.

В книге использованы многие архивные документы, а также материалы периодической печати, воспоминания ветеранов предприятия К.Д. Котлова, А.Ф. Дедова, И.Т. Минина, Н.Ф. Тюлиной, Ю.Г. Врублевского, Д. В. Ланды, Ю. А. Кудрявцева,
B. М. Кузнецова, В.П. Васильева, Г.А. Жирнова и других. Автор воспользовался также содержательными заметками по истории заводской партийной организации, составленными Т.П. Хлопиной, а также замечаниями и советами Т.В. Вальковой,
C. В. Лапиной, В.И. Панфилова, Л.А. Фетиной и других ветеранов комбината, познакомившихся с рукописью этой книги.

В заключительных главах издания и в летописи событий использованы сведения, добытые и частично обобщенные А.М. Кондрескулом.

Автор приносит глубокую благодарность первому заместителю генерального директора АО «Соломбальский ЛДК» И. А. Новикову, председателю совета директоров комбината В.П. Васильев, Ю.Б. Медуницину, Т.А. Вьюновой, С. В. Лапиной, Л. В. Титовой, а также сотрудникам архангельских архивов, областной библиотеки имени Н. А. Добролюбова, всем, кто оказал помощь в подготовке книги к изданию.

РОЖДЕНИЕ ГИГАНТА

Шел 1929 год. В марте на левом берегу Кузнечихи, недалеко от Соломбалы, появилась группа геодезистов. Пришла она сюда не случайно.

В мае того памятного года в Московском Большом театре, где в декабре 1920 года был принят знаменитый план ГОЭЛРО, собрался V Всесоюзный съезд Советов.

На трибуне, как и девять лет назад, председатель Госплана Г. М. Кржижановский. Он докладывал делегатам о первом пятилетием плане.

Докладчик приводил впечатляющие цифры роста народного хозяйства. В глубине сцены висела огромная карта Советского Союза. И вот, прервав доклад, Глеб Максимилианович произнес:

«Прошу осветить карту! Дайте электростроительство, дайте топливо! Транспорт! Металл! Текстиль! Химию! Дайте всю строительную программу пятилетия!»

И темная, немая доселе карта ожила, вспыхнула десятками разноцветных лампочек — красных, синих, желтых, зеленых…

Загорелись огни Уралмаша, Магнитки, новых угольных шахт в Кузбассе, автомобильных заводов в Москве и Нижнем Новгороде. Вот голубые огни Днепрогэса и предполагаемых электрических станций. А возле Белого моря горел огонь еще одной новостройки первой пятилетки — Архангельского целлюлозного комбината.

Участники съезда громкими аплодисментами приветствовали предстоящее поистине грандиозное строительство.

Такова была эффектная акция, связанная со вступлением Советского Союза в полосу бурных социально-экономических преобразований.

Однако одобрение делегатами съезда основных наметок первой пятилетки отнюдь не означало быстрого решения всех масштабных проблем. Практические работники на местах вскоре ощутили огромное расхождение между широко разрекламированными намерениями политиков и реальными возможностями страны.

В республиках и краях почти сразу же началась чехарда с проектированием новых промышленных объектов, переносом времени их финансирования, обеспечением стройматериалами и рабочей силой, а затем и нарушением сроков введения их в действие. В таких же муках рождался и первенец советской индустрии Севера.

Для того, чтобы понять причины всех этих издержек, напомним о некоторых явлениях, характеризующих общую экономическую и политическую ситуацию, сложившуюся в Советском Союзе в конце 20 — начале 30-х годов.

* * *

Как известно, 1929 год вошел в советскую историю как «год великого перелома». За каких-то два года советское государство с невиданной жестокостью осуществило коллективизацию сельского хозяйства, в ходе которой с помощью прямых репрессий было покончено с кулачеством «как классом».

Достаточно отметить, что только на территорию Северного края в ходе этого процесса в 1930—31 гг. было завезено из южных территорий страны 58 800 семей (288 560 человек)2.

Успех этой массовой победной компании породил у руководителей государства стремление провести за столь же короткие сроки и индустриализацию страны.

Поначалу Госплан разработал и представил на обсуждение два варианта первого пятилетнего плана: отправной, т.е. «минимальный», на случай неурожая или внешних осложнений, и «оптимальный», рассчитанный на более благоприятные условия и полную мобилизацию всех возможностей. Задания «оптимального» варианта превышали отправной примерно на 20 процентов. На первых порах эти планы не противопоставлялись друг другу.

Председатель Госплана той поры Г.М. Кржижановский не видел беды в том, что «оптимальный» вариант не будет претворен в жизнь полностью. Этот вариант предусматривал невиданный до той поры среднегодовой прирост промышленной продукции на 20—22 %.

Однако по мере углубления социально-экономических преобразований в среде партийно-государственного руководства росли шапкозакидательские настроения.

XVI партийная конференция, состоявшаяся в 1929 Году, уже рассматривала «оптимальные» наметки как единственно правильные. И вскоре V съезд Советов, о котором упоминалось выше, принял эти плановые задания.

Более того, минимальный, или «отправной», план постепенно стал рассматриваться как «пораженческий» и даже «вредительский».
Новый председатель Совнаркома В.М. Молотов выдвинул идею о 45% ежегодного промышленного прироста, что вдвое превышало «оптимальные» цифры пятилетнего плана.

Подобный же пересмотр плана коснулся лесной отрасли. Представитель Северной краевой партийной организации, выступая на XVI съезде партии в июне 1930 года, отметил: «Прежняя программа пятилетнего плана по лесопилке в 30 миллионов кубометров ЦК была пересмотрена и увеличена до 60 миллионов кубометров, т.е. вдвое»3. И этот волюнтаристический шаг был предпринят, по сути дела, в первой половине пятилетия.

В этой обстановке сначала родился лозунг «Пятилетку — за четыре года», а затем появился клич выполнить ее за три года.

Попытка своеобразного «большого скачка», предпринятая в 1929 1930 гг., породила цепную реакцию экономических провалов.

Капитальное строительство не получало и не могло получить запланированных средств для сооружения новых крупных объектов в сжатые сроки. Имевшихся в стране накоплений явно не хватало для выполнения широкомасштабных планов промышленного строительства. В этой ситуации требовалось либо, считаясь с реалиями жизни, не форсировать сооружение огромных строек, либо продолжать его за счет ограничения потребления городским населением, подвергать мобилизованных на стройки крестьян суровым испытаниям: скудному питанию, долгому проживанию в примитивных бараках и т.д.

Государство на второй путь. А в целях оправдания срывов намеченных планов, преданных широкой гласности,
народу со временем стала подбрасываться идея о сопротивлении классового врага, а потом и якобы о массовом вредительстве.

Все эти издержки проявились в процессе строительства и освоения огромного промышленного комплекса, сооружавшегося, включая Соломбальский сульфат-целлюлозный завод, более 7 лет.

* * *

Вопрос о комплексном использовании древесины, получивший закрепление в заданиях первой пятилетки, был не нов. Важность проблемы хорошо понимали задолго до 1917 года русские ученые и северные предприниматели.

Известный архангельский купец А.Ю. Сурков еще в 1897 году учредил в Архангельске «Северное общество целлюлозного и писчебумажного производства». Фирма создавалась «для устройства в Вологодской губернии, в Кадниковском уезде фабрики для производства химическим и механическим способами древесной массы (целлюлозы) и изделий из нее, а также торговли предметами означенного производства». Позднее предприятие называли «Сокол» по деревне Соколово Вологодской губернии. В состав учредителей, кроме А.Ю. Суркова, вошел известный на Севере торговый дом «А.Н. Беляев и К°».

Архангельский губернатор в своем отчете за 1900 год отметил, что А. Сурков вопреки своему желанию вынужден был построить предприятие не в Архангельской, а в Вологодской губернии вследствие того, что в Архангельской губернии продажа земли, принадлежавшей преимущественно казне и царской фамилии, не разрешалась.

Общество, созданное Сурковым, приобрело в собственность 3 участка земли в количестве 7193 десятин недалеко от станции Сухона Вологодско-Архангельской железной дороги. Основной капитал в момент его учреждения составлял 1 125 000 рублей, разделенных на 4500 акций по 250 рублей каждая4.

Компаньоны сравнительно быстро добились весьма значительных успехов. Предприятие ежегодно выпускало 700 тыс. пудов целлюлозы и около 100 — бумаги. Уже в 1903 году чистая прибыль составляла 32,8 тыс. руб. Вырос и основной капитал, составивший в 1913 году 2,25 млн руб. (9000 акций по 250 руб.). Общий баланс его равнялся 6 036 тыс. руб. Акционеры получали ежегодный дивиденд до 12%. На выставке северной промышленности в Ярославле в 1903 году акционерное общество удостоилось почетной награды — большой золотой медали5.

Общество (сокращенно «Сокол») занимало третье место в России по размеру выпускаемой продукции (после известных целлюлозных фабрик «Вальдгоф» и «Вискоза»). Правление настойчиво стремилось к расширению своего дела. В 1912 году оно, в частности, возбудило вопрос о выделении ему без торгов для сплошной вырубки от 600 до 1000 десятин леса в год и разрешении ввоза машин без пошлин.

Правление мотивировало свои предложения тем, что оно должно быть «конкурентоспособным с заграничными и финскими заведениями»6.

Свое целлюлозное предприятие намеревался построить основатель цигломенского лесозавода, бывший крестьянин Холмогорского уезда А.С. Чудинов.

Проблема химической переработки сырья на Севере ставилась как обязательное условие перед всеми иностранными предпринимателями, которые встали на путь сотрудничества с Советской Россией в начале 20-х годов в рамках концессий Руссанглолес, Руссголландлес и Русснорвеголес.

Эта же задача выдвигалась в качестве первоочередной в плане ГОЭЛРО и известном постановлении Совета Труда и Обороны от 17 августа 1921 года «Об органе управления лесной промышленностью Северо-Беломорским районом «Северолес».

В нем подчеркивалось, что «на правление возлагается…: максимальное использование существующих деревообрабатывающих предприятий, а также постройка новых предприятий по механической и химической переработке древесины в целях полного и наивыгоднейшего использования леса… »7.

Между тем реальное воплощение в жизнь идеи о комплексном использовании древесины шло крайне медленно. Этому процессу мешали две причины.

Во-первых, у государства, как это уже отмечалось выше, явно не хватало средств на солидные вложения в новое строительство. Скромные накопления на первых порах шли в основном на восстановление народного хозяйства.

Во-вторых, долгие годы власти уделяли первостепенное внимание развитию лесоэкспортной промышленности Севера, ибо только она позволяла сравнительно быстро получать необходимую валюту, которая требовалась для закупки машин и оборудования, т.е. для того, чтобы быстрее воплощать в жизнь амбициозные планы индустриализации страны.

В течение многих десятилетий советские историки и практические работники лесной индустрии держали в своем активе известные ленинские слова о наиболее целесообразном использовании северного леса, произнесенные основателем советского государства еще в декабре 1920 года на VIII Всероссийском съезде Советов. Напомним эти положения современному читателю.

«Наш основной интерес, — сказал В. И. Ленин в своем выступлении, — возможно скорее получить от капиталистически х стран те средства производства (паровозы, машины, электрические аппараты), без которых восстановить нашу промышленность сколько-нибудь серьезно мы не сможем… Чтобы получить лучшие машины и пр., мы должны платить. Чем платить?… И здесь нет объекта более удобного для нас экономически, чем леса на дальнем Севере, которые мы имеем в невероятном количестве.. .»8.

Задачу быстрого использования лесных богатств Севера был призван решить «Северолес» — один из первых промышленных трестов нашей страны. Этот трест, созданный в 1921 году, стал действительно мощным государственным лесопромышленным объединением. Достаточно отметить, что в его ведение было передано 25,6 млн. десятин леса и 59 лесопильных заводов9 . Трест должен был определять лесную политику на Севере, стать крупнейшим экспортером древесины в Европу. Перед ним была поставлена важнейшая задача: «организованно прорвать блокаду и доказать Европе, что русская лесная промышленность снова оживает и в состоянии опять стать поставщиком леса для Западной Европы»10. Трест справился с поставленной задачей: он сумел приступить к восстановлению лесной промышленности, пробить брешь в экономической блокаде, созданной вокруг Советского государства капиталистическими странами и выйти на мировой лесной рынок.

Труженики лесной промышленности Архангельской губернии внесли значительный вклад в выполнение этих общегосударственных проблем. Из года в год возрастала выручка валютных средств за северный лес. Только по состоянию на декабрь 1927 года она достигла 14 450 тыс. фунтов стерлингов, или 144 млн валютных рублей» . В 1927/28 хозяйственном году валютные поступления за северную древесину увеличилась почти до 40 млн рублей.

Однако потребность в древесине не сокращалась. Нужду в ней испытывали растущие в стране заводы и фабрики, шахты, бумажная и мебельная промышленность, жилищное строительство. Практически не было ни одной отрасли хозяйства, которая бы не зависела от лесной промышленности и не нуждалась бы в лесных материалах. Общий дефицит продукции лесопиления составлял около 20 процентов потребности.

Как никогда раньше, требовалось увеличивать валютные резервы, которые самым тесным образом были связаны с развитием лесоэкспорта на Севере.

К началу первой пятилетки деревообрабатывающая промышленность Севера достигла уровня 1913 года. Подводя итоги реконструктивных работ в лесообрабатывающей промышленности, первый секретарь Северного крайкома ВКП(б) С.А. Бергавинов писал: «В 1913 году насчитывалось 49 лесозаводов, дающих 322 тысячи стандартов пилотоваров стоимостью в 24 млн рублей, а в 1927 1928 гг. 32 завода дали продукции 370 тысяч стандартов стоимостью 44 млн рублей»12.

Однако спрос на древесину оставался по-прежнему значительно выше ее предложения. Нужно было искать неиспользованные резервы, чтобы удовлетворить требования народного хозяйства. Одним из резервов являлась реконструкция старых лесозаводов, замена устаревшего оборудования новым, более совершенным.

В числе инициаторов этой перестройки были архангельские лесопильщики. Еще задолго до первой пятилетки шла реконструкция ряда заводов, демонтировалось старое маломощное, изношенное за военные годы оборудование, ставились новые пилорамы, обновлялось электрическое хозяйство.

К началу первой пятилетки реконструкция старых лесозаводов закончилась. Однако численность их по сравнению с довоенным уровнем сократилась, а существовавшие предприятия были использованы на всю свою производственную мощность. На очереди была новая проблема — сооружение более совершенных и крупных лесозаводов.

Советское государство уделяло значительное внимание развитию лесопильной промышленности страны и в особенности — лесоэкспорта.
Архангельские партийные, советские и хозяйственные руководители всемерно поддерживали эти планы. Они, проявляя инициативу, настойчиво добивались решения таких важных проблем, как превращение лесов Европейского Севера в экспортную зону, реконструкция старых и быстрое строительство новых лесопильных заводов, комбинирование лесопиления с производством целлюлозы.

Все эти проблемы выдвигались в выступлениях на партийных съездах и конференциях, в докладных записках в Политбюро ЦК ВКП(б), Совнаркомы СССР и РСФСР.

В речи на XV съезде ВКП(б) (декабрь 1927 г.), первый секретарь губернского комитета партии С.А. Бергавинов ставил вопрос «о необходимости постройки мощного бумажно-целлюлозного комбината, который будет работать на опилках и мелком лесе, который мы до сих пор совершенно не используем. От этого мы получим бумагу для страны и целлюлозу для заграницы…». Выступавший заметил при этом, что Север имеет ряд преимуществ перед многими другими центрами. «Архангельский рынок, — говорил он, — близок к английскому и другим внешним рынкам. Он имеет свои морские порты, и, наконец, этот комбинат будет строиться на огромной базе сырья, используя отбросы лесозаводов, — а эти отбросы мы сейчас просто жжем»13.

14 января 1928 года президиум Архангельского губисполкома признал необходимым приступить «к строительству лесопильно-целлюлозного комбината в текущем 1928 году и принять все меры для проведения в центральных учреждениях Союза необходимого для этого первоначального отпуска кредитов»14 .

Наиболее полное выражение идеи о всемерном развитии лесоэкспорта и комплексного использования сырья получили в отчете Северного краевого комитета партии Центральному Комитету ВКП(б), подготовленном в 1929 году.

«Северный край, — говорилось в этом документе, — нужно рассматривать как мощный лесопромышленный комбинат, дающий львиную долю своей продукции на экспорт… Через экспорт… край может и должен дать огромное количество валюты в помощь делу индустриализации страны.. ». В отчете отмечалось далее, что в течение ближайших лет край должен «подойти к тому полумиллиарду рублей валюты от северных лесов, о которых говорил Владимир Ильич… Это должно быть достигнуто путем нового строительства лесопильных заводов и особенно заводов по переработке мелкотоварной древесины и отходов лесопиления — целлюлозно-бумажных, химических заводов… Пора решительно покончить с однобокостью промышленности Северного края»…

ЦК ВКП(б) в своем решении по отчету Севкрайкома партии признал необходимым «наряду с развитием лесопиления, уже с текущего 1929/30 года форсировать в крае строительство комбинированных предприятий лесопиления с целлюлозно-бумажным производством»15.

Это постановление явилось важным шагом на пути к комплексному использованию северной древесины. Впервые в нашей стране, тем более на лесистом Севере, предполагалось создать единый промышленный комбинат, в котором лесопиление комбинировалось бы с целлюлозным производством. Причем для производства целлюлозы предполагалось в основном использовать отходы лесопиления.

Но где создавать такой комплекс? По этому поводу шли горячие споры.

Первоначально специальная комиссия при губплане наметила 9 возможных участков для сооружения будущего комбината. Однако пять из них сразу же были отклонены, как явно неудобные для этой цели.

Авторитетное совещание специалистов разного ранга, собравшееся 28 сентября 1928 года, рассматривало четыре места: у деревни Уйма возле Северной Двины, на острове Бревенник, у деревни Талаги и на левом берегу реки Кузнечихи.

Вызывают значительный интерес и сейчас мотивы, которыми руководствовались специалисты при выборе территории расположения будущего гиганта. Наши предки были людьми сведущими: они учитывали все обстоятельства, включая вопросы экологии. Особенно любопытным с этой точки зрении является заключение о непригодности выбора места возле деревни Уйма
Отметив удаленность деревни от расположения лесозаводов как поставщиков сырья для целлюлозной части комбината, комиссия особо отметила: «Спуск сточных вод в Северную Двину выше города Архангельска создаст опасность порчи воды, которая будет забираться городским водопроводом»16.

Остров Бревенник был также отвергнут вследствие неудобств с установкой плотов древесины в Корабельном устье и сложности доставки отходов древесины с лесозаводов, а также слабости грунтовых оснований островной территории и непригодности воды для использования ее в производственном процессе.

Наиболее подходящим представлялся вариант сооружений комбината на берегах Кузнечихи. Некоторые специалисты предлагали строить целлюлозный завод отдельно от лесопильного возле хутора Талаги, где было возвышенное место, надежный, твердый грунт и лучшие условия для транспортировки продукции. Другие считали, что необходимо сооружать эти объекты рядом на левом берегу Кузнечихи — месте, уже одобренном дм возведения лесопильной части предприятия.

Выгодность этого варианта они, в частности, доказывали значительным сокращением коммуникационных линий, удобствами в снабжении объектов топливом и водой, лучшей организацией технологических процессов, в частности упрощенным решением задач внутризаводской и межцеховой транспортировки продукции. После обсуждения этот вариант получил всеобщее одобрение17.

Начальник проектного бюро Н. Сафонов специальной телеграммой немедленно известил архангельский губплан о том, что «лесопильный завод будет строиться на Соломбальском острове у деревни Верхняя Повракула, на левом берегу реки Кузнечихи…»18.

Ради справедливости следует заметить, что некоторые специалисты высказывались за сооружение промышленного комплекса с меньшими объемами производства19. Но в обстановке начавшейся гигантомании победил «оптимальный» вариант.
Для оценки проекта комбината были привлечены компетентные американские специалисты. Профессор Фергюссон — известный в то время специалист по сооружению целлюлозных заводов — посетил Архангельск и дал высокую оценку проекта комбината, одобрил место будущего завода.

В частности, он горячо одобрил идею комбинирования целлюлозного производства с лесопильным. Сравнив калькуляцию проектируемого завода с калькуляцией подобных сооружений, проектировавшихся в то время в Канаде и США, Фергюссон отметил его полную конкурентоспособность по отношению к иностранным. Профессор выразил убежденность в том, что «советские инженеры вполне подготовлены для постройки современного целлюлозного завода»20.

* * *

Тем временем начались подготовительные работы по сооружению комбината. Особенно стремительными темпами шла подготовка к строительству лесопильного комплекса. В начале 1929 года Главлесбум ВСНХ РСФСР рассмотрел его эскизный проект. В постановлении, принятом этим органом, указывалось:

«Признать, что проектируемый завод будет полностью обеспечен сырьем, необходимым ему для выработки 64 580 стандартов пиломатериалов. Постройку завода признать целесообразной и полный сбыт его продукции обеспеченным.

2 Зак. 2976

С выбором места для завода на левом берегу реки Кузнечихи, как это было предложено экспертной комиссией научно- технических советов и одобрено соединенными заседаниями НТС, принимая во внимание тесную связь завода с целлюлозным заводом, согласиться…
Для снабжения завода энергией одобрить установку на нем турбогенератора в 1600 киловатт, считаясь с тем, что завод, по проекту всего комбината, энергией, необходимой ему, будет обеспечен. Общую стоимость завода в 10 миллионов рублей признать высокой. При составлении окончательного проекта «Северолесу» необходимо принять все меры к удешевлению строительства путем упрощения конструкций…

Эскизный проект со всеми внесенными в него экспертными органами изменениями и дополнениями одобрить и разрешить «Северолесу» приступить к составлению окончательного плана».

В Европе, да и во всем мире в то время не было лесопильных предприятий, способных вырабатывать 640 тыс. кубометров пиломатериалов в год.

В решении отмечалось также, что строительство завода «А» следует всемерно ускорить, закончив его к октябрю 1930 года настолько, чтобы возможно было пустить завод в работу. Что и говорить — темп строительства намечался быстрый.

* * *

…Вот почему появились ранней весной 1929 года на пустынном берегу Кузнечихи геодезисты. Они размечали площадку для будущего комбината и рабочего поселка.

Начальником строительства был назначен инженер М.И. Бейлинсон, главным механиком М.Д. Синцов, прорабами И.М. Сидоров и Д.В. Ланда.

Вскоре тишину нарушили стук топоров, удары тяжелых «баб» и паровых копров, вгонявших в землю сваи. А над ослепительной снежной ширью сияло уже по-весеннему яркое солнце, словно приветствуя закладку нового завода.

25 апреля краевая газета «Волна» поместила одну из первых заметок об этом событии. «Строительный сезон еще не начался, — сообщила она, — а уже стучат топоры, лязгают пилы, встают рядами от удара 40-пудовой «бабы» сваи.

Среди кустарников и покоса на берегу Кузнечихи дружный коллективный труд рождает новые дома для рабочих будущих лесопилок. Копошатся разбросанные по снежной равнине люди, торопятся освободить от коры дерево, приготовить для кладки в стену или выпилить из него брус.

И дальше на полверсты кипит работа там, где высокие столбы электропередачи понесут мощный ток на заводы Маймаксы для движения пил.

Стройка началась. И на месте, где раньше рука косаря косила сочную траву, в недалеком будущем вырастут заводы с большой производительностью, делая Архангельск индустриальной единицей страны — «Всесоюзной лесопилкой»21 .

Газета добавляла также, что «полным темпом постройка самого завода, а также и поселка начнется с первых чисел июня после спада воды».

Первые венцы деревянных домов, заложенных в те апрельские дни, и явились началом крупнейшего промышленного комплекса нашей области — Соломбальского деревообрабатывающего и целлюлозно-бумажного комбинатов.

За кратчайшие сроки строителям предстояло возвести 105 единиц различных зданий и сооружений. По первым приблизительным подсчетам, для новостройки требовалось около 3 млн штук кирпичей, 1150т цемента, 10 000 квадратных метров стекла, 2000т олифы, 13 тыс. кубометров круглого леса и 7 700 кубометров пиломатериалов22.

Место, избранное для сооружения комплекса, оказалось крайне неблагоприятным. Это был так называемый Повра- кульский остров, низкий, болотистый. Там рос мелкий кустарник, который почти всегда затоплялся весенними водами.

Тем не менее строительство быстро расширялось. На большинстве участков работа шла вручную: рабочие обходились лишь лопатами, топорами, пилами, носилками и тачками.

В мае 1929 года на стройке трудилось 144 человека. В их числе только четыре производителя работ — практика да шесть студентов-дипломников.

Но на новостройку под необычным названием заводы — «А» и «А-прим» — прибывали парни с Северной Двины и Вычегды, с Ваги и Пинеги, с Мезени. Люди разных возрастов и профессий, чаще без всякой специальности, вливались в рабочий коллектив. И когда из далеких теплых стран на Север прилетели журавлиные стаи, на строительстве работало уже четыреста плотников, землекопов, печников, бетонщиков, а к осени их численность выросла до 1673 рабочих23.

…Официальная процедура закладки комбината состоялась со значительным опозданием — лишь 1 мая 1930 года, т.е. год спустя после начала строительства. На торжестве по поводу этого события будущему предприятию присвоили имя В.М. Молотова. Текст телеграммы, направленной в Москву председателю Совнаркома от имени рабочего митинга, заслуживает того, чтобы напомнить о нем нынешнему поколению читателей.

Вот что говорилось в этом документе: «Рабочие и технический персонал строительства лесопильно-целлюлозного комбината в количестве трех тысяч человек, собравшись на первомайский митинг, заложили лесопильно-целлюлозный гигант-комбинат, присвоив ему ваше имя.

Комбинат ежегодно будет производить четыреста тысяч стандартов леса и сто тысяч тонн целлюлозы. Стоимость его определена в сто миллионов рублей. Строительство происходит при неимоверных трудностях: мало специалистов, не хватает материалов, нет механизации.

Несмотря на это, еще раньше объявив строительство ударным, мы уверены, что при нашем энтузиазме закончим постройку комбината — гиганта в срок»14.

Крайком партии, в свою очередь, немедленно известил об этом событии ЦК ВКП(б). В сообщении крайкома более детально раскрывался план будущей стройки и даже сроки ее пуска в строй. «Первого мая в Архангельске, — говорилось в телеграмме, — заложен самый мощный в Союзе лесопильноцеллюлозный комбинат, включающий в себя четыре 12-рамных завода (А, А-прим, В и В-прим) годовой производительностью 100 тыс. стандартов каждый и целлюлозный завод производительностью 100 тыс. тонн целлюлозы Общая стоимость
строительства определена в 100 млн. рублей, в этом году вкладывается 20 млн. рублей.

Постройка лесозаводов А и А-прим заканчивается летом текущего года, заводы В и В-прим предполагается построить к январю 1931 года, строительство целлюлозного завода рассчитано на 2 года…»

Телеграммы по-своему отразили ту сумятицу, которая происходила вокруг будущего гиганта северной индустрии. По предварительным наметкам первоначально предполагалось построить два больших лесопильных завода «А» и «В». Проектируемые объекты назывались порядковыми буквами латинского алфавита. Но вскоре после начала работ план был расширен. рядом с заводом «А» намечалось сооружение его точной копии «А-прим», а рядом с «В» — «В-прим». В момент торжественной закладки комбината практически уже был готов корпус лесозавода «А». Рядом с ним воздвигался второй завод — « -прим». И в то же время на этой и без того гигантской строительной площадке планировалось построить целлюлозный завод, который в наметках специалистов значился как корпус «С». Руководство края считало этот план вполне реальным.

В статье с характерным названием «На переломе» первый секретарь Северного крайкома С.А. Бергавинов писал во второй половине 1930 года: «Строится крупнейший в мире архангельский лесоцеллюлозный комбинат им. тов. Молотова в составе 4 лесозаводов с продукцией 400 тыс. стандартов пилото- варов, целлюлозной фабрики на 100 тыс. тонн целлюлозы и с мощной электростанцией. Вся стоимость комбината определяется в 76 млн рублей, а стоимость его продукции — 50 млн валюты»25.

В подобной обстановке руководители стройки не могли придумать даже имя будущего гиганта. В планах строителей, да и в обыденной жизни стройку называли то «Кузнечихостроем», то целлюлозным заводом или комбинатом. Задержка с сооружением целлюлозной части предприятия и ввод в строй двух лесопильных цехов вызвали еще одну путаницу. Сначала в документах стали фигурировать имена: «Заводы «А» и «А — прим», потом — «Заводы № 16-17 имени Молотова». И, наконец, нашли более или менее устойчивое название: «Лесозавод № 16- 17». При этом имелось в виду, что заводы стали функционировать как цехи единого предприятия под номерами 1 и 2. А среди жителей города и области чаще всего в ходу было более простое урезанное название — «Лесозавод Молотова». А о заводах «В» и «В-прим» вскоре вообще забыли.

* * *

На первых порах сооружения комплекса выявилось два главных недостатка. Во-первых, несвоевременное поступление проектно-сметной документации, ее постоянная переделка и очень слабое качество.
К началу строительного сезона 1929 года, например, недоставало проектов по 20 крупным объектам. Среди них значился лесопильный амбар, отепленный бассейн, гараж на 28 машин, а также школа ФЗУ, универмаг, баня на 100 мест, поликлиника и мн. др.

Вследствие такой ситуации в течение всего первого года строители работали беспланово, их непрерывно перебрасывали с одного объекта на другой.

Не было ни одного сколько-нибудь заметного документа той поры, где бы не говорилось об этом недостатке.

Столь же острой долгое время являлась проблема рабочей силы. Темпы роста численности рабочих поражают даже сейчас. Достаточно отметить, что в сентябре 1930 года, т.е. через полтора года после начала строительства, на сооружении многочисленных объектов временами трудилось до 4 тысяч человек, в том числе большая армия плотников, землекопов и чернорабочих26 .

Однако не менее удивительны и сведения о текучести кадров. В течение первых полутора лет на работу было принято 14 413 рабочих, а убыло почти 11 тыс. человек. При этом 2773 из них, или 27% общего числа, пробыли на стройке меньше месяца.

Кстати заметим, что такое положение в тот период наблюдалось не только на строительстве новых объектов, но и на всех лесозаводах Северолеса. Наркомат рабоче-крестьянской инспекции, обследовав деятельность этого объединения, привел такие данные: «в 1928/1929 г. на заводах Северолеса при среднем месячном числе рабочих в 11694 человека принято за год 24079 человек, а уволено 18961 »27.
Подобная обстановка с рабочей силой объяснялась крайне неудовлетворительными социально-бытовыми условиями.

Прежде всего, на стройке долгое время практически отсутствовал собственный жилой фонд. Сначала рабочие жили в окрестных деревнях. В упомянутой выше газетной информации корреспондент откровенно писал: «Сезонники (часть местных крестьян, часть городские) — размещены по квартирам во 2-й и 3-й соломбальских деревнях. Не считаясь с кубатурой; они валяются на полу, без матрасов, среди клопов и тараканов». Что и говорить — картина не из веселых.

Позднее архангельский поэт Михаил Скороходов в стихотворении, посвященном 35-летнему юбилею комбината, такими словами напомнил ветеранам о первых шагах новостройки:

Они трудились неустанно,
В большую верили мечту,
Вручную рыли котлованы И спали прямо на полу.

Полтора года спустя после появления на берегах Кузнечихи первых строителей жилой фонд стройки состоял из 27 восьмиквартирных примитивных домов с общими кухнями. В стадии строительства находилось 52 постоянных и временных барака. В этих условиях на территории поселка проживало уже до 4 тыс. человек, а более 600 человек по-прежнему ютились в крестьянских домах.

Удивительно то, что часть рабочих, несмотря на трудности с жильем, стала привозить из деревень свои семьи. В сентябре 1930 года в поселке проживало 228 семей. Условия размещения этих людей были ужасающими.

«Мои родители, — вспоминает ветеран комбината В. Видя- кина, — приехали на стройку в 1929 году из Красноборска. Жили они в то время в общежитии по улице Ильича в комнате 26 квадратных метров, где кроме семьи моих родителей жили еще три семьи. Каждая из семей имела по одной кровати на двоих и по одной тумбочке, а стол был один на все четыре семьи. Лишь в 1933 году нам дали комнату площадью 14 квадратных метров»28.

Как отмечал в своем отчете руководитель стройки, приезд на новостройки рабочих семей имел двоякое значение. С одной стороны, оно усиливало и без того острый жилищный кризис. Но в то же время это сигнализировало о превращении сезонников в постоянных кадровых рабочих.

Отчеты руководителей стройки той поры изобилуют удивительными подробностями об условиях быта первых ее тружеников. «Обеды в столовых, — говорилось в одном из таких документов, — отличаются крайне низкой калорийностью и однообразием». Для приготовления супа использовались только соленая рыба и перловая крупа, полностью отсутствовали жиры. Норма обеда состояла из 150 граммов рыбы, 100 граммов крупы и 200 граммов овощей.

Рабочий не имел возможности приобрести в магазинах что- либо из одежды и обуви. И это не удивительно. За полугодие 1930 года на 4-тысячный контингент в магазин поступило только 525 пар сапог, 500 пар ботинок, 250 пар белья и лишь 18 зимних пальто29. Рабочих исключительно плохо снабжали спецодеждой: не было даже рукавиц, не говоря о более серьезных вешах.

* * *

Для руководителей такого гиганта, каким справедливо представлялся в тот момент будущий комбинат, было очевидно, что решить проблему рабочей силы обычным методом вербовки колхозников не удастся. Архангельские крестьяне пока еще неохотно покидали свои деревни, а после вербовки на новостройку они медленно приспосабливались к новой для них непривычной жизни. На первых порах, как это отмечалось выше, большинство из них возвращалось домой. Текучка работников строителей, а это были в основном крестьяне, стала подлинным бичом новостройки.

И тогда на выручку пришел новый способ набора рабочей силы — обеспечение ее за счет заключенных и в особенности спецпоселенцев, т.е. людей, высланных в основном из Украины во время проведения коллективизации, а также административно-высланных из различных регионов страны.

Крайком партии в своем уже упомянутом выше отчете на Политбюро ЦК ВКП(б) (декабрь 1929 года) весьма похвально отозвался об использовании труда заключенных. «Край, — отмечалось в этом документе, — испытывает острый недостаток в рабочей силе. Летом (1929 года — Е. О.) при угрозе срыва работ по погрузке лесоэкспорта в Архангельском порту, прибывшие 3500 заключенных Северного лагеря чрезвычайно ускорили погрузку. Их производительность была огромная, их работа спасла не одну сотню тысяч валютных рублей»30.
Столь же оптимистично крайком ВКП(б) рассматривал проблему возможного использования кулаков, которым уже грозила реальная опасность быть высланными на Север. И об этом был информирован партийно-советский актив.

«В текущую зиму в Северный край, — отмечалось в упомянутом отчете крайкома, — должно прибыть до 30 000 кулацкого и антисоветского элемента со всех районов Союза, в том числе 9000 уголовных. Пустить их «гулять» по краю нет смысла. Они могут и должны быть использованы как рабочая сила
под контролем ОГПУ и лагеря».

(Имелся в виду СЛОН — Северный лагерь особого назначения, созданный на территории края — Е. О.)

Основная масса этой «рабочей силы» прибыла на строительство Соломбальского лесозавода в 1930-е гг. Масштабы акции были весьма значительны. В 1933 году в заводском поселке проживало 46 семей спецпоселенцев, всего 142 человека. Кроме того, на заводе широко использовался труд административно-высланных. Труд этих безропотных людей, видимо, был настолько предпочтительным перед другим, что руководство завода просило органы ОГПУ прислать еще 2000 таких рабочих. Просьба эта, очевидно, не была учтена, но на стройке трудилось 485 различного типа подневольников31 .

Заметим, что в 1934 году на 17 архангельских лесозаводах проживало, включая членов семей, 928 спецпоселенцев. Две трети из них были заняты на самых различных работах.

Эти рабочие, насильственно высланные из родных мест, подвергались жесткой дискриминации. Секретный отдел треста «Северолес» непрерывно направлял директору завода различного рода наставления о методах их учета, выплаты им зарплаты, питании и способах расселения.

Так, например, в специальной директиве от 5 июля 1931 года отдел предупреждал о необходимости «соблюдения строжайшей секретности по вопросу о сведениях об административно-высланных». Документ указывал на то, что это словосочетание, а также слово У СЛОН ни в коем случае не должны были фигурировать в бухгалтерских книгах, во всех первичных документах. На смену этому названию рекомендовалось употреблять слова «временный рабочий».

В то же время в директивах напоминалось о соблюдении по отношению к ним «классовой бдительности», так как якобы «эта группа требует к себе отдельного подхода»32.

Предписания сверху обязывали бухгалтерских работников из нищенской зарплаты этой категории тружеников 5% зарплаты передавать в фонд органов ОГПУ «на организационные расходы по освоению спецпереселенцев в Северном крае», а 26
два процента — на счета местных районов на их культурное обслуживание.”

Инструкции регламентировали даже такую сугубо бытовую проблему, как питание «временных рабочих». В одной из них в частности, рекомендовалось, что они «ни в коем случае не должны допускаться в рабочую столовую». Умные головы из центра давали советы кормить этих рабочих «только в общежитиях или в специально отведенном для этой цели помещении». При этом следовало для варки им пищи выделять отдельные котлы14. Необходимость подобной меры вызывалось тем, что в условиях нехватки продуктов, наличия карточной системы временным рабочим предусматривались пониженные в сравнении с остальными рабочими нормы снабжения продуктами.

В 1930 году партийное бюро стройки хлопотало о том, чтобы увеличить норму хлеба административно-ссыльным до 600 граммов. Ставилась также цель сократить возможности общения их с местными людьми. В специальном договоре, заключенном между трестом Северолес и органами НКВД, предусматривалось, что руководство предприятий имеет право перебрасывать спецпоселенцев по территории области, но проживание их в одних домах с вольнонаемными не допускалось15 .

Основная масса «временных рабочих» ставилась на тяжелые физические работы: 398 человек из них были чернорабочими, 142 — плотниками, 54 — сваебоями, 47 — конюхами и т.д.36

Лишь некоторая часть из них вследствие острой нехватки специалистов по особой просьбе руководства завода занималась квалифицированным трудом. Осенью 1931 года 9 человек из их числа значились на бухгалтерской работе, В.И. Скроцкий трудился прорабом на лесобирже, А.А. Ковальчук — десятником.

Заметим кстати, что институт спецпоселенцев существовал вплоть до Великой Отечественной войны. К 1939 году часть из них досрочно восстановили в правах. Но на лесозаводе по- прежнему работали 82 человека, на которых была трагическая мета «преступности».

* * *

Как же развертывалось сооружение комбината?

План первого строительного сезона был напряженным. Он предусматривал сооружение уже в 1929 году 24 жилых домов, лесопильного цеха и деревообделочной мастерской. Однако строительство шло не так быстро, как планировалось. Утверждение окончательного проекта цехов задержалось до апреля. Рабочие чертежи поступали частями и с большим опозданием. Поэтому в первый период приходилось возводить только жилые дома.

Но и они строились медленно. В конце июня шла рубка стен лишь на пяти домах из 24, намеченных по плану, под 9 домов были забиты сваи37.

Первые строители вспоминали позднее о том, что сооружение домов происходило практически на топком болоте, поросшем осокой и кустарником.

Прежде чем возводить то или иное сооружение, приходилось прокладывать деревянную мостовую на сваях около полутора метров высотой и по ней подвозить материалы. В первый период никого не удивляла такая картина: в стороне от мостовой среди болота стоят новые дома, а вокруг них вода. И от мостовой к каждому дому проложены тротуары. И горе тому, кто в темные осенние ночи делал неверный шаг: он оказывался в вязкой жиже. Более того, весной 1933 года во время весеннего паводка весь поселок оказался в воде и сообщение по нему осуществлялось на лодках. Прошли долгие годы, прежде чем территория заводского поселка была засыпана отходами лесопиления и осушена, возле домов появились зелень и хорошие дороги.

В это же время происходила разбивка территории под заводские здания, вырубка кустарника, рылся канал для осушки местности. В наспех сооруженные складские помещения и просто под открытым небом сгружались строительные материалы: сортовое железо, рельсы будущей узкоколейки, цемент, пакля, олифа и т.д.

Вся работа в первые месяцы сооружения всех объектов производилась вручную. В середине 1929 года, отмечалось в одном из документов, было закуплено 8 паровых копров, экскаватор, камнедробилка, бетономешалка и рельсы. Руководство стройки возлагало надежды на то, что в скором времени удастся механизировать земляные, свайные, бетонные работы, а также подвозку материалов. Но все это было еще впереди. Дело с механизацией работ подвигалось медленно.

В частности, первый экскаватор для сооружения канала, по которому намечалось подавать к заводу лес, появился только в ноябре, т.е. в начале зимы. В духе той поры краевая газета отметила, что «вследствие головотяпства бывшего начальника землечерпательных работ… было упущено самое благоприятное время и что в виде опыта (?) работы будут производиться всю зиму»18.

Ходом работ на новостройке постоянно интересовались вышестоящие хозяйственные и партийные органы. Уже 7 июня 1929 года бюро Архангельского губкома партии обсудило вопрос о сооружении лесозавода «А» и подготовке к строительству целлюлозного комбината.
В принятом решении бюро обязало руководителей стройуправления треста «Северолес» форсировать изготовление рабочих чертежей лесозавода, утвердило сроки вербовки рабочей силы и предложило коммунистам «Северолеса» начать сооружение основных объектов.
Проблемы нового строительства на Севере потребовали более пристального внимания и со стороны центральных органов власти. 28 октября 1929 года ВСНХ утвердило положение о «Севстрое» — специальном государственном управлении по постройке деревообрабатывающих и целлюлозно-бумажных предприятий в Северном крае».

На этот орган возлагались задачи производства изысканий и составление планов, связанных со строительством новых объектов в крае, а также сооружения и оборудования их «хозяйственным, подрядным или смешанным способом»39.
Главная контора начальника Севстроя располагалась в Архангельске.

* * *

Случилось так, что в наши дни порой забывают или скороговоркой пишут о роли партийных организаций и комитетов в
жизни промышленных предприятий. Это противоречит истине. Мы полагаем, что нельзя, рассказывая о судьбе огромного коллектива людей, не вспомнить добрым словом многих рядовых коммунистов, секретарей партийного комитета новостройки и комбината.

При решении всех перспективных и текущих проблем первое слово неизменно принадлежало коммунистам. Они же, к сожалению, первыми попадали и в крутые переделки, каким подверглась наша страна в жестокие 30-е и иные годы.

Эти люди были детьми своего времени. К рассказу о их судьбе мы не раз обратимся на протяжении дальнейшего повествования. Но предварительно хочется, имея в виду судьбу партийной организации, ее членов, высказать несколько общих суждений.

Во-первых, в ряды партии вступали или вовлекались, вне всякого сомнения, лучшие строители, а затем и работники завода: передовики производства, наиболее активные в общественной работе молодые люди.

Во-вторых, партийная организация всегда выступала мощным и в известном смысле идеальным средством объединения в своих рядах самых различных людей: руководителей завода и мастеров, рядовых рабочих. Обладая высоким авторитетом, она через коммунистов, ведающих тем или иным участком работы: профсоюзом, комсомольской организацией и т.д., активно воздействовала на деятельность всех сфер жизни коллектива.

В-третьих, долгое время партийная организация львиную долю своих усилий тратила на решение сугубо хозяйственных дел. И в этом смысле ее решения порой ничем не отличались от указаний какой-нибудь производственной летучки.

Разумеется, у нее были свои сферы деятельности: прием в члены партии и их учеба, идеологическая работа, проведение массовых мероприятий, связанных с празднованием той или иной годовщины революционного праздника. Но чаще всего ее интересовали вопросы строительства завода, выкатки древесины из реки, работа транспорта и т.д. Это было порождено тем, что в нашей стране в ту пору утвердилась жесткая однопартийная система и партия превратилась в своеобразный, универсальный институт власти.

В-четвертых, партийные организации в то же время были- наиболее надежным способом проведения в жизнь той или иной директивы, задуманной в верхних эшелонах власти. И документы местных партийных органов помогают понять механизм складывания внутри партии обстановки нетерпимости к инакомыслию, боязни высказывать суждение, отличающееся от того, что содержалось в общепартийных директивах.

Обобщение документальных материалов свидетельствует о том, что постепенно в практику внутрипартийной жизни вошло обсуждение материалов общепартийного значения — решений тех или иных съездов, Пленумов ЦК ВКП(б) и циркулярных писем. Роль партийных организаций, как и отдельных коммунистов, в этой обстановке сводилась лишь к одобрению подобных директив, обязательных к исполнению.

Если учесть при этом, что основная масса коммунистов, принимавшихся в ряды организации во время строительства завода и первых лет его существования, была полуграмотной или совсем неграмотной, то нетрудно понять, как легко было манипулировать подобным составом партийных рядов. Все отмеченные выше обстоятельства нашли свое отражение в жизни заводских коммунистов.

… Первая партийная ячейка на строительстве была создана в 1929 году. Она называлась сначала партячейкой Кузнечихо- строя. На первых порах в ее рядах состояло менее двадцати человек.

Ячейку возглавил 24-летний потомственный архангелогородец Иван Семенович Оншин, ставший позднее видным организатором строительства лесопильного и целлюлозно-бумажного завода. Все партийцы были преданы стройке. Они часто собирались вместе, чтобы решать неотложные дела.

Один лишь перечень тех вопросов, которые обсуждались на заседаниях партийных собраний и партийного бюро, говорит о широте подхода коммунистов к выбору проблем, так или иначе волновавших их в то время.

В январе — марте 1930 года среди других в повестке дня членов партии стояли такие вопросы: о смете и перспективах строительства лесозавода «А» в 1929-1930 гг., о социалистическом соревновании, о росте рядов организации, о работе профбюро подсобного завода, о трудовой дисциплине, о работе столовой, о праздновании 10-й годовщины освобождения Севера, о сроках пуска электростанции, о выколке леса из льда и т.д.40.

Главную задачу коммунисты видели в том, чтобы повышать свою роль на производстве. Они стремились показывать пример в труде, пытались бороться с отсталыми настроениями, вели большую работу по созданию коллектива.

Правда, все это делалось достаточно примитивным способом, чаще всего грубым давлением на рядовых коммунистов.

Вот несколько примеров. Отметив слабый рост своей организации, партийное бюро летом 1930 года приняло решение: «Всем цеховым ячейкам в 5-дневный срок выявить резерв для роста рядов, провести работу по вовлечению в ряды партии».

Уже в ходе подготовки к пуску первых рам лесозавода возникла постоянная и непростая проблема: освобождение замороженной древесины изо льда. Эта работа была по преимуществу ручной и исключительно тяжелой.

Решения партийного бюро носили предельно жесткий характер. «Считать необходимым, — говорилось в одном из таких решений, — в выходные дни проводить субботники до конца выколки леса. Субботники проводить также ежедневно после окончания работы. Для более основательной выколки леса считать необходимым удлинить рабочий день до 10 часов».

В другом постановлении партбюро сочло возможным отменить выходные дни, организовать выход на эту работу 100 человек из числа домашних хозяек, а всех коммунистов и комсомольцев считать на это время мобилизованными.

Отметив факт массового отказа административно-высланных от выхода на выкатку древесины, партбюро обратилось с просьбой в органы ОГПУ принять по отношению к ним самые серьезные меры и обеспечить стопроцентный выход на следующий субботник41.

Подобным же образом решались и проблемы вовлечения коммунистов в соревнование. Указав на слабое развитие всех видов соревнования, партбюро в решении от 22 февраля обязало всех коммунистов и комсомольцев немедленно взять на себя индивидуальные обязательства или вступить в ударные бригады.

Важную роль в воспитании рабочих, мобилизации их на выполнение плана играли открытые партийные собрания. Часто бывало так, что число приходивших на такие собрания в несколько раз превышало численность партийной ячейки.

Около трехсот строителей собралось на одно из первых собраний. Докладчик, инженер Гайлит, подробно рассказал о том, что успешно шла забивка свай, быстро возводились жилые дома. Однако ощущалась острая нужда в рабочих руках. Подсобный лесопильный завод не справлялся с заданием, не давал нужного количества пиломатериалов, не выполнялся график сооружения канала.

Обсуждение доклада шло оживленно. Выступавшие вносили предложения о том, как ускорить строительство, поднять дисциплину, наладить массовую работу, навести порядок в столовой, где людям приходилось выстаивать длинные очереди. Но вот неожиданно смотрок завода И. А. Бестужев, критикуя беспорядки, в паническом плане представил все работы на стройке. А в заключение заявил, что своевременно завод построить невозможно. Строго говоря, для подобного вывода имелись основания.

Но коммунисты, и прежде всего секретарь ячейки Иван Он- шин, дали отпор подобным утверждениям. Собрание единодушно приняло решение, в котором указывалось на необходимость форсировать строительство жилья, чтобы быстрее размещать людей непосредственно в поселке, вблизи стройки. Коммунисты и рабочие просили Маймаксанский райком партии оказать помощь в подборе кадров.

Вскоре состоялось еще одно памятное в истории новостройки собрание. Коммунисты обсудили упоминавшееся выше решение Политбюро ЦК ВКП(б) по отчету Северного краевого комитета партии. Они отметили, что воспринимают решение как боевой приказ партии, поставили перед коллективом задачу выполнить пятилетний план в четыре года.

3 Зак. 2976

Партийная ячейка пользовалась значительным авторитетом. В ее состав вовлекались лучшие рабочие, активисты. Вскоре после начала строительства подали заявления о приеме в партию слесарь Г. Ф. Камнев, экскаваторщик Ф. К. Вдовин, рабочий С. Г. Агафонов, работница В. Сысоева и другие. Немного позднее заявления о приеме в партию поступили сразу от 12 рабочих — ударников труда: арматурщика П. С. Филиппова, бетонщика 3. П. Шабалкина, рабочего П. П. Алексеева и других. К началу 1930 года в рядах партийной организации насчитывалось уже 32 члена и 33 кандидата в члены партии42.

Одна за другой возникали ячейки на подсобном лесозаводе, в стройуправлении и на жилищном строительстве. В середине 1930 года партячейки были уже в 11 различных подразделениях стройки. А еще через год на новостройке было 225 членов и кандидатов партии. 8 октября 1931 вместо партбюро был избран партком в составе 20 человек. Руководителем коммунистов завода и стройки стал вместо И.

Оншина, выдвинутого на должность начальника стройки, Иван Шапкин. Еще через год в составе партийной организации насчитывалось уже 377 человек. К этому времени из ее состава выделился, как тогда говорили, «партийный коллектив» лесобиржи, где было 62 члена и кандидата в члены партии43.

В то время на стройке и на лесозаводе трудилось 4818 человек, в том числе 540 женщин.

* * *

Труд строителей, несмотря на все организационные неувязки и бытовую неустроенность, приносил первые результаты. Люди радовались открытию магазина, разместившегося в бараке, вводу в строй первого восьмиквартирного дома.

Правда, в целом итоги первого строительного сезона были неутешительны. Краевая газета регулярно помещала заметки с новостройки под громкими заголовками: «Строим, закрыв глаза», «На строительстве властвует беспардонщина и хаос», «Материалами строительство снабжается скверно» и так далее.

 

Тем не менее росло здание цеха «А», чуть позднее развернулось сооружение и второго цеха — «А-прим».

Приближалась двенадцатая годовщина Октябрьской революции. Строители готовились в духе того времени отметить это событие трудовыми успехами. Бетонщики бригады Шестакова обязались удвоить темпы работ и завершить их к 7 ноября. Уже 28 октября 1929 года состоялся митинг по поводу досрочного завершения бетонных работ.

Газеты той поры сохранили часть выступления бетонщика Полуденщикова.

— Мы, — говорил он, — хорошо понимаем важность скорейшего пуска завода для развития нашего родного края и индустриализации всей страны. И мы обещаем, что не подведем. Будем сохранять и дальше высокие темпы.

К концу лета удалось закончить сооружение лесопильного амбара «А». Были полностью готовы деревообрабатывающая мастерская, сортировочные площадки одного из элеваторов и другие объекты.

О масштабе проделанных работ дает представление такой пример. В 1930 году на сооружении канала для доставки древесины вручную и экскаватором было вынуто 186 тыс. кв. метров грунта, который отвозили на лошадях. Длина сооружения составила 2320 погонных метров, ширина 60 метров, глубина до одного метра.

В стадии строительства и завершения к тому времени находилось также 22 барака, два из которых были рассчитаны на 250, а остальные на 120 человек каждый44.

Но по-прежнему, как и в 1929 году, руководители работ не имели проектов или смет на 26 объектов. Крайне неудовлетворительно шло пополнение строительными материалами, запасы которых редко превышали 3—4-дневную потребность. Понятно, что в такой обстановке не могло быть и речи о какой-то плановости.

Особенно плохо поступали местные стройматериалы: брус, доски и кирпич. Это привело к тому, что, как отмечалось в отчете за 1930 год, «многие дома остались без печей, рабочие были принуждены жить в неотапливаемых домах даже в холодное время».

Так наступило время своеобразной расплаты за форсированную гонку строительства объектов промышленного назначения в ущерб жилищному и социально-бытовому.

* * *

На стройке все чаще наблюдалась такая картина: часть рабочих сооружала жилые дома и объекты производственного назначения, а внутри цехов монтажники уже устанавливали поступавшее оборудование.

Один из журналистов того времени, побывав летом 1930 года на стройке, так описывал этот процесс: «Внутри завода еще царят темень, хаос, нагромождение балок, досок, а механик уже занялся сложным делом. Из Швеции пришли громоздкие ящики с быстроходными лесопильными рамами. Им так рад механик! Он сейчас занят тщательной сборкой. Шесть рам уже собрано, остается еще шесть».

Успешная сборка механизмов позволила 7 июня того года пустить в ход две пилорамы для обеспечения стройки своими пиломатериалами.

Коллектив строителей хорошо знал бригадира слесарей П. А. Сергеева. Петр Ананьевич имел богатый опыт. Он монтировал механизмы на Печорском и Пермиловском заводах, а здесь, в Соломбале, возглавил бригаду из 45 человек. Успешно работали на установке механизмов Виктор Бурмистров, Николай Кудряшов, Иван Дунаев и другие члены бригады.

Через короткие сроки они сдавали все новые и новые объекты. В августе 1930 года установили 12 рам, в сентябре — пять обрезных станков, три рамных трансмиссионных вала, девять бревнотасок, в октябре — девять сталкивателей бревен, четыре поточных рольганга. А 6 ноября произвели опробование четырех рам.

Самоотверженно трудились и другие специалисты.

На 119 дней раньше срока закончила работы бригада из 9 электромонтеров во главе с А. Тарановым, Немало тревожных дней пережил опытный слесарь Ошурков, когда его бригада получила задание — срочно произвести ремонт электротурбины мощностью 5250 киловатт. И бригадир, и слесари забыли о 36 выходных днях и отдыхе. Велика была их радость, когда на 13 часов раньше срока пришли в движение моторы и в поселке вспыхнул свет.

Вся стройка была в то же время кузницей кадров. С гордостью, может быть, по нашему времени наивной, писали рабочие о приобретении ими специальностей. «Мы пришли в бригаду Петра Сергеева учениками, — писали в районной газете «Май- максанский рабочий» пятеро учеников-монтажников — Варакин, Кудрявцев, Циварев, Братухин и Ферин. — Правда, и теперь считаемся учениками, но уже выполняем работы самостоятельно. Постоянное, ежеминутное наблюдение за нашей работой приводит к тому, что в ближайшее время нас перестанут называть учениками, а будут называть слесарями-монтаж- никами».

«Я работал сначала бетонщиком,—рассказывал Н. М. Шадрин, — а в вечернее время посещал курсы электромонтеров… На заводе их не хватало И я перешел учеником электромонтеров, а теперь уже руковожу целой бригадой».

По своим размерам строительная площадка в Соломбале уступала Днепрогэсу, Магнитке и другим крупнейшим стройкам тех лет. Но она была сродни им по размаху созидательных работ.

Менее двухсот плотников и землекопов пришли на стройку в апреле 1929 года. Около двух тысяч рабочих трудилось здесь уже через пять месяцев. А еще через год в новом поселке, возникшем возле лесозавода, проживало более 11 тысяч человек.

Вся жизнь коллектива стройки, ее руководителей, различных общественных организаций была подчинена одной цели — приблизить день рождения гиганта лесопиления.

К концу 1931 года сооружение лесозавода в основном завершилось. То были незабываемые дни. Люди увидели плоды своего труда за два с половиной года. На бывшем болоте возвышались невиданные по размерам распиловочные цехи. Радовали глаз ряды новых обрезных и сортовых станков, мощные пилорамы и дробилки.

Кроме двух распиловочных, в комплекс входило пять вспомогательных цехов: водный, в котором происходила приемка,
выкатка, хранение и подача сырья; большой гараж и походный обоз, транспортирующий отходы; ремонтно-механическая мастерская; биржа пиломатериалов. В поселке предприятия выросли десятки жилых домов.

Видимо, по-своему был прав начальник строительных работ И. Грингоф, который, заканчивая обстоятельный отчет о первых двух годах новостройки, писал о том, что истекший период «при острой дефицитности строительных материалов, рабочей силы и технического персонала явился хорошей школой работы», что все недочеты компенсируются приобретенным опытом, который быстро даст положительные результаты45.

* * *

…Приближался день, которого с нетерпением ждали строители, лесопилыцики, все трудящиеся края.

Предпусковой период в жизни завода совпал по времени с публикациями зарубежной прессы о принудительном труде в лесной промышленности Советского Севера. Журналисты Запада пытались доказать, что, используя дешевую рабочую силу и труд арестованных, Советский Союз сознательно понижает цены на лес на мировом рынке, создавая тем самым серьезные затруднения для экономики капиталистических стран Европы. Правительство США запретило ввоз в страну леса с Советского Севера. Вопрос о покупке советской древесины обсуждался парламентами Англии и Франции.

Политический смысл этой кампании состоял в том, чтобы затруднить сбыт советских пиломатериалов, доход от продажи которых составлял значительную часть валютной выручки, и помешать делу индустриализации в СССР.

Английская газета «Таймс», призывая «цивилизованные страны прекратить импорт российского леса, указывала, что такой шаг «чувствительно урезал бы одну из статей дохода Советского правительства».

Разумеется, не было дыма без огня. Факты использования арестантов на погрузке древесины, как уже отмечалось, имели место. Но надо отдать должное советской печати: она умело организовала пропагандистскую компанию. Дело не ограничилось публикацией резолюций рабочих митингов. Для этой цели умело использовались иностранные специалисты и лесорубы, работавшие в то время на Севере.

Краевая печать опубликовала открытое письмо, обращенное к рабочим стран Европы 44 шведских и норвежских лесорубов, работавших в архангельских лесах. Они отвергли факты использования принудительного труда на лесозаготовительных работах и заявили, что «помогают русским рабочим выполнять пятилетку в четыре года, помогают строить социализм»46 .

Немецкий инженер О. Гейтслер, руководивший установкой турбин на лесозаводах «А» и «А-прим», заявил в интервью: «Вне всякого сомнения, разговоры о демпинге и о «принудительном труде» являются вымыслом на вашу страну».

Резко выступили против высказываний «о принудительном труде в СССР» английский писатель Бернард Шоу, а также группа представителей английских фирм во главе с бывшим председателем лесной торговой федерации Е.П. Тэтсоллом, Посетив ряд архангельских заводов и понаблюдав работу грузчиков, иностранные бизнесмены сделали вывод: «Все наши расспросы и несколько часов наблюдений на причале не дали нам ни тени очевидности того, что здесь когда-либо был принудительный труд»47.

Как бы то ни было, дружные попытки западных политиков помешать экспорту советского леса были сорваны. Дело в том, что сами иностранные, в особенности английские предприниматели, были кровно заинтересованы в увеличении масштабов завоза в их страну северной древесины.

Весомым вкладом в развитие лесоэкспорта явился ввод в строй архангельского лесозавода-гиганта.

* * *

…Трудно шла подготовка к пуску новостройки. И дело было не только в медленном освоении средств и создании слаженной технологической цепочки. Коллектив не имел элементарного опыта в выкатке и складировании огромного количества древесины.

В первый подготовительный к распиловке сезон 1929—1930 гг. в Кузнечихе было заморожено более 180 тысяч бревен. К марту 1930 года удалось с большим усилием выкатать 97 000. Половина древесины оставалась в реке. Усилия 818 рабочих были явно недостаточны. А летом того года на бирже осталось всего 120 человек, в то время как, по минимальным подсчетам, требовалось 1000 лесокатов.

Положение пытались исправить в летне-осенний период 1931 года. Но подвели сплавщики: подача сырья осуществлялась с большим опозданием. Пришлось в конце октября, когда к заводу подошла основная масса бревен, прибегнуть к форменному авралу. За короткий срок путем мобилизации рабочих всех цехов, помощи рабочих с пяти ближайших лесозаводов удалось заготовить на зимний период 1 197 тысяч бревен. Директор и начальник строительства лесозавода Я.Н. Набатов 19 ноября рапортовал местным и краевым органам о том, что «задача обеспечения сырьем на зимний период первых гигантов лесопиления Севера выполнена»48.

Пуск предприятия осуществлялся постепенно. Как уже отмечалось, первые две рамы стали давать продукцию для нужд собственного строительства еще в июне 1930 года.

Яков Никитич НАБАТОВ.

Директор и руководитель строительства завода 1931—1932.
Родился 5.10.1895 г. в деревне Григорьевской Лепшинской волости Кар- гопольского уезда. Рано ушел на заработки в Архангельск. Затем служил в рядах Красной Армии, был на партийной и хозяйственной работе.
В течение года возглавлял стройку и лесозавод имени Молотова. С1936 г. — начальник областного управления легкой промышленности.
Незаконно репрессирован в 1937 году, 17 лет провел в лагерях ГУЛАГа.
Умер в Архангельске в 1970 году.

Затем сроки ввода его в строй несколько раз менялись: сначала предполагалось сделать это 1 июля, затем в августе и октябре, наконец в декабре.

Регулярно же шесть рам цеха «А» начали действовать с 23 января 1931 года.

Этот день по установившейся еще в первые годы существования лесозавода традиции и принято считать датой рождения всего комбината. А 18 апреля вступили в строй остальные рамы.

12 декабря 1931 года партком принял специальное решение «О пуске лесозавода «А-прим». Речь шла о вводе в строй шести рам этого цеха. В решении говорилось о том, что на торжественный пуск завода следует мобилизовать всю общественность края.

31 декабря 1931 года, в канун Нового года, солом- бальцы отметили большую победу — окончание строительства второго цеха или завода — «А-прим». Весь лесопильный комплекс был готов к пуску. В этот знаменательный день на лесозаводе состоялся многолюдный митинг. На нем был зачитан приказ Северного краевого объединения лесной промышленности и лесного хозяйства Севлеспрома о пуске лесозавода. В этом пространном документе, написанном сугубо политизированным стилем, подчеркивалось значение ввода в экс-
плуатацию нового предприятия, выдвигалась задача быстрого его освоения.

«Сегодня, когда страны капитализма захвачены невиданным кризисом при одновременном невиданном в мире хозяйственном подъеме и росте производительных сил Советского Союза, лесная промышленность получает еще одно предприятие. В строй действующих включается вновь выстроенный передовой по технической вооруженности завод.

Рабочие, инженерно-технические силы и администрация строительства досрочным пуском завода еще раз крепко ударили по клевете шакалов интервенции о так называемом «принудительном труде» в Советском Союзе. Социалистические формы труда, трудовой героизм рабочих и усилия администрации, работа общественных организаций строительства, борьба с нытиками и маловерами, ленинское руководство крайкома на основе генеральной линии партии обеспечили эту победу…

Сегодня задача всех рабочих, администрации, всей пролетарской общественности завода на основе всемерного развития соцсоревнования и ударничества обеспечить бесперебойную работу завода. Обеспечить 100-процентное выполнение промфинплана завода по всем показателям и тем самым обеспечить на деле борьбу за валюту для социализма… »49.

Коллектив строителей поздравили краевой и Архангельский городской комитеты партии.

За успехи в строительстве завода многим передовым рабочим, начальнику строительства завода инженеру М. Н. Бейлин- сону, главному механику М. Д. Синцову, производителям работ И. М. Сидорову и Д. В. Ланде были вручены денежные премии.

Рабочие и инженерно-технические работники новостройки в ответных телеграммах заверили государственные и партийные органы в том, что созданное их руками «детище нового индустриального Севера будет работать четко и безотказно с точностью механизма часов».

Ввод в строй лесопильного завода был радостным событием для всего Северного края. Из районных центров на новостройку в Соломбалу шли поздравительные телеграммы и письма. Сюда стали приезжать делегаты краевых партийных конференций и съездов Советов, лесопилыцики из многих городов страны.

Одними из первых завод посетили ударники — делегаты второго краевого слета животноводов. Они ходили по цехам, смотрели, как ловко орудуют у станков рабочие. Выступая от имени делегации, доярка О. Г. Гужова из Коми автономной области заявила на митинге: «Мы восхищены всем, что увидели у вас, и заявляем, что будем верными помощниками заводу».

Северяне гордились лесозаводом-гигантом, который по праву называли первенцем социалистической индустрии Севера. Для того, чтобы показать размеры предприятия, журналисты того времени прибегали ко многим выразительным сравнениям. Так, они подсчитали, что, если бы положить все три миллиона бревен, вмещавшиеся на бирже сырья, торец в торец, то их Длина составила бы около 20 тысяч километров, то есть почти расстояние от Северного полюса до Южного по окружности земного шара.

А если бы разложить таким же образом доски, вырабатываемые заводом в течение года, то огромная лента, составленная из них, опоясала бы земной шар по экватору шесть раз. И еще одно емкое и, пожалуй, самое главное и яркое сравнение приводилось на страницах печати: 24-рамный гигант должен был давать в год продукции столько, сколько все 26 лесопильных заводов дореволюционного Архангельска.

Но все это были еще только возможности, которые предстояло реализовать. Требовались опытные умелые руки, способные обеспечить ритмичную работу предприятия.

СТАНОВЛЕНИЕ

С некоторой долей условности в истории Соломбальского комбината до начала Великой Отечественной войны можно выделить три, значительно отличавшихся друг от друга, этапа.

Время с весны 1929 до начала 1932 года можно назвать периодом сооружения лесозавода и постепенного ввода его в эксплуатацию. Он длился примерно два с половиной года и характеризовался тем, что на всех его объектах ни на минуту не прекращались строительные работы.

Последующие три года — 1932-1934 — явились периодом освоения производственных мощностей, подготовки квалифицированных кадров основных профессий, налаживания ритмичной работы предприятия.

1935 год ознаменовался значительным подъемом общей культуры эксплуатации оборудования, ростом количественных и качественных показателей, появлением специалистов высокого уровня, что привело к рождению на лесозаводе смелых новаторов, добившихся максимально возможных результатов труда. Лесозавод на какой-то период превратился в кузницу кадров лесопильной промышленности всего Северного края.

Разумеется, эти периоды весьма условны. На работе крупнейшей новостройки в течение всего предвоенного периода сказывался ряд общих для всех этих лет нерешенных крупных проблем.

Во-первых, несмотря на полный ввод в строй лесозавода, практически в это время он не вышел из стадии строительства. Полным ходом продолжалось сооружение жилых домов, объектов коммунальной службы. В день пуска лесозавода 1 января 1932 года инженер Бейлин справедливо заметил: «Коммунальное и культурно-бытовое строительство осталось позади промышленного. В результате мы имеем острый недостаток жилой площади и при численности уже на сегодняшний день 11 000 человек на заводе нет больницы, имеется лишь временный барак, нет клуба»50.

Кроме того, в жилом массиве пока еще не провели ни водопровода, ни канализации.

Во-вторых, по сути дела не были готовы к стабильной работе и многие производственные службы. Требовалось закончить строительство биржи, произвести необходимые гидротехнические и землечерпательные работы, без чего нельзя было наладить нормальную деятельность всего завода.

В-третьих, самым больным и уязвимым местом в течение всего предвоенного десятилетия являлась непродуманность технологического процесса. В ходе всего упомянутого выше периода завод непрерывно лихорадила работа водного цеха, т.е. выкатка леса для зимней распиловки и подача его в бассейн для питания завода.

Работа этого важного подразделения завода во многом осложнялась тем, что поставка плотов древесины осуществлялась неритмично, как правило, поздней осенью. Своевременную выкатку сырья приходилось решать экстраординарными мерами: переброской рабочих всех цехов, нередко путем мобилизации крестьян из окружающих деревень.

Еще более сложной для налаживания ритмичной работы завода являлась проблема транспорта, в особенности — отвозка отходов производства и пилопродукции на биржу. Упомянутый выше инженер Бейлин в день пуска предприятия писал: «Вопросы внутризаводского транспорта еще совершенно не разрешены. К их решению в ближайший же период должна быть привлечена техническая мысль не только работников края, но и Союза».

С тяжким грузом нерешенных проблем, со слабо подготовленными кадрами гигантское предприятие начало свою практическую деятельность.

* * *

Обстановка на заводе после пуска создалась напряженная. Перед коллективом стояла задача — освоить механизмы и достигнуть их проектной мощности. Как и предвидели специалисты, рабочим и инженерам приходилось буквально на .ходу многое менять в технологическом процессе, решать многие масштабные задачи.

Все недостатки, допущенные как в ходе проектирования завода, так и в ходе его сооружения, дали себя знать уже в 1932 году-

Во-первых, древесина к заводскому рейду в тот сезон была приплавлена с большим опозданием. Создалась реальная опас- ность заморозить ее. Дирекция была вынуждена объявить настоящий аврал: на выкатку леса бросили механизмы, лошадей и людские ресурсы из всех цехов.

Вследствие таких методов выкатки пришлось отказаться от сортировки древесины, что привело позднее к замедлению темпов работы. Сказывалась и слабая работа, частая поломка средств доставки бревен: плохо функционировали маломощные волокуши.

Во-вторых, своеобразным барометром общего состояния производства служил заводской транспорт. Он, как и предвидели специалисты, не успевал отвозить готовую продукцию, и в особенности отходы. Поэтому предприятие лихорадили простои, душили огромные завалы.

В заводском отчете за год отмечалось: «Завалы порой достигали таких размеров, что они были выше крыши сортировочных площадок и деревообрабатывающих цехов»51.

Печать той поры постоянно сообщала об этом недостатке в работе лесозавода. Так, районная газета «Маймаксанский рабочий» поместила 2 июля 1931 года специальную статью «Завалы не дают возможности заводу «А» пустить в ход все рамы». Уведомляя читателя об остановке 4 рам, газета рассказывала о том, что пустить в ход все 12 рам цеха практически невозможно: уже через 4 часа их работы площадка будет завалена и завод придется полностью остановить.

На ликвидацию завалов нередко приходилось, остановив распиловку древесины, переключать всех рабочих.

Реальный выход из создавшейся ситуации состоял в повышении уровня механизации производства. Для обеспечения нормальной работы предприятия требовалось немедленно увеличить число медведок с 60 до 150 штук. К единственному подъемному крану, занятому погрузкой досок с медведок на платформы, требовалось добавить еще три. Было ясно также, что узкоколейная железная дорога не в состоянии справиться с отгрузкой, требовалось соорудить также современную авто- возную дорогу, а со временем — и железнодорожную линию широкой колеи.

Предприятие по-прежнему испытывало острую нехватку рабочих. В первом полугодии 1933 года, например, не объектах недоставало 500 человек, т.е. примерно четверти общей потребности завода. Порой на выкатку бревен из реки приходилось использовать работников лесопильных цехов.

35 лет спустя ветеран завода Г. Колобов, бывший бригадир потока, в котором начинал свой трудовой путь Василий Му- синский, вспоминал: «Трудным было время освоения механизмов. Помню, отработаешь смену на заводе и идешь выкатывать лес из реки. Поднимали древесину из воды с помощью лошадей. А зимой еще хуже: приходилось выдалбливать ее изо льда».

Руководство завода, пытаясь исправить ситуацию, прибегло к необычной мере. Оно произвело срочную вербовку рабочих на короткий срок среди крестьян окружающих деревень. Но это обстоятельство обернулось неприятными последствиями — большой текучестью. Во втором полугодии предприятие приняло на работу 2145 человек, а численность уволившихся составила 198652. Завод испытывал огромную нужду в квалифицированных специалистах. Более 50% всего контингента предприятия работали на заводе менее года.

В отчете о работе завода за 1933 год отмечалось, что основным «препятствием для создания постоянных кадров является острый жилищный кризис», который не удастся решить и в следующем году.

Слабым местом в работе лесопильных цехов являлась система подачи древесины для распиловки. В зимний период применялись маломощные волокуши. Бревна небольшими пачками прикрепляли чокерами к бесконечной цепи, которая тянула их к бассейну. Позднее цепь заменил стальной трос, к нему прикрепляли значительно большие по объему пачки бревен. Та и другая установки требовали много рабочих, слесарей для обслуживания. Цепи и тросы быстро рвались, установки простаивали, план распиловки из-за этого нередко срывался.

Ветераны комбината долго вспоминали то трудное время. Частенько в ходу было слово «прорыв». Оно определяло нарушение в работе предприятия, когда возникала угроза срыва государственного задания и на ликвидацию такого явления спешно мобилизовывали рабочих всех служб. Такие прорывы на новом заводе случались часто.

Да, нелегко было освоить лесопильный гигант. Даже опытные специалисты пасовали перед трудностями. Но постепенно молодой коллектив расправлял плечи, набирался сил и опыта. Инженеры и рабочие настойчиво учились управлять станками, устранять собственными силами недостатки в технологическом процессе.

Примеров поиска новых решений было много. Показателен пример с совершенствованием системы подачи древесины для распиловки.

Михаил Дмитриевич Синцов, многие годы проработавший на заводах Архангельска, предложил необычно простой метрд транспортировки леса — сплавные лотки — широкие канавы, обшитые изнутри досками. Первый гидролоток и насосная станция были построены за короткий срок. С сооружением следующих сплавных лотков на бирже ушли в прошлое цепи, тросы, лебедки. Бревна своим ходом двигались в сторону бассейна. Древесина теперь поступала лесопилыцикам бесперебойно.

Настойчиво решалась и другая, не менее важная задача — ликвидация завалов, то есть своевременная отвозка с территории завода готовой продукции и отходов лесопиления. Многое было сделано в то время для совершенствования заводского транспорта. Более ритмично стала действовать ветка узкоколейной железной дороги до биржи пиломатериалов. Парк этой дороги на первых порах состоял из 5 мотовозов и 143 платформ. В автопарке завода насчитывалось 27 автомашин, 36 автолесовозов и 6 тягачей. На погрузке и разгрузке пиломатериалов работали краны.

Постепенно общими усилиями рабочих, инженеров и техников совершенствовался технологический процесс, создавались условия для нормальной работы предприятия.

Совершим небольшую экскурсию по заводу той теперь уже очень далекой поры, чтобы представить весь процесс производства.

…Первый шаг битвы за продукцию — биржа. Спускаясь концами в воду, вытягивались эстакады четырех продольных элеваторов для выкатки бревен. На каждом из элеваторов по четыре рабочих цепи, которые двигались со скоростью 40 метров в минуту. С помощью траверсов со шипами цепи тащили за собой из воды бревна. От каждого элеватора в стороны расходятся штабеля. Производительность четырехцепного элеватора по паспорту составляла 6800 бревен в смену.

Кроме продольных элеваторов, на бирже было три поперечных лесокатки системы «Болиндер». Элеваторы и бревнотаски предназначались для выкатки бревен на период зимней распиловки, который в условиях Архангельска длится более пяти месяцев.

Для подачи бревен в заводской бассейн и оттуда в распиловку в летнее время применялись «карликовые транспортеры» и сплавные лотки. Бревна при помощи транспортеров переваливались с заводского рейда в лотки, по которым они попадали в бассейн.

 

Лотки представляли собой канавы с трапециевидным сечением (широкое основание сверху), обшитые изнутри досками. Их ширина составляла до полутора метров, глубина один метр. Днища лотков строились с уклоном в сторону бассейна, и бревна двигались своим ходом.

 

Общая протяженность 14 лотков завода составляла более 11 километров. Они располагались параллельно положению бревен в штабелях, что облегчало подачу в них бревен. Причем бревна, выкатываемые для зимней и летней распиловки, тщательно промывались водой, что предохраняло пилы от быстрого затупления. Питание лотков водой обеспечивали две насосные станции. В зимнее время производился подогрев, и поэтому вода в лотках не замерзала.

Поскольку лесозавод состоял из двух лесопильных цехов, у него было два бассейна: по одному при каждом цехе. Общая площадь бассейнов равнялась почти 12 тысячам квадратных метров.

Для лучшей сортировки бревен бассейны разделялись про- дольными перегородками, образующими так называемые двору. в каждом бассейне по 12 «дворов». Для удобства работы на бассейнах построили густую сетку из продольных и поперечных дощатых переходов.

Бассейны имели не только транспортное, но н технологическое значение. Зимой они служили местом оттаивания древесины ото льда. Для поддерживания необходимой температуры туда подавалась теплая вода. Из бассейнов бревна на специальных бревнотасках подавались в лесопильные цехи.

В конце бревнотаски дерево упиралось в металлический упор, который автоматически переводил ремень рабочего шкива на холостой ход, и цепь останавливалась. Автоматический сбрасыватель перемещал бревно на комлевую тележку (медведку).

И здесь оно попадало в руки комлевого пильщика — ведущего специалиста лесозавода. Он быстро оценивал бревно, заставлял его повернуться так, как это выгоднее и правильнее для вырезания досок или брусьев, закреплял его в тележке и направлял в раму, которая распиливала дерево на доски или брусья заданной толщины. Доски после торцовки выносились на сортировочные площадки, где они укладывались в пакеты с размерами, соответствующими захватам лесовозов.

А далее продукция после сортировки перевозилась на биржу пиломатериалов. Биржа по проекту расположилась в Май- максе за 7 километров от предприятия. Она заняла территорию в 130 гектаров. Туда была проложена железная дорога, по которой мотовозы везли пиломатериалы, где они укладывались в штабеля для просушки. К весне, когда на всех 6000 подстопных местах вырастали штабеля, биржа напоминала собой огромный поселок со строго спланированными улицами.

Последняя стадия работы с пиломатериалами — погрузка в пароходы, которые увозили их в дальние страны. Длина причальной линии лесобиржи позволяла одновременно грузить 12 пароходов.

Важной частью технологического процесса всегда была проблема использования отходов. Теоретически все было ясно с момента планирования предприятия. Отходы должны были служить сырьем для варки целлюлозы. Но поскольку целлюлозная часть комплекса сооружалась значительно позднее, то длительное время эти отходы частично использовали на дрова и отвозили на свалку.
Лишь после ввода в строй целлюлозного завода они стали поступать в дробилки, откуда щепа по системе транспортеров поступала основному потребителю, часть ее направлялась в котельную электростанции. Таков был вкратце путь той древесины, которая заготовлялась в верховьях Северной Двины, на Пинеге и Ваге, а затем огромными плотами при помощи буксиров доставлялась по рукаву Северной Двины — Кузнечихе к лесопильному гиганту.

 

* * *

Окончание строительных работ, дальнейшее совершенствование технологического процесса — это были трудные и важные проблемы. Но не менее важной была задача обеспечения завода кадрами.

Об остроте ситуации свидетельствовал тот факт, что в 1930 году во всем тресте Северолес 1 инженер-лесопилыцик приходился на шесть заводов и на 4 750 человек рабочих, а один техник на 1580 рабочих53. Все первые руководители огромной стройки и самого лесозавода вплоть до начала Великой Отечественной войны были практиками, не имевшими никакого специального образования. Среди них И. Оншин, Я. Набатов, Ю. Врублевский и ряд других.

Слабая обеспеченность квалифицированными кадрами деревообрабатывающей промышленности объяснялась тем, что в досоветское время лесопильные заводы носили сравнительно небольшой, нередко полукустарный характер и управлялись, как правило, не инженерами, а самими владельцами заводов, не обладавшими специальными техническими знаниями. Крупные лесные предприятия насчитывали буквально единицы инженеров. Спрос на инженерно-технические кадры со стороны владельцев лесозаводов был невелик.

Но суть дела состояла не только в нехватке опытных руководителей. Предприятию, в отличие от первого периода его 52
ни требовались уже не только чернорабочие — плотники, * бои и землекопы, но и опытные специалисты: рамщики, обрезчики, слесари, сортировщики, шоферы, т.е. люди, владевшие современной техникой.

На помощь новостройке пришли лесозаводы Архангельска первую очередь Маймаксы. IX Маймаксанская районная партийная конференция в 1931 году поручила «партийной части Северолеса и райкому партии обеспечить заводы «А» и «А- прим» лучшей рабочей силой, а также руководящими кадрами за счет переброски их с других заводов»54.

Десятки рабочих, ставших постепенно костяком трудового коллектива, поступили в тот год на завод. Один из них — Иван Андреевич Незговоров. Подростком он работал погонщиком лошадей на одном из лесозаводов. В годы борьбы против интервенции юноша вступил добровольцем в ряды Красной Армии. После освобождения Архангельска начал свой трудовой путь укладчиком на бирже лесозавода № 23, работал пильщиком, обрезчиком, сортировщиком. На новом заводе Иван Андреевич проявил себя умелым организатором производства, стал сменным мастером, затем заместителем директора завода.

 

Иван Сергей Никитич ЛЕГОТИН.

Директор завода в 1932—1937.
Родился в 1899 году 8(20) июня в г. Сольвычегодске Вологодской губернии (ныне Архангельская область). Служил в рядах Красной Армии, затем на хозяйственной работе.
С именем Леготина связано освоение «гиганта Севера», массовое обучение кадров.
С августа 1937 г. Леготин занял пост управляющего трестом «Севе- ролес». В октябре того же года был арестован «за контрреволюционную деятельность, терроризм и развал народного хозяйства». 27.04.1938 г. выездной сессией военной коллегии Верховного суда СССР приговорен к расстрелу. Реабилитирован 10.11.1958 г.

 

Андреевич Незговоров избирался делегатом VII Всесоюзного съезда Советов и даже членом ЦИК СССР.

В первый, самый трудный год работы директором завода был назначен С. Н. Леготин. Сергею Никитичу не довелось получить специального образования. До службы в армии он работал на железной дороге. Потом возглавлял архангельский лесозавод имени Ленина. Недюжинные способности хозяйственника и организатора, богатый практический опыт, умение подойти к людям — все это помогло ему наладить производство, завоевать авторитет и уважение рабочих, Леготин был представителем той армии командиров промышленности, которая выдвинулась из числа талантливых практиков.

С именем Леготина связан наиболее сложный период работы предприятия — время его освоения, выход в передовые лесозаводы страны.

 

Сергей Никитич был директором лесозавода № 16—17 до августа 1937 года, до выдвижения на пост управляющего трестом «Северолес».
Привлечение квалифицированных рабочих с других заводов и пополнение коллектива инженерно-техническими кадрами помогли лишь частично решить проблему рабочей силы. Завод испытывал недостаток в рабочих — сезонниках, особенно на выкатке древесины, на различных подсобных работах.

Об остроте этой проблемы дает представление одна из заметок заводской многотиражки от 1 ноября 1932 года: «Особо уязвимым местом по-прежнему является вопрос с рабочей силой, — писала газета. — Если для завода «А-прим» требуется 421 рабочий, то фактически есть 110. По заводу «А» нужно 429, а есть 369. Таким образом, покрывается лишь 56,3 процента общей потребности».

Для работы на заводе привлекали демобилизованных красноармейцев, часть кадров набирали от ворот, а главным источником рабочей силы были колхозы подшефных Каргопольского и Емецкого районов. Колхозы Каргополья, например, по договорам с заводом ежегодно выделяли на сезонные работы до 1000 человек.

Сотрудничество завода и колхозов — любопытная страница в развитии связей рабочего класса и крестьянства. Отношения между ними быстро перерастали рамки договорных связей о рабочей силе.

Завод помогал деревне, присылая на время слесарей, культурных работников и т. д. Так, по договору с Каргопольским районом завод обязался в 1932 году установить радио в одном из колхозов, направить бригаду для ремонта техники, выделить специальный фонд в 5000 руб. для премирования колхозов, выполнивших план посылки рабочих на завод.

Деловые связи установились между коллективом завода и колхозом «Верный путь» Емецкого района. «Посылаем вам в качестве подарка, — говорилось в одном из писем ударников завода колхозникам, — 2200 руб., заработанные от социалистических субботников, на покупку трактора, пять передвижных библиотечек и комплект красного уголка. Обязуемся и обещаем вам всяческую помощь». Колхоз, в свою очередь, направил заводским рабочим две тонны картофеля и другие продукты.

Завод и районы регулярно обменивались газетами, взаимно информируя таким образом о своих делах и планах. Заводской коллектив и молодые колхозы боролись за выполнение главной для всего Северного края задачи — за увеличение производства лесопродукции на экспорт.

Однако проблема вербовки колхозников решалась с большими трудностями.

Вербовщики, выезжавшие от завода в Каргопольский район, в один голос рассказывали о том, что колхозники откровенно боялись заводской жизни. «Тяжелый район нам попал, — говорили они, — темный народ живет. На заводах бывали единицы. Боятся завода, как пугала какого. Жены провожают завербованных “рыком” — плачем, как на какую-нибудь прежнюю солдатчину. Уговоры, разъяснения тех, кто живал на заводах, плохо помогают: не верят им колхозницы, боятся, что испортятся их мужья на заводе»55.

Часть из колхозников стремилась как можно быстрее вернуться в деревню, нередкими были случаи массового дезертирства с производства.
В 1933 году, например, в Каргопольский район до окончания срока договоров с заводом вернулось 120 человек. На первых порах ни у дирекции завода, ни у колхоза не было средств борьбы с дезертирством. Тогда на помощь пришли карательные органы. В 1933 году вышло распоряжение прокурора СССР, согласно которому колхоз имел право налагать на дезертиров строгие санкции. И они незамедлительно последовали.

Вот один из документов той поры. Правление колхоза «Заветы Ильича» Печниковского сельсовета, обсудив вопрос о «поступках дезертиров с лесоэкспортного фронта», постановило: Т.Г. Черепашеву и Е.И. Безушкину исключить из колхоза с отдачей под суд как злостных дезорганизаторов производства, сбежавших с лесозавода им. Молотова.

А.И. Подберезных и И.Г. Черепашевой, как сознавших свою ошибку, заверивших, что они исправят свою вину, вернутся на завод и будут работать по-ударному — сделать предупреждение.

Взамен исключенных колхоз направляет для работы на лесозавод лучших колхозников — В.И. Черепашева, К.Г. Данилову и К.М. Шульгину.
Колхоз надеется, что все колхозники, работающие на заводе им. Молотова, ударной работой оправдают наше доверие и выполнят перед государством свои обязательства с превышением»56 . Число подобных примеров можно продолжить.

А на заводе среди завербованных колхозников разворачивалась компания за то, чтобы все они перезаключили договор и остались на своей работе на более длительный срок. Многотиражка «Гигант Севера» опубликовала несколько обращений рабочих-каргопольцев.

«Учитывая большие трудности завода из-за недостатка рабочей силы и то, что у многих из нас истекают сроки вербовки, — обращались к своим землякам Ф. Перцев, П. Путятин, И. Докучаев и С. Гужихин, — призываем вас: перезаключайте договоры, продлевайте сроки пребывания на заводе…»57

Общественные организации проводили воспитательную работу с сезонниками. На период выкатки древесины за многими бригадами закреплялись опытные рабочие. Нередко на общие собрания сезонников, в рабочие общежития приходили директор завода С. Леготин, секретарь парткома А. Суханов, председатель месткома И. Соколов. Они помогали влиять на общественное мнение в бригадах.

В ход шли и другие формы отношений между колхозами и — заводом. Пытаясь поддержать работу правлений колхозов, руководство завода награждало лучших рабочих, руководителей колхозов премиями, различного рода поощрениями.

В одном из приказов, изданных в 1933 году, директор лесозавода С. Леготин за закрепление рабочей силы на заводе премировал колхоз «Авангард» Поздышевского сельсовета Кар- гопольского района 350 рублями «на организацию детяслей». 200 рублей получил для этой же цели колхоз «Красный пахарь» Полуборского сельсовета. Суммой в сто рублей был премирован председатель колхоза «Авангард» Пятунин.

Настроение колхозников в пользу заводской жизни менялось медленно. Лишь постепенно среди них, особенно среди молодежи, появлялись люди, пожелавшие стать постоянными, кадровыми рабочими. Их привлекала перспектива получить специальность, а со временем и жилье. К тому же деревня переживала в то время сложные перипетии, связанные с коллективизацией, постоянными мобилизациями молодежи на лесозаготовительные работы.

Увеличение объема лесозаготовительных работ явилось подлинным наказанием для сельских тружеников. Начиная с 1929 года государственные и партийные органы регулярно принимали решения, касающиеся работы лесной промышленности и в особенности мобилизации крестьян на различные ударные декады и месячники. Приведем только один пример, ярко характеризующий подход Северного краевого комитета ВКП(б) к выполнению плана лесозаготовок 1933 года. Отметив, что «нависла прямая угроза провала лесозаготовительных работ и срыва плана экспорта … 1933 года», крайком объявил с 7 февраля до 10 марта «ударный сталинский поход за лес».

Крайком обязал все советские, хозяйственные и общественные организации обеспечить «поголовный выход всех трудоспособных колхозников и трудящихся единоличников в лес с гужевой силой и с таким расчетом, чтобы добиться в среднем по краю
не менее чем удвоения (а в особо отстающих районах утроения) количества рубщиков и утроения числа лошадей на возке».

А вот еще одно предписание: «Дневную производительность труда рубщика против фактической поднять в два раза, а производительность возки на лошадях увеличить в три раза. Это требует того, чтобы лесоруб рубил от раннего утра до темна и каждую минуту света использовал для рубки, а возить полным возом днем и ночью».

При этом постановление предписывало, что «невыход в лес, дезертирство из леса и невыполнение плана задания должны повлечь исключение из колхоза со всеми вытекающими отсюда последствиями, а в отношении единоличников принятия через сельсоветы решительных мер воздействия».

Еще более «крутое» решение было принято в одном из двинских районов в период проведения одного из месячников лесозаготовок. В предписании партийным организациям, сельсоветам и колхозному активу указывалось: «найти кулака, саботажника, вора и не только изгнать их немедленно из колхозов, лесорубческих бригад, но и ударить по ним, как врагам трудящихся, всей силой советской репрессии и общественности».

И все это делалось во имя одной цели: обеспечить заготовку «экспортного пиловочника»58.

Понятно, что в этой ситуации заводская жизнь становилась предпочтительней перед деревенской. Именно тогда связали свою судьбу с заводом колхозники В. Абакумов, А. Дедов, Г. Лоскутов, И. Минин и другие. Многие из них позднее прославились своими делами, их имена навсегда вошли в историю комбината.

…По-своему примечательной и во многом типичной для того поколения была судьба выходца из Каргопольского уезда Александра Филипповича Дедова. Он родился в 1903 году и уже в детстве стал помогать родителям по хозяйству. Отец умер в 1916 году, сравнительно рано ушла из жизни и мать.

Александр попытался строить свою судьбу самостоятельно. Первым экзаменом подобного рода явилась работа истопником на архангельском железнодорожном вокзале. Однако 14- летний подросток, познав тяжесть военного времени, а затем иначавшейся революции, возвратился в родную деревню.

Восемь долгих лет (1917—1925 гг.) он трудился вместе с матерью и братьями в своем крестьянском хозяйстве. Живя постоянно в деревне, Дедов, как и все его сверстники той поры, в зимнее время уезжал с братьями на лесозаготовки.

После службы в армии, начиная с 1929 года, Александр Филиппович, очевидно, в поисках денежного заработка начал примеряться к труду рабочего. Дважды (каждый раз сроком на год) он, по его выражению, «завербовывался от колхоза» на работу в Архангельск, где выполнял самые тяжелые формы труда — был землекопом и сваебоем. Но всякий раз Дедов возвращался на родину.

И, наконец, он навсегда покинул родные края: стал рабочим на лесозаводе № 16—17. В краткой автобиографии, написанной в 1941 году, Дедов отметил: «В июле 1933 года я завербовался от колхоза на завод Молотова, сначала работал 6 месяцев сваебоем, потом перезаключил договор и стал работать на 16 лесозаводе вершинным пильщиком, а после 3 месяцев и комлевым».

Вскоре Дедов освоил главную профессию в лесопилении — стал опытным рамщиком.

…Во время сбора материалов для первого издания книги «Гигант Севера» мне Удалось познакомиться с Александром Филипповичем.
Беседа происходила в его собственном доме, построенном при помощи лесозавода. Просторный дом располагался в одной из бывших соломбальских деревень на берегу Кузнечихи. Этот человек, немало повидавший в своей жизни, произвел на меня сильное впечатление северной искренностью и доброжелательностью. Дедов подарил мне портреты своего друга Андрея Белобородова и свой собственный. Эти фотографии, запечатлевшие типичный облик молодых людей в далекие 30-е годы, публикуются в нашей книге. Когда-то они украшали заводскую доску почета.

 

Долгое время молодые рамщики, в недавнем прошлом обычные деревенские парни, работали вместе в одном цехе. Андрей Гаврилович погиб во время Великой Отечественной войны. Александр Филиппович достойно трудился вплоть до выхода на пенсию на родном комбинате.

Многие документы, которые удалось выявить в архиве, хранят свидетельства о жизни этого незаурядного человека.

Сохранилось личное дело о вступлении Дедова в ряды Коммунистической партии. Это событие произошло в мае 1941 года. Буднично, без высоких слов он написал свое заявление: «Прошу принять меня в члены ВКП(б), так как кандидатский стаж у меня вышел. Состою кандидатом в члены ВКП(б) с 1933 года, с августа месяца. С уставом и программой знакомился…»

В деле подшиты три рекомендации. Александр Филиппович получил их от своих товарищей по работе, самых достойных в то время людей на комбинате: старшего пилостава Якова Ивановича Чечулина, инструктора пилоставов Александра Леонидовича Волкова и рамщика Ивана Алексеевича Москвина. Все они свидетельствовали о том, что Дедов был отличным работником, мастером своего дела, активным общественником.

Между тем автобиография Дедова сохранила яркие штрихи, характеризующие нелегкую судьбу его ближайших родственников. Горестная примета тех дней: сообщая о своих трех братьях, Александр Филиппович добавил о том, что «лишенных прав среди моих родных никого нет». Но тут же заметил. «Родители жены раскулачены и были направлены на Печору в 1929 году, а в 1931 году тесть и теща умерли». Спустя каких-то неполных два года тесть и теща Дедова, потомственные северяне, погибли из-за жестокой политики коллективизации вдали от родных мест59.

Тогда же, в 1932 году, с бригадой землекопов из Великоус- тюгского района пришел на новостройку 23-летний Вася Му- синский. Сначала он был разнорабочим, затем вершинным пильщиком, а потом сел за штурвал комлевой тележки… Это он, простой северный парень, станет зачинателем стахановского движения в лесной промышленности, северным Стахановым, пройдет путь от студента промакадемии до заместителя председателя Архангельского облисполкома, депутата Верховного Совета СССР, крупного хозяйственного руководителя, директора Сокольского деревообрабатывающего комбината, который без малого 30 лет носил его имя.

Разумеется, подобный подход к выдвижению трудолюбивых рабочих на высокие административные должности, что в общем — то было характерным для того времени, таил в себе многие недостатки. В большинстве случаев такие стремительные выдвижения бывших рабочих на высокие административные посты очень часто не соответствовали ни их характерам, ни уровню их крайне низкого образования.

 

* * *

Помощь лесозаводов, вербовки среди колхозников Северного края позволила обеспечить цехи рабочей силой. На очередь выдвигалась новая задача — обучение кадров, повышение их производственной квалификации, то есть овладение техникой.

В 1932—1933 гг. редкий номер заводской многотиражки выходил без хлестких материалов на эту тему. Многие передовые статьи газеты были посвящены самой злободневной теме — освоению новой техники.

«Завод «А-прим», — говорилось в одной из таких публикаций, — работает на 12 рам. Однако программа выполняется только на 30—40%. В чем дело? Дело в овладении новыми механизмами, новым производством. Работа по их освоению поставлена из рук вон плохо. Рабочие, нередко подростки из ФЗУ, практиканты-новички пилят как попало, портят древесину. К тому же завод простаивает часами из-за отвозки щепы и опилка, которые отвозят только пять лошадей.. Работа пущена на самотек»60.

Сложная проблема овладения новой техникой, как и само сооружение лесозавода, решалась авральными методами, т.е. путем быстрого обучения сотен рабочих. Чаще всего руководство этой акцией брала в свое руки партийная организация. Общее партийно-комсомольское собрание завода, состоявшееся в начале 1932 года, поставило задачу в кратчайший срок охватить технической учебой не менее 1000 человек и провести ее под лозунгом: «Превратить завод в базу квалифицированной рабочей силы для всего Северного края».

В это же время крайком партии принял специальное постановление «О работе лесозаводов «А» и «А прим». В нем отмечалось, что одной из основных причин плохой работы предприятия является неумение рабочих использовать новую технику. Бюро обязало коммунистов завода показывать пример в освоении механизмов и повышении производительности труда.

С этого времени повышение квалификации рабочих стало главным в деятельности дирекции, а также партийной, комсомольской и профсоюзной организаций завода. Много внимания этому уделяла заводская многотиражка. «Ликвидировать свою техническую неграмотность, — призывала газета, — значит положить прочный фундамент в дело освоения новой техники. В этом сейчас центральная задача коллектива».

Прежние формы подготовки кадров уже не могли удовлетворить потребности лесозавода. Из школ ФЗУ поступало очень мало рабочих, в основном юноши. Минимальную квалификацию давали и другие формы обучения. Задача же состояла в том, чтобы каждый рабочий изучил технологический процесс и в совершенстве освоил механизмы. Сделать это можно было, лишь органически сочетая техническую учебу с практикой в цехе, на станке.

На заводе быстро была создана широкая сеть технических кружков. За парты садились пильщики, слесари, обрезчики, пилоставы. После работы, а иногда и перед сменами собирались рабочие на учебу.

Первыми, как и всегда, вступили в бой за овладение техникой коммунисты и комсомольцы. Они проявляли творческий подход к делу, предложив много нового в организации учебы.

В период этой учебы на заводе впервые заговорили о партийном организаторе бригады йилыциков Василии Мусинском. Он добивался прежде всего полной загрузки рамы. «Запускать бревна торец в торец. Не «пилить воздух». Быстро перебивать пилы. Обязательно сдавать смену чистой, без завалов отходов древесины» — таковы те простейшие правила, которые внедрял в бригаде молодой рамщик. Мусинский и многие члены бригады регулярно выполняли и перевыполняли нормы. У Му- синского появились последователи — рамщики Н. Шмонин, Н. Алферов и Ф. Кувшинников.

…Шла городская производственная конференция ударников архангельских лесозаводов. Впервые на таком крупном и представительном собрании слово получил В. Мусинский. Стенограмма сохранила запись его короткой речи:

«Комлевой пильщик знает сейчас только одно — толкать в раму бревно, — заявил ударник. — Но этого мало. Нам всем надо хорошо знать раму, все ее капризы, знать «секреты» установки пил в рамах. Вот тогда у нас дело пойдет, пора нам переходить из пильщиков в рамщики».

Предложение было поддержано делегатами. Конференция призвала всех рабочих овладевать механизмами и, в частности, добиваться, чтобы каждый пильщик стал опытным рамщиком. Призыв означал, что пильщик должен не только овладевать техникой работы на раме, но и знать основы слесарного дела, самому без слесаря уметь перебивать поставы пил. Это была уже более высокая ступень в квалификации лесопильщика, она предполагала хорошую теоретическую и практическую подготовку. Призыв подхватили на всех лесозаводах Архангельска.

Учеба рабочих лесозавода № 16—17 закончилась техническим экзаменом. Экзамены сдавали все: пильщики, обрезчики, сортировщики, слесари. Заводская газета ежедневно информировала о ходе экзамена. В конце декабря она подвела итоги
первого тура. 566 рабочих прошли через комиссии, из них 125 пильщиков, 75 обрезчиков, 126 сортировщиков, в числе их 50 коммунистов, 105 комсомольцев.

Около полутора тысяч человек, получив необходимые знания, сдали экзамены к 1934 году. Повышение квалификации рабочих в сочетании с новой техникой имело существенное значение для серьезного качественного скачка в производствен- ! ных делах завода. Коллектив предприятия вступал в новый этап трудовой жизни.

           

 

«ЕСТЬ СОЛОМБАЛЬСКАЯ ЦЕЛЛЮЛОЗА!»

В то время, когда лесопильный комплекс набирал силу и слава о делах его коллектива перешла границы края, рядом с ним форсированными темпами сооружался сульфат-целлюлозный завод, который должен был, по замыслу инициаторов строительства, использовать отходы лесопильных цехов.

Поскольку судьба двух мощных предприятий Севера неразрывно связана друг с другом, следует немного рассказать и о судьбе целлюлозной части промышленного комплекса.

Как уже отмечалось выше, сооружение этих заводов в свое время планировалось вместе в составе единого комплекса. Эту идею пытались осуществить на деле: около десятка лет (1958 — 1968 гг.) целлюлозный и лесопильный заводы существовали как единое предприятие, носившее название Соломбальский бумажно-деревообрабатывающий комбинат (СБДК).

Целлюлозную часть комбината планировалось сначала вести возле деревни Талаги. В 1927—1928 гг. здесь были проведены исследования грунта, осуществлена разбивка территории, велись солидные подготовительные работы к большой стройке. В архиве и сейчас хранится детальный план расположения объектов будущего предприятия.

Предполагалось, что комбинат «С» войдет в строй уже в 1932 году. Печать той поры изобиловала сообщениями об этой новостройке. Краевая газета не раз популярно объясняла своим читателям непонятные слова «сульфитный» и «сульфатный».

«Между заводом сульфитным и сульфатным, — пояснялось в одной из публикаций, — разница заключается в химическом процессе обработки древесины. В первом случае чистый еловый баланс дает особенно хорошую целлюлозу, из которой в Дальнейшем вырабатываются лучшие сорта бумажных изделий. Во втором случае сырьем для завода служат горбы, рейки, вообще всевозможные отбросы лесопильного производства. Целлюлоза получается низкосортная, идущая на простую оберточную бумагу, дешевые обои и тому подобное»61.

Однако вскоре после начала работ на стройке руководители отрасли поняли, что для одновременного возведения двух гигантов у государства нет ни средств, ни рабочей силы. Первые рабочие, уже начавшие трудиться в Талагах, были переброшены на сооружение лесопильной части комбината. А вскоре родился новый план — строить целлюлозную часть комплекса рядом с лесопильной.
24—25 сентября 1928 года экспертная комиссия окончательно склонилась к тому, чтобы строить целлюлозный завод на левом берегу Кузнечихи, вместе с лесозаводами, что, как отмечалось в решении комиссии, «позволит компактно поставить весь комбинат и тем рационализировать схему всего технологического процесса»62.

Научно-технический совет в числе других рассматривал в тот момент и такие проблемы, как «устройство до 1930 года минимально необходимых площадей лесов для обеспечения производства ста тысяч тонн целлюлозы и немедленного приступа к работам по созданию новых и улучшению существующих путей сухопутного и водного транспорта и мероприятиям по промышленной колонизации края».
Совет не оставил без своего внимания и такие вопросы, как освоение необжитых и бездорожных районов, а также перехода от выборочной к сплошной рубке леса63.

Вследствие совокупности ряда причин сооружение сульфат- целлюлозного завода происходило со значительным опозданием против предполагавшихся первоначально планов.

Необходимость этой меры почувствовалась с особой силой в то время, когда лесопильные цехи вошли в строй и мощный комплекс стал буквально задыхаться от отходов производства. Для отвоза продукции завалов не хватало ни транспортных средств, ни рабочих рук, чувствовался даже недостаток мест для создания самих свалок. Кроме того, для решения этой проблемы требовались значительные финансовые средства.

Подсчеты специалистов показывали, что если через два года не будет решена проблема использования отходов, то лесозавод вообще может остановиться. Весь расчет на его эксплуатацию строился на том, что отходы пойдут для выработки целлюлозы.

Строительство целлюлозного комплекса помогало решить ряд важных проблем. Во-первых, экономить полноценную древесину, которую можно было направить не для переработки в целлюлозу, а на другие цели; во-вторых, увеличить выпуск продукции деревообрабатывающих производств и химической переработки древесины без расходования добавочного лесного фонда; в-третьих, этим достигалась значительная экономия средств, тратившихся на удаление и уничтожение отходов; в-четвертых, эта мера существенно повышала рентабельность предприятий лесной промышленности, разрешала давно назревшую проблему более рационального использования лесов Севера.

Начать строительство завода необходимо было еще и потому, что целлюлоза в тот период являлась одним из дефицитных продуктов в народном хозяйстве страны. Она высоко ценилась и на международном рынке.

* * *

Новая площадка для строительства Соломбальского целлюлозного завода была утверждена на заседании коллегии Наркомлеса СССР 31 июля 1933 года. Окончательное решение этого вопроса было осуществлено авторитетной комиссией, в составе которой был главный инженер Ленинградского отделения Гипролеспрома, позднее председатель Гослескомитета Г.М. Орлов. Сметная стоимость строительства составляла 18 700 тыс. рублей.

К концу года технический проект завода был готов, а 5 января 1934 года состоялось утверждение его на коллегии Нар- комлеса.
Вскоре появилась специальная строительная организация «Севсульфатстрой». Руководителем строительства был назначен опытный специалист Филипп Семенович Маршак, а его заместителем — уже знакомый нам по лесопильному заводу Иван Семенович Оншин.
Строительство сульфатного завода осуществлялось в две очереди.

Первые бригады строителей (около 500 человек) появились на месте будущего комбината 15 марта 1934 года. Рабочие
начали разгребать снег, рубить кустарник и забивать сваи для прокладки дороги на строительную площадку. Вскоре на месте будущего жилого поселка вытянулись вверх пухающие белыми облачками копры.

11 июля строители забили первые сваи на территории важнейшего производственного объекта — варочного цеха. К осени на стройке трудилось уже свыше 1300 рабочих.

Первая очередь комбината была рассчитана на 20 тонн целлюлозы в сутки (по варке). Сооружение ее завершилось в рекордно короткий срок — за один год и три месяца.

Параллельно со строительством осуществлялись и другие мероприятия. В начале 1935 года из Швеции стало поступать оборудование. В будущих цехах появились шведские монтажники. Часть оборудования было закуплено в Англии, США и Норвегии. Многое поступало также с 38 советских заводов и некоторых предприятий Архангельска.

В это же время 60 молодых людей, в том числе 8 девушек были направлены на курсы ведущих квалификаций на Новоля- линский целлюлозный завод в Свердловскую область.

Среди других уехал на Урал 19-летний уроженец Соломбалы д ф. Мехреньгин. Северяне вернулись в сентябре с таким расчетом, чтобы участвовать в пуске завода, а затем и работать на нем.

1 ноября 1935 года газета «Правда Севера» сообщила: «Вчера 31 октября в 12 часов дня начал работу Соломбальский сульфат-целлюлозный завод. В ноябре и декабре завод даст 2 тысячи тонн сульфатной целлюлозы».
История сохранила имена членов бригады, осуществивших этот крупный в промышленной жизни области шаг: старший варщик Ф.И. Тишин и его подручные П. А. Зайцев и А.Ф. Мехреньгин.

«Некоторые узлы потока были еще не достроены, — вспоминал позднее А. Мехреньгин. — Поэтому для варки использовали каустическую соду, разводя ее в баке, временно установленном вблизи варочных котлов. Варка прошла хорошо, оборудование варочного отдела и контрольные приборы работали безотказно»64.

Участник этой исторической варки А. Мехреньгин стал знатным тружеником целлюлозной отрасли. Позднее он был удостоен высокого звания Героя Социалистического Труда.

В честь пуска завода на новостройке состоялся многолюдный митинг, на котором присутствовали руководители области и завода. А вечером в клубе судоремонтного завода «Красная кузница» работники собрались на торжественное собрание, где с большой речью выступил первый секретарь Северного крайкома ВКП(б) В.И. Иванов.

Нарком С. Лобов, руководители края ставили в порядок дня новую задачу — к 1 января 1937 года ввести в строй вторую очередь завода.
4 ноября 1935 года предприятие отгрузило первый вагон своей продукции. Уже в том году оно выработало 2000 тонн продукции.
Официально первая очередь Соломбальского сульфат-цел- люлозного завода включена в число действующих предприятий с 1 апреля 1936 года. В соответствии с духом времени заводу было присвоено имя действующего наркома лесной промышленности СССР С.С. Лобова.

Отмечая короткие сроки сооружения и монтажа первой очереди завода, С. Лобов приказом от 15 апреля наградил главного инженера предприятия Ф.С. Маршака легковой машиной и двухмесячным окладом. Зам. начальника строительства Э.Д. Дашевский был премирован 3-месячным окладом. Крупными денежными премиями были отмечены также начальник строительных работ И.С. Оншин, руководитель монтажных работ П.П. Окерман и многие другие.

Нарком одновременно выделил 50 тыс. рублей для премирования рабочих и инженерно-технических работников строительства66 . Директором завода был назначен Г.С. Завельский.

А через два года началось освоение второй очереди комбината. Последовательно были введены в строй еще 4 варочных котла. В апреле 1938 года заработали бумагоделательные машины. С этого времени завод стал выпускать два вида продукции: товарную сульфатную целлюлозу и крафт-оберточную бумагу.

Однако, коллектив строителей еще долго сооружал ряд важных объектов: биржу сырья, складское хозяйство и мн. др.
Отметим, что целлюлозный комплекс, как и его «лесопильный сосед», по ряду новшеств являлся уникальным предприятием.
К числу этих новшеств относилось, прежде всего, разрешение проблемы комбинирования целлюлозного производства с лесопилением на базе использования отходов лесопиления в качестве сырья для варки целлюлозы. Сбылось то, что было задумано в момент, когда еще только вынашивались планы сооружения целлюлозного комбината на Севере.

Кроме того, ни одно предприятие этой отрасли СССР не давало столько продукции на внешний рынок, как Соломбальский целлюлозный комбинат.

История целлюлозного производства в Соломбале — это цепь непрерывного обновления оборудования, совершенствования качества и спецификации продукции, постепенного наращивания мощностей.

Однако, как и в работе лесопильного комплекса, уже в начальный период эксплуатации целлюлозного завода выявился ряд существенных просчетов. Наращивание мощностей последнего было рассчитано на базе использования отходов лесозавода № 16 -17. Однако выяснилось, что лесопилыцики при существовавших в то время объемах производства не могут дать такого количества сырья. Не подтвердился и расчет получения недостающих отходов лесопиления с маймаксанской группы лесозаводов, т.к. там вскоре вошел в строй гидролизный завод, также работавший на базе отходов лесозаводов.

Вследствие этого и ряда других причин мощный завод в течение 4 лет находился в эксплуатации недостроенным. В ряде докладных дирекция завода настойчиво ставила перед хозяйственными и партийными органами вопрос о выделении для предприятия реальной сырьевой базы, решении проблем, связанных с достройкой комбината.

Несмотря на крупные просчеты, комбинат постепенно набирал темпы выработки целлюлозы. Так, среднесуточное производство этой продукции (по варке) за первые три десятилетия его существования характеризовалась следующим образом:

Если принять первое пятилетие за 100 процентов, то в годы войны производство вследствие ряда причин сократилось почти до половины. Но уже в период восстановления народного хозяйства (1946 — 1950 гг.) выпуск продукции увеличился по сравнению с довоенным временем на 35 процентов, к 1965 году, т е. времени, когда СБДК в своем объединенном составе доживал последний период, объем продукции увеличился в 2,5 раза.

…Во время торжеств по поводу 30-летия комбината (в 1965 году) его труженики с гордостью подводили итоги своей работы. За этот промежуток времени комбинат израсходовал 7 млн. 100 тыс. кубометров древесины, в том числе 5 млн. кубометров отходов лесопиления. Коллектив произвел более 1 500 тысяч тонн целлюлозы, 670 тыс. тонн из которых были отправлены на экспорт69.

НА ПОДЪЕМЕ

1935 год в свое время называли третьим, решающим годом второй пятилетки. Лесопилыцики Соломбалы вступили в него с крупными достижениями: программу 1934 года коллектив завода перевыполнил. Об этой победе первыми узнали делегаты третьего Северного краевого съезда Советов, открывшегося 5 января.

Десятки рабочих делегаций пришли в. тот день приветствовать посланцев городов и сел Севера, самая крупная из них представляла коллектив лесозавода № 16 — 17. Взволнованно рапортовал делегатам уже известный в то время 27-летний рамщик Василий Мусинский.
«Детские болезни» остались позади, — горячо говорил он с трибуны съезда. — Мы дали стране в 1934 году 102 тысячи стандартов экспортной продукции, или 119,4% к плану. И мы заверяем вас, товарищи делегаты, что соломбальцы не посрамят чести первенца социалистической индустрии Севера… »

Если перевести слова рамщика на язык цифр, то станет зримее большой скачок, который совершил завод в 1934 году. В 1933 году на рамах завода было распилено 770 тыс. кубометров сырья, а в следующем — уже 909 тысяч. Выработка пиломатериалов увеличилась соответственно с 373 до 477 тыс. кубометров. Это означало, что коллектив завода успешно сдал экзамен на техническую зрелость.

На съезде отмечался весомый вклад лесопилыциков Севера в развитии лесоэкспорта. За первую пятилетку из портов края было вывезено 12 510 тысяч кубометров лесоматериалов, в том числе 7 480 тысяч — пилопродукции. Общая валютная выручка за этот период составила 320 миллионов рублей.

Делегаты аплодисментами приветствовали лесопилыциков. А один из них — П. И. Богданов — был избран на Всероссийский и Всесоюзный съезды Советов.

В ответ на многочисленные приветствия и добрые пожелания лесопилыцики брали новые высокие обязательства. Нужно было улучшить качество продукции и повысить производительность труда, механизировать ряд трудоемких процессов. Чрезвычайно актуальной была проблема использования отходов лесопиления. В решении последней в то время появились реальные перспективы: как уже отмечалось, в начале 1934 года рядом с лесопилкой стал сооружаться целлюлозный завод.

* * *

1935 год ознаменовался началом важного явления, вошедшего в историю страны как стахановское движение новаторов производства.

…В ночь с 30 на 31 августа этого года шахтер Донбасса, забойщик шахты «Центральная Ирмино» Алексей Стаханов установил трудовой рекорд — нарубил за смену 102 тонны угля, выполнив четырнадцать норм. Мирон Дюканов и Дмитрий Концедалов, спустившись в шахту вслед за Стахановым, значительно превысили достижение инициатора.

Успехи ирминцев были мгновенно подняты на щит, чтобы повысить производительность труда на заводах и фабриках страны, в шахтах и на стройках, в колхозах и совхозах. В считанные месяцы стахановцы появились в каждой отрасли.

На лесозаводе № 16—17 первыми стахановцами стали рамщики, т.е. специалисты главной профессии.

Шел сентябрь 1935 года. Страна готовилась к встрече XVIII годовщины Октябрьской революции. В это время в заводской многотиражке появились заранее подготовленные обязательства бригады Василия Мусинского. Выступая от ее имени, бригадир писал: «Как рамщик и бригадир я берусь своей ударной работой добиться, чтобы моя бригада стала передовой на заводе и показывала другим, как нужно бороться за рентабельный завод.

Я обязуюсь распиливать в смену не менее 130 кубометров».

Передовик сдержал слово: 30 сентября он распилил за смену 160 кубометров, 15 октября — 163, 17 октября — 174,5, а 30 ноября — 336,8 кубометра.

Примеру Мусинского сразу же последовали многие мастера лесопиления: С. Галибин, Н. Алферов, Н. Шмонин, Ф. Кувшинников. Об успехах лесопилыциков завода сразу же заговорила областная, а затем и центральная печать.

Стахановское движение на заводе не было случайностью. Еще задолго до рождения почина Стаханова в заводском коллективе стали известны имена ведущих специалистов — рамщиков, которые значительно перевыполняли нормы.

Однако в первый период этого движения рамщиков некоторые специалисты считали рекордные выработки нарушением технической инструкции, доказывали, что возможности распиловки древесины ограничены предельными нормами посылки бревен на один оборот рамы.

Скорость такой посылки составляла по инструкции 12-13 мм. Утверждалось, что прибавление скорости посылки может вывести из строя механизмы и привести к выработке брака.

В. Мусинский вспоминал позднее: «Когда я стал отличником и рама стала знакомой, то решил попробовать тайком от всех прибавить посылку. Боязно сначала было. Пилишь, бывало, а сам больше всего обращаешь внимание, как бы кто из администрации близко не подошел: увидят, что посылка ненормальная — беда.

Когда стал работать, смотрю — и брака нет, и производительность поднялась. Стал свой план ежедневно перевыполнять почти в полтора раза. Очень часто распиливал 120 — 130 кубометров…»

Начинания передовиков поддерживали руководство завода, партийная, комсомольская и профсоюзная организации. На заседаниях партийных бюро, на собраниях коммунистов в цехах не раз обсуждался вопрос о внедрении методов лучших лесопилыциков.

В одной из докладных в крайком ВКП(б) о повышении рентабельности завода директор предприятия С. Леготин, в частности, отметил, как само собой разумеющийся факт о том, что «завод широко применяет повышенные посылки на рамах в сравнении с «пределом», установленным в памятке пилоста- ва, не снижая качества выпускаемой продукции»71.

Кропотливый труд инженеров, первых ударников, техническая учеба привели к важному качественному изменению: завод стал работать уверенно и более ритмично.

Третьего апреля 1935 года директор завода С. Н. Леготин подписал памятный в истории предприятия приказ. В коротком вступлении к нему отмечалось:

«Во второй и третьей декадах марта лесозавод № 17 правильной постановкой работы сумел повысить коэффициент использования рам с 77% в первой декаде до 84,1 % и одновременно снизить выход брака с 320 концов в день до 136.

29 марта с, г. смена мастера т. Борзого на лесозаводе № 17 дала 121,3 куб. м. на 1 эффективную, рамо-смену при коэффициенте использования рам 94,6%.

Рамщик рамы № 5 т. Мусинский за ту же смену дал 154,9 куб. м, превысив технически возможную при инструкционных посылках производительность лесопильной рамы на 20%. Коэффициент использования рамы № 5 т. Мусинского доведен до 106%…»

Своим приказом директор обязал начальников цехов опыт передовиков «немедленно перенести в работу других смен».

После начала стахановского движения Мусинский тщательно готовился к тому, чтобы добиться максимальной выработки продукции. На помощь ему пришли инженеры и техники завода. 76

Однажды поздно вечером на квартире у Василия Мусинского собралась вся бригада. С карандашом в руках рамщики подсчитывали, как лучше использовать рабочее время. Прежде всего решили приходить за 10-15 минут до начала смены, чтобы подготовить рабочее место. Они наметили меры по бесперебойной подаче леса по определенному поставу.

А назавтра рамщики собрали рабочих всего потока, потребовав от них четкой работы. Начальник цеха № 17, будущий директор завода, С. Н. Бесперстов, познакомившись с планом рамщиков, наметил около 60 исправлений в механизмах потока. Недостатки были устранены в течение двух дней. Результатом этой подготовки и явились достижения стахановца.

После сентябрьских рекордов бригады В. Мусинского и других ударников коммунисты еще настойчивее проводили работу по пропаганде и внедрению их опыта. Многолюдным было открытое партийное собрание 23 октября 1935 года.
Рабочие всех цехов заявили о поддержке почина передовиков.

Я обеспечу все условия для работы рамщика Кувшинникова, не допущу завала и остановки рамы по моей вине, — говорил обрезчик Любимов.

По нашей вине тоже не случится остановки у рамщиков, — заявил от имени энергетиков Железников.

Партийное собрание постановило: «Обязать коммунистов, комсомольцев и сочувствующих в первую очередь стать во главе стахановского движения, вовлекать в работу методом Стаханова широкие массы. Опыт ударников завода Мусинского, Кувшинникова, Белобородова и других передать всем рабочим, чтобы к годовщине Октябрьской революции на заводе были сотни стахановцев, выжимающих из техники все, что она может дать».

Решение собрания, на котором присутствовало более 300 человек, имело важное значение. За ударниками подтянулись и остальные рабочие.

Рамщики Н. В. Алферов и В. С. Мусинский, сменный мастер, член ЦИК СССР И. А. Незговоров сразу же выступили в заводской газете «Гигант Севера» с конкретными призывамиобязательствами. Каждый инициатор производственного похода обязался передать свой опыт другим рабочим, давать за рамо-смену не менее 120— 150 кубометров.

Особенно настойчиво работал в то время напарник Василия Мусинского по раме Федор Кувшинников. Он сравнительно недавно пришел на эту раму, но сумел дать за смену 161 кубометр. Однако Мусинский распилил уже 174 кубометра. Еще через некоторое время Федор распилил 185, а потом 206 кубометров.

Таких же результатов добивались рамщики Н. Шмонин, Н. Алферов, А. Белобородов и многие другие.

Краевая газета «Правда Севера» 30 сентября опубликовала обращение рамщиков завода № 16 — 17 к своим коллегам — труженикам завода имени Ленина. Они призывали шире применять стахановские методы труда. «Будем бороться за то, — говорилось в обращении, — чтобы пилить не меньше 150 кубометров сырья — давать 15 стандартов высокого качества на рамо-смену».

30 августа 1940 года, пять лет спустя после начала движения, возглавленного Василием Мусинским, газета «Гигант Севера» опубликовала тщательно составленную подборку материалов о том, что происходило в те далекие 3-4 месяца на лесозаводе-гиганте. Воспользуемся этими своеобразными сведениями, не меняя ничего в их подаче: ни языка, ни объема информации.

Предварительно напомним лишь один эпизод. В октябре 1935 года Народный комиссариат лесной промышленности провел совещание стахановцев. От Северного края на совещание в числе других передовиков производства поехали В. Мусинский и Н. Шмонин. Они увезли для передачи в Наркомат чек на полтора миллиона рублей. Так лесопилыцики Соломбалы рапортовали Родине о том, что завод стал прибыльным предприятием.

Мусинский возвратился из Москвы окрыленный. Как «лучший стахановец лесопиления, дававший в течение ряда лет высокие показатели производительности», он приказом наркома был награжден легковой автомашиной. Этим же приказом нар- 78
ком обязал всех управляющих лесными трестами страны, а также директоров предприятий «широко популяризировать производственные достижения отдельных стахановцев, обеспечить перенесение их опыта работы на все предприятия лесной промышленности»72.
Передовики отрасли побывали на приеме не только у наркома С. Лобова, но и у председателя Совнаркома В.М. Молотова.
Сохранилась фотография, сделанная в Кремле. На переднем плане в центре большого стола сидит Мусинский, позади него стоят И. Сталин, В. Молотов, С. Лобов и другие политические и хозяйственные руководители страны.
А в первой половине ноябре состоялось первое Всесоюзное совещание стахановцев, в котором участвовало три тысячи человек. Мусинский, Шмонин и Кувшинников получили персональное приглашение наркома Лобова, но из-за плохой погоды самолет не смог улететь в Москву, рамщики остались дома.

После окончания работы этого совещания большая группа стахановцев была награждена орденами Советского Союза. За смелую инициативу, за высокие показатели в работе Мусинс- кого наградили орденом Ленина. Ордена Трудового Красного Знамени в те дни был удостоен технический директор лесозавода В. И. Бурков. Об успехах мастера лесопиления говорили в своих выступлениях Сталин и Молотов.

Все это и нашло отражение в упомянутой выше подборке сведений, озаглавленных емким словом «Начало».
«Стахановское движение нашло свой отклик и в далеком Архангельске и прямо подняло на ноги таких людей, как Мусинский и его товарищи», — говорил тов. Молотов на Всесоюзном совещании стахановцев в 1935 году…

30 сентября.
В смену при диаметре леса от 24 до 33 сантиметров Мусинский распиливает 160,38 кубометра.

15 октября.
Новый рекорд Мусинского. Он распиливает 163 кубометра за рамосмену…

17 октября.
Мусинский распиливает за смену 174,5 кубометра. Соревнование ширится. Рамщик Семен Галибин распиливает за смену 149 кубометров. Образцы стахановской работы дают рамщики Алферов, Кубышкин, Кувшинников, Лысков и другие. Перевыполняют задания целые смены.

21 октября.
Комсомолец Федя Кувшинников одержал новую победу в соревновании. Он распилил 231 кубометр.

28 октября.
Глава советского правительства принял делегацию Северного края, в числе которых были рамщики нашего завода тт. Мусинский и Шмонин. Наркомлес премировал тов. Мусинского легковой машиной.

4 ноября.
Рамщик Кувшинников в подарок Октябрю установил новый рекорд: 237,6 кубометра. На заводе появились целые бригады и смены, перевыполняющие задания.

12 ноября.
Все 18 бригад завода перевыполнили задания. В целом лесозавод № 16 выполнил задание по сырью на 115,8 процента, лесозавод № 17 — 113, 1 процента.

19 ноября.
Василий Степанович Мусинский шлет товарищу Молотову телеграмму: «Дорогой Вячеслав Михайлович! Выполняя Ваши указания, я распилил 313, 8 кубометра.

Тут же в заводе я прочитал Вашу речь, произнесенную на Всесоюзном совещании стахановцев, которая воодушевляет меня на новые подвиги.

Да здравствует товарищ Сталин!

Рамщик Мусинский».

21 ноября.
Василий Степанович Мусинский получает телеграмму:

«Архангельск, лесозавод им. Молотова. Василию Мусинс- кому. Поздравляю с новыми успехами, которые станут тем прочнее, чем успешнее будут закреплены всем заводом. Ваш Молотов».

В тот же день во всех цехах и бригадах проходят митинги, посвященные получению телеграммы от тов. Молотова. Рабочие берут новые обязательства. Ряды стахановцев с каждым днем растут. Рабочие делом отвечают на выступление товарища Сталина на Всесоюзном совещании стахановцев.

30 ноября.
Мусинский распиливает 336,8 кубометра. Он спешит поделиться своей радостью с великим вождем народа. Василий Степанович телеграфирует: Москва, ЦК ВКП(б) товарищу Сталину.

«На Вашу речь на слете стахановцев отвечаю делом — 30 ноября за семь часов я распилил 336,8 кубометра леса.
Стремлюсь к еще большей производительности.

Василий Мусинский».

8 декабря.
Рамщик лесозавода имени Молотова Василий Степанович Мусинский правительством СССР награжден орденом Ленина.

12 декабря.
В телеграмме товарищу Сталину тов. Мусинский пишет:

«В самый счастливый день моей жизни, в день, когда пролетарское государство дало мне высшую награду — орден Ленина, Вам, дорогой Иосиф Виссарионович, вождю и учителю партии и народа, шлю пролетарское спасибо за большевистское воспитание и заботу о кадрах.
Сегодня за смену я напилил высококачественной пилопро- дукции 387 кубометров. В ближайшее время достигну распиловки 450 кубометров за смену».

23 февраля.
Готовясь к десятому съезду ленинского комсомола, рамщик тов. Кувшинников распиливает 413 кубометров.
Через короткое время тов. Мусинский распиливает свыше 500 кубометров за смену. Стахановское движение на лесозаводе получило широкий размах».

Газета завершила публикацию таким характерным выводом: «Приведенные выше факты и цифры — маленький кусочек большой жизни нашего лесозавода. Это было начало великого стахановско-мусининского движения в лесопилении».

Добавим, что в октябре — декабря.1935 года имя Василия Гусинского не сходило со страниц не только скромной заводской многотиражки, но и краевой газеты «Правда Севера». Почти ежедневно в ней публиковались или статья или большая информация о работе стахановца и его товарищей по работе. Крупным планом печатались на первой странице его портреты или фотографии с членами семьи: матерью Ульяной Семеновной, женой, двумя братьями-пинерами Павлом и Колей, будущим военным летчиком, Героем Советского Союза.

Известный архангельский поэт П. Калашников посвятил рамщику свое стихотворение «У рамы», а Георгий Суфтин — «Мусинский». Последнее заканчивалось такой строфой:

Сегодня в груди загорается каждой Огня трудового стахановский пыл.
Привет, запевала, зачинщик отважный,
Наш первый стахановец лесопил!
Пожалуй, еще ни одному северянину не воздавались при жизни такие почести, как 28-летнему рамщику Василию Мусинскому.

* * *

С высоты минувших лет в перечне событий, происшедших на заводе в конце 1935 года, отчетливо просматриваются как достижения, так и изъяны стахановского движения.

Во-первых, вне всякого сомнения, «авторами» первых рекордов в лесопилении были передовики производства, имена которых были известны на предприятии в течение длительного времени. Имя Мусинского хорошо знали на лесозаводе уже в 1933—34 гг.

Во-вторых, заводская администрация, общественные организации делали все возможное, чтобы достижение того или иного передовика не превращалось в рекорд одиночки, а находило последователей. И этой цели на первых порах удавалось Достичь. С Василием Мусинским на равных состязались Н. Шмонин, А. Белобородов, Н. Алферов, Ф. Кувшинников, С. Галибин и другие работники. Администрация завода помогла всем передовикам. Согласно официальным отчетам, в начале 1936 года на заводе насчитывалось 427 стахановцев73.

Вполне очевидно и то, что ударные методы труда, применявшиеся на заводе в конце 1935 года, во многом предопределили общие итоги работы предприятия. В письме от 10 декабря, направленном руководством завода от имени коллектива в Совет Народных Комиссаров, Северный краевой и Архангельский городской комитеты ВКП(б), трест «Северолес», отмечалось:

«Борясь за достижение максимальных технических высот, завод в этом году дал уже на 138 000 кубометров больше прошлого года и обязуется до конца года дать еще дополнительно 52 000 кубометров пилопродукции.

Победу решили кадры, овладевшие техникой: из общего количества 2100 производственных рабочих сдало техминимум 1020 человек и продолжают учиться 668 человек…»

В целом завод завершил годовой план досрочно на 23 дня, выполнив его почти на 110%.

В-третьих, опыт работы Мусинского и лучших работников лесозавода широко пропагандировался средствами массовой информации — печатью, различными изданиями, по радио. Сообщения о достижениях заводских стахановцев появились даже в иностранной прессе. Так, шведская газета «Арветар-фолькнет» поместила подробный рассказ о работе Федора Кувшинникова.

В сочетании с организаторской работой администрации и общественных организаций эта пропаганда приносила желаемые результаты.
В докладной записке Северного крайкома партии в ЦК ВКП(б) отмечалось, что из 23 тысяч рабочих лесозаводов Северного края на 1 декабря 1935 года было 1046, на 20 марта 1936 — уже 2639 стахановцев74.

Нельзя не видеть, однако, что как рождение стахановского движения, так и его распространение явилось тщательно подготовленной и жестко внедряемой сверху акцией, имевшей как политические, так и народно-хозяйственные цели.

Все началось со знаменитого лозунга, выдвинутого Сталиным: «Кадры, овладевшие техникой, решают все!». В передо- 84
вой с характерным названием «Люди, не помогающие стахановцам — не наши люди», газета «Правда» в то время писала: «Прошло несколько месяцев, но за это время успешно выросло разбуженное новым лозунгом целое народное движение, претворяющее сталинское указание в жизнь… На новый лозунг тов. Сталина рабочий класс ответил организацией стахановского движения за высокую производительность труда, за использование техники до дна».

Газета, как и решения многочисленных государственных и общественных органов, ставила конкретную задачу: «добиться того, чтобы рекордная производительность труда, которой достигли стахановцы, стала рядовым явлением».

Отмечая далее, что стахановское движение — это дело всей страны и всей партии, газета по-своему расшифровывала суть нового движения соревнования. «Подобно тому, — отмечала она, — как победа первой пятилетки была достигнута при помощи массового вовлечения рабочих в ряды ударников, победа второй пятилетки и осуществление задачи — догнать и перегнать капиталистические страны в технико-экономическом отношении может быть достигнута лишь посредством того, что миллионы рабочих будут работать по-стахановски»75.
Неудивительно, что в такой ситуации упомянутый выше рекорд шахтера Стаханова в короткий срок распространился по всей стране. Все рекорды устанавливались под руководством и по инициативе партийных комитетов и организаций.

Уже в ноябре 1935 года было созвано упомянутое выше первое Всесоюзное совещание стахановцев.

Перед собравшимися выступили И.В. Сталин, А.А. Жданов, Г.К. Орджоникидзе и другие руководители государства.

Характерно, что значительную часть своего выступления В. Молотов посвятил достижению Мусинского. «Товарищ Му- синский, — заявил глава Совнаркома, — на практике пришел к тому, что старые технические нормы являются показателями отсталости и рутины. Он набрался хорошей смелости проверить как плановые нормы наших хозяйственных организаций, так и рекламные нормы заграничных фирм. Он это сделал с умом, со знанием дела, отнюдь не из любви к простому риску.

Он крепко помнил о призывах большевистской партии вникать в существо работы, не преклоняться перед установленными нормами, искать пути к высокой производительности труда»76 .

Эту часть речи Молотова заводская многотиражка, областные газеты много раз воспроизводили на своих страницах не только в 1935, но и в последующие годы.

Все выступавшие на упомянутом совещании стахановцев обращали особое внимание на закреплении достигнутых результатов. А еще через месяц состоялся пленум ЦК ВКП(б), который указал на необходимость дальнейшего подъема этого движения.

Подобные партийные форумы прошли во всех регионах страны. 6 января 1936 года состоялся пленум Северного крайкома ВКП(б).
В соответствии с духом момента он отметил, что «в результате развивающегося стахановского движения важнейшие отрасли хозяйства Северного края — лесопиление, целлюлозно- бумажная промышленность, отгрузка лесоэкспорта, пищевая промышленность, железнодорожный и водный транспорт, кустарная кооперация — перевыполнили план 1935 года».

Заострив внимание на медленном развитии стахановского движения, крайком обязал всех членов партии «перейти на стахановские методы труда», а также стать организаторами перехода на них всех рабочих своей бригады, агрегата, «разоблачать всех саботажников и врагов стахановского движения»77.

Пленум выразил уверенность в том, что партийная организация лесозавода № 16—17 разрешит задачу превращения в стахановское всего предприятия в целом.

Важнейшими предписаниями всех высоких партийных органов было повышение общей производительности труда и увеличения норм выработки.

В частности, декабрьский пленум осудил существующую систему норм выработки, как не соответствующую уровню передовой техники СССР и не отвечающую задаче дальнейшего подъема производительности труда, тормоз для движения промышленности вперед78.

В этом, собственно, и состоял смысл всего движения. Иначе говоря, рабочий ставился перед выбором: ударный стахановский труд на износ или снижение своего и без того скудного жизненного уровня.

В партийных и хозяйственных документах неизменно подчеркивалось, что возникновение стахановского движения явилось следствием достижений социалистического строительства и роста кадров рабочих, овладевших новой техникой.

Разумеется, это верно, но лишь отчасти. Высокие нормы выработки были невозможны без новой техники и без опытных специалистов, работавших на машинах.

Однако верно и то, что достижение высоких результатов, создание примеров для подражания в виде рекордов и появление маяков, как говорили позднее, осуществлялось искусственными мерами, созданием благоприятных ситуаций, далеко превосходивших по своему уровню обычные условия.

В лесопильном производстве весомых результатов труда мог реально достичь только рамщик, и то лишь в том случае, если отлично работал весь поток, начиная от подачи древесины определенного диаметра и кончая быстрой уборкой завалов в зарамном пространстве.
При отсутствии механизации в водном цехе, неотработанности механизма ликвидации завалов рамщик не мог плодотворно трудиться и тем более постоянно и ритмично давать высокие нормы выработки.

Более того, часть рабочих откровенно выступала против этого движения, так как оно сопровождалось повышением норм. Так, газета «Гигант Севера» привела характерный с этой точки зрения пример. Участники городского слета передовиков, профорг С. Рындин и бригадир Жохов, работавшие на подаче леса, мол, разлагали бригаду своим хныканьем. Они распространяли слухи о том, что «низки расценки, а новые нормы нереальны».

Все подобные явления оценивались с жестких политизированных позиций. Людей, допускавших такие суждения, обвиняли в нежелании бороться за линию партии или рассматривали как «поддавшихся кулацким настроениям».

 

И все же в обыденном сознании высокие достижения отдельных рамщиков лесозавода обычно называли рекордами, в ходе реализации которых создавались искусственные условия для работы того или иного мастера лесопиления.

Любопытный эпизод имел место во время приема напарника Василия Мусинского, 24-летнего комсомольца Федора Кувшинникова в ряды партии. Один из членов бюро Соломбальс- кого райкома ВКП(б) задал будущему коммунисту вопрос о том, почему он «не дает» таких же рекордов, какие устанавливал в 1935 году79.

30 июля 1937 года партбюро лесозавода, обсудив вопрос о подготовке к очередной годовщине начала стахановского движения, приняло такое решение: «предложить дирекции завода и начальникам цехов организовать для лучших стахановцев рекорды (подчеркнуто нами — Е.О.) и развернуть широкую массово-политическую работу по показу этих методов работы и перенесению их опыта на всех рабочих»80.
Таким образом, понятие «высокая выработка» или «рекорд» воспринималось как некое разовое явление, недостижимое всеми работниками. В то же время несомненно было его положительное значение, состоявшее в силе примера, в возможности повторения того или иного достижения другими.

Значение «проблемы рекордов» хорошо понимали специалисты той поры. В обстоятельной статье, опубликованной на страницах краевой газеты, начальник лесозавода № 17 С. В. Бесперстов писал: «На заводе ходят разговоры о том, что мы увлеклись рекордничеством. Ставим рекорд ради рекорда». Отвергая столь огульное обвинение, Бесперстов заметил, что практические дела передовиков Мусинского, Шмонина, Кувшинникова и других наглядно показали новые возможности пилорамы, которые до сих пор использовались очень слабо.

Он выразил уверенность в том, что при умелой постановке работы высокие результаты могут стать со временем обычным делом81.

Заметим, что на первых порах новые методы труда, общий энтузиазм дали весомый результат. В упомянутой статье Бесперстов привел такие данные: «За 14 дней ноября завод дал в 88 среднем по распиловке 104,7 кубометра, тогда как за 10 месяцев было 69,9. На некоторых сменах дают уже по 120 -128 кубометров». Начальник цеха выразил уверенность в том, что можно достичь результата по 115 кубометров на рамосмену.

В 1935 году завод-гигант вышел в число передовых предприятий страны, стал флагманом лесопильной индустрии СССР.

Итоги работы завода были преданы гласности в открытом письме тружеников коллектива «Ко всем стахановцам, рабочим и инженерно-техническим работникам лесной промышленности Северного края и советского Союза».

«Только что закончившийся 1935 год, — говорилось в этом документе, — явился для нас годом исключительно высоких побед. Впервые завод закончил годовой план досрочно на 23 дня, выполнив его на 109,9%, дав к прошлому году 141%. Впервые мы оставили позади проектные нормы, считавшиеся не так давно предельными: вместо 87,8 кубометров плановых на 1935 год, мы дали в среднем в последнем квартале уже по 105 кубометров на эффективную рамосмену.

Наш завод за 1935 год, борясь за рентабельное производство, дал стране свыше 2 млн. руб. экономии. Не узнать и наших рабочих. Они стали культурней, технически и политически грамотней, горят желанием быть в первых рядах армии строителей социализма.
Победу решили кадры, овладевшие техникой: из общего количества 2100 производственных рабочих в 1935 году сдали техминимум 1020 рабочих и продолжают учиться 787 человек».

Отметив далее, что коллектив насчитывает 427 стахановцев, которые давали не менее полуторной нормы в смену, авторы письма заверяли: «Близок тот день, когда мы добьемся превращения нашего завода целиком в стахановский»82.

В этом обращении отразились такие приметы времени, как политизированный язык и смелые планы. Но верно и то, что в 1935 году коллектив завода добился весомых достижений. И это свидетельствовало о возросшем мастерстве рабочих и инженеров.

Однако честолюбивый замысел о превращении всего завода в стахановский реализовать в жизнь не удалось.

 

Этому помешал целый ряд причин. Держать весь коллектив в состоянии высокого напряжения, когда требовалось систематически перевыполнять повышенные нормы выработки, было невозможно. Тем более, что для достижения этой цели все рамщики должны были работать на увеличенных против норм посылках, высоких скоростях пилорам. Рост масштабов распиловки тормозился и объемами подачи сырья из бассейна. Существовавшие мощности позволяли подавать в сутки только 14 000 бревен вместо необходимых 17 000.

Все это привело к тому, что вслед за успехом 1935 года последовал жестокий провал — ни в 1936, ни в 1937 году коллектив не выполнил плановых заданий.

В статье «Больной завод», опубликованной летом 1936 года, газета «Правда» отметила, что, удачно начав свою деятельность в первом квартале, предприятие после весеннего ремонта вступило в полосу сплошных неудач. Участились случаи поломок механизмов, их длительных простоев. Вину за создавшееся положение газета возлагала на плохую деятельность руководителей завода, у которых закружилась голова «от первых успехов стахановского движения». Отмечалось также крайне низкое качество ремонтных работ. Газета подчеркнула, что самому зачинателю стахановского движения в лесопилении В. Му- синскому редко удается встать за раму. За первые 7 месяцев 1936 года он работал только 54 дня. Остальное время потратил на разъезды и заседания.

Не улучшилось дело с выполнением плана и в 1937 году. Балансовая комиссия, рассмотрев отчет директора лесозавода С.В. Бесперстова за год, признала работу предприятия как по количественным, так и по качественным показателям неудовлетворительной. Плановое задание коллектив выполнил лишь на 83%, дирекция допустила огромный перерасход фонда заработной платы. По итогам отчета директору предприятия и главному бухгалтеру приказом по тресту был объявлен выговор83 .

Подобные трудности испытывали почти все промышленные предприятия страны. Летом 1937 года в центральной печати последовала серия различных публикаций, в которых содержался анализ ситуации, сложившейся в стахановском движении. Всю вину за снижение темпов его развития центральные партийные органы взвалили на происки врагов народа, которые «одним из своих коварных методов борьбы против диктатуры рабочего класса избрали травлю стахановцев, разрушение стахановского движения»84.

В числе других причин снижения уровня этого движения назывались также отсутствие должного руководства им, уравниловка в заработной плате, неумение создавать условия для хорошей работы передовиков производства.

И по-прежнему, как и два года назад, выдвигался старый лозунг: от рекордов одиночек переходить к стахановским цехам и заводам.
Этот сигнал сверху послужил началом новой кампании для оживления движения передовиков.

Время от времени на заводе по-прежнему появлялись заметные передовики, перевыполнявшие нормы выработки. Стали известны имена новых продолжателей почина В. Мусинского.

В дни подготовки к 20-летию Великого Октября высоких результатов достиг стахановец Яков Власов. Он распилил за смену 904, а затем 963 бревна. Таких же успехов добились в те дни Авенир Емелин и Федор Рудный. По-прежнему отлично работал рамщик Андрей Белобородов.

После 1936 года на заводе регулярно действовали несколько стахановских школ. В этих школах обучались рамщики, вершинные пильщики и другие специалисты завода. Работать по- новому стремились не только отдельные рабочие, устанавливающие рекорды, но и целые смены, цехи, предприятия. На лесозаводе № 16—17 в 1935 году было 46 стахановцев и ударников, а в 1938 году — уже 1887 стахановцев и почти столько же Ударников производства.

Но дело двигалось значительно труднее, чем в первый период стахановского движения. Напоминая о знаменитых рекордах рамщиков лесозавода, газета «Гигант Севера» позднее с горечью писала: «Прошло пять лет… Руководители завода постепенно забывали о прошлых успехах, их перестал интересовать технический рост рабочих. Они меньше стали интересоваться мусининской посылкой, и с тех пор завод ни разу не выполнял годового плана»85.

Заводу, как и в начальный период его работы, мешали старые беды: душили завалы на сортплощадке, слабо работал водный цех, отсутствовала должная ритмичность в работе потоков, постоянно ощущались нехватка транспорта, текучесть рабочей силы и низкий заработок. Если в 1935—1938 годах рамщики зарабатывали по 660—800 и более рублей, то чуть позднее получали только по 400.

Занимаясь аллилуйщиной о стахановских методах труда, выступая на словах против рекордов одиночек, общественные организации и органы печати непрерывно выдумывали различные декады и даже «сталинские месячники стахановских рекордов». А рамщики-стахановцы лесозавода в одном из открытых обращений к лесопильщикам области предлагали «организовать поход за высокую мусининскую посылку и за культуру на производстве с тем, чтобы взяться за дело с удвоенной энергией, чтобы не знать прежних поражений»86.

Арсенал средств борьбы за увеличение производительности труда по-прежнему покоился на внедрении в практику тех же рекордных методов работы.

Думается, что наряду с упущениями организационного порядка, недостатком сырья, немалое значение в невыполнении плановых заданий сыграло ухудшение морального климата в коллективе, вызванного арестами лучших людей лесозавода: бывшего директора С.Н. Леготина, многих других работников.

 

ЖЕСТОКИЕ ТРИДЦАТЫЕ

1 января 1937 года директор завода С. Леготин через газету «Гигант Севера» горячо поздравил коллектив с Новым годом. Отметив, что, после крупного провала в течение всего 1936 года, в ноябре — декабре предприятие добилось серьезных сдвигов, Сергей Никитич призвал рабочих закрепить победу и развить достигнутые успехи.

«Задачи нового года прекрасны и перспективы великолепны, — отмечал он. — Через бассейн водного цеха должно пройти около 6 миллионов бревен. Производственная программа завода увеличивается на 40 процентов. 1937 год должен быть и будет годом стахановской работы молотовцев».

В последующих номерах газета опубликовала обязательства лучших рамщиков завода: Ф. Кувшинникова, В. Попова, Н. Шмонина, В. Калинина, старшего механика завода № 17 С. Янкевича и ряда других. Все они обязывались распиливать не менее 180 кубометров сырья за смену, призывали своих товарищей последовать их примеру.

«Сделаем наш завод стахановским», — таков был лейтмотив этих выступлений. Руководство завода, весь коллектив жили надеждами на лучшее.

Никто из тружеников лесозавода еще не знал о том, что дальнейшее освоение мощностей крупнейшего в стране лесозавода совпадет по времени с жестокой трагедией, постигшей народы России — массовыми репрессиями против так называемых врагов народа, окопавшихся якобы в государственных, военных, партийных и хозяйственных органах. Никто из них не предполагал, что эта беда в полной мере коснется работников лесной промышленности Севера, в частности, и коллектива лесозавода имени Молотова.

Синдром «сознательного вредительства» различного рода антисоветских элементов в хозяйственной жизни страны поразил кадры еще в конце 20-х годов, после знаменитого процесса по так называемому делу о Промпартии.

В июле 1928 года, например, архангельский губком ВКП(б) в записке членам Политбюро ЦК сообщал о том, что «в лесной
промышленности дело обстоит далеко не благополучно», что там имеется «сознательное вредительство». Губком указал на вероятных вредителей: инженеров Бельского, Квятковского и других. Напоминая об этом факте в октябре 1929 года, он отметил, что предположения подтвердились и упомянутые выше инженеры были арестованы.

Подчеркнув далее, что край потерял «не один десяток миллионов рублей валюты от этой гнуснейшей работы», крайком детально обосновывал вывод о том, что вредительство четко проявляется в строительстве новых лесозаводов87.

Без знания дела, без всякого серьезного обоснования высший партийный орган края вдруг почему-то стал считать таким вредительством само строительство крупных лесозаводов, длительные сроки сооружения подобных предприятий, их дороговизну и т.д.
Резкое нагнетание политических страстей среди коммунистов началось в конце 1934 года, после того как в Ленинграде 1 декабря был убит С.М. Киров.

На заводское партийное собрание, обсуждавшее этот вопрос, приехал первый секретарь крайкома В.И. Иванов. Выступавшие на собрании коммунисты требовали «беспощадной расправы с врагами рабочего класса» и усиления бдительности. А постановление обрело форму письма в адрес товарища Сталина. В письме содержалась своеобразная клятва быстрее освоить мощности завода, превратить его в образцовое предприятие. Коммунисты в то же время поклялись «научиться распознавать и разоблачать классового врага»88.

О сложности и противоречивости обстановки, существовавшей в стране в 30-е годы, свидетельствует, например, такой факт: из 65 лозунгов к 18-й годовщине Октябрьской революции более 10 являлись цитатами из выступлений Сталина. Тут знаменитый лозунг «Кадры решают все!», «Техника во главе с людьми, овладевшими техникой, может и должна дать чудеса!». С этими, в общем-то верными, призывами соседствовал предостерегающий лозунг: «Революционная бдительность является тем самым качеством, которое особенно нужно теперь большевикам»89.

Но все это были лишь первые наметки будущей драмы, разразившейся в 1937 году.

…2 марта 1938 года в Москве начался самый громкий судебный процесс по делу так называемого антисоветского «правотроцкистского блока». На скамье подсудимых вместе с Н.И. Бухариным, А.И. Рыковым и другими видными деятелями партии и Советского государства оказался В.И. Иванов — бывший первый секретарь Северного крайкома ВКП(б), позднее нарком лесной промышленности СССР. Этот человек не раз бывал на заводе, выступал на собраниях и активах.

Согласно обвинительному заключению, подсудимые несли ответственность за всевозможные террористические и диверсионные акты и шпионаж, а также и за еще более чудовищные преступления, включавшие заговор с целью убийства В.В. Куйбышева, А.М. Горького, С.М. Кирова и В.Р. Менжинского, планы покушения на Сталина и его соратников, подрыв безопасности Советского Союза и открытие границ страны для Германии и Японии, передача части советской территории, в частности территории Северного края, различным иностранным державам, экономический саботаж и восстановление капитализма90 .

Этому процессу предшествовала тщательная подготовка. Для судебного «расследования» требовались доказательства о наличии в стране разветвленной сети бухаринско-рыковского антисоветского заговора. И поскольку в группе высоких «виновников» по этому процессу проходил В.И. Иванов, то вполне естественно, что нужны были весомые доказательства наличия такого заговора и на Севере.
Подступы к решению этой проблемы просматриваются в серии арестов, произведенных еще в начале 1937 года. Одним из первых в тюрьме оказался главный инженер Соломбальско- го сульфат-целлюлозного завода Филипп Семенович Маршак.

…Два дня (13—14 марта 1937 года) шло партийное собрание коммунистов завода, на котором обсуждался вопрос о Маршаке. Участники собрания обвинили своего руководителя в том, что он, будучи вхож в семью А.И. Рыкова, не сумел разглядеть в нем врага народа, не разоблачил его. Постепенно страсти накалялись, обвинения становились все более серьезными: Мар- шаку ставили в вину засорение штата ведущих работников завода сомнительными, непроверенными лицами и прямое вредительство.
Приговор был суров: Ф.С. Маршака, члена партии с 1920 года, как «двурушника», не признавшегося перед партийно# организацией в своей связи с врагом народа Рыковым, из рядов ВКП(б) исключить.

Буквально на следующий день Маршак был арестован органами НКВД и вскоре признан виновным в том, что еще «в 1932* году он был вовлечен Рыковым в антисоветскую диверсионно вредительскую и террористическую организацию правых, па заданию которых подготовил совершение террористических актов, проводил вербовку новых лиц, срывал строительства сульфат-целлюлозного завода и занимался шпионской деятельностью в пользу Германии».

Единственным поводом к такому обвинению явилось то, что сестра Ф.С. Маршака была женой председателя Совнаркома А.И. Рыкова. 27 апреля 1937 года Маршак был расстрел лян.

Несколько позднее был исключен из партии и 6 июня 1937 года арестован один из первых начальников строительных работ на лесопильном комплексе, а затем и на Соломбальском сульфат-целлюлозном заводе И.С. Оншин.

Иван Семенович, потомственный архангелогородец, возглавил строительные работы на лесопильном комплексе в молодом возрасте, когда ему едва исполнилось 25 лет. К этому времени он прошел нелегкий трудовой путь: был подручным котельщика, служил в армии, работал шофером. Несколько лет он руководил сооружением лесозавода и лесобиржи имени Молотова, был здесь секретарем первой партийной ячейки. С 1934 года Оншин занимал ответственный пост начальника строительных работ сульфат-целлюлозного завода.

За добросовестный труд в 1936 году 32-летний организатор строительства был награжден орденом Ленина. Спустя несколько месяцев после высокой награды началась настоящая травля Оншина. Сначала на партийном собрании, а 23 июня 1937 года решением бюро Соломбальского райкома ВКП(б) Иван Семенович, уже арестованный органами НКВД, был исключен из партии «за связь с врагом народа Маршаком».

Позднее первоначальное обвинение обросло чудовищными дополнениями. Оншину инкриминировали активное участие в антисоветской, шпионской, террористической организации, якобы действовавшей на строительстве сульфат-целлюлозного завода и занимавшейся вредительской деятельностью.

Каких только обвинений не предъявили молодому строителю! Преступный сговор с Маршаком и Леготиным, сознательный срыв строительства завода и монтажа оборудования, составление заведомо заниженных планов, заражение реки Куз- нечихи сточными водами целлюлозного завода. И все Оншин делал якобы во имя того, чтобы «вызвать озлобление рабочих против Советской власти».
Надо отдать должное мужеству архангелогородца: ни на одной стадии следствия и на суде он не признал себя виновным.

По приговору военной коллегии Верховного суда СССР Иван Семенович, которому не исполнилось еще и 34 лет, был расстрелян 10 мая 1938 года. Остались сиротами двое детей, старшему из которых было шесть лет.
Так одаренные молодые руководители, вложившие все свои силы в сооружение огромных строек, стали жертвами жестокой лавины репрессий.

Переломным моментом для подготовки и осуществления массовых репрессий в области послужил пленум Архангельского обкома ВКП(б), который состоялся 4—5 ноября 1937 года.

Информационное сообщение об этом событии было предельно кратким. «4—5 ноября 1937 года, — сообщалось в нем, — состоялся пленум Архангельского обкома ВКП(б), который освободил от обязанностей первого секретаря обкома Конторина Д.А. и утвердил исполняющим обязанности первого секретаря Никанорова А.Ф.

Пленум пополнил состав бюро следующими товарищами: Никаноров А.Ф., Истомин В.А. и Дементьев В.Ф.»
Было принято жестокое постановление. Заявляя о том, что областная партийная организация недопустимо опоздала с разоблачением и выкорчевыванием правых элементов, пленум обязал партийные организации и комитеты «беспощадно разоблачать и до конца разгромить и уничтожить всех до одного правотроцкистских шпионов и вредителей, выловить всех врагов народа, где бы они ни находились и какой бы маской ни прикрывались».

Реализуя эту установку, пленумы городских и районных комитетов ВКП(б) только в 1937 году исключили из партии 1254 человека, или 8,4 процента всей областной партийной организации. Страшная участь постигла партийный актив области. Из 62 человек первого состава обкома ВКП(б) пострадали 52 человека, 24 из них были расстреляны, многие умерли в тюрьме, и лишь единицы уцелели, пройдя все муки лагерного ада95.

Вал репрессий обрушился на работников ведущей в области — лесной промышленности. Наспех было состряпано дело о 8 руководящих работниках трестов «Северолес» и «Двино- лес»: Н.М. Карманове, К.И. Эзере, К.А. Акимове, А.Д. Грачеве, М.Ф. Борисове, В.Е. Олейнике, М.Н. Екимове и А.П. Попове.

Вот каким образом была сформулирована вина этих людей в обвинительном заключении: «В Архангельской области вскрыта антисоветская право-шпионская организация, руководимая бывшими секретарями обкома ВКП(б) Ивановым В.И. и Кон- ториным Д.А., ставившая своей задачей реставрацию капитализма в СССР и орудовавшая на протяжении ряда лет во всех отраслях народного хозяйства области. Особо широкие размеры диверсионно-вредительская деятельность антисоветской организации приняла в лесной промышленности и была направлена на срыв лесоэкспорта и снабжения страны лесом, путем расстройства и развала лесного хозяйства, срыва механизации лесозаготовок и лесосплава и провоцирования недовольства рабочих советской властью»96.

В числе тех, кто оказался арестованным осенью 1937 года, были два бывших директора лесозавода № 16—17: Я. Н. Набатов, С.Н. Леготин, а также начальник лесобиржи завода С.П. Левин.

Вслед за ними в тюрьме оказались такие работники лесозавода, как Сухоруков, Захарчук, Михашин, Гоппе, Семаков, Торопов, Лобанов, Звягин и многие другие. Называя фамилии этих «врагов народа», секретарь парткома Шатков в отчете зЬ 1937 год, сделанном на партийном собрании в апреле 1938 года, отметил, что только за последние месяцы на заводе арестовано 25 человек97.
Нет возможности рассказать о всех невинных жертвах, попавших в жёрнова жестокой политики. Кратко поведаем о судьбе некоторых из них.

Иван Иванович Захарчук, 32-летний выходец из Белоруссии, рядовой монтер лесозавода, был арестован 14 ноября 1937 года. Менее чем через два месяца по постановлению особого совещания НКВД СССР он был расстрелян98.

Яков Набатов был первым директором и строителем лесозавода-новостройки. Уроженец Каргополья, он рано познал тяжелый труд на лесозаводах, долгое время служил в армии.

 

 

Набатов являлся выдвиженцем-практиком, как определяли такой тип работников в то время. Он не имел никакого специального образования и, обладая навыками организационной работы, оказался полезным для первого периода строительства лесозавода. Перед арестом он работал начальником областного управления топливной промышленности.

17 долгих лет провел Яков Никитич в заключении и лагерях, в 1954 году он возвратился на родину.

В отличие от Набатова, Сергей Никитич Леготин, как уже отмечалось выше, встал во главе большого коллектива в самый ответственный момент работы завода — период освоения новой техники.

Расскажем подробнее об этом человеке. Сергей Никитич родился в 1899 году в городе Сольвычегодске. После окончания городского училища он трудился в Котласе на железной дороге, служил в Красной Армии.

В 18 лет он вступил в ряды большевистской партии, проводил большую общественную работу: неоднократно избирался членом исполкома города Котласа и Котласского райкома ВКП(б).

С 1928 года занимал ответственные должности: был председателем Северо-Двинского губсовнархоза (г. Великий Устюг), заместителем председателя Северного краевого совнархоза. Два года исполнял обязанности директора архангельского лесозавода № 3 имени Ленина.
В архиве сохранилась характеристика Сергея Леготина, которую ему дал Северный крайком ВКП(б) спустя два года после того, как он возглавил лесозавод № 16—17.

«На работе директора лесозавода имени Молотова — крупнейшего в Союзе, — говорилось в этом документе, — тов. Леготин проявил себя с положительной стороны и вывел завод в число передовых, преодолев недочеты пускового периода завода… Обладает широким хозяйственным опытом, освоил производство. Выдержан, дисциплинирован, является членом крайкома»99.

Характеристику подписал секретарь Северного крайкома ВКП(б) В.И. Иванов. Леготин одновременно с этим являлся членом Соломбальского райкома и Архангельского горкома ВКП(б), неизменно избирался в состав парткома лесозавода.

Леготин отдал «Гиганту Севера» более пяти лет своей жизни. Его заслуги в деле руководства лесозаводом были по достоинству оценены: приказом наркома лесной промышленности СССР он был награжден персональной легковой автомашиной, а 3 августа 1937 года Сергей Никитич получил новое весьма высокое назначение: он стал управляющим трестом «Северолес».

Ровно через три месяца после этого Леготин, как бы в насмешку над столь высоким выдвижением, предстал перед следователями НКВД. 38-летнему руководителю, имевшему солидный опыт работы, были предъявлены самые нелепые и в каком-то смысле стандартные обвинения.

В «деле Леготина» фигурировали такие понятия, как «развал народного хозяйства», «контрреволюционная деятельность» и даже «терроризм». Более того, вскоре после расстрела Сергея Никитича, в июле 1938 года на IV Соломбальской районной партийной конференции представитель НКВД, некий Григорь- ев, говорил о том, что Леготин вместе с бывшим первым секретарем Соломбальского райкома партии К.Ф. Шастиным «вызывали недовольство рабочих, чтобы направить это недовольство против Советской власти, подорвать доверие к Коммунистической партии. Они также готовили и террористические акты». Пытаясь доказать эту нелепую версию, представитель НКВД заявил делегатам о том, что якобы по заданию бывшего секретаря крайкома партии Иванова «была отравлена вода в Кузнечихе» что, мол, следствием этой акции явилось в 1936 году 800 случаев желудочных заболеваний100. Последнее обвинение следователи «шили» почти всем бывшим работникам соломбальских заводов-новостроек.

К заведомому вредительству и антисоветским акциям уполномоченный НКВД относил и частую порчу на лесобирже имени Молотова подвижного состава, и то, что на одной из бирж Маймаксы продавец поставил большую очередь за штучным товаром перед глазами моряков фашистских пароходов101. Десятки подобных примеров приводилось на партийных собраниях и заседаниях партийных комитетов разного уровня.

В ходе этой кампании все хозяйственные неурядицы на лесо- заводе разоблачители уже арестованных «врагов народа» свя зывали с сознательным вредительством.

Так, делегат конференции от лесозавода П. Богданов с гне- вом говорил о том, что из-за происков врагов народа не прово- дятся дноуглубительные работы, что у директора скопилось более 900 заявлений о предоставлении квартир, но положительного решения этой проблемы не намечается.

Секретарь партийной организации лесобиржи завода имени Молотова В. Котцов поведал о том, что органами НКВД в их коллективе арестовано несколько десятков человек, в их] числе бывшие руководители биржевого хозяйства Щеголихин и Левин, которые сознательно «расставляли врагов на ответственные участки работы»102. Синдром заведомого доносительства поразил людей, еще вчера работавших под руководством бывших руководителей, неожиданно превратившихся во «врагов народа».

На деле многие беды, в которых обвиняли бывших руководителей стройки и лесозавода, являлись следствием ряда как объективных, так и субъективных факторов. Постоянными спутниками новостройки были такие явления, как отсутствие денежных средств для решения социально-бытовых проблем, слабая подготовка кадров, их крайне низкая общая культура и т.д.

Сошлемся лишь на один пример. Еще в 1930 году, т.е. в самом начале сооружения лесозавода, начальник строительных работ Грингоф не раз в самой категоричной форме ставил вопрос о быстрейшем выделении средств на сооружение водопровода и канализации в поселке, где в тот момент проживали уже тысячи рабочих.

«До настоящего времени, — указывал он в отчете за 1930 год, — нет ни проектов, ни материалов по строительству водопровода и канализации». Отметив, что население вынуждено пить неочищенную речную воду, Грингоф предупреждал: «С наступлением теплового времени опять начнутся эпидемии».

Иначе говоря, счет за так называемое «отравление рабочих» следовало предъявлять не руководителям стройки, а бе- зответственным деятелям центральных органов власти, даже 102 не пытавшихся решать важную проблему снабжения нового рабочего поселка доброкачественной питьевой водой.

Однако вопреки здравому смыслу абсолютное большинство работников лесной промышленности Севера, арестованных в 1937 году, были расстреляны. Если к этому добавить, что за короткий срок были также репрессированы наркомы лесной промышленности С.С. Лобов и В.И.

Иванов, заместитель наркома — первый директор Северолеса К.Х. Данишевский, бывший первый секретарь Севкрайкома С.А. Бергавинов, первый секретарь обкома партии Д.А. Конторин, многие ведущие специалисты лесных предприятий, то нетрудно представить себе масштабы дезорганизации лесной промышленности в целом.

В одном из анонимных писем, написанном в феврале 1938 года наркому лесной промышленности СССР М. Рыжову говорилось о том, что в течение года на лесозаводе № 3 имени Ленина «за год сменилось 7 директоров, а механики все арестованы». Автор резонно рассуждал о том, что для нормальной работы завода «нужны более или менее постоянные кадры», что только тогда будет нормальная работа и ответственность.

Отвечая на это письмо, заместитель управляющего треста Северолес объяснял смену директоров на заводе имени Ленина тем, что он «больше, чем какой-либо другой был наводнен диверсантами» и что во второй половине 1937 года органами НКВД там были арестованы технический директор Розанов, главный механик Бурмистров, сменный механик Борисов, директор Житов. А в целом на архангельских лесозаводах в тот момент было заменено 9 директоров, арестованных или исключенных из партии103.

Сами же работники НКВД этой жестокой акцией пытались решить две задачи.

Во-первых, центральные карательные органы сумели получить «доказательства» вины Н.И. Бухарина, А.И. Рыкова, В.И. Иванова и других деятелей, дело которых рассматривалось на Упомянутом выше московском процессе, происходившем 2-13 марта 1938 года.

Во-вторых, выстраивая схему всеобщего заговора, проникшего якобы во все отрасли народного хозяйства Севера, карательные органы помогали оправдать срывы нереальных, нередко авантюристических, сроков строительства промышленных объектов, вопиющие недостатки в снабжении рабочих продуктами питания, жильем, нелепыми «террористическими, диверсионными и интервенционистскими» замыслами «врагов народа». Одним словом, существовавшая в то время организация управления тяготела к постоянной «чрезвычайщине», которая требовала репрессий для расправ с «врагами народа» и для «подстегивания» самого народа.

* * *

С высоты минувших лет особенно очевидна необычность жизни того времени.

Ярким свидетелем событий является заводская многотиражка «Гигант Севера». Это скромное издание знало только две краски — черную и белую. В 1938 году газета делила обитателей страны и собственный коллектив на героев и злодеев.

Наиболее часто на ее страницах находим резолюции митингов и корреспонденции в честь покорителей пространства. Газета восторженно рассказывала о перелете женского экипажа под командованием Полины Осипенко по трассе Севастополь— Архангельск, о выступлении летчиц П. Осипенко и М. Расковой на митинге в Архангельске. Целые полосы заполнялись сообщениями о возвращении на родину знаменитых полярников во главе с Иваном Папаниным. В приподнято-патетическом тоне подавались все сведения о новых рекордах заводских стахановцев.

И все эти публикации сменялись гневными обличениями в адрес других соотечественников, внезапно оказавшихся изменниками Родины, врагами народа. Каких только яростных проклятий не содержалось в резолюциях рабочих собраний и письмах рядовых людей в адрес бывшего секретаря Северного крайкома В.И. Иванова, многих ответственных работников Архангельской области! Больно, а порой и просто стыдно читать эти строки!

Вполне очевидны те моральные издержки, которые понесло наше общество, и в частности коллектив гигантского лесозавода, в результате массовых репрессий. Многие документы напоминают о том, как среди коммунистов и рядовых рабочих постепенно насаждались взаимная подозрительность, своеобразная жажда мщения и доносительства, стремление все тяготы жизни взвалить на так называемых врагов народа. Нередко это делалось задним числом, т.е. уже после ареста того или иного руководителя.

С этой точки зрения особенно характерны протоколы партийных собраний коммунистов лесозавода. Они позволяют проследить, как изменялось настроение коммунистов по отношению к своим недавним руководителям.

15 апреля 1937 года состоялось отчетное партийное собрание коммунистов предприятия. На нем присутствовало 178 человек. Все они пока еще не чувствовали реальной беды, уже пришедшей в Архангельскую область.

Много добрых слов высказали члены организации в адрес руководителя предприятия Сергея Леготина при обсуждении его кандидатуры в состав партийного бюро.

«Я знаю Леготина с 1930 года, — отметил инженер В. Бурков. — На нашем лесозаводе он получил репутацию хорошего директора, опытного хозяйственника».

Коммунисты Едовин, Дубинин, Бесперстов поддержали это мнение. Они подчеркивали такие черты своего лидера, как близость к рабочим, умение оперативно решать самые насущные проблемы.

В ходе тайного голосования Сергей Никитич получил наибольшее число голосов (98 — за, 5 — против).

После выдвижения на пост руководителя треста Северолес Леготин не порывал связи с коллективом. Он по-прежнему бывал на различных совещаниях и партийных собраниях, выступал в духе нагрянувших перемен.

Так, на партийном собрании 21 сентября 1937 года, т.е. менее чем за два месяца до своего ареста, Сергей Никитич отметил, что партийная организация завода, разоблачив некоторых врагов народа, «сделала далеко не все». По его мнению, на предприятии проявились новые факты вредительства: аварии на пилорамах, пожары, ротозейство.

И коммунисты, следуя во многом призыву своего бывшего руководителя, приняли решение, в котором объявили основной задачей коллектива «ликвидацию последствий вредительства на заводе, полное выявление и выкорчевывание врагов народа, вредителей, шпионов и диверсантов, решительную борьбу с политической беспечностью»104.

Святая простота! Буквально через несколько недель Сергей Никитич окажется за тюремной решеткой и эти же самые слова будут произносить в его адрес.

В ноябре С.Н. Леготин был арестован. Коммунисты лесозавода собрались 17 ноября на свое внеочередное собрание, чтобы обсудить решения пленумов обкома и горкома ВКП(б), связанных по сути дела с разгромом партийного и хозяйственного руководства области, учиненного секретарем ЦК ВКП(б) А.А. Андреевым.

Но как изменилась вся обстановка! Как из рога изобилия, на голову арестованного Леготина сыпались обвинения во всех бедах, которые переживал завод. Бывшему директору приписывали то, что более 40 000 концов древесины оказались замороженными в реке. То, что он сорвал подготовку рейда, вследствие чего элеваторы в сезон 1937 года значительную часть времени простаивали. То, что он по указанию первого секретаря обкома партии Конторина засорял штат заводоуправления враждебными элементами. То, что Леготин вместе с Оншиным и Маршаком составляли одну вражескую группу.

Немало резких слов было высказано в адрес В.И. Буркова, который в тот момент являлся главным инженером треста Се- веролес.
Бывший технический директор лесозавода являлся коренным архангелогородцем. Он родился в 1902 году в Соломбале, в семье известного капитана дальнего плавания. В 1920 году окончил среднюю школу. В 1931 году экстерном сдал экзамены в Архангельском лесотехническом институте. Некоторое время трудился на лесозаводе имени Ленина, а в августе 1932 года, когда завод лихорадило от неувязок в работе, неумения бывших работников наладить производство, Василий Иванович получил направление на лесозавод имени Молотова.
А перед этим Бурков по направлению руководства треста Северолес побывал на лесопильных предприятиях Финляндии, Швеции, Норвегии, Англии и Германии. Имея солидный опыт, богатые зарубежные впечатления, Василий Иванович с февраля 1935 года стал техническим директором лесозавода.

И вот теперь 35-летнему специалисту своего дела инкриминировали вредительство, допущенное при размещении новых механизмов, частые загорания в разных службах завода и даже то, что он был напрасно награжден орденом Трудового Красного Знамени по ходатайству «врагов народа».

Более того, один из выступавших, напоминая о том, что Бурков побывал за границей, без обиняков заявил: «У меня нет сомнения, что он завербован агентами фашизма». Как и ряд других, этот оратор настаивал на лишении Буркова правительственной награды, а также на тщательной проверке всех ставленников Леготина и Буркова. Эти положения нашли отражение в решении собрания.
А общая часть резолюции приняла характер суровой директивы. Решение обязало «партком, профсоюзное и хозяйственное руководство, каждого коммуниста, на основе развернутой самокритики, невзирая на лица, разоблачать и выкорчевывать на заводе всех фашистских диверсантов, троцкистко-бухаринских гадов, а также быстрейшую ликвидацию вредительства на всех участках нашей работы»105.
Это не было пустым звуком. И в 1938 году машина репрессий не сокращала оборотов. В партийной организации по-прежнему существовала ненормальная обстановка. «Ложные слухи, клевета друг на друга не единичны», — с тревогой писала заводская многотиражка в феврале 1938 года.

А положение людей, оказавшихся под подозрением или исключенных из партии, было унизительным. Выступая на партийном собрании, коммунист Рассказов говорил: «Меня исключили из партии якобы за потерю классовой бдительности. После этого создалось убийственное положение. От меня отвертывались, со мной не разговаривали и даже не здоровались. На собраниях хлестали вовсю. Клеветали сколько хотели. Дискредитировали меня как коммуниста, как руководителя и, наконец, как человека. Тяжело было. Перестал я ходить на собрания и на учебу. А газета «Гигант Севера» незаслуженно обвинила меня в том, что я сжился с чуждыми людьми»106.

В таком же положении оказались начальник планово-производственного отдела завода И. Таразанов, председатель бир- жевкома И. Бызов и многие другие.

На первый взгляд казалось, что вал репрессий мог бы сократиться. В январе 1938 года состоялся пленум ЦК ВКП(б), который принял решение «Об ошибках партийных организаций при исключении коммунистов из партии и о мерах по их устранению».
Однако, несмотря на указания о более внимательном отношении к судьбам членов партии, репрессии продолжались. Среднее и даже низшее звено партийных руководителей по-прежнему требовало ужесточения наказаний по отношению к провинившимся.
Покажем это на примере трех коммунистов: бывшего главного инженера В.И. Буркова, а также директора завода С.В. Бесперстова и механика С.Я. Янкевича, который позднее также стал директором завода.

8 января 1938 года партком завода обсудил вопрос с необычным названием «Партдело на Бесперстова и Янкевича». Янкевич обвинялся в том, что он, будучи сыном богатого крестьянина, скрыл свое социальное происхождение, арест зятя и двоюродного брата. Тот и другой оказались, по мнению собравшихся, в близких отношениях с Леготиным, т.е. политически незрелыми людьми, не сумевшими помочь парткому своевременно разоблачить врагов народа.

«За слабую работу по ликвидации вредительства на лесозаводе, тесную связь с разоблаченными и арестованными врагами народа Леготиным и Конториным, за неразоблачение врагов народа, за неискренность перед партией» и другие провинности Бесперстов и Янкевич были исключены из партии. Партком возбудил вопрос о снятии С.В. Бесперстова с поста директора завода. Это решение подтвердил и Соломбальский райком ВКП(б).

Несколько месяцев тянулось громкое дело. Но этим руководителям повезло: после январского пленума ЦК ВКП(б), осудившего ошибки, имевшие место при исключении из партии, Янкевича, Бесперстова и еще нескольких работников восстановили в рядах коммунистов.
В такую же ситуацию попал инженер В.И. Бурков. Опытный молодой специалист много сделал для оказания помощи новаторам производства и, как уже отмечалось, был выдвинут вместе с Леготиным в состав руководства треста Северолес.
И вот 8 января 1938 года газета «Гигант Севера» разразилась громкой скандальной статьей «До конца выкорчевать врагов народа и их покровителей». В этой публикации отмечалось, что «вражеский ставленник Бурков составил вредный проект реконструкции завода № 17, установив две лишние бревнотаски». Газета требовала привлечения Буркова к суровой ответственности. Партийное собрание треста, идя на поводу этой публикации, исключило Буркова из партии. Но не прошло и двух месяцев, как эта несправедливость была ликвидирована: в партийных организациях под влиянием упомянутого выше решения январского (1938 года) пленума ЦК ВКП(б) началась полоса робкой оттепели — Бурков был восстановлен в партии.

 

Сергей Владимирович БЕСПЕРСТОВ.

Директор в 1937—1939 гг.
Родился в 1903 году. В 1930 году окончил Ленинградскую лесотехнискую академию имени С. М. Кирова.
С 1932 года трудился на лесозаводе н-чени Молотова: помощником технического директора, техническим директором, главным инженером и директором предприятия.

Однако это решение слабо повлияло на общую линию, которую осуществляли в своей работе партийные комитеты разных уровней. В решениях партийных собраний и даже Солом- бальской районной конференции, состоявшейся в июне 1938 года, по-прежнему в качестве основной ставилась задача: «дальнейшее разоблачение врагов народа, выкорчевывание и уничтожение их», а также «ликвидация последствий вредительства на всех участках социалистического строительства»107.

Справедливости ради следует сказать, что и в этой сложнейшей ситуации грубого давления сверху коммунисты лесозавода не были слепыми пешками. Опираясь на упомянутое решение январского пленума ЦК, многие из них по-новому оценивали сложившуюся обстановку. Характерным был ход отчетно-выборного партийного собрания, состоявшегося 27—28 апреля 1938 года.

На первый взгляд, многое оставалось по-прежнему. В отчетном докладе парткома, выступлении первого секретаря райкома Н.Ф. Никитиной было немало казенных слов о вредителях. Несколько человек из числа авторитетных коммунистов, выдвинутых в состав нового парткома, отвели свои кандидатуры из-за ареста близких родственников: брата, мужа и т.д.

Но верно и то, что коммунисты в резкой форме потребовали от парткома и присутствующей на собрании секретаря райкома ВКП(б) Никитиной ответа на такие вопросы: «Почему партком допустил так много ошибок при исключении коммунистов из рядов организации? Почему члены парткома шли на поводу у карьеристов и клеветников?»

В выступлениях нескольких человек (а всего в прениях приняли участие 38 коммунистов) содержалось требование привлечь к суровой ответственности некоего Прилучного, написавшего более 40 доносов на «сомнительных» коммунистов, часть из которых на основании этого была исключена из партии и репрессирована108.

Пожалуй, наиболее ярким показателем настроения участников собрания явился тот факт, что, несмотря на нажим предста-
по вителя райкома ВКП(б), секретарь парткома Шатков, включенный в бюллетень для тайного голосования в состав парткома, получил всего 49 голосов из 106. Секретарем избрали П.О. Булатова, бывшего слесаря, а затем профсоюзного работника.

Таковы лишь некоторые штрихи, характеризующие сложную, противоречивую обстановку, в которой жили и работали коммунисты лесозавода, как правило, недавние выходцы из северных деревень.

Последствия тех жестоких лет сказались в последующий период. В архиве комбината сохранились сведения о рабочих и инженерно-технических работниках, на которых имелись так называемые компрометирующие материалы. Список включал более 160 человек. Он был составлен, очевидно, еще в 30-е годы, но сохранялся и даже подновлялся в годы Великой Отечественной войны. Что же считалось «компроматом» для тружеников коллектива? У 79 работников кто-то в семье был раскулачен или находился на так называемом твердом задании, у 7 человек «кто-то» когда-то торговал, у 54 — служил в белой армии, у 10 рабочих имелись арестованные НКВД члены семьи ит.д.

…Лишь десятилетия спустя все бывшие труженики комбината, ставшие жертвами произвола и беззакония, были реабилитированы ввиду отсутствия состава преступления.

 

НАКАНУНЕ ВОЙНЫ

Особый период в истории комбината занимают два с пол виной предвоенных года (1939—июль 1941 гг.).

В своих воспоминаниях Юрий Врублевский, исполнявший обязанности директора лесозавода с апреля 1939 по конец 1941 года, отметил, что это было время относительно спокойного развития комбината, обусловленное целым рядом обстоятельств.

Во-первых, вследствие ряда причин резко сократились поставки сырья.

В 1939 году, например, они составили всего лишь 39,5° против плановых наметок. Не лучше было положение и в следующем году, когда объем приплава древесины едва перевалил, за 52 процента против намеченного плана.

Такая ситуация породила резкое сокращение объемов производства. Достаточно привести такие данные. Если в 1938. году предприятие выработало почти 808 тысяч кубометров пиломатериалов, то в 1939—1941 году оно давало ежегодно лишь, по 458 тысяч.
Особенно резко уменьшилась выработка экспортной продукции,-составив в 1939 году 232,5 тысяч кубометров против 466 240 в 1938 году. А в 1940 и 1941 завод выдал лишь соответственно 47 180 и 34 679 кубометров.

После своеобразного «большого скачка», имевшего место в 1934 -1938 гг., снизившиеся объемы производства давались коллективу с меньшими издержками.

Во-вторых, сокращение объемов производства экспортной продукции обуславливалось не только недостатком сырья, но и новой конъюнктурой на внешнем рынке, вызванной сложной международной обстановкой и приведшей к резкому уменьшению спроса на северную древесину.

В-третьих, в этот относительно небольшой отрезок времени вошел в стадию зрелости костяк специалистов, которые начинали свою работу в момент пуска завода. Наиболее авторитетные рамщики, проработавшие шесть-семь лет, были в возрасте около 30 лет, т.е. в расцвете сил, и они успешно справлялись со своей работой. В их числе были Андрей Белобородов, Александр Дедов и многие другие опытные мастера своего дела.

И, наконец, судя по документам и воспоминаниям ветеранов, в тот момент несколько усовершенствовалась система планирования. Определения годовых и квартальных заданий были всегда далеки от научного подхода. В первый период работы завода производительность рамы в смену составляла 95 кубометров. Рекордные выработки стахановцев привели к тому, что месячные задания составлялись уже из расчета 140 кубометров. Однако трест манипулировал этими цифрами, порой устанавливал их задним числом, исходя из значительно меньшего расчета. Активнее, чем прежде, отстаивали свои позиции и руководители завода.

Все это позволяло добиваться для завода более или менее реальных заданий, а следовательно, и выполнять их.

В многотиражной газете, в выступлениях руководителей, как и в более ранний период, говорилось «о быстрейшей ликвидации последствий вредительства», о борьбе «с позорным отставанием лесозавода», о росте стахановского движения и т.п. И тем не менее, язык документов становился более спокойным и деловым, в обобщающих материалах содержался более основательный анализ.
Завод успешно начал 1939 год. В первые дни января коллектив ежедневно выполнял план по распиловке более чем на 105, а по стокнотам — даже на 124 процента.

Лучше других работали на своих пилорамах уже хорошо известные на заводе рамщики А. Белобородов, А. Дедов, Я. Власов, А. Емелин, Ф. Рудный110.

Как одному из самых крупных в то время предприятий, лесозаводу всегда отводилась роль инициатора различных починов. Так было в 1939 году, когда лесозавод выступил зачинателем соревнования, посвященного XVIII съезду партии. Так было и в 1940 году, когда лесопилыцики предприятия шли впереди во Всесоюзном соревновании по своей отрасли.

Годовой план они выполнили почти на 105% еще 20 декабря, только в последнем квартале дали сверх плана 2000 кубометров пиломатериалов. Завод был награжден переходящим знаменем Наркомлеса и ЦК профсоюза рабочих лесной промышленности. Большой группе рабочих вручили значки « личник социалистического соревнования Наркомлеса ССС Эту награду получили А. Г. Дементьев, Ф. И. Колосов, П. Лыжин, И.Д. Никонов, П. И. Смолин и многие другие.

Отлично начали рабочие завода и 1941 год. 23 января отмечалось 10-летие пуска предприятия.
Готовясь к своему празднику, коллектив значительно перевыполнил январский план. Десятилетие лесозавода широко отмечала общественность Архангельска и области. На торжественном заседании рабочих, инженерно-технических работников приветствовали секретарь горкома партии П. Минин, секретарь Соломбальского райкома А. Плюснин, представите? ли советских, профсоюзных и хозяйственных органов.

* * *

Рос завод, набирал силу, расширялся и заводской поселок.

Уже в 1938 году жилищная площадь в нем составляла около 60 тысяч квадратных метров. Лесопильщики благоустраивали по- селок, засыпали низменные места, сажали деревья. Особенно быстро он стал расти с тех пор, как развернулось строительство сульфат-целлюлозного завода. Быстро появились две школы, вошел в строй долгожданный большой клуб.

Гордостью лесопильщиков была библиотека. К 1940 году её посещало 2200 читателей, в ней насчитывалось около 20 тысяч книг. Она являлась крупным очагом культуры. Достаточно отметить, что в 1939 году читальный зал получал 20 экземпляров различных газет и 70 названий журналов.

Заведующий библиотекой Н. Мастин с гордостью писал в местной многотиражке о том, что среди постоянных читателей были такие работники завода, как Н. Алферов, П. Панкратов, А. Морозов, А. Юрьев, М. Чертова, Е. Ногина и сотни других111.

В заводской клуб, библиотеку часто приезжали лектор,- ученые, писатели. Нередко здесь проходили обсуждения новых книг.

Однажды в гости к лесопильщикам приехал архангельский поэт А. Яшин. Он вел обсуждение романа И. Оренбурга «День второй», который писатель посвятил рабочим северного лесопильного завода. Читатели тепло отозвались о романе, высказали и немало замечаний. Известный в то время писатель откликнулся на это обсуждение статьей.

«9 февраля, — писал И. Оренбург, — на архангельском лесозаводе № 16 — 17 состоялось собрание, посвященное моему роману «День второй». Выступил один комсомолец т. Кашин. Он сказал: «Оренбург летом прошлого года был на нашем заводе. Мы хвалили писателя за «День второй». Но сейчас уже новый день. Надо требовать у писателя, чтобы он написал «День третий».

Я прочел об этом собрании в «Правде Севера», когда мой роман уже был написан. Его герои — рабочие того же лесозавода: сплавщики, комсомольцы, люди, которые суровы и нежны, как их время и как их край».

С большим интересом заводские читатели обсуждали книги П. Пунуха «Два звена» и К. Коничева «Стахановец Мусинский», посвященные истории строительства и освоения завода и его людям.

В этих фактах особенно ярко проявлялся духовный рост жителей рабочего поселка. Жизнь поднимала полуграмотных крестьян Севера к высотам культуры. Недаром из их среды выдвигались умелые хозяйственники, государственные и общественные работники.

Интересна и вместе с тем типична для того времени была судьба Василия Мусинского. В 1937 году 30-летний стахановец был избран депутатом Верховного Совета СССР, а вскоре выдвинут на пост заместителя председателя Архангельского облисполкома. Работая в советских органах, он не терял связи с родным коллективом, нередко приезжал на завод; отчитывался перед рабочими как депутат. Уже в послевоенные годы Василий Степанович окончил Ленинградскую лесотехническую академию им. С. М. Кирова. Затем занимал руководящие посты в Министерстве лесной промышленности СССР. Четыре года он возглавлял Сокольский лесопильно-деревообрабатывающий комбинат.

Имя северного Стаханова — Василия Мусинского долге годы являлось символом творческого поиска и высоких результатов в труде. Ниже в книге будет отмечено, что лесопильщик Архангельской области считали высокой наградой за свой тру переходящий приз имени инициатора стахановского движении в лесопильной промышленности.

Окончив три класса сельской школы, пришел на завод в 1934 году 22-летний Федя Кувшинников. И уже через год, став напарником Мусинского, он показал образцы добросовестной работы. Старательный парень все время повышал свои знания. Он был избран членом заводского комитета, а позднее областного комитета комсомола. Федя был делегатом X съезда ВЛКСМ. В 1937 году он вместе с рамщиком Николаем Шмониным выдержал вступительные экзамены в промакадемию.

Шорником в механическом цехе начал трудовой путь н~ заводе Иван Прокопьевич Соколов. Вскоре рабочие выдвинули его профорганизатором, позднее доверили руководство профсоюзной организацией завода. А еще через некоторое время И. П. Соколов был избран на пост председателя ЦК сокщ деревообрабатывающей промышленности северных районов не раз избирался депутатом горсовета.
На лесозаводе имени Молотова начал свою карьеру 30- летний выпускник АЛТИ Василий Иванович Бурков. В 1932: году он стал главным механиком, а через короткий срок техническим директором лесозавода. За внедрение передовых.: методов труда Бурков был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

В 1937 году способный молодой руководитель получил на’ значение на пост главного инженера треста Северолес. Выш рассказывалось о том, как благодаря некоторым переменам в» внутрипартийной жизни он сумел избежать репрессии.
В 1939 году Василий Иванович возглавил научную част ЦНИИМОДа, потом стал главным инженером, а затем и н& чальником Главлесстроя Наркомата лесной промышленное! СССР.

Несмотря на трудности, народ стал лучше жить по сравнению с первым периодом существования завода.
Любопытными с этой точки зрения являются заметки рабочих в заводской многотиражке о своей жизни, о своем понимании уровня достатка и человеческого счастья.

Слесарь завода № 16 Г.Ф. Камнев, например, так рассказал об этом. «Я имею прекрасную квартиру. Полы моей комнаты, кухни и коридора крашены. Приобретено 8 венских стульев. Есть комод, мягкая кушетка, платяной шкаф, радио. Есть хорошая железная кровать, перина.
Приходя с работы домой, я каждый раз восторженно думаю: неужели это я, простой слесарь, живу в такой хорошей квартире.
Весной я справил жене хороший костюм, дочери купил гитару. Сейчас моя мечта — приобрести жене хорошую шубу».

 

…Размышляя о своей судьбе, рамщик Г. Лоскутов вспоминал: «Семи лет мне пришлось в лаптях «путешествовать» из деревни в деревню, собирать куски хлеба. Проучившись в школе два года, я пошел на заработки. Одиннадцати лет я уже работал у кулаков ямщиком на лесозаготовках. Два года возил бревна за один кусок хлеба. Теперь все это позади. В 1932 году я приехал в Архангельск, получил специальность рамщика. За стахановскую работу был несколько раз премирован. Я имею хороший заработок. Из темного, забитого деревенского мальчишки советская страна сделала меня квалифицированным рабочим».

Судьба Камнева, Лоскутова и многих других не была исключением. На заводе работало немало бывших батраков, обездоленных жизнью крестьян, которые овладели сложными станками, получили образование, стали жить более достойно, чем в старые времена.
В течение десяти лет на Соломбальском лесозаводе сложился трудовой коллектив, в котором насчитывалось около 3600 Рабочих и инженерно-технических работников. Здесь появились свои традиции, известные, авторитетные люди.

С позиций наших дней мы понимаем, как велики были издержки сложнейшего процесса формирования подобных коллективов, как труден был путь приобщения полуграмотных в Прошлом деревенских юношей и девушек к делу управления
Имя северного Стаханова — Василия Мусинского долги годы являлось символом творческого поиска и высоких результатов в труде. Ниже в книге будет отмечено, что лесопильщики Архангельской области считали высокой наградой за свой труд переходящий приз имени инициатора стахановского движения в лесопильной промышленности.

Окончив три класса сельской школы, пришел на завод в 1934 году 22-летний Федя Кувшинников. И уже через год, став напарником Мусинского, он показал образцы добросовестной работы. Старательный парень все время повышал свои знания. Он был избран членом заводского комитета, а позднее областного комитета комсомола. Федя был делегатом X съезда ВЛКСМ. В 1937 году он вместе с рамщиком Николаем Шмониным выдержал вступительные экзамены в промакадемию.

Шорником в механическом цехе начал трудовой путь на заводе Иван Прокопьевич Соколов. Вскоре рабочие выдвинули его профорганизатором, позднее доверили руководство профсоюзной организацией завода. А еще через некоторое время И. П. Соколов был избран на пост председателя ЦК союза деревообрабатывающей промышленности северных районов, не раз избирался депутатом горсовета.
На лесозаводе имени Молотова начал свою карьеру 30- летний выпускник АЛТИ Василий Иванович Бурков. В 1932 году он стал главным механиком, а через короткий срок и техническим директором лесозавода. За внедрение передовых методов труда Бурков был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

В 1937 году способный молодой руководитель получил назначение на пост главного инженера треста Северолес. Выше рассказывалось о том, как благодаря некоторым переменам во внутрипартийной жизни он сумел избежать репрессии.
В 1939 году Василий Иванович возглавил научную часть ЦНИИМОДа, потом стал главным инженером, а затем и начальником Главлесстроя Наркомата лесной промышленности СССР.

Несмотря на трудности, народ стал лучше жить по сравнению с первым периодом существования завода.
Любопытными с этой точки зрения являются заметки рабочих в заводской многотиражке о своей жизни, о своем понимании уровня достатка и человеческого счастья.

Слесарь завода № 16 Г.Ф. Камнев, например, так рассказал об этом. «Я имею прекрасную квартиру. Полы моей комнаты, кухни и коридора крашены. Приобретено 8 венских стульев. Есть комод, мягкая кушетка, платяной шкаф, радио. Есть хорошая железная кровать, перина.
Приходя с работы домой, я каждый раз восторженно думаю: неужели это я, простой слесарь, живу в такой хорошей квартире.

Весной я справил жене хороший костюм, дочери купил гитару. Сейчас моя мечта — приобрести жене хорошую шубу».

…Размышляя о своей судьбе, рамщик Г. Лоскутов вспоминал: «Семи лет мне пришлось в лаптях «путешествовать» из деревни в деревню, собирать куски хлеба. Проучившись в школе два года, я пошел на заработки. Одиннадцати лет я уже работал у кулаков ямщиком на лесозаготовках. Два года возил бревна за один кусок хлеба. Теперь все это позади. В 1932 году я приехал в Архангельск, получил специальность рамщика. За стахановскую работу был несколько раз премирован. Я имею хороший заработок. Из темного, забитого деревенского мальчишки советская страна сделала меня квалифицированным рабочим».

Судьба Камнева, Лоскутова и многих других не была исключением. На заводе работало немало бывших батраков, обездоленных жизнью крестьян, которые овладели сложными станками, получили образование, стали жить более достойно, чем в старые времена.
В течение десяти лет на Соломбальском лесозаводе сложился трудовой коллектив, в котором насчитывалось около 3600 рабочих и инженерно-технических работников. Здесь появились свои традиции, известные, авторитетные люди.

С позиций наших дней мы понимаем, как велики были издержки сложнейшего процесса формирования подобных коллективов, как труден был путь приобщения полуграмотных в прошлом деревенских юношей и девушек к делу управления
малыми и большими делами страны. Но столь же понятна и близка нам гордость простых людей, почувствовавших себя квалифицированными рабочими, членами огромного заводского коллектива. Подобных людей на лесозаводе было много.

* * *

…В это время Советское государство приняло ряд мер к укреплению военного могущества страны, ее Вооруженных Сил.
В 1939 году Верховный Совет СССР принял закон о всеобщей воинской повинности.

Рабочие и инженерно-технический состав завода в учебных подразделениях Осоавиахима, в оборонных кружках изучали военное дело, напряженная подготовительная работа велась с призывниками.

Заводской коллектив давал хорошее пополнение в ряды Красной Армии — опытных механизаторов, шоферов, отличных стрелков. Воины, призванные в армию с Соломбальского завода, участвовали в боях с японскими захватчиками у озера Хасан, у реки Халхин-Гол, участвовали в финской кампании на Карельском перешейке.

Областная печать не раз сообщали о боевых подвигах бывшего рабочего завода Федора Кротова.

…В боях на Карельском перешейке Кротов управлял легким огнеметным танком Т-26. В любое время дня и ночи, в любые морозы выводил механик свою машину на боевые задания.

Во время наступления на Выборг танковая бригада получила задание прорвать укрепления врага в Хотиненско-Сумском районе. Первым ринулся вперед командир роты. За ним неотступно следовала машина Кротова. Прорвавшись к неприятельскому доту, командир, выбрав удобную позицию, открыл огонь. Но вскоре вражеское орудие подбило гусеницу. И тогда на выручку командиру пришел танк Кротова. Водитель на предельной скорости приблизился к доту. Огненная струя полыхнула по амбразуре. Вражеская огневая точка была уничтожена. Советские машины двинулись вперед.

В марте 1940тода грудь Федора Кротова украсила Золотая Звезда Героя Советского Союза и орден Ленина112.
Во время боев на Карельском перешейке погиб бывший главный инженер завода Михаил Резвый.

В новогоднем номере заводской многотиражки в 1941 году последняя полоса вышла под символичным заголовком «Если позовет Родина». Газета поместила письма рабочих, которые клялись в случае военной опасности, не щадя жизни, защищать советское государство.
«Работая механиком, — писал В. Петунии, — я в любую минуту могу, если потребуется, встать к механизмам боевого корабля и с честью выполнить свой долг перед Родиной».

С патриотической клятвой выступил в газете участник войны с белофиннами учитель 37-й средней школы В. Г. Тарасов.

«Надолго запечатлелись в моей памяти дни на фронте, — писал он. — Я был командиром стрелкового взвода. Сейчас снова работаю преподавателем… Наша школа включилась в военно-тактическую игру “На штурм”. Я провожу с ребятами строевую подготовку. А в случае, если враг еще раз нарушит наши границы, я по первому зову партии и советского правительства готов пойти с оружием в руках в первых рядах на защиту своей Родины».

С подобными письмами обращались к землякам слесари Н. Рогозин, П. Ковров, пилостав В. Зобков.

23 января 1941 года исполнилось первое десятилетия со дня пуска в строй лесозавода. Это событие широко отмечалось во всем городе. 26 января вышел юбилейный номер газеты «Гигант Севера». Директор завода Ю. Врублевский с чувством гордости подвел итоги работы предприятия.

За десять лет, — отметил он, — в своей статье «производительность труда выросла в два раза, а зарплата рабочих по сравнению с 1931 годом — в 2,5 раза.

Пожалуй, наиболее ярким материалом, помещенным в газете, была статья «Родной завод», написанная инженером, начальником отдела капитального строительства Д. Ландой. Приведем выдержки из этой публикации.

«Низкая болотистая местность, кое-где поросшая кустарником и пересеченная впадинами со стоячей водой — трясина. Дожди размыли почву так, что пешеход скользит по глине и еле вытаскивает ноги, чтобы пройти от барака до места, где строится завод.

Квартира — наскоро сколоченный барак, где пахнет сырым высыхающим деревом и вода замерзает. Но вот на столе план
— синяя бумага, на которой белыми линиями изображена кар- тина — панорама будущего гиганта. Начинаешь изучать этот план при свете настольной лампы и вмиг забываешь, что на дворе непролазная грязь, что сидишь в бараке. До чего захватывала картина того, что было дано нам построить.

Вот здесь — в кустарнике будут стоять два грандиозных корпуса, рядом — силовая станция, которая даст ток району. А тут, в болоте, раскинется поселок с правильными улицами и бульварами. На берегу реки появятся пристани. Красавицы мачты понесут через реку провода для электротока. Местные жители, глядя на этот план, не могли поверить, что это может быть осуществлено.

Энтузиазм стройки, пафос освоения захватил рабочий коллектив. Я ухожу с головой в эту работу вместе со всеми. Начинаю с мелкой черновой работы техника, а потом работал прорабом, начальником участка. И неудивительно, что завод стал мне дорогим и родным.
Теперь нытики и маловеры убедились, что на месте болот возник гигант лесопиления. За ним был построен гигантский целлюлозный завод с поселком. Построена биржа пиломатериалов. Вырос целый район с населением в 15 тысяч человек и все i это за 10 лет.

С 1929 года я работаю здесь и все время на моих глазах растет и развивается завод, а впереди уже видна перспектива дальнейшего роста и благоустройства. Что предстоит заводу? Трамвайные пути пройдут через Кузнечиху. Оборудуется театр-клуб с залом на 800 человек для спектаклей и кино. Будут построены водопровод и канализация к домам. Территория поселка будет осушена и озеленена. Дома должны быть отделаны, окрашены и красоваться среди зелени деревьев… Расширится сеть детских яслей, садов, магазинов…»113.

Мне довелось встретиться с этим человеком в конце 60-х годов, когда он уже находился на пенсии. Но ветеран стройки с 120
пафосом рассказывал мне о днях, когда строился и осваивался гигант лесопиления. Он подарил мне фотоснимок, который публикуется в этой книге. Молодой прораб, окруженный со— всем юными строителями, недавними деревенскими жителями, снят у одного из первых объектов стройки. Вся жизнь у них была еще впереди. Многое в ней сложилось, к сожалению, не так, как рисовалось в их воображении.

…24 января коммунисты завода обсудили вопрос об итогах работы за 1940 и задачах на 1941 гг. Соломбальские лесопиль- щики уверенно справлялись с производственными заданиями. Директор с удовлетворением доложил о том, что план года выполнен на 108,7%, снижена себестоимость продукции на 9,3%. Завод добился экономии фонда заработной платы на 2 495 тыс. рублей.

Эти же проблемы более обстоятельно обсуждались на последней предвоенной заводской партийной конференции, состоявшейся 10—11 мая 1941 года. И в наши дни представляют большой интерес некоторые сведения о составе рядов коммунистов.

На партийном учете в то время состояло 258 человек, в том числе 158 членов партии. 210 из них были рабочими, 48 — служащие.

Организация была молодой по своему составу: 196 человек из ее числа были в возрасте до 40 человек и лишь 62 — старше сорока лет. Ряды организации быстро росли: в течение года кандидатами партии стали 29 человек, в том числе 7 рамщиков, 2 слесаря, 5 мастеров и т.д.

В тот год в партию вступили известные на заводе люди А. Белобородов, И. Подойницын, В. Ермолин и многие другие. Без преувеличения можно сказать, что организация объединяла в своих рядах лучших людей лесозавода.

С позиции наших дней очевидна была ее главная слабость: крайне низкий образовательный уровень. Сошлемся на цифры. Среди коммунистов только 6 человек имели высшее и 15 — среднее образование. Все остальные — 237 человек — имели за Душой лишь начальную школу, а значительное число коммунистов были попросту неграмотными114.

В 1941 году коллективу предстояло распилить 721 тысячу кубометров сырья, выработать свыше 445 тысяч кубометров пиломатериалов. Дирекция пыталась наладить более четкий учет за ходом работ. В начале 1941 года с этой целью была создана диспетчерская служба предприятия.

Разумеется, у коллектива было немало упущений в работе, текущих трудностей. Как всегда, досталось работникам водного цеха, которые подавали древесину без разбора диаметра и пород. Директор и многие выступавшие отмечали систематические простои механизмов, плохую доставку продукции на биржу. Немало недостатков было у коммунально-хозяйственного отдела. Имелись и другие недочеты115.

В состав партийного бюро были избраны наиболее авторитетные люди. Напомним читателям их фамилии. Это директор завода Ю.Г. Врублевский, будущий директор К.Е. Семенков, секретарь партбюро В.И Смирнов, его заместитель, заведующая детским садом М.Г. Балашова, рамщик А.Г. Белобородов, председатель завкома А.А. Смирнов и Г.И. Хромцов.

Пройдет чуть больше месяца, и судьба этих людей, десятков коммунистов, которые были на этом памятном собрании, круто повернется. Многие из них сразу же уйдут на фронт и навсегда расстанутся с родным предприятием.
А пока шла первая половина 1941 года.

Майские и июньские номера многотиражной газеты из дня в день сообщали добрые вести. Первомайский номер в том году поместил более десятка портретов передовиков производства. Сортовщица А. Останина, обрезчицы М. Гавзова и Т. Сорва- нова, известные на заводе люди — рамщики А. Белобородов, А. Дедов, И. Подойницын, начальник электросилового хозяйства И. Минин.

Спустя несколько дней начальник производственного отдела А. Ковалев, упомянув фамилии этих и других людей, назвал их прекрасными работниками, которые ведут за собой рабочих своих смен.

20 различных поощрений имел в то время Андрей Белобородов, в 1939 году награжден значком «Почетному работнику лесной промышленности». В одном потоке с ним трудился Александр Дедов. За хорошую работу в 1938 году он был премиро- ван квартирой, в 1939 году — поездкой по каналу Москва—Волга.

Газета информировала читателей об успешном ходе весен- * него ремонта, во время которого проведена частичная реконструкция некоторых потоков, лесорамы переведены на более высокий ход, за обрезными станками установлены механические сбрасыватели, очищены бассейны.

В ночь на 22 июня в собственной типографии печатался 35 номер заводской газеты «Гигант Севера». Она сообщала о том, что 20 июля состоятся выборы депутата в Верховный Совет РСФСР от Архангельско-Соломбальского избирательного округа.
Газета порадовала работников комбината сообщением о том, что лесозавод 20 июня выполнил полугодовой план по выработке пилопродукции на 101,6%.

Одним словом, лесопильщики рабочей Соломбалы уверенно смотрели в будущее.

 

ВСЕ ДЛЯ ФРОНТА

Тихое воскресное утро 22 июня 1941 года. Ничто не нарушало мирной жизни поселка, ничто, казалось, не предвещало беды. А днем тревожное, ужасное слово «война» ворвалось в каждый дом, в каждую семью.

Общая беда сплотила коллектив. Лесопильщики шли на родное предприятие, хотя был выходкой день. В помещении заводоуправления стало тесно.

Во второй половине дня состоялось общее партийное собрание. 76 членов и 38 кандидатов в члены партии обсудили один вопрос — «Сообщение о нападении Германии на Советский Союз».

Секретарь парткома В. Смирнов сделал краткое сообщение, которое закончил выводом о том, что главная задача членов партии отныне состоит в том, чтобы стать во главе решения всех проблем, связанных с мобилизацией людей в армию, обеспечением завода необходимыми кадрами.

Один за другим выступили самые известные в то время люди: рамщики Андрей Белобородов и Иван Подойницын, директор предприятия Юрий Врублевский.

Было ясно: в мирную жизнь людей в:рвалась страшная беда. Все говорили об одном: надо безусловно выполнять плановые задания, усилить бдительность и обеспечить надежную охрану завода, что во всех делах коммунисты должны быть впереди.

А те, кто был помоложе, заявили о своей готовности в любую минуту сменить свой станок иле раму на винтовку. Об этом говорил молодые коммунисты Андрей Белобородов и Иван Подойницын.

Чувства собравшихся четко выразила единогласно принятая резолюция. Этот документ сохранил любопытные приметы того страшного дня: жесткий язык, ненависть к врагу, ясное понимание меры суровой опасности, нависшей над страной, и уверенность в победе…

Вот выдержки из этой резолюции: Заслушав информацию секретаря партбюро тов. Смирнова : наглом нападении на священную землю нашей Родины германских фашистов, партийное собрание лесозавода имени тов. Молотова клеймит позором зазнавшихся извергов и заявляет, что советский народ,_ которому навязали войну, сумеет отстоять свою независимость и наголову разгромит фашистов.

Пусть знают германские фашисты, что каждый советский гражданин готов в любую минуту грудью встать на защиту священных границ и бить врага там, откуда он сунул свое свиное рыло… Мы ведем отечественную войну, и победа будет за нами».

Оценивая создавшуюся обстановку, партийное собрание определило в качестве главных задач: всемерное повышение революционной бдительности всех коммунистов и беспартийных, мобилизация их на выполнение и перевыполнение заводом государственного плана, укрепление государственной и трудовой дисциплины.

Собрание потребовало от всех коммунистов честно и героически работать на своем посту, неуклонно осуществлять авангардную роль на производстве.

«Каждый коммунист, — отмечалось в документе, — должен быть образцом мужественного и самоотверженного поведения в своей повседневной работе и в борьбе за укрепление военного могущества нашей Родины».

Партийное собрание предложило осуществить ряд неотложных практических мер: усилить пропагандистскую работу среди народа, наладить должную охрану завода, навести жесткий порядок на его территории, немедленно освободить ее от завалов и захламленности.
Собрание потребовало создать немедленно соответствующий резерв для замены уходящих в армию работников с тем, чтобы было обеспечено выполнение и перевыполнение государственного плана.

Оно выразило твердую уверенность в том, что советский народ «разгромит фашистских разбойников и обеспечит свободу и независимость своей страны»116.

А назавтра состоялся многолюдный общезаводской митинг. Лесопильщики дали священную клятву сделать все для разгрома врага. Основу резолюции, принятой на митинге, составило решение партийного собрания. Ее дополнило лишь одно конкретное обязательство:

«Мы обязуемся бороться за выполнение поставленной задачи — распиливать в смену 1000 кубометров, а в сутки — 4000 кубометров леса, давать высококачественной древесины не менее 500 кубометров в смену и 2000 кубометров — в сутки!
Да здравствует наш великий, свободный народ!

Да здравствует Рабоче-Крестьянская Красная Армия, призванная выполнять священный долг перед советским народом»117.
Многие рабочие прямо с митинга шли в военкомат, Заводская многотиражка печатала в те дни письма патриотов, уходивших защищать Родину.

«Я заверяю, — писал в своем обращении к коллективу завода известный рамщик-стахановец Андрей Белобородов, — партийную организацию и весь коллектив рабочих, инженерно-технических работников и служащих нашего завода в том, что буду драться и на фронте с фашистской нечистью так же, как дрался на производстве за выполнение государственных планов, не щадя своих сил и жизни…»

Несколько раз приходил в партбюро, будучи беспартийным, 28-летний рамщик Павел Иванович Лыжин. Вскоре после начала войны он вступил в партию и ушел на фронт.

«До сих пор я работал рамщиком, — писал в своем заявлении П. Лыжин. — В дни войны я прилагал все силы к тому, чтобы больше дать пилопродукции стране и этим самым помочь фронту. Я сознавал, что каждая лишняя доска — удар по фашистам.

Родина позвала меня на фронт. Я ухожу с завода, чтобы взять в руки оружие и грудью защищать родную землю. Буду драться с фашистским зверьем, пока бьется сердце, пока есть в жилах кровь».

Известный на заводе человек призывал всех рабочих лучше трудиться на производстве, изучать военное дело, чтобы в любую минуту быть готовыми сменить станок на боевую винтовку118.

В числе первых в ряды защитников Родины были призваны стахановцы П. Смолин, Н. П. Губкин, И. Д. Никонов, секретарь партбюро завода В. Смирнов, секретарь комитета ВЛКСМ И. Достовалов и десятки других.

Наряду с общегражданскими систематически проводились специальные мобилизации. В начале августа на фронт были призваны 20 лучших коммунистов и комсомольцев лесозавода. Среди них были рамщики С.А. Козицын и А.С. Михеев, кузнец В.Е. Поляков, машинист И.А. Арсентьев, шофер Н.С. Левкин. В числе 62 человек, мобилизованных в те дни из Соломбальского района, 20 человек, или треть всего призыва составили труженики завода119.

Только в течение первых месяцев войны на фронт ушли 88 коммунистов120.

Коммунисты предприятия не посрамили честь своего коллектива. Члены партии и комсомольцы, призванные в августе 1941 года, сразу же оказались в гуще боевых сражений. Часть из них погибла в первые месяцы войны.

Уже в 1941 году семьи получили «похоронки» на бывшего пилостава Якова Ивановича Чечулина, рамщика Петра Васильевича Орлина, сменного техника электростанции Тихона Григорьевича Крючкова, бракера лесобиржи Ивана Степановича Пьянкова. Без вести пропал в тот год Александр Федорович Рыжов.

Бывшие рабочие не теряли связи со своим коллективом. На страницах заводской многотиражки не раз печатались письма М. Красильникова, А. Максимова, В. Малышева и других лесопилыциков.

Фронтовик, стахановец В. Ермолин через газету обратился к партбюро и всей партийной организации завода с просьбой дать ему рекомендацию для вступления в ряды Коммунистической партии. «Заверяю вас, товарищи, — писал Ермолин, — что ваше доверие и звание члена партии я оправдаю с честью. У меня не дрогнет рука бить фашистских стервятников».

В ряды защитников Родины встали около тысячи бывших тружеников завода. Они защищали родное Заполярье, сражались под Москвой и Ленинградом, штурмовали Берлин, проявили мужество и героизм.

…Летом 1944 года батальон под командованием бывшего пилостава завода (1936—1938 гг.) Петра Капустина вышел на восточный берег Вислы в районе польского города Каземиж.

Накануне вечером командир полка поставил батальону Капустина боевую задачу: к утру достигнуть реки, в течение дня подготовить подручные переправочные средства. Ночью форсировать Вислу и обеспечить переправу главным силам дивизии.

К полуночи батальон был готов к броску. Первыми переправу начали разведчики. Оставшиеся ждали очереди. Наконец получен сигнал: «Достигли берега. Не обнаружены».

На воду спустилась четвертая рота. Коротка летняя ночь. Вскоре начался рассвет. Противник, заметив движение на реке, открыл огонь. Когда Капустин с последней ротой был на середине реки, вокруг все гудело от взрывов.

Тем временем фашисты, начав наступление, сумели вклиниться в расположение батальона. Связь между ротами прекратилась. Комбат понимал, что для удержания плацдарма необходимо во что бы то ни стало соединить силы. С группой воинов он пошел в атаку. Отчаянным броском бойцы сумели пробиться к своим. А затем весь батальон перешел в наступление. Плацдарм был значительно расширен. Враг оставил на поле боя до двухсот солдат и офицеров.

За мужество при форсировании Вислы и завоевании плацдарма весь личный состав батальона был награжден правительственными наградами. А комбат Петр Иннокентьевич Капустин удостоен звания Героя Советского Союза.

…Храбро сражался с фашистскими захватчиками военный летчик Николай Степанович Мусинский. Детство и юность Николая прошли в заводском поселке, в семье старшего брата Василия Степановича.

Здесь в школе Николай получил образование, потом закончил 2 курса рабфака, посещал занятия в местном аэроклубе. В 1939 году он покинул Архангельск, в 1940 году окончил Сталинградскую военную авиационную школу пилотов.

С первого дня Великой Отечественной войны лейтенант Гусинский находился в рядах воздушных бойцов, участвовал в сражениях на Западном фронте. Действуя в составе бомбардировочного полка, летчик стал мастером метких бомбовых ударов, глубокой разведки в тылу противника, победных схваток с «юнкерсами» и «хейнкелями».

Уже за первый месяц боевых будней — с 26 декабря 1941 года по 20 января 1942 года — Мусинский совершил 15 успешных вылетов. За успешное проведение операций Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 февраля 1942 года летчик был награжден первой наградой — орденом Красной Звезды.

Боевая биография Николая Мусинского насыщена многими героическими эпизодами. Уже к апрелю 1942 года летчик совершил 103 успешных боевых вылета в глубокий тыл противника на разведку и бомбардировку важных объектов и скоплений войск противника, из них более 30 одиночным экипажем. В воздушных боях сбил 2 вражеских самолета.

30 января 1943 года Николая Степановичу Мусинскому было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». К окончанию войны грудь летчика украшали два ордена Ленина, орден Красного Знамени, Красной Звезды и многие медали.

После войны Мусинский некоторое время продолжал службу в военной авиации, с 1956 года — в запасе, жил и работал в Ленинграде. Умер 28 октября 1965 года.

Младший Мусинский не посрамил чести своего именитого брата, новатора лесопильной промышленности Василия Степановича.

* * *

…Дыхание войны с первого дня почувствовалось в цехах завода. Многие квалифицированные рабочие, инженеры и техники ушли на фронт. Но жизнь предприятия не замирала ни на минуту, станки и механизмы не останавливались. Ушедших на войну мужчин заменяли их матери, жены, младшие братья и сестры.

9 За*. 2976

 

В стихах, посвященных 35-лтию комбината, поэт М. Скороходов писал:

Война… Далекие раскаты.
Суровый сорок первый год.
С родным простившись комбинатом,
Ушли рабочие на фронт.
Народ вовеки не будет
тех легендарных нудных дней.
Мы в наших песнях славить будем
Своих отцов и матерей…

Скупые строки архивных документов, а также газет, живое слово очевидцев и участников та суровых дней воскрешают в памяти героические будни.

В соответствии с постановлением Совнаркома от 23 января 1942 года, лесозавод был отнесен «к предприятиям, обслуживавющим военную промышленность по принципу кооперации», т.е. он был признан объектом оборонного производства.
Некоторая часть специалисте по условиям того времени была забронирована, т.е. освобождена от призыва в армию.

 

Юрий Григорьевич ВРУБЛЕВСКИЙ.

Директор в 1939—1941 гг.
Родился в городе Николаевске Сарагювской губернии в 1908 году. Был директором ряда промышленных предприятий. С ноября 1939 по декабр. 941 года возглавлял коллектив лесозавода Не 16—17.
В 1941—1944 — заместитель председателя Архангельского облисполкома, затем на партийной работе. Полнее руководил Речицким домостроительным комбинатом. С 1953 года жил в г. Волгограде.
Награжден орденом Красной звезды, медалью «За оборону Советского Заполярья» и другими наградами.

 

Фактически же лесозавод перешел на выпуск военной продукции вскоре после начала войны.

«В первые же дни войны наш завод, — вспоминал позднее директор предприятия той поры Юрий Григорьевич Врублевский, — получил важное оборонное задание. Вместо продукции мирных дней в цехах нужно было быстро наладить выпуск тары для боеприпасов, деревянных мин, окованных телеграфных шестов, производить обработку корпусов мин. В небывало короткий срок, потратив в 2 — 3 раза меньше времени, чем в мирные дни, завод перешел на выполнение этих заказов. С этой целью приспосабливались подсобные цеха, устанавливались новые станки, налаживалась своеобразная кооперация с другими заводами и мастерскими. Помню, что поковки для ряда важных изделий доставлялись с завода «Красная кузница». Оттуда же нам поступали для обработки корпуса мин.

В сентябре-октябре провели подготовительные работы и начали обрабатывать корпуса мин. Сначала успевали делать по 170 — 200 штук, а затем довели их число до 400 в сутки121.

На этой работе отличились опытные токари П. Котлов, Н. Павлов и П. Лебедев.

Завод многое сделал и для загрузки нашей основной продукцией судов союзников. Всего за военное время наш завод отгрузил не менее 200 тысяч кубометров пиломатериалов.

Надо отдать должное ветеранам завода, молодежи и в особенности женщинам. Буквально сутками не уходили они домой, устанавливая станки, делая различные приспособления для того, чтобы увеличить выработку продукции. Большую изобретательность проявил тогда токарь П. Котлов. Он разработал несколько приспособлений и добился увеличения производительности станка в три раза.

Вспоминаю комсомольца Андрея Медведчикова. Небольшого роста, щупленький, он казался слабым подростком. Когда ушел на фронт его брат, работавший рамщиком, он попросился заменить его. Помню, что завязался спор, в цехе не хотели доверять юноше раму.

Пришлось вмешиваться дирекции, чтобы удовлетворить просьбу. И как он работал! Никогда не уходил без нормы. И
такие, как токарь Котлов, комсомолец Медведчиков, составляли большинство в цехах.

Благодаря их труду, план по выпуску специальной оборонной продукции в 1941 году был перекрыт почти в четыре раза. Ни голод, ни холод, ни другие лишения не были тормозом в работе. Главным стремлением было — помочь фронту, и люди отдавали этому делу все свои силы, все время»122.

Через день после начала войны в печати были опубликованы призывы работниц А. Панаевой, М. Сидоровой, А. Агапитовой и других осваивать профессии, считавшиеся раньше мужскими.

«Я работала вершинным пильщиком, — обращалась к женщинам завода М. Сидорова, — а 23 июня меня поставили рамщиком на раму № 9 вместо ушедшего на фронт рамщика Кузнецова. Уверена, что оказанное мне доверие оправдаю с честью.

Я призываю моих подруг, всех работниц нашего лесозавода овладевать техникой лесопиления и смело становиться на более ответственную работу».

Обращения патриоток нашли отклик. В первые же военные дни встали за штурвал рамщиков двенадцать женщин, а десять стали комлевыми обрезчицами. За короткий срок ведущим мужским специальностям обучилось 96 женщин. Многие из них совмещали по две и даже по три профессии.

На помощь заводу в то время пришли ветераны труда, юноши и девушки. Так, учеником подточника был принят комсомолец Костя Молчанов. Подвел его мастер к рабочему месту, а оно оказалось почти на уровне плеч. Подставил тогда мастер ящик и, когда убедился, что новичок достает руками инструмент, показал, как надо работать. Вскоре Костя в совершенстве овладел автоматом, стал старшим пилоставом. Опытными мастерами по обслуживанию станков зарекомендовали себя Николай и Геннадий Чечулины, Ваня Никонов и другие комсомольцы. Подростки взрослели на глазах, трудились наравне со старшими.

Ветеран труда П. Добродеев написал в газету о том, что четыре его сына: Виктор, Михаил, Василий и Киприян — воюют на фронтах войны. Он давал своим детям наказ: «Без пощады бить зарвавшихся фашистских псов до полного их уничтожения». «А сам я, — заявлял старый воин, — буду работать на оборону на защиту Родины»123.

На работу в цех вышел 70-летний токарь Н.С. Тарасов, 63- летний С. А. Кошелев и 64-летний Д.С. Коряковский.

Главной силой на производстве в те годы были женщины. Следует заметить, что они всегда составляли весомую часть коллектива завода. По состоянию на 1 января 1941 года из 3166 рабочих 1943, или 61,5%, составляли женщины124. В военные годы их численность еще более возросла. А в целом на лесопильных предприятиях управления Северолес в 1944 году из 12333 работников лесозаводов 8950 человек, или 72,6 %, составляли женщины125.

Заменив у станков ушедших на фронт мужей, их жены работали часто без выходных, сверхурочно, не знали отпусков.
«В годы войны, — вспоминает бывший электромонтер Павла Николаевна Бездетных, — приходилось спать прямо в цехе. Во время бомбежек ночами тушили зажигалки на крыше завода».

Одной из первых возглавила рамный поток Надежда Федоровна Тюлина.

«Какой из меня был бригадир, — вспоминала позднее Надежда Федоровна, — бригады по существу не было. Собрали, можно сказать, со всего завода людей, расставили на двух потоках и начали… Первое время пилили без всяких норм, сколько выйдет, работали по двенадцать часов. Затем были даны нормы, пришлось пускать в работу сначала один поток, затем другой. Рамщиками обучали молодых девчат да тех женщин, которые раньше работали на обрезных да на торцовках. В пилоставную пришли работать подростки Ваня Никонов, Костя Молчанов, Валентин Орлов, братья Чечулины, слесарем- шорником работал Прокопий Максимович Печеницын…»
Долгих 20 лет отработала рамщиком Надежда Федоровна.

В то суровое время пришла на завод Агния Алексеевна Чер- вочкина. Сначала была разнорабочей, затем освоила специальность рамщицы. Мужественно перенесла она гибель мужа, нашла в себе силы работать, воспитывать детей. Первой на заводе вступила в соревнование молодых лесопильщиков области и почти каждый месяц добивалась первенства, завоевывая переходящее Красное знамя обкома ВЛКСМ и главного управления «Северолес». В марте 1945 года Агния Червочкина вступила в партию.

Весь коллектив хорошо знал в те годы бригадира фронтового комсомольско-молодежного потока Серафиму Подшивалову. Много раз этот поток занимал первые места в соревновании. Начальником спеццеха стала И. Тимофеева. Это под ее руководством была организована круглосуточная работа станков, производилась продукция для фронта.

В самое трудное время труженики завода в меру скудных возможностей улучшали условия для работы коллектива. В 1944 году, например, были проведены необходимые дноуглубительные работы на заводском рейде, капитально отремонтированы 6 лотков для подачи древесины, восстановлены мостовые на территории.

Рационализаторы стремились усовершенствовать производственный процесс. Только за второе полугодие 1944 года поступило 105 рационализаторских предложений, 60 из которых были внедрены в производство. Новаторы получили 55 премий. Особенно отличился рационализатор Орлов, который придумал усовершенствование для фрезерных головок со сменными ножами. Изобретение помогло значительно ускорить обработки вкладышей на оборонной продукции.

На заводе несколько уменьшилась (по сравнению с предвоенным временем) численность передовиков производства, но в целом она была весьма значительна. Приведем некоторые данные126 :

 

Заметим, что большинство среди передовиков производства в военные годы составляли женщины. Они же преобладали и среди тех, кто вступал в то время в ряды партии. Так, в 1942 году кандидатами в члены ВКП(б) стали О.И. Ларюхина,
А. Киприянова, А.К. Чиркова, Л.Д. Трясова, А.Н. Остднина и другие — всего 19 человек, в два раза больше, чем мужчин.

Почти все они были в возрасте от 25 до 30 лет. В начале 1946 года более половины состава партийной организации составили женщины. Выступления старших товарищей во время процедуры обсуждения кандидатур на собраниях сохранили яркие штрихи об этих замечательных труженицах.

Так, во время приема в партию 26-летней рамщицы О.И. Ларюхиной секретарь партбюро С.Д. Черепанов заявил: «Ольга Ивановна — одна из лучших работниц, работает лучше, чем любой мужчина. Не страшится никакой работы. Сейчас трудится на прорыве в водном цехе на выкатке леса бригадиром. Ее бригада систематически перевыполняет план»127.

В 1941 году партком завода, после ухода в армию бывшего его секретаря В.И. Смирнова, некоторое время возглавляла Мария Григорьевна Балашова, руководитель заводского детского сада. Она умело направляла работу партийного комитета, который выступал инициатором всех важных дел. Балашова часто бывала среди рабочих, рассказывала им о новостях с фронта, о делах на заводе. Нередко на такие политбеседы кто- нибудь из женщин приносил письмо из армии от мужа или брата. Читали вслух, вместе писали ответ, сообщали бойцам заводские новости.

В конце трудного 1941 года женщины завода отправили одно из писем на Карельский фронт, в 88-ю стрелковую дивизию. Многие лесопильщики сражались в рядах этого соединения, часто коллектив завода получал от них письма.

«Доблестные воины, наши боевые друзья! — обращались работницы завода. — Письмо ваше получили. Спасибо за ваши теплые и мужественные слова! Они воодушевляют нас на новые трудовые подвиги, укрепляют нашу веру в победу.

Как мы работаем? Взять хотя бы Агапитову, Сидорову, Торопнину, Ларионову, Медведеву, Панаеву. Они заменили вас, мужчин, ушедших на фронт, заняли ваши места у станков. Они быстро овладели новыми специальностями и сейчас изо дня в день перевыполняют нормы.
Даем вам слово, что коллектив родного вам завода отдаст все силы, всю свою энергию на помощь фронту.

Если потребуется, все мы встанем в строй вместе с вами!».

* * *

Скупой язык архивных документов донес до нашего времени те реальные трудности, какие пришлось переносить руководству завода при решении проблемы рабочей силы, поддержания физических и моральных сил всех, кто трудился в то время, обеспечения их дополнительным питанием и т.д.

Воспроизведем хотя бы частично эту страницу истории комбината.

Прежде всего, ухудшилось материальное положение рабочих. В рабочем поселке, как и во всей стране, существовала жесткая карточная система. Хлебный паек в абсолютном большинстве составлял 600 граммов на работающего, 300 граммов на ребенка и 250 — на иждивенца. Многие продукты, на которые выдавались специальные карточки, часто не отоваривались. Повсюду царили голод и нищета.
Дирекция завода многое делала для того, чтобы наладить свое подсобное хозяйство: заботилась о своевременной вспашке земельных участков, о посадке картофеля для заводской столовой, заготовке капусты, о ловле рыбы и т.д.

В 1944 -1945 гг. подсобное хозяйство дало заводчанам более 100 тонн картофеля, около 60 тонн капусты и 17 тонн других овощей. От небольшого стада коров в столовую поступило 23 тысячи литров молока128.

Более 1000 рабочих и служащих имели в то время свои участки земли для выращивания картофеля и овощей. Ежегодно дирекция и профком выделяли своим огородникам от 8 до 30 тонн посадочного материала.

Подобный вклад в улучшение питания был сравнительно невелик. Но он помогал семьям рабочих получать свой картофель, овощи, существенно улучшал скудный военный пищевой рацион.

Не менее острой была проблема кадров. Обычные пути пополнения поредевших рядов рабочих оказались недостаточными в условиях военного времени. Исчерпал себя к тому периоду и второй источник — спецпоселенцы.

 

Тогда начал действовать чисто военный механизм — мобилизация и закрепление молодежи на заводе на весь военный период. На работу поступали жители Архангельска, а также люди из районов области. В основном это были юноши и девушки в возрасте 17—20 лет.

Решение этой проблемы происходило с большим трудом. Мобилизованные сравнительно быстро осваивались с порученным делом в водном цехе, на погрузочных работах и тому подобных видах труда, где не требовалось особой квалификации. Но мизерные нормы питания, трудные бытовые условия не могли удовлетворить сельских жителей. Поэтому многие из них, как и в начальный период строительства и освоения завода, под любыми предлогами пытались вернуться на родину. Некоторая часть попросту дезертировала, другие, получив больничный лист, пробирались домой в Холмогорский район или в ближайшие от города деревни и также больше не возвращались.

Итог был печален: дезертирство с трудового фронта в военное время наказывалось предельно жестко. В архиве завода сохранилось немало приговоров военного трибунала по поводу подобного поведения бывших колхозников.

Особенно трудным был 1942 год. Уже в марте трибунал рассмотрел дела 17-летних А.П. Тюкачева и К.И. Коробовского, самовольно ушедших с работы. Первый был подвергнут тюремному заключению сроком на 5, второй — на 8 лет. В апреле того же года список пополнили еще 4 «преступника»: А.С. Белоглазова, В.А. Шарко, В.Ф. Семенова и А.А. Цветков. Каждый из них получил по 5—7 лет тюремного заключения. В течение года были осуждены еще до 10 человек129.

Каждый приговор военного трибунала присылался директору завода с резолюцией «для проработки среди рабочих и служащих завода».
Немало рабочих привлекалось к ответственности за другие нарушения трудовой дисциплины. По данным за 1944 год, например, за такие деяния было передано в суд 497 дел. 204 человека из числа привлеченных к судебной ответственности были осуждены к разным срокам наказания130.

 

Некоторые судебные дела позволяют приоткрыть общую картину положения архангельских рабочих, их нужду. Так, 19- летний П.Н. Заозерский из Красноборского района, покинув работу на заводе, начал подрабатывать торговлей на городском рынке. Купив пачку табаку, он делил ее на 25 спичечных коробок и продавал по 10 рублей за штуку. Подобная «предпринимательская деятельность» продолжалась недолго — всего шесть дней (с 15 по 21 августа 1942 года). Виновник был осужден за двойное преступление на 8 лет тюремного заключения.

При задержании у него конфисковали 440 рублей денег и 24 пакетика с табаком.

Плохое питание, длительный рабочий день не могли не вызывать недовольства рабочих. Оно порой прорывалось в виде отказа от работы. Приведем один пример. 20 февраля 1942 года ответственный за выколку древесины из льда С. Андреев доложил директору: «А.И. Горева, Е. Сидякина, В. Баева и А.Ф. Хабарова категорически отказались выполнить мое распоряжение работать по 10 часов в день. Несмотря на мое разъяснение, они 21 февраля отработали только 8 часов». Работницы, по словам Андреева, заявили о том, что хлеба дают мало и они не могут так долго быть на работе. Андреев просил принять необходимые меры воздействия.

В свою очередь директор завода К.Е. Семенков пытался воздействовать на преступниц через уполномоченного НКВД по Соломбальскому району. Докладывая о том, что на заводе уже возбуждено уголовное преследование по этому факту, директор требовал более жестких мер, иначе произойдет «срыв работы на выколке древесины».

Положение с рабочей силой действительно было трудным. В апреле 1942 года на всех видах работ трудилось 2396 человек, в то время как в 1937 году численность тружеников завода составляла 3585 рабочих, ИТР и служащих, т.е. сокращение составило более трети персонала.
Ситуация во многом усугублялась тем, что из-за плохого питания на заводе начались массовые заболевания рабочих. В мае 1942 года на больничных находилось 818 человек, или треть работавших. Больше всего больных было в основных подразделениях: в водном цехе — 90, на лесобирже —279, в цехах завода — 235131.

Власти пытались регулировать снабжение рабочих хлебом, использовать этот мощный в то время рычаг для наведения трудовой дисциплины. Характерное с этой точки зрения постановление было принято Совнаркомом СССР 22 октября 1942 года.

В нем отмечалось, что в целях устранения уравниловки в снабжении рабочих разрешалось за счет местных продовольственных ресурсов улучшать питание стахановцам и двухсотникам, систематически выполняющим и перевыполняющим нормы. А прогульщикам и дезертирам разрешалось снижать нормы: тем, кто получал 800 граммов хлеба — на 200 граммов и на 100 граммов тем, кто получал 600 граммов. В случае, если «виновник» исправлялся, директор предприятия имел право восстановить прежнюю норму.

Подобная мера, подчеркивалось в постановлении, имела своей целью укрепление трудовой дисциплины и лучшее выполнение производственных заданий132.

Сейчас, спустя несколько десятилетий, следует напомнить и о том, что в то жестокое время работа на заводе порой не отличалась от положения на фронте: люди умирали от голода и холода и связанных с ними болезней. Поразительная цифра: с 1 марта по 14 мая 1942 года на заводе было 129 смертельных случаев. Иначе говоря, ежедневно умирало почти по 2 человека. Очевидно, врачи имели установку реже выдавать больничные листы. Документы сохранили свидетельства о том, что больные, приходившие в больницу, не освобождались от работы, вновь становились на свои посты и умирали на работе.

Весной 1942 года на рабочих местах умерли С.Ф. Буторина, А.С. Ситников, П.П. Водовозов и ряд других.

* * *

Остается только удивляться тому, что, несмотря на военные трудности, коллектив справлялся с выполнением оборонных заданий.
В августе 1942 года, в самый трудный период в жизни города, завод получил благодарность начальника инженерных войск Красной Армии «за выполнение и перевыполнение плана поставок средств инженерной техники в июле месяце»133.

Более того, как и весь наш народ, рабочие завода организовали сбор денежных средств в помощь фронту, теплых вещей для воинов, проявляли заботу о раненых, семьях красноармейцев.

Во время ежегодных подписок на военные займы многие рабочие и работницы нередко отдавали государству двух- трехнедельный, а порой и месячный заработок. Инициаторами высокой подписки выступали передовые люди предприятия: стахановцы, ветераны производства, коммунисты и комсомольцы. В 1944 году, например, грузчики С. Минин, П. Викторов, Н. Сапырин и А. Семенов, кладовщик К Щербаков, многие другие рабочие подписались на трехмесячный заработок. Общая сумма подписки за первые три дня составила на заводе около 720 тыс. руб., или 233 процента к фонду заработной платы.

«Все для фронта, все для победы!» — этот лозунг был законом жизни заводского коллектива в дни войны.

За успешное выполнение оборонных заданий многие рабочие и инженеры получили высокие правительственные награды. В мае 1944 года орденом Трудового Красного Знамени был награжден директор предприятия К. Е. Семенков, орденом Красной Звезды — мастер Н. А. Бобраков, медалью «За трудовую доблесть»— сменный мастер В. В. Костерин и плотник С. И. Котцов, медалью «За трудовое отличие» — станочница Е И. Корякина. Позднее ордена Трудового Красного Знамени был удостоен инструктор пилоставного дела А. Л. Волков, ордена Красной Звезды — главный инженер завода А. Н. Кошелев и старший механик Е А. Старицын, ордена «Знак Почета» — станочница В. Ф. Наумова и рамщик А. Ф. Дедов. Более ста рабочих получили значок «Отличник социалистического соревнования Наркомлеса».

Много раз коллектив предприятия выступал инициатором Всесоюзного соревнования лесопилыциков, четырнадцать раз стал его победителем, завоевывая Красное знамя ВЦСПС и Министерства лесной промышленности СССР. За успешное выполнение планов выпуска оборонной продукции это знамя было передано на вечное хранение.

 

Константин Евгеньевич СЕМЕНКОВ.

 

Директор завода в 1942-1944 гг.

Родился в 1906 г. в Кадниковском уезде Волгодской губернии.

После окончания АЛТИ — на хозяйственной работе (директора Онежского лесозавода), с августа 1942 по февраль 1944 года возглавляя коллектив лесозавода № 16—17, затем начальник управления Архангельскими лесозаводами.

Награждён орденами Красной Звезды, Трудового Красного Знамени, медалями «За оборону Советского Заполярья» и «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.».

 

Министерства лесной промышленности СССР. За успешное выполнение планов выпуска оборонной продукции это знамя было передано на вечное хранение.

 

В документах, посвященных этому событию в жизни коллектива, отмечалось, что за время войны завод выполнил план по валовой продукции на 105,3, а по оборонной — на 155,6 процента134.

…Четыре долгих года трудились рабочие завода во имя победы над врагом.

Итоги этой работы очень весомы. За годы военного лихолетья завод выработал 1 200 тысяч кубометров пиломатериалов, в том числе 200 тысяч — экспортных.

Каждые сутки предприятие отгружало на оборонные заводы до 20 кубометров тары для упаковки боеприпасов и других видов продукции. А всего было выработано ее более 30 000 кубометров.

Еще 1 мая 1945 года заводская многотиражка «Стахановец лесопиления» вышла с призывом: «Трудящиеся всех стран, соединяйтесь для борьбы за полный разгром гитлеровской Германии!».

Передовая газеты «Праздник борьбы и труда» сообщала о том, что коллектив предприятия в течение трех последних месяцев 1944 года завоевывал высокую по тому времени награду — переходящее Красное знамя ВЦСПС и Наркомата лесной промышленности СССР.
Труженики завода достойно встречали победные майские дни. Сошлемся на скупую газетную хронику, обретшую в наши дни немеркнущую ценность исторического документа.

Январь 1945 г.
Достигнутых в ноябре и декабре 1944 года темпов завод не снизил. План января выполнен досрочно. Первенство во Всесоюзном социалистическом соревновании вновь осталось за нашим заводом. ВЦСПС и Наркомлес СССР присудили заводу переходящее Красное знамя и первую денежную премию.

Февраль 1945 г.

В ответ на исторический приказ товарища Сталина, посвященный 37 годовщине Красной Армии, коллектив завода досрочно выполнил месячный план лесопиления. Переходящее Красное знамя ВЦСПС и Наркомлеса СССР в третий раз подряд оставлено за нашим заводом.

Март 1945 г.

За первый квартал 1945 года завод выпустил сверхплановой продукции на 600 тысяч рублей.

Апрель 1945 г.
Лесозавод встал для проведения весеннего ремонта.

Май 1945 г.
После победоносного завершения Великой Отечественной войны коллектив завода успешно справился с проведением весеннего ремонта. Наши заводы вновь приступили к работе»135.

В праздничном первомайском номере победного 1945 года газета «Гигант Севера», сообщая о том, что рабочие в основном завершают весенний ремонт, заверяла: «Труженики завода готовы дать фронту все необходимое для разгрома врага».

А 9 Мая в жизнь заводчан ворвалась радостная весть о долгожданной Победе — великом празднике народа.

Редактор заводской многотиражки И.В. Артюгин оставил для истории яркую зарисовку о том, что происходило в тот памятный день в жизни заводского поселка. Воспользуемся этой информацией очевидца.

«Над поселком, — писал журналист, — спустилась ночь. Люди, утомленные дневным трудом, спали. Многие из них не слышали, как в два часа ночи из репродукторов стала доноситься знакомая мелодия марша «Широка страна моя родная». Это предвещало передачу важного сообщения…

Вот диктор объявляет, что будет передаваться сообщение о капитуляции Германии, и чеканно-четкие слова диктора передали пакт о военной капитуляции, Указ Президиума Верховного Совета СССР об объявлении дня 9 мая праздником Победы и постановление Совнаркома Союза ССР.

Радость и ликование охватили слушавших передачу. Каждый спешил поделиться своей радостью с товарищами, и, несмотря на ночь, люди выходили на улицу.

 

Особо потрудилась в эту ночь телефонистка Зоя Мамонтова. Не зная, как выразить свой восторг, Зоя стала звонить по
телефону всем. Ей хотелось в эту минуту поздравить народ с великим праздником Победы, и всюду в телефонных трубках, был слышен ее голос: «Поздравляю с победой! Поздравляю с победой!»

Уже к трем часам улицы поселка оживились. Слышен смех и добрые голоса. Встречающиеся крепко пожимают друг другу руки, обнимаются и целуются.

К шести часам утра поселок принял праздничный вид. Всюду лозунги, флаги, портреты руководителей партии и правительства. Над трибуной возвышается огромный портрет товарища Сталина, многочисленные знамена и большой лозунг —- «Да здравствует Победа!»

Рабочие, служащие, да и все жители поселка, празднично одетые, спешат на площадь. Сюда же пришли рабочие Солом- бальского сульфат-целлюлозного завода, бойцы и офицеры воинской части. Всеобщее веселье охватило собравшихся. Молодежь пляшет, танцует, поет песни.
Открылся митинг. Несмотря на ранний час, площадь была переполнена. На митинг собралось свыше пяти тысяч человек.

На трибуну один за другим поднимаются представители лесозавода, сульфат-целлюлозного завода, бойцы и офицеры воинской части. Речи выступающих коротки… Все дают клятву не успокаиваться победой, работать с новой энергией для быстрейшего залечивания ран, нанесенных стране войной…

Весь день и вечер народ торжествовал победу. В заводском клубе беспрерывно демонстрировались кинофильмы. Вечером состоялся концерт и танцы.

Всюду царило веселье. Из окон то и дело доносились веселые слова песен. Вот слышится песня, казалось бы, уже забытая за годы войны, ранее любимая нашей молодежи — «Молодежная».

В репродукторах вновь послышалась мелодия марша «Широка страна моя родная», и диктор объявил, что будет выступать товарищ Сталин. И вот, знакомые слова любимого Сталина, обращенные к народу, возвестили, что война окончена и начался мирный период…»156.

Статья, очевидно, имеет стилистические и иные погрешнос-ти, обусловленные духом времени. Но, будучи свидетелем событий тех дней, я считаю, что она удивительно точно воссоздает типичную картину того, как северяне встретили день Победы. В ней достоверно все: и общая атмосфера, царившая в тот день, и всеобщее ликование, и великая радость людей, даже мелодии песен, звучавшие по всей стране. Этот теплый майский день был днем великого торжества простых тружеников, истосковавшихся по своим близким — воинам Советской Армии, по спокойному мирному труду.

Однако уже назавтра наступили трудовые будни. Перед рабочими завода стояли те же задачи: трудиться не покладая рук, чтобы быстрее залечить раны, нанесенные войной.

Победа не принесла желанного улучшения жизни. Еще два с половиной года в стране существовала карточная система. В заводском поселке насчитывалось 624 семьи военнослужащих, проживало более 80 инвалидов Великой Отечественной войны. В трудном положении находились семьи солдат, погибших на войне.

Горестная примета того времени: более 320 бывших лесопильщиков не вернулось с фронта. У коллектива завода появилась новая проблема: оказание помощи семьям павших воинов.

Уже в 1945 году завод передал этим семьям 50 кубометров пилопродукции, для них было подвезено более 100 кубометров дров, выдано 124 метра мануфактуры, 70 пар различной обуви, крупная сумма денег.

…Вскоре после завершения войны бывшие фронтовики стали возвращаться домой и поступать на работу.
К маю 1946 года на завод прибыло более 140 бывших воинов, 129 из них почти сразу же устроились на работу в родные для них коллективы.
Заводская газета не раз писала об этом радостном явлении.

Архив предприятия сохранил сведения о наградах, какими были удостоены около двухсот бывших лесопильщиков, сражавшихся на фронте. Сведения эти далеко не полны, но они отражают мужество заводчан. Характерно, что до половины из числа учтенных воинов воевали на родном Севере и были удостоены медали «За оборону Советского Заполярья». В их числе рядовой Анисий Кондратов, младший сержант Павел. Торопов, старшина Филипп Парфеньев, ефрейтор Яков Петров, подводник Иван Агейкин. На Карельском фронте в составе отдельной лыжной бригады воевал Павел Павловский.

 

Грудь бывшего мичмана Ивана Балеевского украшали ордена Красного Знамени и Красной Звезды, до десятка различных медалей. Ордена Красного Знамени, Отечественной войны 2-й степени, два ордена Красной Звезды, медали «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда», «За взятие Кёнигсберга» и многие другие имел бывший майор Роман Ефимович Дедков.

Несколько работников завода завершили войну в Берлине и были награждены медалями «За взятие Берлина». Среди них были ефрейтор Александр Зудов, рядовые Михаил Мозговой и Сергей Чуркин, лейтенант Евгений Вишняков и ряд других.

Перечень наград заводчан — своего рода документальный свидетель того, что труженики завода достойно защищали Ленинград и Сталинград, освобождали Прагу и Будапешт, штурмовали Кенигсберг и Берлин, воевали на Дальнем Востоке.

В северном городе Полярном начал свой боевой путь бывший рамщик, позднее мастер лесоцеха № 1 Василий Федорович Ермолин. Куда только не забрасывала его военная судьба! Бои на Северном Кавказе, форсирование Керченского пролива, затем Польша, горячие бои за Будапешт и, наконец, Австрия, где бывалый фронтовик встретил радостный день Победы.

Боевые дела лесопильщика по достоинству были отмечены орденами Красной Звезды и Славы третьей степени, 8 медалями, первой среди которых явилась медаль «За боевые заслуги».

…Добровольцем ушел на фронт Евгений Вишняков. Случилось так, что почти всю войну он сражался в составе партизанского отряда, получил боевые награды: орден Красной Звезды, медали «За оборону Москвы» и «За победу над Германией».

В ряды защитников Родины ушло немало женщин. Среди них Анна Тихоновна Подопригора. В 1937 году шестнадцатилетней девушкой она пришла на лесозавод: вязала пачки военной тары, училась водить мотовоз, трудилась рубщиком около рам.

В 1942 году по комсомольской путевке ушла в армию. Служила в отдельном зенитном артиллерийском дивизионе.

«Сначала в Архангельске, — вспоминает бывшая защитница Отечества, — высвечивали самолеты, а в 1943 году со 160 отдельным зенитным дивизионом войск ПВО отправили в Литву. Служила в прожекторном — открывала луч для высвечивания самолетов врага. Служила и «слухачом». Надо было научиться определять тип самолета — наш летит или вражеский. Служить девчонкам было тяжело… Порой случались бомбежки по несколько раз в день».

После войны всю жизнь Анна Тихоновна трудилась контролером на сортплощадке. Она награждена орденом Отечественной войны II степени и многими боевыми медалями.

Двадцатилетней девушкой попала в действующую армию Елизавета Сергеевна Аникиева. Она также служила в зенитных войсках, участвовала в защите Сталинграда. Домой возвратилась с наградами: медалями «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда».
Поредел список героев военных сражений. Очень немногие из них дожили до начала XXI столетия.

Достаточно отметить, что в общем списке ветеранской организации АО «Соломбальский ЛДК», в котором в начале 2000 года насчитывалось более 1430 человек, на учете состоит 80 ветеранов и инвалидов Великой Отечественной войны, 8 участников оборонных работ и 11 солдатских вдов. Бывший ветеран войны Александр Александрович Зудов создал эту организацию и долгих 7 лет возглавлял ее руководящий орган — совет. Его сменил Алексей Александрович Перов. А затем к руководству ветеранской организации пришли бывшие труженицы комбината: А.Л. Каланчина, А.И. Полоротова, А.С. Владимирова и Екатерина Ивановна Суханова137.

Заводчане бережно хранят память о защитниках Отчизны. Напоминанием об их незабываемых делах, о непомерно дорогой цене Победы является список павших на полях сражений земляков, публикуемый в конце нашей книги138. Он включает 323 имени и является, по нашему мнению, далеко не полным.

* * *

Возвращение фронтовиков оживило жизнь завода, многие из них сразу же после приезда к своим семьям начали работать на прежних местах. 17 бывших воинов поступили работать в автотранспортный цех. Шоферы Г. Михашин, П. Волков, В. Чечулин систематически перевыполняли нормы.

Бывший лесокат Иван Дмитриевич Никонов стал помощником начальника водного цеха. Кавалер орденов Красная Звезда и ордена Отечественной войны Василий Егорович Поляков поступил на работу слесарем в механическую мастерскую. Михаил Егорович Поляков стал старшим механиком в водном цехе.

В 1946 году, после армии, вернулся на свой пост сменного мастера Василий Макеевич Березин. Более 16 лет он бессменно трудился в родном цехе и лишь в 1963 году по состоянию здоровья перешел на другую работу — стал инструктором пилоставного дела.

С боевыми орденами Красной Звезды, Славы и 8 медалями пришел из рядов армии прославившийся своей работой еще перед войной уже упомянутый выше Василий Федорович Ермолин. Несколько лет он работал рамщиком, неизменно добивался высоких результатов труда, затем перешел на должность мастера. Долгие годы он передавал свой опыт начинающим рамщикам. К боевым регалиям ветерана добавилась высокая награда за труд — орден Ленина.

Десятки бывших солдат и офицеров постепенно возвращались к ритмам мирной жизни.

В течение второй половины победного 1945 года дирекция завода регулярно проводила встречи с демобилизованными воинами. Директор завода Семен Янкевич рассказывал о работе завода, о его задачах. На встречи приглашались передовики предприятия. Одним словом, делалось все для того, чтобы бывшие солдаты занялись мирным делом.

Однако еще очень долго основную работу на заводе выполняли женщины. Осенью в печати были опубликованы списки людей, которым было присвоено почетное звание «Лучший Сообщение газеты «Стахановец лесопиления» о присвоении звания «Лучший работник завода». 14 октября 1945 г.

работник завода». Из 26 человек, удостоенных этой чести, 20 были женщины. В те же дни огласили список лучших работников, занесенных на общезаводскую «Доску почета». И здесь наблюдалась такая же картина: среди 17 человек было лишь трое мужчин.

Лучшими рамщиками по-прежнему значились М. Либерова, А. Червочкина, А. Хозяинова, Т. Романова и другие. Именно эти женщины составляли славу завода в течение долгих $ военных лет, они же достойно держали марку завода и в послевоенное время.

Большинство из них были еще очень молоды, они возглавляли молодежные бригады. По итогам соревнования за ноябрь, например, обком комсомола признал лучшими бригады рамщиц Марии Либеровой, Александры Муравинской. Каждая из них удостоилась денежных премий. Обком комсомола отметил также хорошую работу бригад А. Червочкиной и Т. Романовой.

Показателем успешной работы предприятия, и прежде всего, женских молодежных бригад, явилась крупная победа коллектива предприятия в июле—сентябре. В течение трех месяцев завод добивался первенства во Всесоюзном социалистическом соревновании.

 

Семен Яковлевич ЯНКЕВИЧ.

 

Директор завода в 1944—1946 гг.

Родился в 1902 году в деревне Крепость Соломбальской волости. После окончания сельской школы и ремесленного училища трудился на маймаксанских лесозаводах.

С 1932 года — на лесозаводе имени Молотова (механик, главный инженер). С февраля 1044 по май 1946 гг. — директор завода.

Затем на хозяйственной работе (на заводе «Красная кузница», Директор лесозавода на Кегострове , по заднее в Котласлесе).

 

ВЦСПС и Наркомлес СССР присуждал им за это время переходящее Красное знамя и денежные премии в сумме 75 тысяч рублей.
Коллектив выполнил план досрочно, выпустив сверх плана более 15 тысяч кубометров древесины.
…Размышляя о роли женского труда в военные и послевоенные годы, невольно вспоминаешь слова нашего знаменитого земляка, писателя Федора Абрамова.

«Это она, русская баба, — говорил он в 1976 году на VI съезде писателей СССР, — своей сверхчеловеческой работой еще в сорок первом году открыла второй фронт, тот фронт, которого так жаждала Советская Армия. А как, какой мерой, каким мерилом измерить подвиг все той же русской бабы в послевоенную пору, в те времена, когда она, зачастую сама голодная, раздетая и разутая, кормила и одевала страну, с истинным терпением и безропотностью русской крестьянки несла свой тяжкий крест вдовы-солдатки, матери погибших на войне сыновей!»139

Федор Александрович, произнося эти слова, имел ввиду прежде всего работу колхозниц. Но с полным основанием их можно отнести и ко всем труженицам нашей Родины.

 

ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ

 

После окончания Великой Отечественной войны перед коллективом завода встали новые задачи.
В стране значительно возрос спрос на пиломатериалы. Города и села залечивали послевоенные раны. Не менее важно было быстро восстановить лесоэкспорт, выйти на международный рынок, практически потерянный в военные годы. А для этого требовалось наращивать производственные мощности завода.

Между тем предприятие переживало нелегкие времена.

Во-первых, оборудование за годы войны износилось. В отчете о работе завода за 1945 год, например, отмечалось, что «вследствие 4-летнего отсутствия капитального ремонта завод имеет сильную изношенность как зданий, так и механического оборудования».

Знаменитые некогда двухэтажные продольные элеваторы практически не ремонтировались с момента пуска, т.е. с 1931 года. Деревянные опорные столбы подгнили, во многих местах элеватор осел и перекосился. Эксплуатация этого сложного объекта становилась попросту опасной. В бедственном положении находились гидролотки, в военное время почти не чистились водные бассейны, износился такелаж.
Такая же обстановка была и на заводском транспорте. В разгар жаркого лета 1945 года на сортплощадке скопилось более 500 возов готовой продукции. Основная причина плохой отвозки пилопродукции состояла в изношенности мотовозов, которые простаивали из-за отсутствия запасных частей. Все это затрудняло работу завода.

Кроме того, в годы войны значительная часть пилорам не использовалась. Поэтому в ходе ремонта требовалось не только заменить устаревшие детали механизмов, но и привести в готовность то оборудование, которое простояло два-три года.
Во-вторых, все подразделения завода испытывали острый недостаток в опытных рабочих. В начале 1945 года на заводе трудилось всего 1223 человека. По подсчетам дирекции, предприятию немедленно требовалось до 1340 работников140. Без решения проблемы кадров значительную часть оборудования нельзя было пустить в действие.

В-третьих, требовался неотложный ремонт самого заводского поселка. За годы войны заметно прохудились мостовые, неказистым был внешний вид жилых домов: их стены и окна давно не видели краски, заборы повалились. В рабочих общежитиях не хватало мебели, белья, посуды.

Общую ситуацию, как и в военное время, ухудшало плохое снабжение населения. Долгожданная Победа не принесла немедленного улучшения жизни людей. Народ жил очень трудно: даже два с половиной года спустя после разгрома Германии (до декабря 1947 года) в стране существовала карточная система. Хлеб, все основные продукты питания являлись попрежнему самым дефицитным товаром. Не было перемен и в обеспечении населения одеждой, обувью, другими товарами первой необходимости.

Плохое снабжение, низкие заработки, нехватка материалов, необходимых для строительства и даже ремонта жилья, приводили к текучести рабочей силы.

* * *

Несмотря на эти и другие трудности, жизнь в рабочем поселке и на заводе постепенно менялась к лучшему.

Первой важной переменой мирного периода явилось возвращение домой бывших фронтовиков. Выше уже отмечалось, что к середине 1946 года из армии прибыло 143 демобилизованных воина. 129 из них почти сразу же влились в рабочий коллектив141.

Как и в былые времена, завод попрежнему состоял на хорошем счету среди предприятий, выполнявших плановые задания. Он успешно реализовал задания победного, 1945 года, выпустив сверх плана почти 23 тыс. кубометров пиломатериалов, а по выработке экспортной продукции план был реализован на 105,5%. Завод получил 3640 кубометров сверхплановой экспортной доски142.

Следует, однако, оговориться: плановые задания как военных, так и первых послевоенных лет резко уменьшились в сравнении с довоенным периодом. В 1945 году, например, из цехов завода вышло только 194 тысячи кубометров пиломатериалов, в том числе около 70 тыс. — экспортных. Объем последних находился в то время лишь на уровне 1932 года, т.е. был в 6—7 раз меньшим, чем в 1936—1937 гг. Иначе говоря, война отбросила завод в своем развитии на 12—13 лет назад.

Подобная ситуация объяснялась не только сокращением численности рабочих и уменьшением спроса на экспортные товары, но и острой нехваткой сырья для переработки.

В отчете о работе промышленных предприятий области, составленном в августе 1945 года, отмечалось: «Если в 1940 году было поставлено сырья со сплава лесозаводам в количестве 4428 тысяч кубометров, то в 1942 году поставка составила только 40% к 1940 году, и за весь последующий период резкого увеличения поставок сырья не произошло. В силу этого отдельные лесозаводы поставлены на консервацию, а большинство действующих работают с нагрузкой от 40 до 70% их установочной мощности»143.

Вследствие такой ситуации Соломбальский лесозавод уже к 1 января 1946 переработал весь запас древесины, предназначенный на распиловку. Предприятие значительно раньше, чем в прежние годы, стало на длительный капитальный ремонт. Лишь в конце мая в Кузнечиху вошли первые плоты древесины.

Существенное значение для решения проблемы кадров имело создание в 1947 году на заводе школы фабрично-заводского обучения (ФЗО), позднее преобразованной в городское профессинально-техническое училище. Это учебное заведение явилось настоящей кузницей кадров для лесопильного, а несколько позднее — и для целлюлозно-бумажного комбинатов.

 

В 1946—1948 гг. коллектив лесозавода возглавлял Соломон Борисович ГЕРЦОВИЧ (см. групповой снимок па стр. 156).
Герцовичродился в 1903 году в Краснодарском крае. Много времени трудился на различных лесоперерабатывающих предприятиях Архангельска.
После лесозавода Ns 16—17 работал директором лесозавода Ns 14 и на других хозяйственных должностях.

Оно заслуживает того, чтобы рассказать о нем подробнее.

Несмотря на острую нехватку средств, руководство завода совместно с областным управлением трудовых резервов оборудовало три здания, снабдило их необходимым инвентарем и создало, таким образом, собственную кузницу кадров. Здесь готовились рамщики, обрезчики, рамные мастера, пилосгавы, плотники, станочники, специалисты целлюлозного производства.

За короткий срок это учебное заведение сделало первый выпуск, более 20 процентов которого пришли в цеха завода.

В разные годы в школе ФЗО познавали азы лесопильного дела именитые мастера своего дела. Среди выпускников училища и школы ФЗО — инициатор движения за коммунистический труд Владимир Степанович Пирогов, Василий Дмитриевич Ерегин, дважды награжденный орденом «Знак Почета», в прошлом известный рамщик комбината Виктор Петрович Савицкий, ставший позднее директором одного из лесозаводов, а также Н.М. Пышкарева, В.А. Норкин, Герой Социалистического Труда Б.И. Завьялов, лауреаты премии Советских профсоюзов, обладатели всесоюзных рекордов по распиловке В.Н. Резанов, А. П. Колодин и многие другие прославленные мастера лесопиления.

Только за первые 16 лет своего существования в школе ФЗО было подготовлено почти 3200 квалифицированных рабочих.
В 1963 году эта школа ФЗО была реорганизована в городское профессионально-техническое училище, для которого построили новое здание. Свой опыт юношам и девушкам передавали ветераны производства. Долгое время мастерами производственного обучения в училище работали известные передовики: рамщица О.И. Ларюхина и торцовщица В.Ф. Наумова.

«Первая группа у меня была обрезчиков, — вспоминает Валентина Федоровна Наумова, — а затем обучала уже все профессии: рамщиков, сортировщиков, браковщиков». За безупречную работу в школе ФЗО и на производстве Валентина Федоровна удостоена высокого звания «Отличник трудовых резервов СССР», награждена двумя орденами «Знак Почета».

Директорами заведения трудились И. А. Копылов, И. А. Перов, Н. С. Шамин, В. С. Гомзяков. За йервые 30 лет существования училище подготовило более 7200 специалистов.

Примечательная страница в истории училища — подготовка квалифицированных кадров для Монгольской Народной Республики. За девять лет учебное заведение окончили более 150 юношей из Монголии. Все они получили специальности рамщиков, пилоставов и слесарей по наладке деревообрабатывающего оборудования. За успехи в подготовке кадров для Монгольской Народной Республики многие работники училища награждены значками «Отличник строительства МНР».

…Первые выпускники этого учебного заведения в основном и заменили женщин, трудившихся на пилорамах в военные годы.

 

 

«Очень была рада, — вспоминала Надежда Федоровна Тюлина, — когда на смену нам, женщинам-рамщикам, пришли работать молодые парни, такие, как Виктор Савицкий, Владимир Пирогов. Мы передали свою эстафету военных лет в надежные руки, и эти отличные ребята приумножили славу комбината»144.

В июле 1992 года на базе бывшего профессионально-технического училища создан индустриально-педагогический лицей, дающий как начальное, так и среднее профессиональное образование. Сейчас здесь можно получить профессии техника-механика деревообработки, техника-технолога деревообработки и мастера производственного обучения.

Лицей преемственно продолжает эстафету, начатую школой ФЗО. За 50 лет в стенах учебного заведения 11 тысяч высококвалифицированных рабочих.

* * *

Через год после завершения войны, к весне 1946 года, удалось привести в готовность все 24 рамы, многие из которых бездействовали в течение 4 военных лет. Это была настоящая трудовая победа коллектива.

В марте 1946 года Верховный Совет СССР принял Закон о пятилетием плане восстановления и развития народного хозяйства на 1946-1950 годы. Этот документ так определил задачи новой пятилетки: «Восстановить пострадавшие районы страны, восстановить довоенный уровень промышленности и сельского хозяйства и затем превзойти этот уровень в более или менее значительных размерах».

В традициях того времени крупные перспективные проблемы развития предприятия обсуждались на общих партийных собраниях.
23 апреля 1946 года коммунисты завода собрались в клубе, чтобы обсудить вопрос о том, как лучше выполнить план первой послевоенной пятилетки.

Что же представляла из себя в то время заводская партийная организация?

Два момента ее деятельности достойны того, чтобы рассказать о них подробнее.

Во-первых, представляет большой интерес вопрос о росте и составе ее рядов, и, во-вторых, заслуживают внимания основные направления ее практической деятельности.

Это было время, когда ряды заводских коммунистов заметно росли. Если в конце войны в организации насчитывалось 89 членов и 42 кандидата в члены партии, то к лету 1946 года в ней состояло уже 153 человека145. Партийная организация быстро пополнялась бывшими фронтовиками, работниками лесозавода.

82 труженика предприятия вступили в партию в годы войны. При этом половину организации — 75 человек — составляли женщины, а более четверти — 39 человек — участники Великой Отечественной войны.

Коммунисты- лесопилыцики отважно сражались на фронте.

Об этом ярко свидетельствуют данные о наградах, полученных воинами, ставшими после возвращения из армии на учет в заводской организации. Из 39 фронтовиков один имел орден Красного Знамени, пятеро — орден Отечественной войны, 13 — «Красной Звезды», 5 — орден Славы различных степеней. 13 бывших лесопилыциков удостоилось медали «За отвагу», 6 — «За боевые заслуги», 38 — «За победу над фашистской Германией в годы Великой Отечественной войны», 5 — «За оборону Ленинграда», 1 — «За оборону Москвы», 3 — «За оборону Кавказа», 11 — «За оборону Советского Заполярья». 6 коммунистов имели медали «За взятие Берлина», «За освобождение Праги» и «За победу над Японией».

Без всякого преувеличения можно сказать, что заводская партийная организация объединяла лучших людей завода. Все передовики производства, которые уже не раз упоминались в нашем повествовании, были коммунистами.

Характерный пример. В 1947 году на районную и городскую доски почета были занесены имена Е. М. Кашериной, Л. С. Крюковой, А. Ф. Дедова, А. А. Червочкиной, Д. И. Рогач и ряда других. Все они были членами партии, почти все вступили в партию в годы войны, каждый из упомянутых коммунистов заслуженно считался передовиком производства.

Что касается основных видов деятельности партийной организации завода, тех проблем, которые выносились на обсуждение собраний и партбюро, то среди них преобладали важнейшие хозяйственные дела. Работа отдельных цехов завода, проведение весеннего ремонта, выполнение оборонных заказов, оказание помощи семьям военнослужащих, деятельность заводского транспорта и подсобного хозяйства — эти и многие другие вопросы становились предметом анализа и конкретного разрешения.

Решения чаще всего носили категоричный, жесткий характер. Так было во все периоды существования завода, а в военное и послевоенное время это являлось нормой внутрипартийной жизни.

Приведем два примера. Обсуждая вопрос о ходе подготовки к зиме, партийное собрание 5 сентября 1947 года постановило: немедленно выделить 45 коммунистов на выкатку древесины. На деле это означало переброску работавших на том или ином участке в самый трудный цех — водный.

Еще более строгими были решения относительно подписки на заем. Современному читателю трудно понять сложность самой проблемы, суть которой состояла в том, что ежегодно каждый рабочий во время размещения очередного займа, то ли военного, то ли восстановления народного хозяйства, должен был отдать государству, как правило, месячную зарплату. Взамен своих кровных денег подписчик получал облигации, лишь небольшая часть из которых являлась выигрышной. А другую, значительно большую, государство обязывалось со временем выкупить, т.е. оно как бы временно брало взаймы деньги у народа. Но в конце концов государство оказалось неспособным выкупить всю массу облигаций. Спустя многие годы лишь малая часть из них, потерявшая прежнюю цену, была погашена.

Понятно, что и при без того низкой заработной плате подобная жертва со стороны кормильца семьи становилась для нее весьма ощутимой потерей. Тем не менее, долгие годы это было обычной нормой в жизни нашего народа.

Так, партийное бюро завода, обсудив 12 апреля 1947 года вопрос о размещении очередного займа, поддержало лозунг «Трех-четырехнедельный заработок на заем!»

Понимая предстоящие трудности с его реализацией в коллективе, бюро предупредило председателя завкома Лукина, секретаря комитета ВЛКСМ Колосову, всех секретарей цеховых партийных организаций и каждого коммуниста о том, что «задача предстоит нелегкая и потребует настойчивой, кропотливой работы с каждым тружеником… завода», для чего партбюро предлагало «своим личным примером … провести размещение займа на высоком уровне».

Задача была решена успешно: подписка составила 556 550 рублей, что превысило почти на пять процентов размер фонда заработной платы146…

Но возвратимся к собранию 23 апреля 1946 года.

Докладчик, главный инженер А. Н. Кошелев, исполнявший некоторое время обязанности директора предприятия, охарактеризовал ситуацию на заводе, кратко изложил планы на будущее.

План выработки продукции на новый сезон составлял 133 450 кубометров. По предварительным наметкам завод должен был получить более 302 тысяч кубометров сырья против 218 тысяч в 1945 году. Рост, таким образом, намечался более 38%. А общий план производства к концу пятилетия (в 1950 году) предстояло увеличить в 4 раза. В последний год пятилетки лесопилыцики должны были выдать 535 800 кубометров пиломатериалов147.

Собрание одобрило мероприятия, предложенные дирекцией и партийным комитетом. Оно обязало коммунистов мобилизовать коллектив как можно быстрее завершить капитальновосстановительный ремонт, а затем работать так, чтобы каждый рабочий выполнял дневной график.

В числе других мер предусматривалось привлечь на завод новых рабочих, обучить в течение года различным квалификациям не менее 650 человек. Для улучшения бытовых условий работников намечалось проведение ремонта общежитий и жилых помещений.
Главная же задача состояла в том, чтобы поднять мощность предприятия до уровня довоенной.

Успешно проведенные ремонтные работы позволили внести существенные перемены в работу завода. Впервые после долгого перерыва 28 мая 1946 года в лесопильном цехе № 17 заработали все 12 рам. Это было большим событием в жизни коллектива — завод возрождался к работе в крупных масштабах, постепенно занимал предвоенную нишу в выработке дефицитной продукции.

* * *

В течение первого послевоенного пятилетия на лесозаводе были проведены значительные работы по усовершенствованию технологического процесса. Крупным новшеством явился переход к работе на лесопильных рамах с плющеным зубом. Первые опыты по внедрению этого метода начались еще до Великой Отечественной войны.

Это мероприятие началось с использования простейших ручных плющилок и формовок, а несколько позднее был сконструирован и внедрен плющильноформовочный автомат. Инициатором этого метода был доцент АЛТИ П. И. Лапин и практики лесозавода.
Новый метод позволил повысить производительность лесопильных рам за счет сокращения простоев на перебивке пил, увеличить коэффициент использования рабочего и машинного времени. В этот же период на заводе появились металлические рольганги, первые образцы механических откидок реек, перекладчики бруса и ряд других технических новшеств.

Внедрение новой техники сопровождалось подъемом рационализаторства и изобретательства. Только в 1947 году рационализаторы завода внесли более 1000 предложений по улучшению организации и технологии производства. Более половины из них были реализованы.
Совершенствование технологического процесса сочеталось с замечательными трудовыми делами коллектива. Передовики лесозавода, восстанавливая былую славу, не раз выступали с важными начинаниями. Они первыми в области поддержали призыв ленинградцев: «Пятилетку — в четыре года!» Новое поколение соломбальских лесопилыциков приумножало традиции старших товарищей.

 

11 Зак. 2976

Комсомольско-молодежный поток Анны Абакумовой призвал тружеников завода использовать опыт Василия Мусинс- кого и распиливать за смену не менее 130 кубометров. Поток обязался досрочно выполнить пятилетку. Такие же высокие обязательства приняли потоки рамщиц А. Червочкиной, Е. Кашериной и О. Ларюхиной.

В соревнование включились рабочие других специальностей. Стахановцы завода в обращении, опубликованном в областной газете, призывали всех лесопилыциков области вывести лесопильную промышленность в число передовых, полностью снабдить страну пиломатериалами. Так было положено начало движению мастеров лесопиления области, проходившему под лозунгом: «Возродим Архангельску славу «всесоюзной лесопилки!»

Передовики делом подкрепляли свои обязательства. Уже в 1947 году далеко за пределами области стало известно о рекордных выработках рамщиков лесозавода.

…18 декабря поток Е. М. Кашериной распилил за смену 213,7 кубометра сырья, выполнив норму на 261 процент.

…20 декабря поток А. А. Червочкиной перекрыл рекорд Кашериной, выполнив норму на 266,5 процента. А еще через три дня поток Ольги Ивановны Ларюхиной перекрыл задание в 2,7 раза.

Секрет высоких достижений состоял в том, что стахановцы, в совершенстве освоив технологию, работали на высоких посылках, добивались четкой организации труда в течение всей смены. За 1947 год потоки А. Червочкиной, Е. Кашериной, О. Ларюхиной и другие распилили по 20 тыс. кубометров древесины каждый.

Наряду с рамщиками, широко были известны в то время имена слесаря-монтажника Евгения Колчина, кузнеца Александра Голубцова, заточницы Александры Бестужевой, слесаря Федора Вахрушева и многих других.

Характерно, что, несмотря на возвращение с войны мужчин, в течение почти трех лет после завершения войны ведущие места на производстве по-прежнему занимали женщины.

 

Приведем лишь один пример. В октябре 1946 года многотиражка «Гигант Севера» опубликовала «Доску почета» передовиков соревнования лесозавода. В списке победителей значилось 9 женщин, в нем не было ни одного мужчины. Вот эти имена: рамщицы Агния Алексеевна Червочкина, Клавдия Прокопьевна Медведева, Серафима Савельевна Черепанова, Вера Александровна Сафонова, комлевые обрезчицы Валентина Федоровна Наумова, Лидия Степановна Крюкова, сортировщицы Мария Васильевна Лебедева, Вера Ивановна Кочина и бригадир Александра Васильевна Шарыпова. Знакомые фамилии!

И в 1947 году зачинателем соревнования неизменно выступала Агния Алексеевна Червочкина. 21 декабря Агния Алексеевна, выйдя за ворота завода после смены, увидела красочный плакат. На нем крупными буквами было написано: «Рамщица Агния Червочкина выполнила сменное задание на 266,5 процента. Она распилила 250 кубометров леса».

Еще до войны учеником пилостава начала работать на заводе Елизавета Мартыновна Кашерина. А когда потребовала обстановка, она стала рамщицей. Только в последний военный год за успехи в труде Министерство лесной промышленности СССР четыре раза премировало Елизавету Мартыновну. Она была награждена значком «Отличник социалистического соревнования лесной промышленности». В 1948 году А. А. Червочкина и Е. М. Кашерина стали членами областного Совета депутатов трудящихся.

Агния Червочкина была в числе 29 лучших производственников области занесена на Доску почета. Ее фамилия сияла золотом рядом с именами прославленного ледового капитана Владимира Ивановича Воронина, конструктора первой отечественной электропилы Николая Федоровича Харламова. С 1948 года она стала работать мастером производства.

Постепенно в дело втягивались бывшие фронтовики.

В 1948 году стало широко известно имя уже упомянутого выше рамщика Василия Ермолина. 12 марта он распилил за смену 220 кубометров древесины, 23 июня — 277, а 25 июля — 372 кубометра.

Почти 20 лет спустя именитый ветеран, подводя первые итоги своей трудовой деятельности, вспоминал: «Самой удачной я считаю свою работу после того, как я вернулся с фронта. Прошло целых четыре года, и все пришлось осваивать как бы заново. Мы с бригадиром, рассчитав возможности, стали готовиться к ударному труду. 23 июня 1948 года я стал на вахту. В первый день выполнил норму на 250%, через неделю, 30 июня, мы бригадой распилили 475 кубометров за смену, перевыполнив плановое задание более чем в три раза».

Стахановцы ставили цель превзойти рекорд распиловки древесины, достигнутый в свое время В. С. Мусинским. Вслед за Ермолиным успеха добился Иван Вершинин. 8 августа 1948 года он распилил за смену 538 кубометров древесины, выполнив более трех норм. 333 кубометра, выпиленные рамщиком, составили тринадцать железнодорожных вагонов. Его горячо поздравил министр лесной промышленности. Долгие годы никто в лесопилении не мог превзойти этот рекорд мастера.

Достигнув высоких показателей, Ермолин и Вершинин взяли обязательства распилить за год по 40 тыс. кубометров сырья.

В 1948—1952 гг. коллектив лесозавода возглавлял Григорий Леонтьевич ТУФА НОВ.
Туфанов родился в 1910 году в Архангельске. В 1927 году окончил школу ФЗО, работал на лесозаводах Май- максы. В1935 году окончил Архангельский лесотехнический институт.
Трудился на различных хозяйственных постах.
Несколько лет был председателем Ломоносовского райисполкома, заведующим облкомхозом и управляющим трестом Архангельскстрой.
Награжден орденом «Знак Почета», различными медалями. Умер в 1972 году.

За передовиками тянулись остальные рабочие. Если в начале 1948 года на заводе было 740 стахановцев и ударников, то в конце — уже 1150 человек. К концу пятилетки 127 стахановцев завода значительно перевыполнили пятилетнее задание, а 9 человек выполнили по 10—14 годовых норм.

День за днем коллектив наращивал мощность лесопильного гиганта. Если в 1947 году он дал стране только 182 тыс. кубометров пиломатериалов, то в 1950 году — уже около 338 тыс. кубометров.

Это было значительно меньше, чем предусматривалось планом, который был доведен до сведения коллектива в начале 1946 года. Такая ситуация объяснялась неувязками в планировании.

В первые послевоенные годы завод систематически недополучал значительное количество сырья против того, что требовалось по плану. В течение 1946 года, например, завод получил меньше, чем было запланировано, почти на 108 тысяч кубометров148.

Производство пиломатериалов всеми заводами Архангельской области составило в 1950 году 2978 тыс. кубометров, а в 1951 — 3 344 тыс. кубометров против 949 тысяч в 1945 году. В целом же архангельские лесопилыцики в короткие сроки восстановили былую славу «всесоюзной лесопилки». И немалая заслуга в этом принадлежала флагману лесопиления Севера — заводу №16—17.

НА НОВЫЕ РУБЕЖИ

К концу четвертой пятилетки страна в основном залечила раны, нанесенные войной.

В октябре 1952 года XIX съезд партии утвердил пятый пятилетний план. Съезд указал на необходимость «ликвидировать отставание лесной промышленности от растущих потребностей народного хозяйства, увеличить производство пиломатериалов».

Он счел возможным увеличить мощность действующих предприятий за счет их реконструкции, установки нового оборудования, механизации и интенсификации производства и улучшения технологических процессов.

Задания пятой пятилетки предусматривали, при росте численности рабочих и служащих примерно на 15%, повышение производительности труда в промышленности — на 50 и в строительстве — на 55%.

Новые задачи встали и перед коллективом лесозавода № 16—17. Требовалось, прежде всего, обеспечить значительный подъем производства и внедрение достижений технического прогресса.

Технический прогресс — емкое понятие. Это и новые машины, и предложения рационализаторов, и улучшение организации труда, и производственная учеба.

Решение этих проблем на заводе в тот период справедливо связывают с именами директора К. Д. Котлова, главных инженеров А. Н. Кошелева и В. Ф. Наумова, которые обладали широким кругозором, имели универсальную инженерную подготовку и богатый практический опыт.

Под их руководством шло техническое перевооружение предприятия, стали внедряться скоростные методы пиления.

Начало освоению скоростных методов труда на лесопильных рамах, как известно, положил еще в 1935 году В.С. Мусин- ский. Новые методы повлекли за собой значительные переделки в лесопильном потоке, которые коснулись главным образом околорамной механизации и работы непосредственно у лесопильной рамы.

В годы первой послевоенной пятилетки в народном хозяйстве страны стало все шире применяться скоростное резание металла. Этот метод взяла на вооружение и лесопильно-деревообрабатывающая промышленность. Опытным путем было доказано, что пилорама может дать значительно большую выработку, чем определено инструкциями. Однако дальнейшее повышение производительности рам встало в зависимость от улучшения работы зарамного потока и особенно обрезного и торцовочного станков. Необходимо было увеличить скорость круглопильных станков на всем потоке.

С этой целью уже в 1950 году на заводе проводились первые опыты. На помощь лесопилыцикам вновь пришли научные работники. Доцент АЛТИ П. И. Лапин вместе с опытным мастером, инструктором-пилоставом Иваном Васильевичем Латышевым стали первыми в Архангельске внедрять скоростное пиление на круглопильных станках.

Рационализаторам и инженерам удалось довести скорость вращения круглых пил до 3000 оборотов в минуту, скорость резания — до 1000 метров в секунду, быстроту подачи — до 100 метров в минуту. В результате производительность обрезного станка выросла на 36, а торцовочного — на 24 процента. Изменения режима работы станков позволили ликвидировать завалы на опытном потоке, неравенство в производительности обрезного станка и лесопильной рамы. Рама получила возможность увеличить распил сырья на 12 процентов.

С применением скоростного пиления на потоке повысилось качество продукции. Значительно сократились случаи кривизны досок при пропиле на обрезном станке, исчезли явления рубки и мшистости по кромке доски. При обработке досок торец получался совершенно чистый по пропилу, торцовщикам легче стало работать с педалью.

За короткий срок руководство завода добилось того, что новый метод пиления подхватили передовики и рационализаторы. Коллектив предприятия принял обязательство о комплексном внедрении скоростных методов работы. Главным в этом комплексе был перевод всех круглопильных станков на повышенные скорости резания. Задумано было также привести в соответствие производительность основного оборудования и работу всех вспомогательных механизмов и цехов биржи сырья, сортировочной площадки, заводского транспорта и биржи пиломатериалов.

Особенно успешно внедрение скоростных методов шло после весеннего ремонта 1951 года. Под руководством механика
A. Спивака в 16-м цехе на скоростное резание перевели станки всех потоков. В пилоставном цехе появились три новых пилоточных станка-автомата.

Принятые меры позволили заводу добиться в 1951 году крупных производственных достижений. Коллектив из месяца в месяц выполнял план. Успешно справился он и с годовым заданием.

Отлично работали стахановцы — рамщики Д. И. Рогач,
B. Ф. Ермолин, В. П. Савицкий, М. И. Баженов, Т. А. Романова, Н. Ф. Тюлина, С. С. Черепанова, лесокаты Н. Сивков, И. Никонов и многие другие.

Опыт лесозавода по комплексному внедрению высоких скоростей пиления получил одобрение Министерства лесной промышленности и успешно использовался на предприятиях всей страны.

Однако на заводе оставалось немало участков, где преобладал тяжелый ручной труд. Особенно трудоемкой, как и в первый период работы лесозавода, была выкатка сырья в запас для зимней распиловки. Древесину из воды поднимали при помощи продольных элеваторов, а раскатка ее по штабелям шла вручную. Это требовало большого количества сезонных работников. К тому же старые элеваторы износились, были малоэффективными.

Серьезная работа по внедрению механизации на заводе была проведена после июльского (1955 года) Пленума ЦК КПСС, определившего задачи роста промышленного производства и ускорения технического прогресса. Решения Пленума явились толчком для развития творческой мысли новаторов и рационализаторов.

…Во время сбора материалов к первому изданию книги «Гигант Севера» мне довелось беседовать с ныне уже покойным 168
Иваном Тимофеевичем Мининым. Несколько лет он возглавлял в то время партийную организацию завода.

Судьба этого человека тесно связана с жизнью предприятия. Он родился в 1911 году в одной из отдаленных деревень Шенкурского уезда. Здесь же Иван Тимофеевич окончил начальную школу. С этим багажом он очутился на архангельском лесозаводе № 26.

Сначала был разнорабочим, потом стал возчиком на лошади, одновременно учился — закончил школу ФЗУ. В 1929 году по комсомольской путевке уехал в Пинежский район на лесозаготовительные работы. А после возвращения получил направление на новостройку — лесозавод имени Молотова. Здесь, закончив курсы, был электриком, затем начальником электрохозяйства. В дальнейшем коммунисты дважды избирали его секретарем партийной организации, где он трудился десять лет.

«Много раз и на партийном бюро, и на собраниях, — рассказывал И. Т. Минин, — велся разговор о слабой механизации работ на бирже сырья, о необходимости облегчения труда лесокатов. Много внимания этому делу уделял старший механик цеха Г. О. Гараз. По поручению дирекции он не раз выезжал на другие заводы, внимательно изучал опыт их работы, а потом внес предложение применить на раскатке мощные лебедки. Это было одобрено техническим советом завода. Внедрение дизельных лебедок уменьшило потребность в рабочей силе в два раза.

Но еще больший эффект имела установка в водном цехе четырех мощных кабель-кранов. Это произошло позднее. Эффект от применения этой техники был поразительным. Каждый кран поднимал с воды большие пачки бревен, транспортировал по территории на расстояние до 400 метров и укладывал в беспрокладочные штабеля.

Установка кранов сняла с повестки дня вопрос о работе водного цеха. Четыре мощных механизма позволяли за сутки поднять с воды и уложить около 700 кубометров древесины. Для выполнения такого объема выкатки раньше потребовались бы сотни людей. Много сил вложили в установку и освоение кранов главный инженер завода В. Ф. Наумов, механик А. П. Симонов, коллектив слесарей, многие рабочие».

Несколько позднее на комбинат поступило сразу пять новых лесопильных рам с пневматическим управлением и полной околорамной механизацией.

Опытным мастером лесопиления проявил себя в те годы Виктор Савицкий. Это был представитель нового поколения рабочих. Белорусский юноша пришел на завод после окончания заводской школы ФЗО. Он прославился тем, что один из первых взялся за новое дело — освоение лесопильных рам с пневматическим управлением.

Вместе с рамщиками лесозавода имени Ленина В. Истоминым и Л. Кулигиным Савицкий стал инициатором соревнования среди лесопилыциков Севера за увеличение выхода продукции с каждой пилорамы. Его комсомольско-молодежный поток неоднократно завоевывал переходящее знамя горкома комсомола. Виктору Савицкому было присвоено почетное звание «Лучший рамщик».

 

Как хороший специалист своего дела, Савицкий был направлен позднее для оказания помощи в налаживании лесопильной промышленности в Монгольскую Народную Республику, где он трудился четыре года и был удостоен высокой правительственной награды этого государства.

После возвращения из Монголии Савицкий получил среднее образование, затем окончил Архангельский лесотехнический институт. После получения высшего образования он возглавлял коллектив одного из лесозаводов.

В ходе соревнования с честью продолжали трудовые традиции лесопильщиков такие мастера лесопиления, как В. Арсентьев, А. Колчина, М. Романова, А. Миронов и другие.

Внедрение новой техники позволило коллективу завода в течение десятилетия значительно увеличить производство пиломатериалов. Если в 1951 году было выработано 357,2 тыс. кубометров, то в 1960 — уже более 668 тыс. кубометров. Выработка экспортной продукции возросла соответственно со 145 до 403 тыс. кубометров.

* * *

В пятидесятые-шестидесятые годы стали постепенно улучшаться жилищные и бытовые условия лесопильщиков. В поселке были выстроены новые дома, сдана в эксплуатацию первая очередь водопровода. Но это были лишь первые шаги. Нужда в благоустроенных квартирах и общежитиях была в то время огромной. О решении этой острой проблемы мы расскажем ниже.

В те годы родилась добрая традиция — вечера проводов на пенсию ветеранов труда. В 1956 году коллектив проводил на заслуженный отдых часть представителей первого поколения работников комбината: Т. А. Мосеева, С. А. Гагарина, Ф. Л. Дорофеева, П. Г. Абакумова, Е. А. Карманова и других. Нелегкий путь был за плечами каждого из ветеранов.

Большим уважением в коллективе пользовался Степан Андреевич Гагарин. Он начал трудовую деятельность еще в 1902 году. А с 1930 года был бессменным капитаном парохода «Делегатка», находившегося в ведении завода. Более чем 20 лет проработали на лесозаводе Мосеев и Челноков. Взволнованно выступали перед собравшимися ветераны, давая наказ молодежи умножать славные традиции старшего поколения рабочих.

В пятидесятые годы в стране началось движение за улучшение дел в сельском хозяйстве. Коллектив лесозавода активно откликался на эти начинания. Рабочие ежегодно оказывали помощь колхозникам Каргопольского и Приозерного районов в уборке урожая. В подшефные колхозы Приозерного района неоднократно выезжали специалисты завода. Они помогали устанавливать там новые пилорамы, строить силосные башни, производили другие работы.

* * *

Следующий важный шаг в жизни коллектива Соломбальского комбината — годы семилетки.

За год до начала этого периода, в январе 1958 года, произошло важное событие в жизни двух неразрывно связанных друг с другом предприятий — лесозавода № 16—17 и Соломбальского целлюлозно-бумажного комбината. Они были объединены в целостный промышленный комплекс — Соломбальский бумажно-деревообрабатывающий комбинат.

Это решение явилось следствием важных преобразований, предпринятых государством на путях поиска новых форм управления промышленностью. В 1957 году в стране были созданы советы народного хозяйства, или совнархозы. Высшие органы власти, предпринимая этот шаг, намеревались усилить районную специализацию и кооперирование промышленности, мобилизовать скрытые резервы.

Практика вскоре показала, что уход от отраслевого принципа управления промышленными предприятиями в тех условиях не оправдал себя. Отсутствие отраслевых органов управления, как позднее отмечалось в ряде государственных доку
ментов, наносило ущерб делу технического прогресса, привело к развитию местнических тенденций.

Как свидетельствуют документы, соединение комбинатов происходило без обсуждения местными органами, а тем более коллективами двух предприятий, и на практике оказалось сложным и очень противоречивым процессом.

Но как бы то ни было, в январе 1958 года в Архангельске появился крупнейший промышленный гигант. Он занимал огромную территорию — 906 гектаров. На комбинате в момент его создания трудилось более 6000 человек, валовая годовая продукция составляла гигантскую по тем временам сумму — 240 млн. рублей.

13 января 1958 года состоялось первое собрание объединенной партийной организации, которая насчитывала в тот момент 473 члена и кандидата партии.

Директор предприятия К.Д. Котлов в своем выступлении, обосновывая необходимость создания гигантского комплекса, подчеркнул, что цель объединения лесопильного и целлюлозного комбинатов состояла в приближении их руководителей к производству, что эта мера позволит изжить ведомственные барьеры, разумно использовать технику, транспорт, рабочую силу и в конечном итоге — повысить производительность труда и выпуск продукции. На первый взгляд казалось, что создание нового предприятия принесет большой экономический эффект.

 

Кузьма Дмитриевич КОТЛОВ.

Директор завода в 1952—1961 гг.
Родился в 1902 году в деревне Пустошь Подгородной волости Архангельского уезда. Учился в торгово-мореходном училище, служил в рядах Красной Армии.
Дальнейшая жизнь была связана с лесопильной промышленностью.
Котлов более пяти лет возглавлял коллектив лесозавода, а затем — три года объединенный Соломбальский бумажно-деревообрабатывающий комбинат.

Во всяком случае, идея представлялась соблазнительной. Общие положения, содержавшиеся в приказе совнархоза, в выступлении первого директора комбината К. Д. Котлова, были закреплены и в решении упомянутого собрания.

В состав первого объединенного парткома вошли 11 человек. В их числе К. Д. Котлов, И. Т. Минин, В. Ф. Ермолин, К. И. Булатов, А. П. Горина и другие. Объединенная парторганизация быстро росла: в 1965 году в ее рядах состояло свыше 620 коммунистов.

Создание СБДК произошло в сложный момент развития целлюлозного производства. Назрел вопрос о его реконструкции, т.к. оборудование комбината было изношено, нередко случались аварии. В повестке дня уже давно стояли такие проблемы, как строительство цеха регенерации извести, ремонта парового котла, бумажной машины и т.п.

Руководство вновь образованного гиганта возлагало большие надежды на быстрое решение перспективных вопросов. Эти надежды подогревались тем, что в конце 50-х годов состоялись решения ЦК КПСС о дальнейшей механизации и автоматизации производственных процессов, о развитии химической промышленности и т.д. Эти документы серьезно обсуждались на собраниях партийнохозяйственных активов.

Большой интерес у работников комбината вызвало выступление на одном из партийных собраний председателя Архангельского совнархоза И. Е. Воронова. Докладчик получил из зала более 30 записок, содержание которых отражало интересы рабочих и служащих.
Вот некоторые из вопросов, которые волновали в то время коллектив предприятия: какие мероприятия намечаются по расширению комбината? Будет ли сооружаться канализация в рабочем поселке? Почему на комбинате не поддерживается метод народной стройки жилья? Будет ли расширяться торговая сеть в поселке? На каком основании повышены нормы выработки в целлюлозном производстве?

Многие из выступавших резко говорили о слабой работе инженеров, о наличии непомерно раздутого управленческого аппарата на объединенном предприятии, о медленной установке новой техники, о недостатках снабжения магазинов продуктами питания и т.п.
В. П. Савичев, например, с болью заметил, что один из портальных кранов, уже давно завезенный для установки, пока не нашел применения, ржавеет без присмотра на пристани, а новый окорочный станок фактически оказался растащенным по винтику. Остро ставились проблемы строительства благоустроенного жилья, детских дошкольных учреждений.

На первых порах существования СБДК началась большая работа по обновлению производства и его расширению. Государственные органы не жалели средств на развитие целлюлозной части комбината. На его реконструкцию была выделена огромная по тем временам сумма в размере 80 млн рублей. Начал возводиться новый химический корпус.

В статье «Будущее комбината» директор СБДК Ю. Кудрявцев писал позднее: «В течение последних лет ведутся большие работы по расширению целлюлозного производства. Сегодня уже со всех сторон видно огромное здание химического корпуса высотой 54 метра. С каждым годом все яснее вырисовывается главный корпус, в котором будет размещаться оборудование варочного цеха, промывочного и очистного отделов, цеха сушки целлюлозы, автоматические линии по упаковке целлюлозы и склад готовой продукции. Ведутся работы по строительству древесного цеха и склада щепы, цеха переработки побочных продуктов».

Значительные работы проводились и в лесопильной части комбината. На бирже пиломатериалов прокладывались подкрановые пути, постепенно были установлены четыре башенных крана, бетонировались дороги и подстопные места. Начинались работы по сооружению бетонного причала.

В эти же годы велись подготовительные работы по сооружению крытых складов на бирже пиломатериалов, каждый из которых вмещал до 6000 кубометров пиломатериалов.

Для того, чтобы улучшить качество обработки экспортного товара, намечались модернизация и дальнейшее совершенствование технологии: внедрение искусственной сушки материалов, механизация трудоемких процессов, монтаж сушильных камер, пакетоформировочных и торцовочномаркировочных машин. Все это, однако, было еще впереди.

* * *

…В январе—феврале 1959 года состоялся XXI съезд КПСС. Съезд рассмотрел и утвердил семилетний план развития народного хозяйства страны.

Ответственные задачи поставил этот план и перед коллективом Соломбальского комбината. Выработку пиломатериалов предполагалось увеличить с 617 тыс. кубометров в 1958 году до 733 — в 1965, а экспортных — соответственно с 358 до 450 тыс. кубометров.

Это было исключительно напряженное задание. И, забегая вперед, скажем, что оно было выполнено.

В преддверии XXI съезда Коммунистической партии в стране появился новый вид соревнования.

Рабочие депо Москва—Сортировочная, где в годы гражданской войны проходил первый в стране коммунистический субботник, положили начало движению ударников и бригад коммунистического труда. Инициаторы почина приняли обязательства, которые включали три основных пункта: повышение производительности труда, систематическая учеба и воспитание нового человека. Этот вид соревнования охватывал, таким образом, не только сферу производства, как прежние его формы, но и учебу и быт.

В наши дни можно по-разному относиться к этой странице нашей истории. Безусловно, что вдохновители почина вносили в него чересчур политизированное содержание, явно стремясь опередить время. Однако что было, то было.

Нельзя пройти мимо того, что зачинателем этого движения в Архангельской области, как и в тридцатые годы, выступил коллектив соломбальских лесопильщиков.

Первым начал бороться за право называться коммунистическим молодежный поток отличного рамщика Владимира 176
Пирогова. Совсем мальчишкой пришел в цех Володя, выходец из Приозерного района, выпускник школы ФЗО. В 1956 году, в 23-летнем возрасте, сразу же после возвращения со службы с Балтийского флота, он возглавил комсомольско-молодежный поток. И в том же году сначала заводская многотиражка, а потом и областные газеты не раз сообщали о его достижениях.

Короткими и конкретными были обязательства потока Владимира Пирогова:

«Отлично работать. Обязуемся распиливать сырья в смену 160 кубометров при плане 150 кубометров; выработать до конца года 3744 кубометра пиломатериалов. Выполнить план потока за январь 1959 года к дню открытия XXI съезда КПСС. Повысить выход экспорта сверх плана на 20 процентов.

Отлично учиться. Все молодые рабочие обязуются повышать свои знания. В течение семи лет каждый получит среднее или среднетехническое образование. На протяжении одного года каждому члену потока освоить смежную профессию. К XXI съезду КПСС подготовить двух рамщиков.

Отлично вести себя в быту».

Партком комбината во главе с секретарем Н. Беланом провел большую работу по распространению почина Комсомольске — молодежного потока В. Пирогова. Движение комсомольцев поддержали лесопильные потоки Н. Патракова, Г. Кудрина, А. Сивкова, А. Миронова, А. Полоскова. В соревнование за коммунистический труд включилось 55 бригад, более тысячи рабочих и инженернотехнических работников.

Придавая большое значение новой форме соревнования, партийный комитет комбината провел слет участников движения за коммунистический труд. Директор предприятия К. Д. Котлов рассказал об опыте работы передовиков, о задачах, стоящих перед коллективом. Собравшиеся с интересом слушали выступление В. Пирогова, который участвовал в работе Всесоюзного совещания передовиков соревнования за коммунистический труд.

Рабочие не только докладывали о своем опыте. Они с заинтересованностью говорили о том, что мешает работе потоков, Цехов и в целом комбината.

Участники совещания призвали всех рабочих, инженерно — технических работников и служащих комбината включиться в соревнование за звание бригад, смен и цехов коммунистического труда.

Знаменательно, что вскоре после начала соревнования за коммунистический труд комбинат посетил В. С. Мусинский. Четверть века прошло с той поры, как Василий Степанович показал на «своей» знаменитой пятой раме высокий образец повышения производительности лесопильного оборудования.

 

Задушевной была беседа знатного рамщика с рабочими. В своем родном цехе Василий Степанович, в то время уже директор Сокольского деревообрабатывающего комбината, рассказывал смене Геннадия Будрина о работе лесозавода в тридцатые годы. Встреча с В. С. Мусинским надолго осталась в памяти рабочих.

Участники движения за коммунистический труд выполняли принятые обязательства. Так, в первом году семилетки поток В. Пирогова распилил 46,5 тыс. кубометров сырья, перевыполнив обязательство на 3,5 тыс. кубометров. Коллектив потока решил выполнить семилетку за пять лет и шесть месяцев и распилить за это время 268,5 тыс. кубометров сырья. Рабочие овладевали смежными профессиями. Дина Антонова, например, освоила специальность комлевого обрезчика. Девять членов бригады вступили в ряды Всесоюзного общества рационализаторов и изобретателей и внесли восемь ценных предложений. Рабочие потока учились в школе рабочей молодежи или техникумах.

Партийная и комсомольская организации комбината умело использовали настрой рабочих, и в первую очередь молодежи, для вовлечения их в ту или иную форму учебы. В 1961/62 учебном году обучалось 3284 юношей и девушек комбината. Около 70 процентов работников предприятия получали образование без отрыва от производства.

Улучшилась и работа по повышению квалификации рабочих. На комбинате действовали школы передового опыта, курсы и кружки. С помощью заводской многотиражки «Голос рабочего» обеспечивалась гласность соревнования, поддержка передовых начинаний.

За первые три с половиной года семилетки в этом виде соревнования принимали участие 4230 человек, или две трети коллектива. А в 1965 году почетное звание «Коллектив коммунистического труда» было присвоено 4 цехам, 16 сменам, 80 бригадам и 2 участкам.

1965 год отсчитывал последние дни. Коллектив лесопильщиков подводил итоги семилетки. В том году комбинат выработал свыше 780 тыс. кубометров пиломатериалов, в том числе более 521 тыс. кубометров экспортных. Для сравнения укажем, что в 1958 году соответственно было произведено 607 и 337 тысяч кубометров149.

В ноябре коллектив отметил 35-летие со времени пуска в строй лесозавода. В печати не раз публиковались внушительные сведения об итогах его работы за это время: он выработал и отгрузил более 16 миллионов кубометров продукции, в том числе 8 234 тысяч экспортных150.

И как признание заслуг коллектива — награждение 49 передовиков предприятия орденами и медалями. Ордена Трудового Красного Знамени были удостоены рамщик А. М. Синев и сортировщица Г. А. Дружинина. Большая группа рабочих и инженерно-технических работников награждена орденом «Знак Почета» и медалями Советского Союза.

 

…Здесь рассказано лишь о некоторых фактах из жизни многотысячного коллектива комбината в годы семилетки.

В этот период комбинат осуществил значительную реконструкцию и расширение целлюлозного производства. В январе 1963 года для проведения этих работ был создан трест «Солом- балабумстрой». О масштабах строительства свидетельствовал тот факт, что первоначальная стоимость реконструкции оценивалась в 79,1 млн. рублей. Это означало, что комбинат рождался заново.

В год создания предприятие состояло из двух лесопильных цехов в 24 рамы с подготовкой технологической щепы, а также ряда цехов: варочного, сушильного, регенерации, щелока и других. Годовая производственная мощность его составляла 78 — 80 тыс. тонн целлюлозы по варке. В то время комбинат был одним из первенцев отечественной целлюлозной промышленности, и эти цифры являлись весьма значительными.

Со временем мощность предприятия уже не могла удовлетворить запросы страны. К тому же сульфатцеллюлозное производство в Соломбале осуществлялось на базе устаревшей техники. Велик был расход вспомогательных материалов, в частности извести. Завод использовал отходы в основном от двух своих лесопильных цехов. Задача состояла в том, чтобы использовать отходы производства, щепу и других лесозаводов Архангельска. Предполагалось первоначально увеличить мощность комбината в четыре раза.
Вскоре, как и в тридцатые годы, территория предприятия стала строительной площадкой. Но те, кто работал здесь в ту П0РУ> увидели, как возросла техническая оснащенность стройки. Один экскаватор, одна камнедробилка и бетономешалка были на вооружении строителей, пришедших сюда в 1929 году.

А в новой обстановке на строительстве использовалось более 150 автомобилей, 12 мощных экскаваторов, десятки бульдозеров, автомобильные и башенные краны, компрессоры, сварочные аппараты и другая техника.
Решение правительства о дальнейшем расширении комбината было с пониманием встречено коллективом рабочих и инженерно-технических работников.

ВРЕМЯ ПОИСКОВ И СВЕРШЕНИЙ

В середине 80-х годов политики и обществоведы ввели в оборот понятие «застойный период» развития нашего государства. Под этим понятием подразумевались сложные явления в социально-экономической, политической и культурной сферах жизни людей.

К этим явлениям относились командно-административные методы руководства экономикой, бюрократизация государственных структур, дефицит демократии, критики и гласности, догматизм в области теории.

Все это, разумеется, верно. Однако верно и то, что жизнь трудовых коллективов ни на минуту не прекращалась. Промышленные предприятия работали. На многих из них в 60—80-е годы происходили ощутимые перемены к лучшему: устанавливалась новая, более современная техника, совершенствовалась технология производственного процесса.

Более того, в 1965 году состоялся известный пленум ЦК КПСС, на котором глава правительства А.Н. Косыгин сделал доклад с обоснованием экономической реформы в промышленности. Опираясь на положительные результаты эксперимента, который проводился на фабрике «Большевичка» в Москве, Косыгин предложил новые меры по совершенствованию управления, к числу которых относилось резкое снижение плановых заданий, ограничение централизованного планирования.

Попытка проведения управленческих реформ, однако, постепенно была свернута. Тем не менее Соломбальский комбинат, как это будет показано ниже, в 1966—1975 гг. работал успешно. Очевидно, в этом сказался положительный импульс управленческих реформ.

А главное состояло в том, что, несмотря на многие сложности весьма противоречивого в своем развитии периода, труженики заводов и фабрик трудились не покладая рук. Передовики производства искали различные формы и методы в организации своего труда, которые повысили бы его эффективность.

Поэтому понятие «застойные явления», будучи верным по существу, не является всеобъемлющим. Жизнь всегда сложнее статичного и одномерного подхода к ее анализу.

Это ярко прослеживается при обращении к жизни и опыту Соломбальского ЛДК.

* * *

Возвращение в семью лесопильщиков. 1 мая 1968 года вместо единого СБДК снова появились два предприятия: Соломбальский целлюлозно-бумажный и Соломбальский лесопильно-деревообрабатывающий комбинаты.

Специалисты не дали развернутой оценки этого события. Снова, как и десять лет тому назад, т.е. в момент создания единого комплекса, основными толкователями происшедшего явились руководители заново созданных самостоятельных предприятий.

Директор Соломбальского ЛДК В.М. Кузнецов, выступая 17 мая 1968 года на партийном собрании, подчеркнул, что «разделение комбината направлено на улучшение специализации, на более оперативное руководство промышленностью».

Отметив, что отныне комбинат перешел из ведения «Сев- бумпрома» в подчинение «Северолесоэкспорта», Вениамин Михайлович выразил надежду на улучшение обмена опытом работы среди лесопильных заводов города и области, оказания посильной помощи родственных предприятий друг другу.

Десятилетнее существование мощного единого комплекса не прошло бесследно. Как уже отмечалось выше, в это время многое было сделано для расширения целлюлозной части комбината.

В результате реконструкции комбината, завершившейся к 1969 году, он стал получать целлюлозы в 12 раз больше, чем в 1936 году.
Немало появилось нового и в лесопильной части комбината.

Три директора руководили попеременно огромным коллективом этого комплекса в течение десятилетия: Кузьма Дмитри-
евич Котлов, Юрий Александрович Кудрявцев и Вениамин Михайлович Кузнецов.

Примечательно, что все они были специалистами лесопильного производства. В этом выборе проявился, на первый взгляд, некий парадокс. Дело в том, что выработка целлюлозы является, несомненно, более сложным процессом, чем лесопиление. Казалось, выбор руководителей должно было определять это обстоятельство. Однако жизнь подсказала иной вариант. Очевидно, специалисты лесопильного дела являлись носителями более солидного управленческого опыта, они располагали более опытными и многочисленными кадрами.

Упомянутые руководители комбината представляли собой два поколения людей. К.Д. Котлов являлся представителем старшей плеяды хозяйственников, своего рода последним выдвиженцем-практиком. Он не имел специального образования, постепенно набирался опыта на практической работе. Проявлял твердость при проведении в жизнь тех или иных решений.

 

Юрий Александрович КУДРЯВЦЕВ.

Директор СБДК в 1962—1966 гг.
Родился в 1929 году в городе Онеге Архангельской области. После окончания Шенкурской средней школы учился в АЛТИ, работал на Кего- стровском лесозаводе, директором лесозавода «Красный Октябрь», в Архангельском совнархозе, а затем возглавил коллектив СБДК. Позднее был переведен на работу в Госплан в Москву.
Награжден орденом Трудового Красного Знамени, несколькими медалями и нагрудными знаками отличия.

Так, выступая однажды на партийном собрании по вопросу о нарушениях трудовой дисциплины на заводе, Кузьма Дмитриевич заявил: «После обсуждения письма о культе личности Сталина у нас не стало элементарной дисциплины. Даже коммунисты приходят на работу и на собрания пьяными. Очень слаба связь инженеров с рабочими». Директор резко осудил эти явления и потребовал наведения на заводе во всех службах и цехах твердого порядка и нормальной дисциплины.

В отличие от Котлова, его преемники Кудрявцев и Кузнецов окончили Архангельский лесотехнический институт, постепенно накапливали опыт на рядовых инженерных должностях и уже в молодом возрасте стали руководителями огромного коллектива.

Главный технолог лесозавода Т. П. Хлопина хорошо знала того и другого руководителя. В своих заметках об истории партийной организации комбината она дала позднее краткую, но четкую характеристику Юрия Александровича Кудрявцева.

«С марта 1962 года, — отметила Татьяна Прокопьевна, — большой коллектив комбината возглавил коммунист, еще совсем молодой инженер Ю.А. Кудрявцев, которому едва исполнился 31 год. Это был талантливый, грамотный и душевный человек. Будучи по специальности лесопильщиком, Юрий Александрович досконально изучил процесс варки целлюлозы и очень умело и оперативно руководил тем и другим производством. Он очень много сделал для повышения технического уровня инженеров, лично беседовал с ними, спрашивал о том, знают ли они новинки в своей отрасли. И это заставляло всех инженерно-технических работников постоянно работать над собой».

За четыре года пребывания Кудрявцева на посту директора СБДК был произведен солидный задел для дальнейшего совершенствования как целлюлозного, так и лесопильного производств.

Достойным преемником Юрия Александровича явился Вениамин Михайлович Кузнецов. Я давно знаю этого человека. Он всегда оставлял сильное впечатление своей неторопливой рассудительностью и основательностью, отличным знанием Дела. Такие качества позволили Кузнецову занимать трудный пост директора в течение почти десяти лет.

Время его вступления в должность совпало с принятием планов очередной, восьмой пятилетки, рассчитанной на 1966 1970 гг. Этот период ознаменовался на комбинате значительным повышением культуры труда и изменением технологического процесса лесопиления.

Кузнецову выпала участь решать две очень сложные проблемы: разделение бывшего СБДК на два комплекса и ликвидация последствий огромного пожара, уничтожившего полностью лесоцех № 1. Решение той и другой проблемы было связано с судьбами людей, с затратой большой энергии на выполнение непредвиденных и, можно сказать, экстремальных задач.

Особенно сложной по своим масштабам и последствиям явилась задача ликвидации последствий пожара.

Пожар случился 31 августа 1971 года. Огонь уничтожил производственные мощности по выработке 390 тысяч кубометров пиломатериалов, в том числе 340 тысяч экспортных, и около 160 тысяч кубометров технологической щепы. Не обошлось без жертв: две работницы цеха погибли, трое получили тяжелые ожоги.

Эта большая беда потребовала энергичной работы специалистов, всего коллектива рабочих и инженеров.

 

Вениамин Михайлович КУЗНЕЦОВ.

Директор СБДК в 1966—1976 гг. Родился в 1928 году в Пинежском районе. После окончания семилетки, а затем мореходного училища 3 года (1946—1949 гг.) плавал па судах Северного морского пароходства. В 1954 году с отличием закончил Архангельский лесотехнический институт, работал на лесозаводе имени Ленина, директором 26 лесозавода, главным инженером объединения Северолесоэкспорт.
10 лет возглавлял коллектив СБДК —СЛДК. Позднее работал генеральным директором объединения «Северолесоэкспорт» и на других хозяйственных постах.

Перед комбинатом встала проблема — сохранить значительный по численности промышленно-производственный персонал и быстро соорудить взамен сгоревшего новый цех, а по старым меркам — большой лесозавод.

Планируя работу предприятия, объединение «Северолесоэкспорт» не снизило ему общего плана выработки продукции, запланировав лишь убыток свыше полутора миллионов рублей.

Руководство комбината разработало детальный план организационно-технических мероприятий, предусматривавший сокращение затрат, повышение эффективности производства.

В результате реализации этих мер комбинат вместо предполагавшегося убытка принес более 300 тысяч рублей чистой прибыли.
Решающую роль в достижении этого результата сыграла отличная работа всего коллектива. Лесопильщики вынуждены были работать за два цеха. Лесоцех № 2 быстро перевели на работу по скользящему графику, т.е. фактически он функционировал без остановок и без выходных дней. Сюда перешли на работу специалисты сгоревшего завода.

Немалое значение для выполнения плана имело сокращение производственных затрат не на 200 тысяч рублей, как предусматривалось в плане, а на 650 тысяч.

В экономической лаборатории комбината подсчитали, что наибольший эффект принесла экономия сырья. «Расход пиловочника на производство кубометра пилопродукции удалось сократить за год на 0,14 кубометра, — отметил начальник лаборатории М. Кузнецов. — Как будто величина небольшая, а выигрыш оказался крупный. Коллектив водного цеха заботился о тщательной сортировке пиловочника, уменьшалась подача бревен не по поставу. Рамщики стали точнее соблюдать правила распила, снизили выход технического брака».

Десятки тысяч рублей экономии получили от того, что в цехе искусственной сушки пиломатериалов сумели плотнее заполнять сушильные камеры и повысили коэффициент заполнения на 0,9 кубометра. А добиться этого удалось благодаря тщательной укладке штабелей.

Наконец, свою роль сыграло и то, что усилили внимание к переработке лесопильных отходов. Из того, что прежде шло на выброс, начали вырабатывать технологическую щепу для производства целлюлозы. Около 70 тысяч рублей дохода от этого — тоже вклад в экономию.

Рабочие цеха капитального ремонта боролись за бережное отношение к материалам — доскам, кирпичу, электропроводке, и этим тоже достигалась экономия.

К немалому удивлению самого коллектива, установленный план удалось выполнить.

А тем временем специалисты срочно разработали документацию на сооружение нового комплекса, расчищали строительную площадку, размещали заказы на новое оборудование.

Всю эту работу возглавил молодой специалист А.А. Дьяконов, назначенный главным инженером комбината. В состав команды, руководившей этой сложной операцией, входили также главный механик Е.М. Пятков, его заместитель А.А. Зудов, начальник цеха В.С. Пирогов, инженер Н.И. Старицына и начальник производственного отдела В.А. Фомин.

Дело удалось организовать так, что солидное сооружение, с оснащением его современной техникой, возвели в течение кратчайшего срока. Чуть более года спустя после пожара были опробованы новые пилорамы.

* * *

На путях технического прогресса. В одной из своих статей секретарь парткома ЛДК А.С. Ломаев отметил: «Восьмая и девятая пятилетки вошли новой страницей в историю предприятия. Ни в один из предшествующих периодов комбинат не получал такого количества совершенных машин и сложных установок. Причем шел не просто процесс обновления оборудования, а изменялся весь технологический процесс, повышалась культура труда»151.

Столь же продуктивным в этом отношении был и последующий этап, длившийся примерно до середины 80-х годов. Напомним хотя бы кратко о некоторых новшествах, произошедших за это время и существенно повлиявших на жизнь коллектива.

Большие перемены коснулись как размещения производственных сооружений, так и самого технологического процесса.

Пиловочное сырье комбинат всегда получал путем сплава лесных массивов, расположенных по берегам Северной Двины. Лесостоянки вмещают до 200 тысяч кубометров пиловочника.

Долгое время подъем древесины происходил при помощи огромного, похожего на гигантского ящера, элеватора, где был изнурительный ручной труд, требовалось много сезонников для выкатки древесины и укладки ее в огромные штабеля.

…В промышленной панораме Соломбалы, вниз по течению реки, стали четко вырисовываться силуэты четырех огромных кабельных кранов, которые поднимают из воды пачки бревен, транспортируют их по территории и укладывают в беспрокла-дочные штабеля.

Биржа сырья занимала огромную площадь на берегу Кузне- чихи и могла принять более шестисот тысяч кубометров пиловочника.

В этот отрезок времени на лесопильных предприятиях страны появилось новшество — окорочный узел. Самый мощный из них был установлен на Соломбальском лесопильно-деревообрабатывающем комбинате. Для окорочных машин потребовалось соорудить в 1969 году специальное помещение. Сюда стал поступать весь пиловочник. В лесопильный цех подаются уже чистые бревна. А это улучшило условия для распиловки и повысило качество технологической щепы из отходов, что имеет важное значение при производстве целлюлозы.

После окорки бревна по лоткам двигаются в два больших бассейна — бассейны цехов № 1 и 2. Здесь древесина сортируется по размерам, а затем подается по транспортерам к пилорамам. К каждой раме поставляется древесина определенного диаметра. И чем лучше отсортированы бревна, тем меньше потерь полезной древесины и ниже процент технического брака.

Причем в это время удалось капитально переделать главный лоток. В одном из документов отмечалось, что старый гидролоток превратился по существу в широкий гидроканал, по которому бревна двигались без малейших трудностей и заторов.

Неузнаваемо изменились лесопильные цехи комбината. На ватманах проектировщиков 45 лет назад они назывались еще по-старому — «амбары». Теперь это слово навсегда ушло в прошлое. В цехе № 2 на тех же местах стояли рамы, но современные, работающие на высоких скоростях.

Перемены в оснащении еще больше бросались в глаза в цехе № 1. Он полностью вошел в строй в 1973 году и построен на месте сгоревшего. Это огромное каменное здание, светлое и просторное. Здесь тепло даже зимой.

Раньше рамщику вручную приходилось закатывать бревно на тележку, зажимать и разворачивать его при помощи ручных рычагов. Теперь на помощь лесопильщикам пришли послушные, умные механизмы.

Еще в 1937 году напарник Мусинского Федор Кувшинников, выступая со статьей в заводской многотиражке, вносил следующие предложения:

«После свалки бревна на тележку рамщик поворачивает его кондаком. Это отнимает много времени. Повертывание бревна надо механизировать…

 

Анатолий Константинович ДУНАЕВ.

Директор комбината в 1976—1978 гг.
Родился 9 марта 1933 года в деревне Остров Пинежского района. После окончания Сурской семилетней школы учился в школе юнг Военно-Морского флота СССР в Калининградской области. Служил на флоте, плавал судовым машинистом на Севере.
После окончания АЛТИ трудился на инженерных и руководящих должностях в Мурманской области, а затем в управлениях «Лесдревбумпрома» и «Северолесожспорта».
Более двух лет возглавлял коллектив СЛДК. Позднее — на хозяйственной работе.

Существующий штурвал не всегда хорошо действует, причем применение его требует больших физических усилий. Когда поворот бревна будет механизирован, тогда и труд рамщика облегчится и работа ускорится. Это позволит подавать бревна в раму без разрыва, торец в торец.

Движения рамщика на площадках болиндеровских тележек чрезвычайно ограничены. Площадки слишком малы. Допустим, если рамщик стоит на педали подачи тележки и поворачивает штурвал, то ручка последнего ударяет его по колену. Плохо еще и то, что педали на площадке тележки подняты очень высоко. Устают ноги. Педаль должна быть очень незначительно выше площадки».

Все эти недостатки устранены в современных пилорамах. В 80-е годы в цехах комбината вместе с филиалами действовало 32 лесопильные рамы, пильно-фрезерных и фрезерно-брусующих механизма для агрегатной переработки бревен.

С 1974 года началось освоение агрегатного способа переработки сырья, когда за один проход бревна через агрегат одновременно вырабатываются пиломатериалы и технологическая щепа.

Впервые в стране здесь была освоена технология переработки отходов лесопиления для целлюлозно-бумажного производства, создан цех по выработке технологической щепы мощностью до 700 тысяч кубометров в год.

…Словно быстрые ручьи текут на металлических цепях сортировочных площадок двух лесопильных цехов бесконечные потоки свежевыпиленых досок. За каждые сутки, по самым скромным подсчетам, из-под лесопильных рам выходило в то время до 150 тысяч досок, или свыше двух тысяч кубометров готовой пилопродукции.

Вся эта продукция — каждая доска и брус — должна пройти тщательную обработку. И вот в этой части технологического цикла произошли наиболее крупные перемены.

В 1968 году начал действовать ЦИС — цех камерной искусственной сушки пиломатериалов производительностью около 100 тыс. кубометров.

Раньше вся пилопродукция после соответствующей обработки отвозилась на биржу пиломатериалов для укладки в штабеля, где она подвергалась длительной естественной сушке.

Сейчас доски после сортировки при помощи пакетоформировочных машин складываются в пакеты, пакеты погружаются сушильные блоки «Валмет». В блоке 6 камер, в каждую из которых помещается 10 штабелей, средний объем штабеля 11—14 кубометров. Продолжительность сушки зависит от влажности пиломатериала. В 1972 году, например, она составила в среднем 5,5 суток. Работники ЦИСа обеспечили паспортную производительность камер, то есть довели ее до проектной. План по сушке цех выполнил на 118,8 процента, просушив 202 тыс. кубометров пиломатериалов вместо 108,6 тыс. кубометров в 1971 году.

Большую работу по освоению этого вида новшества провел молодой инженер А.С. Ломаев, долгое время возглавлявший коллектив цеха, избранный позднее секретарем парткома комбината.

Из цеха искусственной сушки пиломатериалы отвозятся на биржу по железной дороге широкой колеи, заменившей узкоколейку, которая всегда затрудняла работу комбината. Ввод в строй дороги широкой колеи увеличил пропускную способность, улучшил условия доставки продукции.

Отметим, что за восьмую и девятую пятилетки комбинат получил три блока сушильных камер «Валмет», 6 торцовочномаркировочных установок, 4 пакетоформировочных машины, более десяти мощных окорочных станков, 2 многоножевые ру- бительные машины «Норман-66» и ряд других станков и механизмов отечественного и иностранного производства.
Время принесло много перемен и на биржу пиломатериалов, которая является также своеобразным цехом комбината, цехом под открытым небом на берегу Северной Двины.

При строительстве завода под биржу пиломатериалов была отведена площадь более 130 гектаров, на ней может хранит до 600 тысяч кубометров пиломатериалов. С открытием навигации подходят к причалам комбината и уходят до бортов загруженные досками десятки российских и иностранных лесовозов. Длина причальной линии позволяла одновременно грузить около 10 пароходов.

Биржа всегда напоминала макет огромного города. Всюду насколько хватает глаз, стояли штабеля отборной пилопродуктов 192
ции, похожие на многоэтажные дома. А между ними проспекты, улицы и переулки. Присмотревшись к доскам, можно заметить на торцах красный знак, оставленный торцовочно-маркировочным устройством. На большинстве из них Е хх АР, означающий «Экспорт — бессортная продукция— Архангельск». Высшая оценка труда лесопильщиков!

Продукция комбината шла в Англию и Францию, Голландию и Данию, Бельгию и Грецию, в Алжир, Тунис, Германию и в другие страны.

Здесь всегда было много ручного труда: на укладке в штабеля, при развозке продукции, погрузке ее на суда, на ряде других
операций. Затем разгрузку продукции с железнодорожных платформ стали производить краны.

Одна из основных перемен, происшедших на бирже пиломатериалов, состояла в возведении здесь складов для хранения сухой продукции, каждый из которых рассчитан на шесть тысяч кубометров досок. На бирже стали действовать торцовочно-маркировочные установки.

 

Сортировочная машина «Сатеко» сортирует доски по длине и формирует жесткий пакет, который обвязывают стальной лентой на специальном устройстве.

Переход на новый метод подготовки пилопродукции был вызван требованиями потребителей западноевропейских стран.

Бывший заведующий отелом лесной промышленности обкома КПСС и председатель Архангельского облисполкома В.М. Третьяков в своих воспоминаниях отметил, что во время посещения Англии в 1968 году представители деловых кругов заявили нашей делегации: «Господа, имейте в виду, что если в течение двух лет вы не наладите пакетную отгрузку, то нам придется перейти на другой рынок, в частности канадский». В это время и была предпринята серия мер для начала пакетирования досок.

В 1972 году план по пакетированию выполнили на 136 процентов. Всего в том году было запакетировано 285,8 тыс. кубометров.

В 1975 году комбинат полностью перешел на подготовку и отправку пиломатериалов на внешний рынок в пакетах. Для перемещения их вместо лесовозов стали применяться автомобильные и тракторные тележки.

Опыт показал, что погрузка продукции пакетами повысила производительность труда стивидоров, которые стали иметь дело уже не с отдельными досками, а с большеобъемным грузом. Меньше требовалось людей для погрузки, быстрее заполнялись трюмы пароходов. Так, в 1972 году на бирже Соломбальского ЛДК досрочно было обработано 129 судов из 131, то есть почти все, в то время как в 1971 году только 92 судна из 167, а в 1970 году — 95 из 140 судов. В 1980 году все 196 судов были погружены досрочно.

В тот сезон особенно отличилась на погрузке бригада, возглавлявшаяся Анатолием Алексеевичем Цемой. Она отгрузила за 1976—1980 гг. более полумиллиона кубометров экспортных пиломатериалов.

Переход на стопроцентное пакетирование позволил извлечь большие выгоды: снизить себестоимость продукции, сократить количество рабочих на погрузке, увеличить валютную выручку.

К этому можно добавить, что были освоены портальные краны на погрузке пиломатериалов в морские суда, успешно начато антисептирование экспортной продукции, построен железобетонный причал длиной около 300 погонных метров.

Рядом с новым лесопильным цехом сооружен большой бытовой корпус. В нем разместились столовая, красный уголок.

Таков далеко не полный перечень тех нововведений, который коллектив комбината внедрил в практику в 70—80-е годы. Это явилось крупным шагом вперед в развитии комбината.

 

Альберт Александрович ДЬЯКОНОВ.

Директор комбината в 1978—1982 гг.
Родился 9 октября 1941 года в Вельском районе Архангельской области.
После окончания АЛТИ (1964 г.) и службы в Советской Армии работал на различных должностях на СЛДК: заместителем директора по экономическим вопросам, с сентября 1971 года — главным инженером, а затем директором ЛДК. Позднее — в Москве.

 

Многие достижения предприятия демонстрировались на ВДНХ СССР в павильоне «Лесное хозяйство и лесная промышленность». Посетители выставки могли познакомиться с применением на комбинате терминального метода погрузки продукции в морские суда, со звукоизолирующей кабиной для оператора агрегатной переработки бревен, с опытом реконструкции лесопильного цеха.
Тщательную разработку на выставке получила тема «Из каждого кубометра сырья — максимум готовой продукции». В материалах отмечалось, что годовой экономический эффект по этой теме составил 555,7 тысяч рублей. Многие работники комплекса награждались медалями и дипломами ВДНХ.

Благодаря оптимальной организации производства, его постоянному техническому совершенствованию, комбинат в 1979 году стал участником советского раздела международной выставки «Лесдревмаш-79».

Свой богатый опыт коллектив передавал не только через печать и экспозиции на ВДНХ. В 1978 году рамный поток, возглавлявшийся Героем Социалистического Труда Б.И. Завьяловым, в полном составе выезжал на Лесогорский лесопильно-деревообрабатывающий комбинат Иркутской области в целях оказания помощи в освоении нового оборудования и передовых методов лесопиления.

* * *

Важную роль в совершенствовании технологического процесса на комбинате всегда играли рационализаторы и изобретатели. Около ста предложений, которые были внедрены в производство, внес в годы девятой пятилетки механик водного цеха В. И. Жубрин. В 1972 году, например, он избавил комбинат от необходимости строить специальный коллектор для подачи воды лесоцеху, предложив подключить к коллектору теплоэлектроцентраль целлюлозно-бумажного комбината. В результате предприятие получило значительную экономию средств и материалов.

В том же году механики транспортного цеха Г. Н. Венгерцев и В. К. Гончаров оборудовали автомашины ЗИЛ-130, работающие на перевозке пиломатериалов, полуприцепами. Это позволило грузить на каждую машину не по одному, а по два жестких пакета пиломатериалов.

Настойчивую работу по усовершенствованию производственного процесса провели 12 творческих цеховых бригад, в составе которых было более 80 человек. В цехе искусственной сушки под руководством инженера А. С. Ломаева рационализаторы сделали предохранители кромок досок, на двух торцовочномаркировочных установках усилили освещение рабочих мест лампами дневного света, рабочих снабдили наушниками, защищающими от сильных производственных шумов.

В 1971 году рационализаторы и изобретатели внесли в фонд экономии 227, в 1972 году — 350 тыс. руб.

На комбинате подсчитано, что за три пятилетия (1967 — 1979 гг.) рационализаторы подали 2768 различных предложений, 2207 из которых были внедрены в производство. Экономический эффект составил свыше 3100 тысяч рублей.

Наиболее заметными среди этих изобретений были «Организация производства технологической щепы», «Технология отбора мелких древесных отходов для производства технологической щепы», «Усовершенствование крановых захватов в складах» и ряд других. Авторами этих предложений были В.М. Кузнецов, А. А. Дьяконов, В.И. Жубрин, В. А. Фомин, С.П. Яковлев В.А. Овсянников, Г.Я. Юдин, С.И. Кекишев и другие.

Работа организаций Всесоюзного общества изобретателей и рационализаторов и научно-технического общества занимает достойное место в походе за повышение эффективности производства. И недаром по итогам соревнования за второе полугодие 1972 года коллективу рационализаторов комбината присуждены первая областная премия и звание «Лучшее предприятие по созданию рационализаторского фонда пятилетки». Премий были удостоены слесарь Ю. А. Колодкин, старший инженер Г. Н. Венгерцев, секретарь совета первичной организации ВОИР Е. И. Кулебякина, механики А. А. Перов, В. С. Серхачев. С. А. Жих, а также А.А. Зудов, А.Л. Бурмакин, Г.Н. Шумилов и др.

Добрый след в истории рационализаторства оставил Виталий Иванович Жубрин. Более 35 лет он посвятил родному комбинату, вырос до главного механика предприятия. За годы творческой деятельности им было подано и внедрено более 130 Рационализаторских предложений.

За заслуги в области рационализаторской деятельности В.И. Жубрин в 1976 году был удостоен звания «Лучший рационализатор Минлеспрома СССР», а в 1977 году — «Заслуженный рационализатор СССР». Пытливый труженик рано ушел из жизни — умер на 64-м году в ноябре 1998 года.

Много добрых дел в области рационализаторства выполнил В.С. Серхачев. Он удостоен звания «Лучший рационализатор Минлеспрома СССР», был участником Выставки достижений народного хозяйства и награжден бронзовой медалью ВДНХ.
Все это дает основания отрицать застой в деле оснащения комбината новой техникой. Наоборот, это было время революционного обновления всего технологического процесса.

Руководство комбината, общественные организации, заботясь о насыщении предприятия новой техникой, не забывало о второй составляющей производства — рабочих и инженерно- технических работниках. Как и всегда, особое внимание уделялось повышению их деловой активности, в частности развитию различных форм соревнования.

* * *

На протяжении своего повествования мы не раз касались проблемы участия коллектива комбината в различных видах соревнования. И это естественно: Соломбальский комплекс являлся крупнейшим в своей отрасли детищем первой пятилетки, Г од начала его строительства совпал по времени с публикацией знаменитой статьи В.И. Ленина «Как организовать соревнование? » и постановлением ЦК ВКП(б) от 9 мая 1929 года «О социалистическом соревновании фабрик и заводов».

Эти документы явились своего рода толчком и в то же время теоретическим обоснованием соревнования — этого сложного и многопланового, ныне полузабытого явления.

Напомним, что, с одной стороны, социалистическое соревнование трактовалось как выражение творческой инициативы трудящихся, их сознательной борьбы за повышение производительности труда, как некая объективная закономерность, присущая социалистическому способу производства.

С другой стороны, во всех документах неизменно подчеркивалось, что соревнование — это процесс, организуемый профсоюзами и повседневно направляемый Коммунистической партией.

По прошествии многих лет можно сказать, что в развитии соревнования преобладал второй элемент, т.е. сознательное внедрение сверху тех или иных его форм, позволявших вовлечь в них как можно более широкий круг работников.

Работники комбината явились участниками всех видов соревнования. В начале 30-х годов они бесплатно в выходные и в нерабочее время выходили на многие виды субботников, в ходе которых производились, как правило, наиболее трудные работы: расчистка от завалов сортплощадок, выкатка древесины и т.п.

Особенно заметен вклад комбината, в то время еще лесозавода, в развитие стахановского движения. Имя зачинателя дела Стаханова в лесопильной промышленности Василия Мусинского превратилось в символ трудовой славы в этой отрасли хозяйства. Нередко это движение в лесопилении называли мусининским.

В книге приведены примеры того, как коллектив комбината добивался высоких показателей в знаменитом социалистическом соревновании по отраслям промышленности за оказание помощи фронту в 1942—1945 гг.

Один из мастеров лесопиления комбината Владимир Пирогов стал первым, кто начал в Архангельской области движение коллективов и ударников за коммунистический труд.

Общегосударственный характер принимало соревнование за досрочное выполнение пятилетних планов, за достойную встречу различных общественно-политических событий — 50-летия Октябрьской революции, 100-летия со дня рождения В.И. Ленина, того или иного съезда КПСС и т.п.

Много разных инициатив возникало на местах: соревнования областного, городского и комбинатовского уровня. Пожалуй, наиболее распространенным являлось на комбинате соревнование по профессиям: за звание «Лучший рамщик», «Лучший торцовщик», «Лучший пилостав» и мн. др.

По мере развития соревнования совершенствовались формы вознаграждения его участников. На первых порах дело ограничивалось чисто моральным поощрением: присуждением различных грамот, публикацией сообщений о тех или иных достижениях передовиков в печати, помещением их портретов в газетах, на досках почета и т.д.

Материальное вознаграждение в тот период порой доставалось только зачинателям соревнования. А для массы тружеников то или иное достижение передовиков нередко оборачивалось неприятными последствиями: повышением норм выработки и даже фактическим снижением реальных заработков.

Позднее этот вид поощрения имел более широкое применение. В годы Великой Отечественной войны вместе с неоднократно завоеванным переходящим Красным знаменем комбинат получал крупные денежные премии, которые распределялись для награждения работников.

Начиная с 60-х годов соревнование постепенно изменяло свой характер. Социалистические обязательства, ежегодно принимаемые коллективом комбината, стали более конкретными и экономически обоснованными. Центральное место в них стали занимать вопросы выявления резервов и повышения рентабельности производства, освоения новых машин и оборудования, улучшения всех технико-экономических показателей.

Как свидетельствуют воспоминания ветеранов, технология принятия подобных обязательств была достаточно простой: то или иное подразделение предприятия тщательно взвешивало свои возможности и включало в обязательства показатели, несколько превышающие плановые. Таким же образом формировались основные цифры и в целом по комбинату. В зависимости от выполнения и перевыполнения установленных заданий предусматривались и меры поощрения работников. В этой обстановке все звенья руководителей были кровно заинтересованы в выполнении обязательств.

История комбината хранит много сведений о некоторых важных починах, получивших в 70—80-е гг. распространение и широкое признание. Напомним о некоторых из них.

Известный рамщик В.Н. Резанов в 1974 году выступил с обращением к коллективам цехов и участков комбината: «Работать с меньшей численностью и повысить нормы выработки на потоке на 10 процентов».

В том же году рамщик В.А. Норкин призвал коллектив «досрочно выполнить план и социалистические обязательства, принятые на девятую пятилетку».

Замечу, Норкин работал на знаменитой пятой раме, на которой некогда устанавливал рекорды Василий Мусинский. Разумеется, это было только место, на которой она стояла. Ее давно заменила современная рама — производства вологодского завода «Северный коммунар», продукция которого вытеснила шведские импортные, так называемые болинде ровские лесопильные рамы.

В ходе Всесоюзного социалистического соревнования в 1971 году, например, бригада Виталия Александровича Норкина добилась звания «Лучшая бригада промышленности».

Известный некогда журналист «Правды Севера» Александр Семаков так в свое время описывал Виталия Норкина: «высокий, стройный парень, с серьезным взглядом задумчивых глаз. Недавно слышал его выступление на сборе передовиков лесопиления. Бригаде уже вторично присуждено звание лучшего рамщика потока лесопильной промышленности страны, на ее счету сегодня больше четырех с половиной тысяч кубометров экспортных пиломатериалов, выработанных сверх плана за девять месяцев этого года (речь шла о 1972 г.).

Подумать только — ведь это же полный груз для среднего океанского лесовоза!

Но не столько об успехах говорил тогда Норкин, хотя посчитал необходимым помянуть добрым словом своих товарищей по потоку — обрезчиц Анну Пышкареву и Юлю Фомину, торцовщиц Надю Ситник, Любу Синяеву и других, вместе с которыми добился высоких результатов».

Инициативу Норкина поддержал в 1977—1979 гг. рамщик Г.А. Соколов. Кроме того, бригада этого передовика обратилась в 1977 году с призывом ко всем лесопильщикам Севера работать под девизом: «Пятилетке качества — рабочую гарантию».

В 1976 году соломбальцы выступили с обращением ко всем лесопильно-деревообрабатывающим предприятиям страны — «Обеспечить бережное отношение к сырью и материалам, добиться экономного и рационального расходования его в производстве, не допускать бесхозяйственности и порчи готовой продукции».

Особую известность получил в 1976 году призыв рамщика Б.И. Завьялова «Из каждого кубометра сырья — максимум добротной продукции».

Суть этого почина известный рамщик популярно разъяснил на страницах газеты «Советская Россия». «При распиловке бревна, — пояснял Борис Иванович, — можно половину, как говорится, перегнать в отходы, а можно из него получить до 60 процентов отличных пиломатериалов. Все зависит от рамщика, обрезчика и других специалистов на потоке, от их добросовестности, старательности, понимания своего рабочего долга».

Завьялов отметил, что рамные потоки В. Резанова, А. Колодина, В. Манакова и Н. Маминова постоянно находят резервы для повышения норм выработки, добиваются более высокого по сравнению с заданием выхода пиломатериалов из кубометра сырья.
Ссылаясь на собственный пример, Борис Иванович заметил: «В отдельные месяцы мы выкраивали экспортных досок на 45 процентов больше плана. А ведь для всего нашего Соломбальского лесопильно-деревообрабатывающего комбината даже и один процент роста — цифра впечатляющая… »

«Если повысить полезный выход пиломатериалов на один процент, — завершил свой вывод руководитель потока, — то за год можно получить дополнительно на тех Dice мощностях 16 тысяч кубометров добротных досок на сумму около одного миллиона 500 тысяч рублей!»151.

Дело не ограничивалось призывами, проявлением той или иной инициативы. Передовики делом доказывали верность своим обязательствам. Приведем несколько примеров.

Внедряя в жизнь почин Завьялова, комбинат сумел за три последующих года увеличить выход бессортных пиломатериа- 202
лов на 2,2 процента, существенно увеличить выработку продукции из каждого кубометра сырья.

Отличные показатели имела в конце 60-х — начале 70-х бригада Станислава Александровича Суханова. Она первой на комбинате добилась победы в смотре-конкурсе 1972 года за переходящий приз имени Василия Мусинского.

Напомним, что идея смотра-конкурса за переходящий приз имени Василия Мусинского родилась в 1971 году в связи с постановлением ЦК КПСС «Об улучшении организации социалистического соревнования». Она была одобрена профсоюзными организациями, объединением «Северолесоэкспорт» и поддержана лесопильщиками области. В смотр-конкурс включилось 270 бригад рамных потоков, более пятисот рамщиков, свыше тысячи торцовщиков.

…Станислав Суханов здесь, на комбинате, окончил профессиональное училище, стал рамщиком. Очень быстро Суханов в совершенстве освоил раму, четко рассчитывал рабочее время. Как и Мусинский, он подавал бревна в раму без межторцовых разрывов, овладел искусством перебивки рам.

«На первый взгляд, — говорил сам Станислав Александрович в одном из своих интервью, -— что особенного в нашем деле: бревно свалил, распилил и все, никаких трудностей. А это далеко не так. Требуется умение, сноровка. Когда бревно сваливается на тележку, его надо быстро развернуть так, чтобы полезный выход был как можно больше. Поэтому лучше ценность бревна определить, когда оно еще на бревнотаске. А когда захватываешь его, то сразу устанавливаешь и подаешь в раму как надо».

Под стать бригадиру были и его товарищи. Зинаида Порядина завоевала звание лучшей обрезчицы, а Вера Дружинина — лучшей сортировщицы в объединении Северолесоэкспорт».

Успех ковали во всех цехах комбината. Кроме потоков Б. Завьялова, С. Суханова и В. Норкина, в городском и внутризаводском соревновании выходили победителями рамные потоки В. Т. Васильевой, В. Н. Резанова, Э. В. Коренева, стивидорные бригады Н. Е. Поршнева, С. П. Горбунова и многие Другие.

 

Труд работников комбината всячески поощрялся. Наиболее распространенным видом морального поощрения являлось награждение их орденами и медалями Советского Союза.

Свыше четырехсот рабочих и инженерно — технических служащих были награждены юбилейной медалью «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина».

36 работников комбината получили высокие награды за выполнение заданий десятой пятилетки. Орден Октябрьской революции был вручен мастеру лесоцеха № 2 В.В. Абакумову. Орден Трудового Красного Знамени — рамщику Б.И. Завьялову, начальнику деревообрабатывающего цеха И.Т. Минину, орденом «Знак Почета» был награжден главный механик комбината Е.М. Пятков, начальник цеха сортплощадки Е.М. Ерегин и другие.

Комбинату дважды присуждалось переходящее Красное знамя ЦК КПСС, Совета Министров СССР, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ, а за успешное завершение Государственного плана 1975 года и 9-й пятилетки в целом коллектив комбината был удостоен Памятного Знака ЦК КПСС, Совета Министров СССР, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ — «За трудовую доблесть в 9-й пятилетке» с занесением на Всесоюзную доску почета ВДНХ СССР.

 

За достижение высоких показателей 155 передовиков труда были награждены орденами и медалями СССР, а более 900 — нагрудным знаком «Ударник девятой пятилетки» и «Победитель социалистического соревнования».

Пять работников комбината — А.М. Белозерова, В.Ф. Ермолин, А. К. Карлина, В.В. Пономарева, Г.А. Соколов — удостоены высшей в то время награды — ордена Ленина. Рамщику лесопильного производства № 2, руководителю рамного потока Борису Ивановичу Завьялову было присвоено звание Героя Социалистического Труда.

* * *

Конец 60-х—70-е годы ознаменовались тем, что на комбинате, как и на всех промышленных предприятиях страны, была предпринята попытка перейти на новую систему планирования и экономического стимулирования.

28 мая 1969 года коммунисты предприятия обсудили доклад заместителя директора по экономическим вопросам А.А. Дьяконова «О работе комбината в новых условиях планирования и экономического стимулирования в свете требований XXIII съезда КПСС».

Формально попытка перехода промышленности на новый метод хозяйствования началась с середины 1968 года. Докладчик отметил, что за минувшее время на комбинате проведена разъяснительная работа, налажена учеба кадров, «усилено внимание к техническому прогрессу и совершенствованию внутризаводского хозрасчета».

Однако в целом работа в этом направлении была явно недостаточной. Итоги работы комбината за 1968 год, выступления коммунистов свидетельствовали о том, что никаких существенных сдвигов начавшаяся реформа не принесла. Более того, результаты работы за первый квартал 1969 года свидетельствовали о том, что увеличились сверхплановые убытки, допущен значительный перерасход по себестоимости продукции и т.д.

Выступления опытных специалистов своего дела — В.В. Абакумова, А. Я. Кузнецовой, С.М. Старицына и ряда других — свидетельствовали о нерешенности старых и вечных проблем. На предприятии остро ощущался недостаток квалифицированных рабочих, недобросовестно работали так называемые вербованные. Ряд выступавших с болью говорили о многочасовых простоях механизмов из-за неувязок со смежником — Соломбальским целлюлозно-бумажным комбинатом.

По сути дела, выступавшие говорили лишь о текущих делах. Никто из них, кроме докладчика, не выявил глубины понимания новых методов хозяйствования.

В своем решении партийное собрание, как и год тому назад, ограничилось общими словами. Решение обязывало партком в срок до 1 июля 1969 года «разработать и осуществить мероприятия, обеспечивающие дальнейшее совершенствование и углубление внутризаводского хозрасчета на предприятии, предусмотрев расширение самостоятельности цехов, улучшение нормирования труда и экономное расходование материалов… Постоянно совершенствовать систему оплаты труда и премирования. Увязывать их с результатам каждого цеха и каждого потока, бригады, поставив их в зависимость от количества и качества труда. Разработать систему премирования ха экономию материалов, электроэнергии«153. Партком также должен был приступить к разработке плана социального развития коллектива.
Однако спустя почти полгода, на отчетном собрании, состоявшемся 26 октября 1969 года, вновь было отмечено, что «коренного поворота к совершенствованию экономической работы не произошло».

Более того, присутствовавший на собрании заместитель начальника объединения Северолесоэкспорт Н.А. Белов в своем выступлении отметил, что комбинат пока еще совершенно не почувствовал влияния результатов новой экономической политики планирования и материального стимулирования. Предприятие в то время находилось в исключительно тяжелом положении — на особом режиме кредитования.

Разумеется, кое-какие мероприятия в целях осуществления новой политики были проведены.

Для рабочих, инженеров и техников была организована экономическая учеба. На первый план в деятельности комбината выходила проблема реализации продукции. Повысилось внимание к качеству пиломатериалов, к выполнению стокнотной спецификации. Оживилась работа по научной организации труда и рационализации.

Следствием более пристального подхода к решению как текущих, так и перспективных вопросов деятельности коллектива явилось составление в 1971 году плана социально-экономического развития комбината. Он был рассчитан на пять лет и предусматривал дальнейшее развитие и совершенствование производства, улучшение условий труда и быта рабочих, повышение их культурнотехнического уровня.

Особенно важным был раздел «Технический прогресс и перспективы развития Соломбальского лесопильно-деревообрабатывающего комбината». В нем намечалось решение таких проблем, как отгрузка пиломатериалов на экспорт единым транспортным пакетом, внедрение на складе пакетного хранения продукции, ввод в эксплуатацию пяти дополнительных торцовочно-маркировочных устройств, железной дороги широкой колеи, пуск в действие короотжимного узла и ряда других. Большинство из этих наметок было реализовано.

Однако жесткое бюрократическое планирование, междуведомственные барьеры с предприятиями-смежниками, и в частности с Соломбальским целлюлозно-бумажным комбинатом, нехватка опытных экономистов — все это сдерживало внедрение реформы.

В последующие годы на предприятии много говорилось об опыте Щекинского комбината, о внедрении бригадного подряда и других новых форм работы. Но продвинуться далеко в деле претворения их в практику вплоть до второй половины 80-х годов не удалось. Правда, бригадный подряд оказался более простым и приемлемым методом, но он, по описанию заводских специалистов, явился как будто неким случайным открытием.

Вот что говорится об этом в одной из многочисленных исторических справок о комбинате: «С курьезной производственной ситуации начался и широко развился бригадный подряд.

В 1978 году из-за позднего поступления сырья сплавом по климатическим условиям резко сократились возможные сроки выкатки его в зимний запас. Для того, чтобы выкатать нужное количество сырья, требовались экстренные и неординарные меры. В цехе «Склад пиловочного сырья» была создана творческая группа в составе В.В. Черепанова, П.Н. Волощенко, З.И. Тепляковой, А.А. Тункина, Ю.А. Изосимина, В.Н. Раше- ва, А.И. Назарова, А.С. Ананченко и других. Тормозом стала традиционная система нормирования.
Не всякий труженик будет систематически перевыполнять нормы выработки, зная наперед, что это рано или поздно приведет к их повышению.

Творческая группа решила, что нужны новые критерии оценки итогов работы: не поденная производительность, а конечный результат — готовый штабель качественно уложенного сырья. Это примерно 60 тысяч бревен, или 1212 тысяч кубометров пиловочного сырья.

Подсчитали, что такой штабель укладывается примерно за неделю. Этот срок и взяли за норму. В соответствии с фондами заработной платы высчитали стоимость каждого штабеля, определили размеры премий за досрочную и качественную сдачу штабелей. На рабочем собрании обсудили условия будущего договора и получили согласие на подряд от рабочих пяти бригад.

Уже в июле из воды подняли 177 тысяч кубометров древесины — на три тысячи больше плана. В августе-сентябре выкатка увеличилась до 200 тысяч кубометров — на 12 тысяч выше задания.

Руководитель штаба по внедрению почина работы без отстающих Владимир Петрович Васильев рассказывал позднее:

«Подрядный метод ликвидировал немало различных проблем, которые сильно тормозили всю работу. При обычном порядке работы бригада нередко стремилась, например, взять с воды более удобный, как у нас говорят, укладистый лес. Не думали о том, что их сменщики будут бедствовать с неудобными для укладки бревнами. И брак частенько в укладке обнаруживали, а вот определить, чья это недоработка, было трудно, так как на одном и том же месте работали разные бригады.

При новой организации труда каждая бригада вела свой штабель. Возможность брака устранялась, так как сразу же можно было обнаружить, по чьей вине он произошел. Рабочие это понимали и устанавливали взаимный контроль за качеством укладки. Решилась и проблема с дисциплиной: на бригадном подряде коллектив не позволит никому из лесокатов ни опоздать на работу, ни тем более прогулять.

Эта организация труда позволила вскрыть немалые резервы. Так, когда лесопильный цех начало лихорадить из-за недостатка рабочих (было время летних отпусков), на комбинате смогли перевести в этот цех всю подменную бригаду — 13 лесокатов, что нисколько не сказалось на темпах выкатки древесины. Более того, расчеты самих рабочих показали, что на этом важнейшем участке производства можно выполнить больший объем работ меньшим числом лесокатов, использовать не пять бригад, как раньше, а всего четыре по двенадцать человек в каждой. К тому же на складе сырья отпала необходимость в учете выполненной работы, так как за каждой бригадой закреплен свой штабель. Это позволило высвободить пять учетчиков»154.

Общий итог был таков: пять бригад лесокатов за четыре месяца выполнили объемы работ, какие годом раньше выполняли шесть бригад за пять месяцев. Производительность кабель-крана за смену выросла за смену на 12 процентов, а зарплата работников — наполовину. К тому же на этом важнейшем участке производства практически исчезли нарушения трудовой дисциплины. Среднемесячная зарплата лесокатов увеличилась почти наполовину и составила 495 рублей, что в то время считалось весьма высоким заработком.
Опыт бригад лесокатов сразу же был применен почти во всех цехах и на многих производственных участках комбината. Наибольший успех после лесокатных бригад был достигнут комплексными бригадами по обработке пиломатериалов и пакетирования в цехах «Склад пиломатериалов» и «Цех камерной сушки № 1» — Т.А. Чичибая, Н.В. Лягуша, В.И. Чупренко, Р. А. Чечулиной, В.И. Мамонтова. Особенно стабильно действовал «ЦКС-1», который позднее, в 1985 году, когда наблюдался спад производства, сумел выполнить годовые бригадные задания и досрочно завершить пятилетний план.

* * *

Технические и организационные новшества, постепенно вводимые на комбинате, позволили решить ряд насущных проблем. Значительно повысилось качество обработки продукции, налажено пакетирование досок, усовершенствованы способы их сушки, хранения и погрузки.
Можно привести любопытные оценки продукции комбината за разные грды. Директор комбината К.Д. Котлов, очевидно, первым после долгого перерыва побывал в деловой поездке в 1965 году в Бельгии. Возвратившись домой, он поделился впечатлениями о своих встречах, заметив при этом, что продукцию комбината ценят за границей очень высоко, но есть претензии по чистоте распила и тщательности отделки досок155.

А вот оценка товара, полученная руководством комбината в более поздний период. Директор одной из брюссельских фирм Л. Джерант сообщил директору: «Уведомляю Вас, что отгруженные Вами товары полностью получены и складированы. Мы рады передать благодарность наших покупателей коллективу Вашего завода.
Все пиломатериалы очень хорошие. Доставка такого высококачественного товара будет превосходной рекламой продукции и поможет нам заключить новые контракты…»

Заботясь об улучшении качества, руководство комбинат’ не забывало и об увеличении объемов выпуска пиломатериал; лов и технологической щепы.

Последняя тенденция четко прослеживается в течение всех четырех пятилеток (1966—1985 гг.)
Приведем некоторые данные. Восьмая пятилетка (1966— 1970 гг.) ознаменовалась значительным ростом производства продукции. Все цехи к началу 1971 года рапортовали об успешном выполнении своих обязательств. 2284 тыс. кубометров экспортных пиломатериалов дали за пять лет лесопильщики комбината и почти 1,5 млн кубометров технологической щепы. Это был весомый вклад соломбальцев в народное хозяйство Родины.

Особенно успешно комбинат работал в течение девятой пятилетки (1971—1975 гг.). Если в первом году пятилетия комбинат выработал только 460 тысяч кубометров пилопродукции, то в 1975 — 748,6 тыс. кубометров, в том числе рекордное за всю историю комбината количество экспортных материалов — 527,6 тыс. кубометров.

А за годы десятой пятилетки (1976—1980 гг.) комбинат выработал на 462,7 тыс. куб. м. пиломатериалов больше, чем за предыдущее пятилетие, в том числе — 192,5 куб. м. экспортных товаров.

Примечательны и другие события этих лет, характеризующие вклад коллектива комбината в развитие экономики края и всей страны.
27 июля 1978 года поток Н.М. Мачнева выработал 14-миллионный кубометр экспортных пиломатериалов, 12 декабря 1980 года был выдан 11-миллионный кубометр технологической щепы.

 

Владимир Васильевич РАЙКОВ.

Директор комбината в 1982—1985 гг.
Родился в 1948 году. После окончания Маймаксанского лесопильно-деревообрабатывающего техникума работал на комбинате слесарем, начальником биржи, инженером отдела снабжения и на других должностях.
После завершения учебы на вечернем отделении АЛТИ (1974 г.) занимал должность начальника биржи пиломатериалов. В 1978 году назначен главным инженером, а затем — директором комбината.
С июля 1985 переведен на должность главного инженера предприятия. Позднее — на хозяйственной работе.

Увеличение масштабов производства становится еще более очевидным, если обратиться к сведениям о выработке продукции по годам.

 

Нетрудно заметить, как существенно увеличились в течение пятилетия объемы производства всех видов продукции. Правда, в отдельные годы замечалось падение результатов против максимального рубежа, достигнутого в 1977 году, когда комбинат выдал «на гора» почти 800 тысяч кубометров пиломатериалов, в том числе 530 тысяч кубометров экспортных. Но это объяснялось не возможностями коллектива, а недопоставкой сырья.

* * *

Жилье, быт, отдых. Справедливо говорят, что все познается в сравнении. Геодезисты, которые размечали строительную площадку в апреле 1929 года, увидели бы сейчас, что границы поселка лесопильщиков и цехов завода уже давным-давно перешагнули первоначальные наметки проектировщиков. Он превратился в солидный микрорайон Архангельска.

Долог был путь к решению этой сложной проблемы. Лесозавод с самого начала был градообразующим предприятием. Поскольку он строился на пустом месте, то вся забота по строительству жилья, всего комплекса сооружений, связанных с 212
обслуживанием жизни работников, легла на плечи руководителей стройки, а затем и лесозавода.

Потребовались долгие годы, даже десятилетия, прежде чем неказистый заводской поселок, сооружаемый в топком болоте, превратился в обустроенное поселение, в котором появились школы, магазины, больницы, детские учреждения, Дворец культуры и т.п.

Выше уже отмечалось, что особенно трудно решалась жилищная проблема. Многие годы идеальным вариантом для семьи рядового рабочего являлось получение квартиры в деревянном доме, в котором, как правило, не было ни водопровода, ни канализации. Абсолютное же большинство ютилось в одной-двух комнатах коммунальной квартиры.

Даже в 1971 году на балансе жилищно-коммунального отдела значилось 54 дома с коридорной системой. Половина из них располагалась на бирже пиломатериалов. Большинство из этих жилищ не имело никаких удобств, более половины из них требовали ремонта.
Почти на всех активах и партийных собраниях рабочие ставили вопрос об ускорении строительства жилых домов.

Старожилы хорошо помнят, как появились первые каменные дома на улице имени Мусинского. В момент своего 35- летнего юбилея (в 1965 году) завод имел всего четыре подобных дома.

Сооружение современного жилья развернулось лишь в конце 60-х—70-е годы. Только в 1969 году лесопильщики получили 3000 квадратных метров жилой площади в благоустроенных домах. В августе 1972 года вошел в строй 119-квартирный дом. В 1973 году введен в эксплуатацию дом общей площадью 3624 квадратных метра. В 1975 году начато строительство 225-квартирного, а в 1979 году — 340-квартирного дома.
К середине 1970-х годов в благоустроенных квартирах проживало свыше 800 семей лесопильщиков, целлюлозников, строителей.

Одновременно со строительством новых домов наводился относительный порядок в содержании старого жилья. За 1976— 1980 гг., например, удалось капитально отремонтировать 21 дом, 18 из них были подключены к канализации и водопроводу, а 8 — к централизованному отоплению. Более 1030 квартир стали снабжаться газом, а в части домов поставили электроплиты, телефоны139.

Тем не менее степень благоустройства жилищ была еще низкой. В 1982 году центральное отопление действовало только в трети заводского жилья, водопровод был в 80 процентах квартир, канализация — в 66 процентах, а газифицировано значительно менее половины.

В целом жилищная проблема на комбинате продолжала оставаться очень острой.

Нелишне напомнить о том, что из-за постоянных трудностей в обеспечении населения мясом, молоком, картофелем и другими продуктами руководство комбината занималось расширением подсобного хозяйства.

Так, в конце 70-х годов на средства предприятия был сооружен свинарник на 400 голов, а в одном из филиалов — коровник. В течение года работники комбината получили свыше 10,5 тонны свинины, а детские учреждения — 29 тонн молока.

* * *

В 70—80 гг. сложилась продуманная система отдыха рабочих и членов их семей. На одном из партийных собраний в феврале 1981 года зам. председателя завкома Л.А. Розова привела впечатляющие сведения о том, как решалась эта проблема , в 1976—1980 гг.

Почти 600 человек побывали за это время в различных санаториях, 1490 — в домах отдыха и пансионатах. Кроме этого, ежегодно 700 человек рабочих с семьями отдыхали на берегу Азовского моря. Пять лет, начиная с 1970 года, завком снимал базу отдыха в районе Адлера.

В семидесятые годы на комбинате появился свой собственный санаторий-профилакторий, где в течение пятилетия побывали 3249 человек.

Широко практиковались поездки работников комбината на Соловецкие острова, многодневные туристические путешествия и т.д. Во всех этих видах активного отдыха приняли участие 765 человек.

Значительную часть расходов в Организации отдыха брал на себя профсоюз. Однако повысились и возможности самих рабочих. Одним из свидетельств роста жизненного уровня людей являлся рост заработной пл&ты. В I960 году средняя годовая заработная плата каждого работающего на комбинате составляла ( в. денежном выражении того времени) 1022 руб., в 1965 — 1356,4, а в 1970 — уже 1834,2 руб.

У тружеников комбината имелись широкие возможности для повышения образования. В 1970 году, например, 70 юношей и девушек обучалось в школе рабочей молодежи, а более 80 рабочих и инженерно-технических работников получали высшее и среднее специальное образование в вузах и техникумах Архангельска.

Особое внимание уделялось осуществлению летнего отдыха школьников. Значительные средства выделялись ежегодно на содержание пионерского лагеря «Двинские зори», расположенного на берегу Северной Двины. Здесь проводили каникулы по 320 детей в одну смену. Свыше 350 детей из детских садов вывозились на отдых в Подмосковье и в Черниговскую область.

В начале 1980-х годов удалось провести капитальный ремонт Дворца культуры, который считался одним из лучших среди подобных культурных центров лесопильно-деревообрабатывающих предприятий Северо-запада страны.

Дворец культуры был центром духовной жизни комбината. Здесь проводились модные в то время тематические вечера, устные журналы, кинолектории. Регулярно проходили слеты передовиков производства.

Широкой популярностью пользовались созданные во Дворце культуры университеты правовых знаний, а также университет культуры, науки и техники, где обучалось около 600 человек.

В дни подготовки к крупным датам в истории СССР: 50- летию Октября и 100-летию со дня рождения В. И. Ленина — были организованы Октябрьские и Ленинские чтения. В 1971— 1972 гг. прошли циклы чтений, посвященные 50-летию образования СССР. Материал лекций всегда связывался с историей Архангельской области, комбината и с задачами коллектива. На чтения нередко приезжали партийные работники, преподаватели институтов Архангельска и других городов.

В архиве музея сохранились фотоснимки, которые были сделаны на чтениях, посвященных 50-летию СССР. Приехавшие в тот вечер к лесопильщикам председатель Ненецкого окрисполкома Т. И. Сядейский, секретарь окружкома КПСС П. Т. Хатанзейский рассказали о преобразованиях в Ненецком национальном округе. С разнообразной программой выступил ненецкий молодежный танцевальный ансамбль.

При Дворце культуры работал ансамбль песни и пляски «Беломорье», который успешно выступал не только на сценах города, но и выезжал на гастроли в Болгарию, Бельгию, Грецию и Германию.

Широкой известностью пользовался музей трудовой славы.

На территории заводского поселка размещались два комплекса ясли-сад («Дубок» и «Снегурочка»), два детских сада и одни детские ясли. Однако это далеко не удовлетворяло потребности: не хватало мест в детских учреждениях примерно 850 детям.

* * *

Годы, люди, их судьбы. Двадцать третьего января комбинат отмечает день своего рождения. Эта традиция родилась еще в предвоенное время. Впервые юбилейная дата — 10-летие лесозавода — широко праздновалась в 1941 году. Затем последовали другие юбилеи.

Во всех подобных торжествах было много общего. Обычно в залитом ярким светом зале Дворца культуры встречались те, кто строил Соломбальский гигант лесопиления, кто осваивал его, кто многие годы жизни отдал детищу первой пятилетки, и те, кто продолжал дело своих дедов и отцов.

Как всегда в подобных случаях, звучали приветственные речи, поздравления. А перед началом торжественного заседания и в перерывах возле стендов с диаграммами и фотоснимками давних лет то и дело можно было услышать взволнованное: «Ты помнишь?» И, перебивая друг друга, убеленные сединами ветераны вспоминали пройденный вместе путь.

Юбилеи всегда были прекрасным поводом для того, чтобы напомнить еще раз о значении своего комбината в жизни родного края и всей страны. А заслуги эти весьма ощутимы.

Только за первые сорок лет своего существования комбинат дал Родине почти 20 млн. кубометров пиломатериалов, в том числе около 10 млн. экспортных. Впечатляющие цифры! Ни один лесозавод страны не мог сравняться с Соломбальским комбинатом по результатам труда. Обычно на таких праздниках немало говорилось и о дальнейших путях развития предприятия.

Но самым главным в ходе этих торжеств было внимание к людям: к тем, кто создавал комбинат, кто продолжал трудиться в его цехах и службах. Ветеранам новостройки в день ее десятилетия было чуть больше тридцати. В послевоенные годы ряды их постепенно редели.

Часть бывших строителей и рабочих лесозавода погибла на фронтах Великой Отечественной войны, многие уходили из жизни по возрасту.

В памяти ветеранов надолго остались юбилейные торжества по поводу Зб-леДпя комбината. Они состоялись в то время, когда существовал единый комплекс Соломбальский бумажнодеревообрабатывающий комбинат — СБДК. Поэтому решено было соединить в одно торжество две даты: 35-летие ЛДК и 30- летие целлюлозного завода. Этот праздник отмечался во Дворце культуры 20 ноября 1965 года и явился своего рода эталоном для проведения подобных торжеств в советское время.

…Ярко освещенный нарядный зал. Гремит музыка. В президиум поднялись пять человек: директор комбината Ю.А. Кудрявцев, секретарь парткома А.Д. Доильницын, председатель заводского комитета А.А Рочев, секретарь комитета ВЛКСМ Ю.С. Кравченко и главный инженер Ф.Ф. Карабанов.

Далее председатель под аплодисменты присутствующих попросил занять места в президиуме участника первой варки целлюлозы А.Ф. Мехреньгина и старейшего рамщика В.Ф. Ермолина.

Вслед за ними на сцену поднялись 15 самых известных ветеранов целлюлозного и лесопильного производства, среди которых были А.Н. Суворов, И.Т. Минин, В.В. Абакумов, А.Ф. Аншукова и другие.

С особыми чувствами были встречены собравшимися бывшие руководители заводов: первый директор лесозавода Я.Н. Набатов, который 17 лет провел в сталинских лагерях, С.Б. Герцович, К.Д. Котлов, директор сульфат-целлюлозНого завода Г.С. Завельский.

И, наконец, на сцену вышел легендарный Василий Степанович Мусинский. Это была одна из последних встреч ветерана лесопиления со своей молодостью, с теми, с кем он почти три десятилетия назад устанавливал свои знаменитые рекорды…

Торжественной была процедура выноса четырех знамен, символов трудовой славы комбината. Под популярный в то время «Марш коммунистических бригад» четыре старейших работника комбината: А.Г. Юрьев, В.С. Кузнецов, А.П. Малков и А.И. Колбин, сопровождаемые 8-ю ассистентами, проследовали через весь зал и установили знамена на специальных подставках.

Ярко обрисовал основные этапы истории комбината директор Юрий Александрович Кудрявцев.

Он не ограничился изложением исторических сведений. Директор с радостью доложил о том, что к своему юбилею коллектив комбината с честью справился с выполнением основных заданий семилетки. За шесть лет и девять месяцев были полностью реализованы планы по производству валовой продукции, экспортных пиломатериалов, оберточной бумаги, талового масла и сульфатного мыла.

Выразительно и кратко директор рассказал собравшимся о перспективе развития комбината: главным являлось совершенствование технологического процесса, насыщение комплекса новой техникой, облегчение труда рабочих людей.

Более 500 тружеников комбината в ходе торжеств получили заслуженные награды: ценные подарки, различные грамоты, значки «Отличник социалистического соревнования РСФСР».

Специальную грамоту Юрий Александрович во время заседания вручил Василию Мусинскому.

В ней были такие слова:

 

«Уважаемый Василий Степанович!
Сердечно поздравляем Вас — бывшего знатного рамщика страны, зачинателя стахановского движения в лесопильно-деревообрабатывающей промышленности — в день 35-летия комбината.

Желаем Вам доброго здоровья, долгих лет жизни и успехов в труде на благо нашей социалистической Родины».

В областном архиве до сих пор хранится объемистое «дело», в котором подшиты документы, связанные с проведением этого торжественного юбилея156. А два года спустя комбинат издал книгу, посвященную этому знаменательному событию.

Столь же торжественно отмечалось 40-летие ЛДК.

Тепло говорили о коллективе комбината директор Вениамин Михайлович Кузнецов, секретари Архангельского горкома КПСС В. М. Воронков, Соломбальского райкома партии А. С. Щукин, руководители родственных предприятий Архангельска.

И вновь вспоминали Василия Мусинского, Федора Кувшинникова, Дарью Рогач, Ольгу Тюлину, Александра Дедова, многих других работников, с именами которых связаны рекорды в лесопилении, смелые новаторские почины, нередко получавшие всесоюзную известность, всех тех, кто много лет труда отдал родному заводу, приумножал его славу.

Хорошую память по себе оставили в коллективе стахановец А. Белобородов, Я. Чечулин, рамщик М. Червочкин и многие другие лесопильщики, не вернувшиеся с фронтов Великой Отечественной войны. Более 320 бывших работников лесозавода отдали свою жизнь во имя Победы над фашистской Германией.

Жизнь этих людей — пример для молодого поколения рабочих.

В этой книге публикуется символический снимок. Бывшая знатная рамщица Агния Алексеевна Червочкина выступает возле памятника воинам-лесопилыцикам в День Победы. Далеко не молодая женщина, солдатская вдова, отличный труженик воспринимается на этой скромной любительской фотокарточке как своеобразный символ могущества нашей Родины, свидетель единства фронта и тыла, того выдающегося вклада, который внесли в дело разгрома врага наши женщины.

Особенно тепло приветствовали собравшиеся на торжественное заседание тех ветеранов, которые продолжали трудиться.

Александр Григорьевич Юрьев стал рамщиком еще в то время, когда работал Василий Мусинский, и более сорока лет он управлял рамным агрегатом.

Как-то в лаборатории НОТ и экономики комбината прикинули, сколько же леса распилил ветеран за свою работу на производстве. И получилось, что Александр Григорьевич распилил около полутора миллионов кубометров леса. Если перевести это на готовую продукцию, то получится более 700 тысяч кубометров пиломатериалов. Этим экспортным товаром можно заполнить две лесобиржи комбината.

Варвара Тимофеевна Васильева пришла в лесопильный цех в годы войны. Рамный поток Васильевой успешно работал и в дни 40-летия комбината. За первые два года пятилетки он не раз выходил победителем в социалистическом соревновании.

Василий Васильевич Абакумов. Старший мастер смены, один из старейших лесопильщиков Архангельска. Он тоже начинал работать вместе с В. Мусинским. Василий Васильевич познал все тонкости производственного процесса, всегда правильно расставлял людей в цехе, быстро обнаруживал неполадки в лесопильном конвейере. Недаром смена Абакумова всегда давала высокие показатели использования оборудования.

Позднее ветеран по праву стал первым кавалером ордена Октябрьской революции.

С уважением произносились на вечере имена руководителей предприятия: директоров, главных инженеров, партийных вожаков.

Много сил строительству и становлению комбината, его дальнейшему развитию отдали директора Я. Н. Набатов, С. Н. Леготин, С. В. Бесперстов, Ю. Г. Врублевский, К. Е. Семенков, С. Янкевич, Г. Л. Туфанов, К. Д. Котлов.

Добрый след в истории завода оставили его главные инженеры. М. Резвый — выпускник Архангельского лесотехнического института, комсомольский активист. Он в течение ряда лет возглавлял инженерную службу предприятия. По призыву Родины в 1939 году он ушел на фронт и погиб в боях на Карельском перешейке.

Специалистом с широким кругозором был инженер В.И. Бурков. Он первым пришел на помощь новатору Мусинскому, горячо поддержав его начинание. Вместе с Мусинским был удостоен высокой награды — ордена Трудового Красного Знамени. Позднее В. И. Бурков работал главным инженером треста «Северолес», директором ЦНИИМОДа.

Энергичными работниками, опытными специалистами проявили себя инженеры А. Н. Кошелев, С. П. Левин, В. Ф. Наумов и другие.

Уместно отметить, что многие из бывших работников лесозавода, расставшиеся с ним, тепло вспоминали время своей молодости. В разные годы на страницах многотиражки выступили со своими воспоминаниями или поздравлениями бывшие директора Ю. Врублевский, С. Бесперстов, технический директор В. Бурков и другие.

Подписчик газеты «Лесопильщик» Сергей Бесперстов в дни 400-летия Архангельска писал: «Дорогие мои коллеги, лесопильщики Соломбалы! Почти полвека прошло с тех пор, как я работал на лесопилке… Но до сих пор я душой всегда с вами. Я радуюсь вашим успехам, огорчаюсь вашими бедами. От души желаю вам новых успехов в труде, радостей созидания, счастья в личной жизни!»

С таким же теплым поздравлением к своим бывшим товарищам обратился в дни 50-летия комбината бывший технический директор В. И. Бурков.

Боевым организатором коллектива всегда выступала партийная организация, в рядах которой к тому времени было около 400 членов и кандидатов партии. За более чем сорокалетною историю организации численность ее возросла в двенадцать раз. Первый секретарь партийного бюро И. Оншин был выдвинут позднее на ответственную хозяйственную работу. О его судьбе подробно рассказывалось выше. В дальнейшем партийную организацию возглавляли А. Суханов, В. Смирнов, А. Н. Кабаков, И. Т. Минин, А. Д. Доильницын, А. И. Белан.

Почти 11 лет на пост секретаря парткома коммунисты избирали Г.А. Жирнова.

В упомянутых выше воспоминаниях Хлопиной содержится такая характеристика деятельности Геннадия Александровича: «Большую армию цеховых партийных вожаков 11 лет возглавлял Геннадий Александрович Жирнов. Он начал свою работу во второй год 8-й пятилетки, работал всю 9-ю и три года десятой пятилетки. В это время на комбинате решались грандиозные задачи. О Геннадии Александровиче, его партийности, человеколюбии, человечности вообще, воспитателе человеческих душ, большом партийном руководителе можно писать отдельную книгу». Строки написаны языком своего времени, но они отражают тот факт, что должность секретаря парткома крупного предприятия в то время была важной и весьма ответственной.

В последующие годы, вплоть до роспуска партийной организации на комбинате ее возглавляли А.С. Ломаев и В.К. Елсуков.
Организатором молодежи всегда выступала комсомольская организация комбината.

Всего шесть человек было в первой ячейке ВЛКСМ, созданной в 1929 году из первых строителей завода. А в 70-е годы в комсомольской организации было 450 юношей и девушек — это половина работавшей на комбинате молодежи. В рядах заводской комсомолии начинали свою трудовую биографию Ф. Кувшинников и А. Белобородов, В. Пирогов, Л. Широкий и многие другие передовики производства, имена которых навсегда вписаны в историю предприятия.

Заметную роль в жизни коллектива играла профсоюзная организация — самая массовая на комбинате. Она всегда объединяла почти всех работников предприятия. Завком возглавляли самые авторитетные активисты. Среди них был В. Н. Арсентьев.
В центре внимания завкома, цеховых профсоюзных организаций всегда были вопросы соревнования, производства, рационализации и изобретательства, воспитательная и культурно- массовая работа, организация общественного питания, улучшение жилищных условий рабочих.

Да, лесопильщикам комбината можно гордиться своим прошлым. Но по давней доброй традиции в день юбилея не только подводились итоги, но и намечались перспективы. Верные этой традиции, труженики комбината на упомянутом выше на торжественном заседании приняли обязательства на первый год девятой пятилетки. Ответственные задания брали на себя лесопильщики:
«План 1971 года по товарной продукции выполнить к 29 декабря, выработать продукции сверх плана на 500 тыс. руб.
Сверх плана 1971 года выработать экспортных пиломатериалов 2000 кубометров.

За счет лучшего использования основных фондов, экономного расходования сырья, материалов, топлива, электроэнергии снизить себестоимость продукции на 200 тыс. руб. против плана».

Подобным же образом отмечались юбилеи комбината в последующий период.

* * *

Масштабность деятельности комбината обусловила его широкую известность в Архангельской области и за ее пределами. Сначала рождалась слава самого предприятия, как самого крупного в своей отрасли, а затем с годами становились известными и многие его люди: передовики производства, мастера своего дела, инженеры-новаторы. Многим из лучших рабочих оказывалось высокое доверие: их избирали в состав Советов разного уровня, делегатами на партийные и профсоюзные съезды, выдвигали на руководящую работу. Приведем некоторые примеры.

Выше уже упоминалось о том, что в состав Верховного Совета СССР первого созыва в 1937 году был избран известный рамщик Василий Степанович Мусинский. Несколько раньше он был делегатом VIII Чрезвычайного съезда Советов.

Рамщик Василий Никанорович Арсентьев избирался депутатом Верховного Совета РСФСР.

Высокой честью для члена партии в советское время считалось быть избранным делегатом партийного съезда. Как правило, в состав делегации, избиравшейся на областной партийной конференции, входили руководители области и передовики народного хозяйства.

Еще в 1939 году делегатом XVIII съезда ВКП(б) был избран рамщик завода В.С. Мусинский, работавший в то время заместителем председателя облисполкома.

Делегатом XXIII съезда КПСС (конец марта—начало апреля 1966 года) от партийной организации комбината был рамщик Леонид Николаевич Широкий.

К этому времени 32-летний пинежанин прошел большой жизненный путь. После службы в Советской Армии он начал работать на комбинате. Здесь стал рамщиком. Его наставниками были известные в лесопилении старшие по возрасту специалисты: Василий Ермолин, Виктор Савицкий, опытный пилостав Иван Латышев. Старательный деревенский парень окончил вечернюю школу-десятилетку, а затем и лесотехнический техникум. Будучи отличным рамщиком, Леонид Николаевич очень рано стал активным общественником: избирался в состав заводского и областного комитетов комсомола, был делегатом XIII съезда ВЛКСМ.

Герой Социалистического Труда, бригадир рамного потока Борис Иванович Завьялов в 1976 году являлся делегатом XXV съезда КПСС.
Много представителей комбината в разные годы избирались депутатами областного совета. Среди них рамщицы А.А. Червочкина (1948 год), А.М. Белозерова (1969 год), механик комбината Е.М. Пятков, директор В.М. Кузнецов и другие.

Еще больше работников предприятия избиралось в Архангельский городской и Соломбальский районный советы. Выполняя наказы избирателей, они много сделали для благоустройства поселка, поддержания транспортной связи с центральной частью города, решения других насущных проблем.

В состав горсовета в разные годы избирались А.А. Дьяконов, Б.И. Завьялов, Г.В. Егорова, Н.И. Корякина, А.Ф. Фефи- лов, Н.П. Салтыкова и многие другие.

Авторитетные люди комбината — Г. А. Соколов, С.И. Кекишев, А.С. Ломаев. Г.Н. Тяпкина и другие представляли коллектив в Соломбальском районном совете.

Голос депутата, тем более человека, хорошо известного не только в родной рабочей Соломбале, в то время значил многое. 224
В записках ныне покойного заместителя директора комбината К.П. Стрежнева сохранился такой факт о деятельности Бориса Завьялова, неоднократного избиравшегося депутатом городского совета.

В 1977 году в деревянном микрорайоне города Первых Пятилеток начали возводить девятиэтажный панельный дом. Однако скоро стройка замерла: у министерства не нашлось средств для ее продолжения. Депутатская группа и руководство комбината направили Завьялова в Москву.

Министр лесной и деревообрабатывающей промышленности Н. В. Тимофеев хорошо знал прославленного мастера лесопиления. Являясь председателем Архангельского Совнархоза, а затем депутатом Верховного Совета СССР, он не раз бывал на комбинате. После краткого разговора необходимые средства были выделены. Через год 225 семей лесопильщиков справили новоселье.

Авторитетный, хорошо известный человек, вхожий в кабинеты больших и малых руководителей, помог решить и другие вопросы, связанные со строительством овощного магазина, ремонтом помещения для парикмахерской и т.д.

Долгое время на комбинате славился своими делами Григорий Андреевич Соколов. Вологодский юноша приехал на комбинат вскоре после службы в армии и почти сразу же попал в отличную бригаду, которой руководил В.С. Пирогов. Много времени он набирался опыта, учился на курсах рамщиков, осваивал азы лесопильного мастерства.

Встав во главе потока, Григорий Андреевич не раз выступал с важными починами. В 1977 году его бригада опубликовала в печати обращение ко всем лесопильщикам Севера с призывом работать под девизом «Пятилетке качества — рабочую гарантию». Широкую известность получил и другой почин этой бригады: «Ни одного отстающего рядом!»

Слаженная четкая работа потока позволяла достичь выдающихся результатов. Только за первые четыре года десятой пятилетки (1976-1979) бригада выработала 64343 кубометра пиломатериалов, в том числе свыше 46 тысяч кубометров экспортных.

Свое мастерство Соколов не раз демонстрировал на различных видах соревнований. В 1975 году он завоевал приз имени В.С. Мусинского, в 1977 году — третье место среди лучших рамщиков страны. За высокие показатели в работе в годы девятой пятилетки мастер был удостоен ордена Трудового Красного Знамени, а в 1976 году — ордена Ленина.

За выдающиеся успехи в труде Григорию Андреевичу было присвоено звание лауреата Государственной премии СССР.
Лауреатом премии советских профсоюзов имени В. Мусинского стали А.П. Колодин и В.Н. Резанов. Почетный лауреатский диплом последнему вручил дважды Герой Советского Союза летчик-космонавт Петр Климук.

* * *

В целом можно сказать, что в 70-е — первой половине 80-х годов на Соломбальском ЛДК произошли радикальные перемены в оснащении производства новыми механизмами, которые существенно изменили характер всего технологического процесса.

Благодаря этим переменам коллектив предприятия повышал культуру производства и наращивал его объемы. Как уже отмечалось ранее, за годы десятой пятилетки (1976—1980 гг.), например, комбинат выработал больше, чем за предыдущее пятилетие, на 409 тысяч кубометров пиломатериалов, в том числе 161 тысячи экспортных. Выработка технологической щепы за этот период возросла на 554 тысячи кубометров157.

Ежегодно от причалов предприятия уходили в далекие страны 150—220 судов, которые увозили от 400 до 560 и даже более тысяч кубометров добротной северной доски.

Коллектив комбината достойно нес свою вахту, давал стране важную продукцию для внутреннего потребления и на экспорт.
Вместе с несомненными успехами в деятельности коллектива постепенно давали о себе знать явления, которые можно оценивать знаком «минус». Об этом пойдет речь в следующей главе.

ТРУДНЫЙ ПУТЬ К РЫНКУ (1985—2000 гг.)

Весной 1985 года руководство СССР во главе с М.С Горбачевым объявило о переходе к курсу «на ускорение социально- экономического развития страны».

Во многих общегосударственных документах той поры переход к новой политике обосновывался необходимостью остановить падение экономики государства, стремлением быстрее решать назревшие социальные проблемы.

Ускорение понималось как усиление темпов развития экономики на базе научно-технического прогресса и повышения производительности труда.

В какой мере новый курс касался деятельности Соломбальского комбината?

На первый взгляд, коллектив предприятия работал стабильно. В течение первой половины 1980-х годов комбинат, значительно усилив свою техническую оснащенность, выдавал «на- гора» от 600 до 700 тысяч кубометров пиломатериалов, в том числе от 300 до 500 тысяч — экспортных.

Этот процесс характеризовался следующими данными:

 

Рамщик Василий Никанорович Арсентьев избирался депутатом Верховного Совета РСФСР.

Высокой честью для члена партии в советское время считалось быть избранным делегатом партийного съезда. Как правило, в состав делегации, избиравшейся на областной партийной конференции, входили руководители области и передовики народного хозяйства.

Приведенные сведения убедительно свидетельствуют о том, что комбинат работал устойчиво, ни о каком застое в его развитии речи не велось.

Заметим кстати, что столь же стабильная ситуация наблюдалась и во всем лесопромышленном комплексе области. Вот некоторые данные о заготовке на ее предприятиях древесины и выработке пиломатериалов в 80-е годы158.

 

Однако при кажущемся благополучии в деятельности лесопромышленного комплекса области, и в частности в лесопилении, имелись острые, нерешенные проблемы, превратившиеся в перманентные болезни.

Во-первых, почти во всех отчетных документах Соломбальского ЛДК за упомянутый отрезок времени неизменно отмечалось плохое обеспечение сырьем.

На очередной партийной конференции коммунистов комбината (в октябре 1983 года) говорилось: «Три последние года комбинат работал в условиях острого дефицита сырья. Недопоставка составила более 350 тысяч кубометров пиловочника». Нехватка древесины привела к тому, что уже с 18 марта замерли все лесопильные рамы: пилить было нечего159.

Кроме того, древесина нередко поставлялась на рейд комбината в запоздалые сроки и крайне низкого качества.
В поисках выхода из создавшегося положения руководство комбината впервые прибегло к подвозке сырья по железной дороге. Уже в начале 80-х годов таким образом доставлялось до 80 тысяч кубометров древесины.

Во-вторых, в этих же отчетах все чаще и чаще стало фигурировать понятие «волюнтаризм в планировании». На деле это означало, что комбинат получал постоянно возраставшие плановые задания, которые не обеспечивались фактическими поставками сырья, а порой они даже превосходили производственные возможности комбината160.

В-третьих, снижение качества поставлявшегося сырья приводило к таким отрицательным последствиям, как низкий процент выхода пиломатериалов, недопоставка запланированных 228 объемов технологической щепы целлюлозно-бумажному комбинату.

В-четвертых, комбинат начал испытывать недостаток в опытных кадрах. Эта ситуация была порождена тем, что начался массовый выход на пенсию работников, если можно так выразиться, первого призыва. Уходил на заслуженный отдых основной костяк коллектива. Многие бывшие труженики здесь начинали свою трудовую жизнь, были тесно связаны с деятельностью завода. Как правило, это были выходцы из северных деревень. В течение десятилетий они, не избалованные особым вниманием государства, не за страх, а за совесть осваивали станки и различные механизмы, вынесли на своих плечах всю тяжесть военного лихолетья. Но всему приходит конец.

К сожалению, достойной замены этим людям на первых порах не находилось. Комбинату стало не хватать опытных браковщиков, сортировщиков, обрезчиков и т.п.

На смену бывшим труженикам приходили необученные, часто менее старательные люди, нередко из числа завербованных, т.е. завезенных сюда по оргнабору из других территорий страны. Эти люди плохо приживались на Севере, часто нарушали трудовую дисциплину и, во всяком случае, не могли заменить бывших специалистов.

Кроме того, на комбинате по-прежнему была велика текучесть рабочей силы. За неполный 1981 год, например, на работу поступило 1466 человек, а уволилось 133.2161.

И, наконец, сложные процессы происходили в общественной жизни страны. Это особенно заметно проявлялось в деятельности партийных организаций.

На первый взгляд, в этой сфере все обстояло благополучно. Численность рядов коммунистов на комбинате превышала 500 человек. Первичные партийные организации действовали в 16 подразделениях предприятия, регулярно проводились собрания.

Ежегодно в первой половине января коммунисты на своих общих собраниях детально обсуждали итоги финансово-экономической деятельности комбината за предыдущий год и намечали задачи на будущий. Нередко на собрания приезжали и
выступали на них с докладами секретари городского и районного комитетов КПСС.

Так же по-хозяйски, со знанием дела рассматривались насущные вопросы работы и развития предприятия на заседаниях парткома. В поле его зрения были такие проблемы, как совершенствование производства, ход социалистического соревнования, работа цеховых партийных организаций, рост своих рядов и многие другие.

И тем не менее в жизни огромной партийной организации стали возникать новые и необычные до той поры проблемы. Состав ее, как и всего рабочего коллектива, заметно старел. Организация на четверть состояла из людей пенсионного возраста. В ряде первичных организаций годами в партию не вступало ни одного рабочего.

Более того, во время отчетных собраний все чаще раздавались сетования на то, что рабочие не желают вступать в партию. Секретари партбюро просили помощи в этом деле со стороны парткома комбината и даже райкома КПСС. В 80-е годы появились первые случаи добровольного выхода коммунистов из рядов партии.

Все более настойчиво пенсионерам-коммунистам рекомендовалось переходить на учет в первичные организации при органах жилищно-коммунальной службы. Подобное отношение оскорбляло чувства старых, опытных коммунистов, привыкших десятилетиями жить заботами о делах всего комбината.

К сожалению, эти и другие назревшие проблемы почти не решались или решались крайне медленно.

Все попытки перейти на новые методы хозяйствования упирались в плотную преграду жесткой административно-бюрократической системы.

Крайнюю неповоротливость в решении своих внутренних проблем проявило в то время партийное руководство страны, в деятельности которого преобладал формально-бюрократический подход, догматизм в теоретико-пропагандистской работе.

Для разнообразной деятельности партийных организаций был характерен валовой показатель: количество мероприятий, 230
массовость, а не продуманная работа среди коммунистов и всего народа.

Постепенно вместо постоянного и своевременного обновления методов работы, пересмотра устаревших догм на первое место выдвинулся революционный метод — плохо продуманная, разрушительная перестройка, в ходе которой ее вдохновители намеревались одним прыжком перепрыгнуть из мира рутины и бюрократизма в царство гласности, плюрализма, демократии и рыночной экономики. И это обрекло хозяйство страны, все общество на долгие поиски и тяжелые муки.

* * *

Серьезная обеспокоенность состоянием дел в лесопилении содержалась в выступлении министра лесной, целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей промышленности СССР М. И. Бусыгина на активе областной партийной организации, которое состоялось в Архангельске 26 января 1985 года в преддверии провозглашения курса на «ускорение».

Для улучшения хозяйственной деятельности предприятий объединения «Северолесоэкспорт» необходимо было, по мнению министра, сосредоточить внимание тружеников отрасли на повышении экономии в использовании сырья и увеличении выпуска товарной продукции.

Решить эту задачу можно было лишь при условии строжайшего соблюдения технологической дисциплины, ликвидации потерь древесины, повышения сортности вырабатываемых пиломатериалов и исключения перерасхода сырья.

Министр предложил провести аттестацию рабочих мест, принять меры по внедрению на предприятиях передовых форм бригадной организации труда.

Строго говоря, в предложениях министра не было ничего необычного для работников комбината. Еще в 70-е годы во всей стране широко пропагандировался почин Б.И. Завьялова вырабатывать максимум добротной продукции из каждого кубометра распиленного сырья. Этот призыв был поддержан рамщиками.

В частности, на упомянутом выше совещании выступил известный в то время рамщик комбината В.Н. Резанов. Он так охарактеризовал работу своих коллег:

«В последние годы наш комбинат испытывал острый недостаток пиловочного сырья. Поэтому рациональному использованию древесины коллектив уделяет особое внимание. Так, была усовершенствована технология, проведена модернизация оборудования, реконструированы некоторые производственные участки. В результате коллектив нашего лесопильного цеха увеличил выход пиломатериалов из распиленного сырья до 54,5%… Соломбальские лесопильщики стремятся получить больше продукции из отходов производства, некондиционной древесины. С начала пятилетки за счет этих ресурсов было получено 158 тысяч кубометров технологической щепы. Уровень комплексного использования сырья поднялся до 92,7%».

Реализуя в жизнь установки упомянутого совещания, а затем и официально провозглашенного курса на «на ускорение социально-экономического развития страны», руководство комбината разработало серию мер, призванных привести в действие резервы роста: продолжить линию на установку высокопроизводительного оборудования с автоматизированными системами управления, полнее загрузить действующие мощности, укрепить трудовую дисциплину, шире привлечь к автоматизации и механизации производства силы рационализаторов и т.д.

Все эти положения нашли отражение в «Программе технического перевооружения комбината на 1985—1990 гг.»
Коллектив комбината, продолжая начатое ранее и реализуя новые установки, провел значительную работу по оснащению предприятия новыми механизмами.

Упомянем о некоторых из них. Весомым мероприятием по техническому совершенствованию оборудования стала реконструкция линии агрегатной переработки бревен (ЛАПБ-2). Это повлекло за собой реконструкцию участка торцовки и пакетирования тонких досок от ЛАПБ-2.

На сортировочной площадке лесопильного производства № 2 собственными силами были смонтированы пакетоук- 232
ладчики для пиломатериалов толстых сечений. Одновременно была установлена кромкообрезная линия фирмы «Альстрем», закупленная на международной выставке «Лесдрев- маш-84».

В решении всех проблем, связанных с установкой новой техники, ее усовершенствованием, как и всегда, важную роль играли рационализаторы во главе с опытным мастером своего дела В.И. Жубриным.

Ежегодно на комбинате проводились конкурсы на звание «Лучший рационализатор СЛДК», «Лучший молодой рационализатор».
Эти звания присваивались в те годы Г.Н. Шумилову, В.А. Титову, В.В. Дерябину и М.А. Вологдину.

Звания «Лучший молодой рационализатор» были удостоены Е.С. Драчев, А.А. Кокорин, Н.Э. Хевля. В.С. Салеев и А.А. Кокорин были награждены бесплатными путевками на выставку достижений народного хозяйства.

Среди имен заводских умельцев неизменно назывались также имена механика В.С. Серхачева, сварщика Л.В. Попова, слесаря-гидравлика В.А. Волгунова, монтера В.Ф. Харчука и многих других.

Труженики комбината не забывали и о новаторском наследстве Василия Мусинского. В 1985 году рамщики В.Н. Резанов и А.П. Колодин установили новые рекорды распиловки древесины. В июне Резанов распилил за смену 569,4 кубометра сырья при диаметре бревен 32—34 сантиметра. А чуть позднее коллектив рамного потока во главе с Колодиным перекрыл этот показатель, распилив за такой же срок 671,7 кубометра при отличном качестве.

Подобные рекорды вновь напоминали о том, что потенциал лесопильной рамы весьма велик, его можно увеличить в 1,5—2 раза при лучшей организации труда, наличии должного количества сырья и ряде других условий.

Далеко за пределами предприятия в то время были известны имена руководителей бригад: В.И. Мамонтова, А.А. Теплякова, А.А. Цемы, И.С. Ларионова, Н.В. Лягуши и ряда других.

Новые веяния, появившиеся весной 1985 года, внедрялись в целом по стране и на комбинате с большими трудностями. В частности, на СЛДК явно не хватало средств для приобретения ряда механизмов, чтобы должным образом оснастить склад пиловочного сырья. Несмотря на большую работу по насыщению комбината различными механизмами, более 40 процентов работников в 1986 году по-прежнему занимались тяжелым физическим трудом.

Много недостатков было в организации соревнования. С 1985 года существовал такой его вид, как борьба за звание «Отличник качества». Однако в него удалось включить только 4—6 профессий из 24, определенных стандартом. К тому же не было настоящей гласности, имелось много элементов формализма в организации этого дела и подведении итогов.

Исключительную остроту имела проблема текучести кадров. За первое полугодие 1985 года, например, комбинат принял на работу 803, а уволил 838 человек. Невысок был уровень трудовой дисциплины. Не принесло ожидаемых результатов знаменитое постановление о борьбе с пьянством. По подсчетам специалистов, в течение 1985 года в среднем каждый девятый рабочий побывал в медицинском вытрезвителе.

Одним словом, вместо ожидавшихся положительных перемен комбинат к середине 1986 года оказался в критическом финансовом положении.

Достаточно отметить, что план по прибыли комбинат не выполнил на 2,6 млн рублей. 3,2 миллиона рублей составила утрата собственных оборотных средств. Неплатежи достигли крупной по тем временам суммы — 26,2 миллиона рублей. Это произошло в тот момент, когда производственное объединение «Северолесоэкспорт» было переподчинено Минлесбумпромом промышленному объединению «Архангельсклеспром». Последнему и пришлось принять ряд мер для того, чтобы Соломбальский ЛДК вышел из тяжелой финансовой ситуации.

Таким образом, в целом курс на так называемое ускорение явился всего лишь некоей пропагандистской акцией. Этот лозунг не был подкреплен реальной экономической реформой и, естественно, повис в воздухе. Спустя короткое время о нем забыли. Не прошло и двух лет, как на смену идее «ускорения» явилась концепция «перестройки».

* * *

Стержнем новой стратегической линии стал постепенный перевод жесткого централизованного, планово-государственного хозяйства на рыночную товарно-денежную систему. Это была еще одна попытка вдохнуть свежую струю в работу промышленных предприятий страны.
На этот раз власти принялись за дело более основательно. Для решения поставленной широкомасштабной задачи государственные органы и местные хозяйственные руководители предприняли ряд важных практических действий.

Во-первых, с 1 января 1987 года Соломбальский комбинат, как и большинство промышленных предприятий страны, перешел на работу в новых условиях хозяйствования.

Во-вторых, для реализации идей перестройки администрация предприятия разработала серию различных мероприятий на 1988—1990 гг.

Меры, внесенные в эти планы, предусматривали увеличение объемов товарной продукции, улучшение ее качества, повышение производительности труда, снижение непроизводительных расходов по всем направлениям, рациональное использование основных и оборотных фондов и т.п.

В-третьих, 1 января 1988 года вступил в силу закон «О государственном предприятии». Этот документ отводил важную роль совету трудового коллектива.

 

Новый орган избрали на профсоюзной конференции комбината в августе 1987 года. В его состав вошли 60 человек. В течение года было проведено пять заседаний СТК, на которых рассматривались меры по оздоровлению финансового состояния предприятия, положение о выборах руководителей и ряд других проблем.

В-четвертых, новые условия хозяйствования позволяли руководству комбината более свободно, чем раньше, распоряжаться средствами собственных источников накопления. Благодаря этому летом 1988 года удалось за счет фондов социального развития достроить 89-квартирный дом.

Силами молодежи был сооружен 8-квартирный деревянный дом. Такие же дома начали строить работники склада пиломатериалов, двух лесопильных производств, склада пиловочного сырья.

Распределение квартир производилось демократическим путем — на заседании совета трудового коллектива и профсоюзного комитета.
Начальный период перестройки ознаменовался тем, что впервые в истории предприятия была предпринята попытка избрания руководителей всех рангов.

В феврале 1989 года директором комбината сроком на пять лет избрали Владимира Петровича Васильева.

50-летний руководитель прошел к этому времени большой жизненный путь. Ему было только пять лет, когда в ярославском госпитале скончался тяжело раненный на фронте его отец. Мать, оставшись с тремя детьми на руках, в полной мере познала трудности военного лихолетья. Одиннадцатилетний архангелогородец стал курсантом Тульского суворовского училища. Затем — служба в рядах Советской Армии.

С 1959 по 1964 гг. учился в Архангельском лесотехническом институте. Трудовую деятельность начал мастером цеха древесностружечных плит на ЛДК-4. На этом же комбинате пять лет трудился на посту председателя профкома, а затем (с 1972 по 1975 гг.) работал директором ЛДК.

К моменту избрания директором Владимир Петрович уже десять лет трудился на Соломбальском ЛДК: был начальником экономической лаборатории, заместителем директора по производству, директором филиала № 1 (лесозавода № 14). И вот почти на 15 долгих и, пожалуй, самых трудных лет в истории предприятия бывший суворовец оказался в роли руководителя крупнейшего в мире лесопильного предприятия, в полной мере испив чашу всех треволнений, связанных со временем перестройки…

В том же году на свои посты избирались начальники цехов и участков. Внедрение нового способа формирования руководящего состава предприятия проходило своеобразно. Выборы, будучи делом новым, чаще всего производились на безальтернативной основе, руководителем становился, как правило, любой, кого представляли вышестоящие органы. Сказывалась инерция, сложившаяся в сознании народа в течение десятилетий: слепо верить вышестоящим властям.

Принципиальные проблемы нового понимания работы руководящих кадров, их роли в условиях полного хозрасчета и самофинансирования обсуждались на партийном собрании, состоявшемся в марте 1989 года. Директор комбината В. П. Васильев обозначил «больные», по его мнению, места этой сложной проблемы.

 

Владимир Петрович ВАСИЛЬЕВ.

Директор комбината в 1985—1999 гг.
Родился в Архангельске в 1938 году. После окончания Тульского суворовского училища служил в Советской Ар- мии. С 1959 по 1964 гг. учился в Архангельском лесотехническом институте. В настоящее время председатель совета директоров А О СЛДК.
Деятельность ЛДК под руководством В.П. Васильева в условиях экономического кризиса получила высокое признание в виде присвоения предприятию официального звания «Лидер российской экономики», престижной международной награды «Факел Бирмингама».
Награжден орденом «Знак Почета», орденом Почета, медалями «За трудовую доблесть» и «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина».

Возросший уровень гласности и демократии требовал отказа от командно-административного стиля руководства людьми, постоянного совета с ними. Между тем значительная часть прежних работников комбината, как подчеркнул директор в своем выступлении, плохо разбиралась в экономических принципах хозяйствования, а многие из них попросту не соответствовали духу нового времени.
Слабая связь с коллективами рабочих приводила к тому, что последние были недостаточно осведомлены о деятельности работников управления, что нередко приводило к искаженному пониманию их роли на комбинате.

Таким образом, в период начавшейся «перестройки» руководство комбината приняло ряд мер для работы в новых условиях. Каковы были первые конкретные итоги его деятельности?

Труженики комбината, как и всех предприятий страны, ожидали быстрых перемен к лучшему: улучшения показателей работы, повышения зарплаты, решения назревших социальных проблем. Между тем опыт показывал, что существенных изменений в деятельности коллектива, тем более улучшения жизни рабочих не происходило.

Подводя итоги первого года работы по-новому, партийнохозяйственный актив, состоявшийся в декабре 1987 года, отметил, что комбинат выработал почти 664 тыс. кубометров пиломатериалов, в том числе 440,8 тыс. — экспортных. Несмотря на некоторое снижение показателей по сравнению с предыдущим годом, уровень выработки продукции был очень высоким.

Однако актив констатировал, что эти показатели составляли соответственно лишь 84 и 74 процента от установленного плана. Повторялась старая беда. Основной причиной подобного явления стал, как и в прежние времена, недостаток сырья.

Можно лишь отметить, что на этот раз более откровенно, чем раньше, говорилось о субъективных моментах деятельности всех подразделений комбината. Актив указал на длительные простои оборудования на лесопильном производстве, на отсут-
ствие сдвига в повышении качества вырабатываемой продукции. По-прежнему велики были потери на обработке, транспортировке и хранении пиломатериалов.

Руководство комбината стало проявлять большую требовательность в деле приемки сырья.

В навигацию 1987 года обнаружилось, что объединение «Двиносплав» поставило предприятию в общем объеме сырья только 53,7% экспортного пиловочника. А в сырье, доставленном по железной дороге, этот показатель достигал лишь 33 процентов.

Комбинат предъявил объединению «Двиносплав» штрафные санкции на сумму 1 330 тыс. рублей. Арбитражный суд удовлетворил их наполовину. Таким образом, в новых условиях хозяйствования руководители коллектива лесопильщиков стали решительнее отстаивать свои интересы.

Среди других мер, предпринятых с целью улучшения работы предприятия, были аттестация всех инженерно-технических работников, а также их частичное сокращение. Напимер, только в 1988 году их стало меньше на 32 человека.

В это же время осуществился перевод коллектива на двухсменную работу. На открытом партийном собрании, состоявшемся в ноябре 1989 года, начальник производственно-технического отдела В.Н. Некипелов, главный бухгалтер О.В. Катышева, начальник отдела кадров Е.П. Завьялова и главный инженер Е.С. Драчев обосновали необходимость этой меры. Собрание утвердило состав специальной комиссии для проведения мероприятия.

В сложной сумятице начавшихся перемен на комбинате продолжались работы по улучшению использования древесины. В 1990 году, например, рабочая комиссия приняла установку линии склейки отходов лесопиления, которые раньше шли в ру бительную машину. Линия западногерманского производств» имела проектную мощность 20 тысяч кубометров пиломатери алов в год. Ранее бросовая продукция, пройдя через линию: склейки, увеличивалась в цене, по крайней мере, в пять раз.

Администрация не раз поощряла работу передовиков производства. Среди них фигурировали Н.А. Червочкин 240
Л. Я. Сауткина, Н.М. Пышкарева, А.П. Колодин, В.Н. Резанов, Л.Д. Абакумов, Л.С. Голома, В.Н. Игнашин, В.М. Каблуков, В.М. Вирин, Н.Т. Журавлев и многие другие.

Вместе с этим, начавшиеся перемены подтверждали, что рабочие-активисты медленно приспосабливались к новой обстановке, а некоторые надежды не оправдались.

Не проявил, в частности, должной активности совет трудового коллектива. Уже вскоре после начала его функционирования дважды срывались из-за неявки членов заседания совета. Похожая ситуация была в советах трудовых коллективов цехов. Эти органы не воспринимались рабочими как сила, способная решить насущные проблемы.

Слабо проявляла свою организаторскую роль профсоюзная организация. Если раньше в центре внимания цеховых комитетов стояли вопросы подведения итогов соревнования, охраны труда, культуры производства, распределения жилья, организации досуга рабочих, то в конце 80-х — начале 90-х годов в поле зрения находились проблемы улучшения питания, распределения дефицитных в то время продуктов питания и промышленных товаров, а нередко и рассмотрения связанных с этим делом возникавших конфликтов.

Переход к новым формам решения актуальных хозяйственных, продовольственных и социальных проблем, развязывание собственной инициативы работников предприятия тормозились сложившимися в обществе традициями, когда все надежды связывались с силой и вмешательством в их судьбы государства, более или менее обеспеченным финансированием. Эта тенденция давала себя знать в поведении не только рядовых рабочих, но и руководителей лесопромышленного комплекса. С этой точки зрения характерно содержание открытого письма руководящих деятелей профсоюзов работников лесных отраслей президенту СССР М.С. Горбачеву и премьер-министру В.С.

Павлову, опубликованного в марте 1991 года в печати, в том числе и в многотиражной газете комбината «Лесопильщик».

 

В нем, в частности, говорилось: «Мы, председатели-профсоюзных комитетов Всесоюзной федерации профсоюзов работников лесных отраслей, от лица трех миллионов трудящихся лесной, целлюлозно-бумажной, деревообрабатывающей, топливной промышленности и лесного хозяйства, обращаемся к Вам в надежде на социальную защиту и помощь».

В числе других этот документ подписал Иван Алексеевич Новиков, очень скоро убедившийся в том, что решить назревшие проблемы можно только на путях развития инициативы и смелого поиска руководства предприятия. Этому делу он и посвятил вскоре свою трудовую деятельность, став первым заместителем генерального директора и директором по лесоснабжению АО «Соломбальский ЛДК».

* * *

Между тем управление экономикой во всей стране к концу 1990 года было парализовано. Резко уменьшился национальный доход, росла инфляция. Ельцинисты, пришедшие к власти в России, причины неудач в экономике объясняли интригами союзного центра и функционированием административно-командной экономики. По их мнению, достаточно было добиться отказа от регулирования государством формированием цен и от планирования производства сверху, и сразу возникнет рыночный механизм саморегулирования экономики, который все поставит на свои места и стихийно наладит взаимодействие отраслей и промышленных предприятий.

Постепенно новые власти, стремясь создать социально ориентированную рыночную экономику, принимают ряд законодательных актов, регулирующих отношения собственности, земельные отношения, предпринимательскую деятельность, банковскую сферу и приватизацию.
В 1991 году начался процесс приватизации Соломбальского ЛДК. Законодательная база для решения этой сложнейшей проблемы была в то время еще не разработана. Существовал лишь известный закон «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в РСФСР» и несколько Указов Президента Российской Федерации. В стране не существовало методических разработок, которые помогали бы практическим работникам на местах осуществлять самую массовую приватизацию из всех известных в мире.

Акционирование Соломбальского комбината разворачивалось в обстановке, когда его коллектив, как и тысячи подобных ему, неожиданно оказался в «свободном плавании».

15 октября 1991 года появился Указ Президента РСФСР, разрешающий промышленным предприятиям самостоятельно заключать хозяйственные договоры. Это сразу же привело к резкому нарушению сложившихся экономических связей. Прежние поставщики пиловочного сырья стали искать более выгодных денежных партнеров. Вскоре часть леспромхозов, лишившись поддержки государства, вообще обанкротилась. А за последующее десятилетие перестройки экономики заготовка древесины в области сократилась с 19—20 до 8 млн. кубометров. Понятно, что это привело к резкому дефициту пиловочного сырья. Одним словом, лесопильные предприятия области оказались в катастрофическом положении.

Таким образом, вхождение комбината в условия рыночной экономики оказалось намного суровее, чем предполагалось.

Как писал в те дни заместитель директора комбината по экономике В. И. Панфилов, «поставщики сырья ставили такие условия поставки пиловочника, что при действовавшем уровне цен на пилопродукцию, в том числе и экспортных, производство являлось убыточным».

Комбинат, испытывавший и ранее хроническую нехватку сырья, оказался в невыносимо тяжелом положении. Исчезал смысл его деятельности: производство экспортной продукции упало в 1992 году до 120, а в 1995 — даже до 84 тысяч кубометров. В сравнении с 1970—1980 годами оно уменьшилось более чем в шесть раз. Предприятие душил острый финансовый кризис. Как и во всей стране, рабочим долгие месяцы не выплачивалась заработная плата.

Кроме того, работе мешала система широко распространившегося в то время бартера, когда вместо денежных расчетов предприятия вынуждены были повсеместно применять взаимный обмен различными продуктами и товарами, имевшими спрос. На одной из директорских планерок в начале марта 1992 года заместитель директора по производству Л.В. Абакумов и В.Н. Некипелов с тревогой говорили о том, что «лесники ушли от комбината» в разные московские фирмы, которые давали не только деньги, но и сахар, бензин и другие товары. Они предлагали руководству комбината при расчетах с поставщиками давальческого сырья брать с них не только деньги, но и различные товары, с тем чтобы при их помощи рассчитываться с постоянными поставщиками древесины, а часть продуктов, полученных таким образом, выдавать своим работникам.

* * *

Начальные шаги по пути к приватизации комбината были предприняты еще в первой половине 1991 года. Для разработки необходимых документов руководство предприятия пригласило специалистов Московской академии народного хозяйства имени Г.В. Плеханова. Наработки ученых этого учебного заведения, по свидетельству бывшего заместителя директора комбината по экономике В.И. Панфилова, явились базовыми для десятков предприятий области.

В соответствии с законом «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в РСФСР» коллектив стремился уйти от статуса государственного заведения.

В случае приватизации комбинат получал полную самостоятельность в выборе партнеров по хозяйственной деятельности, в реализации своей продукции, оказании услуг по ценам и тарифам, установленным самостоятельно или на договорной основе. В расчетах с государством предполагалось строгое соблюдение системы налогообложения, распределения валютной выручки.

Но на это можно было идти только после получения согласия не менее 50% членов трудового коллектива.

Во второй половине ноября 1991 года во всех цехах и подразделениях прошли рабочие собрания, посвященные предстоящей приватизации. В ходе предварительной работы 54,7% списочного состава работников комбината высказалось за ее осуществление.

19 декабря 1991 года профсоюзная конференция приняла решение о преобразовании комбината в акционерное общество. А 10 июня 1992 стало одним из первых в области акционерных обществ. В этот день оно получило свидетельство о государственной регистрации в новом качестве. (Официально ЛДК стал действовать в статусе акционерного общества, с 1 января 1993 года).

В соответствии с выработанным планом приватизация осуществлялась путем преобразования государственного предприятия в открытое акционерное общество. Величина уставного капитала определялась в 104 280 тысяч рублей, было решено выпустить 104 280 акций с номинальной стоимостью каждой 1000 рублей.

В целом же организационный процесс приватизации растянулся на три года, в течение которых была проведена большая работа по формированию структуры общества, распределения его имущества в форме акций предприятия.

За это время, говоря кратко, реестр акционеров составил 5238 человек. В ходе распределения акций за период с апреля 1992 по февраль 1995 года за трудовым коллективом сохранилась доля в 58,8 процентов, остальная часть акций также оказалась распределенной в интересах предприятия. В ходе ряда организационных преобразований комбинат сумел сохранить свою производственную и технологическую целостность, не распался на отдельные «независимые» производства. Он не вошел также в искусственно создававшиеся под контролем «Рослеспрома» холдинговые компании, сохраняя свои имущественные права.

Кратко напомним о том, как практически реализовывались акции АО «Соломбальский ЛДК». Этот процесс можно разделить на три этапа.
На первом этапе коллектив предприятия получил для распределения 40 процентов всех акций. 26070 из них, или 25 процентов, в виде привилегированных именных акций распределялись бесплатно среди работников комбината, а также пенсионеров, вышедших на пенсию с предприятия, и лиц, имевших на это законодательное право с учетом трудового стажа и среднегодового уровня заработной платы.

10428 акций, или десять процентов, распределялись на условиях подписки, из расчета не более шестикратной среднемесячной зарплаты.

Практически это означало, что один работник мог приобрести не более двух акций по цене 2052 рубля. Реализация этих акций производилась со скидкой 30 процентов, в основном за счет фонда приватизации. При этом учитывался стаж работы на комбинате. Практически абсолютное большинство работавших получили подобные акции также бесплатно.

И, наконец, 5214 акций, или 5 процентов, распределялись среди должностных лиц предприятия, включая ИТР и специалистов. Оплата этого типа акций производилась без всяких скидок, за полную номинальную стоимость.

Дальнейшая реализация акций производилась фондом имущества Архангельской области.

Суть второго этапа реализации акций составила продажа акций на чековом аукционе за приватизационные чеки (ваучеры). В ходе аукциона была реализована 30051 акция, или 28,8 процента их общего числа. При этом две трети из них — 21000 — приобрел чековый инвестиционный фонд «Армейские инвестиции». 7777 акций удалось приобрести за ваучеры, собранные в коллективе комбината. А 1274 акции достались за приватизационные чеки жителям города и области.

Благодаря умелой работе руководства комбината удалось добиться того, что фонд «Армейские инвестиции» передал приобретенные им акции в трастовое управление АО «Соломбальский ЛДК». Вследствие такой операции акционерное общество после двух этапов располагало 70489 акциями, что составляло 67,6 процента из 68,8 выставленных к реализации.

Третьим этапом приватизации следует считать коммерческий аукцион, состоявшийся 20 декабря 1994 года. В ходе его удалось реализовать 22089 акций, или свыше 22 процентов. Этот пакет приобрело АО «Золотица», тесно связанное с комбинатом совместной коммерческо-производственной деятельностью. В результате операции под контролем акционерного общества «Соломбальский ЛДК» оказалось почти 89 процентов акций. Это означало, что фактически акционерное общество стало полным хозяином предприятия162. Как позднее заметил директор комбината В.П. Васильев, работники комбината «отделились от государства, от его присмотра и влияния».

С целью контроля за ходом операций, связанных с изменением владельцев акций, комбинат открыл на договорных началах отделение независимого регистратора, призванное фиксировать такие операции (передача акций по наследству, продажа и т.д.).

Следует особо подчеркнуть, что на всех этапах приватизации руководители акционерного общества настойчиво стремились достичь действительной самостоятельности предприятия. Этого можно было добиться лишь путем повышения доли голосующих акций, находящихся в ведении комбината. Пытаясь решить эту проблему, исполнительная дирекция общества обратилась к акционерам, работникам предприятия и членам их семей с предложением передать ей свои приватизированные чеки в доверительное управление. И труженики, поверив в будущее комбината, пошли навстречу этой просьбе.

В ходе приватизации, 26 марта 1994 года, состоялось первое собрание акционеров, на котором присутствовало 198 акционеров и их представителей, располагавших 72,5% обыкновенных акций, имеющих право голоса. Участники собрания избрали совет директоров из 7 человек. В их числе Л.В. Абакумов, А.Ф. Булатов, В.П. Васильев, Е.С. Драчев, В.А. Тили- ченко, И.А. Новиков. Решением Совета директоров на должность генерального директора АО «СЛДК» был избран В.П. Васильев.

* * *

Между тем и после завершения процесса приватизации решение насущных проблем работы комбината происходило крайне медленно: предприятие по-прежнему лихорадили финансовый кризис, недостаток пиловочного сырья, небывалое падение уровня производства.

В 1995 году лесопильщики переработали всего лишь 267,6 тысячи кубометров сырья, или на 70 тысяч кубометров меньше, чем в 1994 году.

Выработка пиломатериалов в том году снизилась до 130, а технологической щепы — до 133 тысяч кубометров. Практически это означало, что предприятие было отброшено в своем развитии на 50 лет назад. Подобный уровень выпуска продукции был только в 1932 и 1946 годах, а по сравнению с 1965 годом производство пиломатериалов сократилось в 6 раз.

Подводя итоги работы предприятия в том году, генеральный директор комбината В. П. Васильев отметил, что результаты деятельности предприятия «радуют мало».

В число важнейших недостатков функционирования всех служб директор включал слабую загрузку производственных мощностей, которая составила всего 30 процентов. Крайне мал был запас сырья на складе. Финансовая деятельность комбината, его расчет на валютную выручку были подорваны введением так называемого «валютного коридора». В результате этой акции руководство комбината недосчиталось около 5 миллиардов (в ценах того времени) рублей, которые оно намеревалось выручить от реализации экспортных пиломатериалов и пустить их в дело.

И все же в течение 1995 года произошли некоторые перемены к лучшему. Важнейшим достижением комбината явилось продолжение его производственной деятельности. В отличие от многих родственных предприятий он сохранил трудовой коллектив, который насчитывал в то время 1860 человек, не остановил выпуска пиломатериалов и технологической щепы.

К числу положительных явлений директор отнес также значительный прирост собственного пиловочного сырья. Если в начальный период приватизации комбинат был вынужден в основном работать на давальческом материале, то в 1995 году около 80 процентов составила древесина, закупленная на свои средства.

Комбинат нашел пути увеличения производства технологической щепы за счет рубки низкосортной древесины, досок от разборки крыш и т.п.

В одной из многочисленных справок, подготовленных в ходе работы комбината в новых условиях, отмечалось, что руководство комбината в сложных условиях продолжало «проведение продуманной целостной политики технического перевооружения производства». Причем ключевые проблемы решались только за счет собственных средств. В течение короткого времени удалось осуществить работы по монтажу и пуску в эксплуатацию 11 сушильных камер и штабелеформировочной машины в цехе камерной сушки № 2. Это позволило ликвидировать комплекс морально и физически устаревшей импортной техники по сушке и обработке пиломатериалов. В это же время была налажена не имеющая аналогов в стране автоматизированная сортировка сырых пиломатериалов в лесопильном производстве № 2. Это исключило монотонный, физически тяжелый и не престижный труд десятков людей. На комбинате появился участок приемки сырья по железной дороге с тремя железнодорожными тупиками и тремя кранами, что позволило обрабатывать до 1200 вагонов в месяц. Это гарантировало двухсменную работу предприятия даже в условиях полного прекращения поставки древесины сплавом.

В это же время на комбинате началось оснащение цеха по выпуску клееных щитов. С этой целью были подготовлены необходимые производственные площади, закуплено отечественное оборудование.

Рассказывая об этих и ряде других нововведений, осуществленных в течение 1992—1994 гг., технический директор комбината Е.С. Драчев с большой долей оптимизма заметил: «Остановок в техническом оснащении на нашем предприятии пока не планируется… Фирма не стоит на месте, а уверенно строит свое будущее».

Все эти и другие усилия руководства предприятия были замечены общероссийскими и даже международными органами. Так, экспертный Совет по вопросам экономики и аттестационный комитет «Лидер российской экономики» 3 ноября 1995 года в числе 5000 ведущих предприятий России присвоили комбинату официальный статус «ЛИДЕР РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ».

В том же году «за успешное экономическое выживание и развитие в условиях социально-экономического кризиса» комбинат удостоился почетной международной награды «Факел Бирмингама».

Это был заметный успех тружеников коллектива.

* * *

Нельзя не удивляться тому, что в этот исключительно трудный момент руководство комбината находило возможности оказывать помощь людям, решать сложные социальные проблемы.

Вот что говорил, подводя итоги 1994 года, в одном из интервью председатель профсоюзного комитета комбината Иван Алексеевич Новиков: «Много сделано в плане оздоровления людей. Было распределено примерно триста путевок на курорты России, а также в Грецию. За 50 процентов стоимости выделялись путевки школьникам в трудовые лагеря. В загородном лагере «Двинские зори» отдохнули 400 детей работников комбината.

Спортивные команды предприятия принимали участие в различных турнирах. Команда «Лесопильщик» участвовала в первенстве Российской Федерации, футболисты — в чемпионате области. Команда баскетболистов выиграла первенство города среди мужчин.
Сертификат Российской Федерации «Лидер Российской экономики».

 

Как был ни была трудна ситуация с финансированием строительных объектов, профком вместе с администрацией акционерного общества находили резервы для решения жилищных вопросов. В частности, уже сделана забивка свай под 150-квартирный дом. Ведется капитальный ремонт домов деревянной постройки».

* * *

Правление весьма конструктивно подошло к определению основных проблем на 1996 год и средств их достижения. Главная задача ставилась предельно просто: «обеспечение предприятия пиловочным сырьем и экономическое выживание». С этой целью правление акционерного общества готовилось к поискам выгодных банковских кредитов для приобретения пиловочного сырья и техники для леспромхозов под поставки сырья.

Совет директоров счел необходимым использовать для лучшего обеспечения сырьем собственные плотоводы и баржи. В решении правления остро ставился вопрос об увеличении производительности труда, максимальной переработке отходов и низкосортной древесины на технологическую щепу.

Не менее серьезное значение для нормальной работы комбината имело своевременное взыскание задолженности за реализованную продукцию и произведенные работы, хранение готовой продукции и материалов.

Руководство комбината искало самые разнообразные пути для решения новых задач! Оно рискнуло прибегнуть к необычному методу. Во время посещения комбината Президентом Российской Федерации Б.Н. Ельциным 24 мая 1996 года дирекция обратилась к нему за финансовой поддержкой.

Этот визит совершался в рамках предвыборной президентской гонки 1996 года и заслуживает того, чтобы сказать о нем подробнее.

Во-первых, к моменту приезда Ельцина в Архангельск лесопромышленный комплекс, и в частности Соломбальский ЛДК, находились в состоянии глубокого упадка . «Новые рыночные отношения, — заметил в своих воспоминаниях о том времени В.П. Васильев, — были непредсказуемы. Над нами нависла угроза. Как дом становится добычей огня, так и мы стояли на грани банкротства. Жесткие условия рынка диктовали: или — или. Подобное трудно пережить в сновидениях. Нужны были деньги163.

Во-вторых, генеральный директор АО «Соломбальский ЛДК» В.П. Васильев во время встречи с президентом в операторной первого лесопильного производства передал ему тщательно разработанное «Обращение руководителей предприятий лесопромышленного комплекса Архангельской области».

Этот документ в суммированном виде излагал суть ситуации, сложившейся в важнейшей отрасли экономики области. Приведем некоторые его положения. В обращении отмечалось, что лесопромышленный комплекс «находится длительное время в критическом состоянии.

Введение «валютного коридора» и неблагоприятные условия на внешнем рынке пиломатериалов практически оставили лесоэкспортные предприятия без средств к существованию. Предприятия, постоянно испытывая дефицит денежных средств на поддержание производственных мощностей, содержание социальной сферы и приобретение сырья, обязаны привлекать дорогостоящие кредитные ресурсы на сумму свыше 100 миллиардов рублей. Кроме того, не прекращается рост тарифов на электроэнергию и топливо, на перевозки всеми видами транспорта».

 

Лидеры лесопромышленного комплекса обращались к президенту с просьбой незамедлительно решить ряд наболевших вопросов: выделить целевым назначением льготную бюджетную ссуду на финансирование расходов по созданию межсезонных запасов древесины в размере 200 миллиардов рублей, а также компенсировать из федерального бюджета затраты предприятий на содержание социальной сферы в 1995 году в размере 65 миллиардов рублей, затраты в 1996 году, освободить предприятия от задолженности по бюджетным ссудам, по централизованным кредитам и т.п.

В-третьих, генеральный директор АО «Соломбальский ЛДК» В.П. Васильев обратился к президенту с просьбой предоставить целевой кредит Соломбальскому комбинату ввиду его исключительно сложного финансового положения. Во время выступления перед рабочими Б.Н. Ельцин пообещал выполнить эту просьбу. На официальном бланке он начертал резолюцию министру финансов о выделении комбинату ссуды в размере 40 миллиардов неденоминированных рублей под 20 процентов годовых164.

В-четвертых, предоставление кредита щедро пропагандировалось средствами массовой информации. Даже комбинатовская многотиражка «Лесопильщик» писала: «Помощь нашему комбинату не трюк предвыборной компании, а действительная забота президента России об одном из достойных коллективов деревообработчиков»165.

 

Награды Родины — работникам комбината. 1996 г.

Святая простота! Четыре года спустя заместитель директора по лесоснабжению комбината Иван Алексеевич Новиков оценил этот шаг президента совершенно иным образом. «Демонстрация щедрой заботы об отрасли-кормилице для Архангельской области, — говорил он в одном из интервью, — являлась на деле лишь очередным трюком предвыборных технологий»166.

Думается, что это более справедливая оценка «кредитной» акции президента. Тем более, приезд Ельцина в Архангельск сопровождался и другими предвыборными шагами. В частности, большая группа работников акционерных обществ города была удостоена государственных наград. Орденом Почета были награждены генеральный директор АО «СЛДК» В. П. Васильев, заместитель начальника склада пиловочного сырья Петр Нифодьевич Волошенко, медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени — контролер деревообрабатывающего производства Зинаида Андреевна Агапудова, станочник-распиловщик лесопильного производства Татьяна Георгиевна Маминова и бригадир грузчиков участка приемки, хранения и отгрузки готовой продукции Александр Григорьевич Титов. Безусловно, что все это были заслуженные люди и отличные мастера своего дела, но награждение можно было бы произвести и в более ранние сроки, не связывая его с приездом в Архангельск президента в связи с предвыборной гонкой.

Как бы то ни было, комбинат не без затруднений действительно получил реальные средства, что позволило ему решить ряд назревших больных вопросов. Основную часть кредита потратили на пополнение запасов сырья, топлива и частично на зарплату.

В официальной справке Министерства финансов Российской Федерации через год с небольшим после получения кредита отмечалось: «Бюджетные средства позволили комбинату в навигацию 1997 года получить сырья зимней сплотки в размере 140 тыс. кубометров против 37 тысяч в 1996 году. За девять месяцев 1997 года экономическое положение комбината улучшилось: не имеется задолженности в бюджеты всех уровней и во внебюджетные фонды…

По состоянию на 1 октября текущего года комбинатом погашена ссуда в размере 0,6 млрд рублей и уплачены полностью проценты за ее пользование, причитающиеся за период с июня 1996 года по октябрь 1997 года — 7,2 млрд рублей. В то же время АО «Соломбальский ЛДК» во исполнение принятых ранее обязательств компенсировал затраты лесозаготовительных предприятий на содержание объектов социальной сферы В сумме «За заслуги перед Отечеством» II 39,4 миллиарда рублей»167. степени.

Надо отдать должное напористости обновленной команды руководителей комбината: преодолевая все трудности, она активно искала пути выхода из возникшей ситуации, и прежде всего, возможности пополнения сырьевых запасов.

Серьезным шагом явилось установление прямых отношений более чем с 30 леспромхозами, часть из которых располагалась на территории Вологодской области.

Кроме того, в 20 леспромхозах ЛДК приобрел контрольные или блокирующие пакеты акций. Многие из традиционных поставщиков древесины превратились в филиалы ОАО «Со- ломбальский ЛДК», что закреплено уставом последнего.
Оценивая новую ситуацию, Иван Алексеевич Новиков отметил: «При создании таких филиалов становится возможной более четкая управляемость этим предприятием. Мы видим, как руководитель расходует средства. Более оперативно рассматриваются и решаются вопросы по освоению расчетной лесосеки, увеличению объемов заготовки леса и снижения себестоимости продукции, с тем чтобы филиал сам себя окупал.

 

Евгений Сергеевич ДРАЧЕВ.

Родился 1 января 1959 г. в Архангельске. В 1981 г. окончил факультет промышленной энергетики Архангельского лесотехнического института.
Трудовую деятельность начал мастером участка в тресте «Архангельс- кстрой». С 1982 г. стал работать на СЛДК: старшим мастером электроцеха, и. о. начальника электроцеха, главным энергетиком, с марта 1986 г. — главным инженером комбината. После образования акционерного общества «Соломбальскии ЛДК» утвержден в должности технического директора.
В 1996 г. назначен заместителем председателя правительства Архангельской области, генеральным директором департамента промышленности.
С 8.01.1999г. — генеральный директор О А О «Соломбальский ЛДК».

Существенно облегчается и налоговое бремя. Так, к примеру, не платится НДС, что значительно снижает себестоимость заготовленной древесины и делает рентабельной вывозку пиловочника к Архангельску автотранспортом»168.

Не менее важным средством своевременной доставки на комбинат древесины, заготовленной во время зимней сплотки, явилось создание собственного речного флота. В 1998 году акционерное общество выкупило у обанкротившегося Сухонского пароходства 14 различных судов и 30 тысячетонных барж, оборудованных крановыми установками.

Этот флот позволяет значительно быстрее, чем раньше, доставлять партии древесины на рейд комбината. Баржи, загруженные сырьем, могут сейчас следовать сразу за ледоходом.

Подобным же образом решался вопрос подвозки древесины из прижелезнодорожных предприятий. Акционерное общество постепенно превратилось в крупного владельца собственного подвижного состава. Только в 1999 году предприятие приобрело 36 платформ. Возросшие объемы поставки древесины по железной дороге позволили обеспечить более половины всей потребности сырья.

Так постепенно руководители акционерного общества, осваивая технологию рыночных отношений, подошли к тому, что в 2000 году запланировали произвести 720 тысяч кубометров пиломатериалов. Столь высокие рубежи комбинат брал во времена максимального размаха своей работы.

Наращивание темпов производства продукции, выход из тяжелой финансовой ситуации во многом объяснялся и тем, что за сравнительно короткий срок существенно обновился состав руководящей команды комбината.

В начале 1999 года акционерное общество «Соломбальский ЛДК» возглавил Евгений Сергеевич Драчев. 40-летний инженер не был новичком на предприятия. В течение 14 лет работы здесь (с 1982 по 1996 гг.) он прошел многие ступени работы: был старшим мастером электроцеха, затем главным энергетиком, главным инженером и техническим директором. Этот опыт практической работы Евгений Сергеевич обогатил почти трехлетней службой в администрации области, где возглавлял департамент промышленности.

Не расстался с родным предприятием и Владимир Петрович Васильев, 14 лет пробывший на посту генерального директора СЛДК. В 1999 году он возглавил совет директоров ОАО «Соломбальский ЛДК» и был вновь переизбран на этот пост в июне 2000 года.

* * *

 

Иван Алексеевич НОВИКОВ.

И.о. генерального директора ОАО «СоломбальскииЛДК» в 1999—2000гг.
Родился 30 ноября 1954 года в То- темском районе Вологодской области. Окончил Архангельское ГПТУ № 9, факультет механической технологии древесины АЛТИ.
С 1977 стал работать на СЛДК: водителем, старшим мастером лесо- цеха Ns 1. начальником ЦКС-1.
Три года трудился в Соломбальском райкоме КПСС: инструктором, а затем заведующим промышленнотранспортным отделом.
В 1989 году возвратился на СЛДК: 7 лет возглавлял профком комбината, с сентября 1996 года — директор по лесоснабжению, первый заместитель генерального директора АО «Солом- бальский ЛДК».

Успешная работа команды профессионалов позволила мобилизовать ресурсы предприятия, повысить качество продукции, улучшить ее сбыт в Великобритании, Нидерландах, Франции, Египте и других странах мира.

В конце 90-х XX века мастерство соломбальских деревообработчиков неоднократно отмечалось на самом высоком уровне.
Напомним о некоторых из них. В сентябре 1996 г. продукция комбината успешно демонстрировалась на Всероссийской промышленной выставке в Нижнем Новгороде, которая носила название «Будущее России». По итогам работы в 1997 г. за увеличение объемов производства Соломбальский ЛДК удостоен Почетного диплома Министерства экономики Российской Федерации и Союза лесопромышленников и лесоэкспортеров России.

11 мая 1998 г. в Париже АО был торжественно вручен приз «За качество» международного клуба лидеров торговли. Этот клуб объединяет более 16 тысяч предпринимателей и предприятий из 145 стран мира.

Работа комбината за 1999 г. отмечена дипломом лучшего российского экспортера, который присуждается предприятиям, наиболее отличившимся в проведении эффективных внешнеторговых операций и внесших существенный вклад в развитие отечественного производства и экспорта.

Эти высокие награды побудили руководство комбината и его профком восстановить ряд традиционных форм трудового соперничества внутри своего коллектива. Начиная с лета 1999 г., одно за другим были объявлены соревнование среди бригад и рамных потоков, конкурс «Лучший по профессии» по 36 основным специальностям, а с 1 сентября 2000 г. — специальное соревнование среди цехов, смен и бригад к профессиональному празднику — Дню работников леса. Целью всех форм состязания объявлялось «повышение эффективности производства и качества работы, получение прибыли, рост производительности труда, повышение культуры производства и укрепление трудовой дисциплины».

Победителям состязания условиями предусматривались денежные премии от 250 до 12,5 тысяч рублей.

* * *

Нельзя не отметить тот факт, что в это время значительно улучшились и возможности для решения насущных социальных проблем, по организации отдыха работников коллектива.

Председатель профкома комбината Нина Брониславовна Иванова, рассказывая нам об организации отдыха работников коллектива и их детей, отметила, что в течение более трех лет — с 1995 по 1998 гг. — в связи с финансовыми трудностями Удавалось поддерживать только детский лагерь «Двинские зори», а начиная с 1999 года удалось вновь организовать регулярный отдых работников в профилактории Соломбальского целлюлозно-бумажного комбината ежемесячно по 10—15 человек. Рабочим и служащим стали предоставлять путевки в дома отдыха и санатории в Сочи, Подмосковье. На эти цели в 1999 году было выделено 800 тысяч рублей, а в 2000 году уже полтора миллиона. В лучших здравницах стали лечиться до 200 человек ежегодно.

В 2000 году 540 детей выезжали в лагерь «Двинские зори», 100 человек — в лагерь «Ласточка» в Краснодарском крае.

Соломбальский комбинат хорошо известен архангелогородцам как постоянный спонсор крупных спортивных соревнований на Русском Севере. В 1999 году, например, жители города бесплатно «болели» за команду «Водник» в финальном матче чемпионата России по хоккею с мячом. Билеты для болельщиков на эту хоккейную баталию были оплачены ОАО «Соломбальский ЛДК».

Предприятие оказывает помощь городским и областным учреждениям здравоохранения в приобретении медицинского оборудования.
…К началу XXI века, к своему 70-летию Соломбальский комбинат, по определению члена Совета директоров акционерного общества Ю.А.

Медуницина, является «крупной корпоративной интегрированной структурой, где технологически объединены и два десятка леспромхозов, и мощное перерабатывающее предприятие — «Лесозавод-3», и собственная лесо- экспортная фирма, и судоходные речная и морская компании, а в скором будущем — и банковская система, а также оригинальный информационно-аналитический центр»164.

Верится, что воспрянувший к активной деятельности Соломбальский ЛДК будет поддерживать свою высокую деловую репутацию в обновленной России и далеко за ее пределами.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, дорогой читатель, Вы перевернули последнюю страницу повествования о крупнейшем в Архангельской области лесопромышленном комплексе — Соломбальском ЛДК.

Минуло более 75 лет с тех далеких времен, когда в печати, а затем и в официальных документах появились первые заявления о необходимости сооружения в Архангельске целлюлозного предприятия, органически соединенного с лесопильным заводом.

Однако потребовалось более десяти лет для того, чтобы первоначальные замыслы воплотились в реальность. Упорным, тяжким трудом многих тысяч рабочих, как правило, бывших северных крестьян, на топком берегу реки Кузнечихи появились два мощных лесопильных цеха, а в 1935 году вошел в строй сульфат-целлюлозный завод.

Мы проследили шаг за шагом, с какими трудностями решались проблемы набора рабочих-строителей, подготовки квалифицированных кадров лесопиления, как на ходу совершенствовался технологический процесс и в конце концов страна получала необходимую и крайне дефицитную продукцию: экспортные пиломатериалы и целлюлозу.

Материалы книги позволяют сделать некоторые выводы.

Во-первых, жизнь подтвердила верность стратегической ориентации советского государства на сооружение в Архангельске крупных лесозаводов, и в частности Соломбальского ЛДК.

Со времени его основания область постепенно раскрывала свои богатые минеральные кладовые — нефть, газ, алмазы. Значительное развитие получили судостроение и транспорт.

Тем не менее лесная отрасль и в наши дни осталась по- прежнему основополагающей в регионе. В 1998 году, например, ее доля в общем объеме производства составляла около 60 процентов. Понятно, что существование и совершенствование деревообрабатывающего производства в области остается и в наше время актуальной проблемой.

Во-вторых, выдержала испытание временем нацеленность Деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной отраслей региона на выпуск экспортной продукции. Удельный вес этих производств области занимает весьма заметное место в общероссийском масштабе: по экспорту пиломатериалов — 22, товарной целлюлозы — 37 процентов, а картона — практически половину.

В-третьих, весьма конструктивной оказалась идея соединения на одной площадке лесопильного и целлюлозно-бумажного заводов. Отходы лесопильного комбината всегда являлись и являются важной составной частью сырья для производства целлюлозы.

Однако увлечение этой идеей на заре советской индустриализации привело к решению о строительстве гигантских по своим размерам лесопильных цехов-заводов, что было вряд ли оправданным с точки зрения обеспечения их нормальной работы. Из-за неотработанности технологического процесса деятельность лесопильного комбината, как это показано в книге, долгое время осложняли такие явления, как завалы отходов лесопиления, частые перерывы в работе, нехватка сырья, постоянный недостаток опытных кадров.

В-четвертых, яркой страницей истории комбината явился период Великой Отечественной войны. Свыше тысячи заводчан ушли на фронт. Они достойно защищали Ленинград и Сталинград, освобождали Прагу и Будапешт, штурмовали Кенигсберг и Берлин, воевали на Дальнем Востоке.

Более двухсот из них удостоены боевых наград. Два бывших работника лесозавода — Ф.Ф. Кротов и П.И. Капустин, а также Н.С. Мусинский стали Героями Советского Союза.

Работники комбината бережно хранят память о защитниках Отчизны. Напоминанием об их незабываемых делах, о непомерно дорогой цене Победы является список павших на полях сражений земляков, публикуемый в конце нашей книги. Он включает 323 имени.

Стойко исполняли свой долг труженики тыла: в основном женщины и подростки. Много раз коллектив предприятия выступал инициатором Всесоюзного соревнования лесопильщиков, четырнадцать раз стал его победителем, завоевывая Красное знамя ВЦСПС и Министерства лесной промышленности СССР. За успешное выполнение планов выпуска оборонной продукции это знамя было передано заводу на вечное хранение.

За годы военного лихолетья завод выработал 1 200 тысяч кубометров пиломатериалов, в том числе 200 тысяч — экспортных. Каждые сутки предприятие отгружало на оборонные заводы до 20 кубометров тары для упаковки боеприпасов и других видов продукции. А всего было выработано ее более 30 000 кубометров.

За успешное выполнение оборонных заданий многие рабочие и инженеры получили высокие правительственные награды. Орденом Трудового Красного Знамени были награждены директор предприятия К. Е. Семенков и инструктор пилоставного дела А. Л. Волков, орденом Красной Звезды — мастер Н. А. Бобраков, главный инженер завода А. Н. Кошелев и старший механик Е А. Старицын, ордена «Знак Почета» были удостоены станочница В. Ф. Наумова и рамщик А. Ф. Дедов, медали «За трудовую доблесть» — сменный мастер В. В. Костерин и плотник С. И. Котцов, медалью «За трудовое отличие» была награждена станочница Е И. Корякина. Более ста рабочих получили значок «Отличник социалистического соревнования Наркомлеса».

В-пятых, на всех этапах деятельности предприятия: в период его освоения, в годы Великой Отечественной войны, в момент восстановления его производственных мощностей, насыщения цехов новой техникой успех дела решали кадры.

Мы узнали о том, как бывшие крестьянские парни, получившие образование и специальные знания, становились мастерами своего дела.
В книге особо отмечена роль женщин, которые сыграли решающую роль на важнейших участках производства, в особенности в годы Великой Отечественной войны.

В историю завода навсегда вписаны имена многих замечательных людей, чей труд являлся примером, на котором воспитывались сотни рабочих. В ходе рассказа о минувшем мы не раз упоминали этих передовиков производства, отмечали сильные и слабые стороны таких факторов, как стахановское движение, движение за коммунистический труд, все формы социалистического соревнования.

В-шестых, опыт строительства столь крупных предприятий, каким являлся Соломбальский ЛДК, показывает, как трудно решались многие социальные проблемы. Длительное время — почти полвека — вопросы сооружения современного благоустроенного жилья, значительного повышения заработной платы и улучшения жизни рабочих отодвигались на более поздние сроки или осуществлялись, как говорили в более позднее время, «по остаточному принципу».

В то же время опыт существования комбината показывает, что его руководство, общественные организации уделяли неослабное внимание решению таких жизненно важных социальных проблем, как организованный отдых работников предприятия, и в особенности их детей, которые систематически направлялись в пионерские лагеря в пределы своей области и на юг страны.

В-седьмых, по мере расширения комбината, роста числа жителей заводского поселка повышался авторитет коллектива предприятия в районе, городе и области. Комбинат не раз выступал зачинателем многих инициатив, которые становились известными во всей стране.

Численность партийной организации комбината составляла до трети общего числа коммунистов Соломбальского района. Коммунисты Б.И. Завьялов, Л.Н. Широкий в разные годы избирались делегатами съездов КПСС. Рамщики В.С. Мусинский и В.Н. Арсеньев представляли трудящихся области в составе Верховных Советов СССР и РСФСР.

Много представителей комбината в разные годы являлись депутатами областного совета. Среди них рамщицы А.А. Червочкина (1948 год), А.М. Белозерова (1969 год), механик комбината Е.М. Пятков, директор В.М. Кузнецов и другие.

Еще больше работников предприятия избиралось в Архангельский городской и Соломбальский районный советы. В состав горсовета в разные годы входили А.А. Дьяконов, Б.И. Завьялов, Г.В. Егорова, Н.И. Корякина, А.Ф. Фефилов, Н.П. Салтыкова и многие другие.

Авторитетные люди комбината — Г.А. Соколов, С.И. Кекишев, А.С. Ломаев, Г.Н. Тяпкина и другие — представляли коллектив в Соломбальском районном совете.

Выполняя наказы избирателей, они много сделали для благоустройства поселка, поддержания транспортной связи с центральной частью города, решения других насущных проблем.

Руководители комбината неизменно участвуют в предвыборных кампаниях и в наши дни.

В-восьмых, в течение всех периодов руководство комбината уделяло неослабное внимание техническому перевооружению предприятия, внедрению в производство передовых методов, умелому их освоению рабочими и техническим персоналом комбината.

В книге приведены конкретные примеры решения этих проблем. Уже в послевоенные годы осуществлялось применение скоростных методов обработки древесины, постоянное обновление парка пилорам. Наиболее ощутимый скачок в деле внедрения новой технологии осуществился в 60-е годы, когда на комбинате появились комплексы импортной техники: пакетоформировочные машины, сушильные камеры, торцовочно-маркировочные установки, стала применяться сортировка досок по длине и формирование жестких транспортных пакетов. В 1967 году началось освоение наиболее прогрессивного пакетного метода отгрузки пиломатериалов на экспорт и внутренний рынок. Все эти и другие новшества позволяли высоко держать марку Соломбальского ЛДК, успешно реализовывать товар на международных торгах.

Важную роль в усовершенствовании технологии производства, творческом освоении новых механизмов во все периоды существования комбината играли заводские изобретатели и рационализаторы. Одно из самых почетных мест в этом ряду занимает имя Заслуженного рационализатора РСФСР В.И. Жубрина.

В-девятых, в нашей работе показано, как постепенно начиная с 1980-х годов в работе комбината нарастали значительные трудности.

Предприятие работало в условиях острого дефицита сырья. Давал себя знать волюнтаризм в планировании: комбинат получал все время возраставшие плановые задания, которые не обеспечивались фактическими поставками сырья, а порой они даже превосходили производственные возможности комбината. Снижение качества сырья приводило к таким отрицательным последствиям, как низкий процент выхода пиломатериалов, недопоставка запланированных объемов технологической щепы целлюлозно-бумажному комбинату и т.п.

В этой обстановке на комбинате, как и на всех промышленных предприятиях страны, были предприняты попытки перейти на новую систему планирования и экономического стимулирования.

На работу в новых условиях хозяйствования комбинат, как и большинство промышленных предприятий страны, перешел с 1 января 1987 года. А вскоре руководство комбината приступило к процессу приватизации предприятия.

В декабре 1991 года профсоюзная конференция комбината приняла решение о создании акционерного общества, свидетельство о регистрации которого было получено 10 июня 1992 года.

Всесторонняя оценка такого противоречивого общегосударственного явления, как приватизация в целом в России и на местах, еще впереди.

Пока лишь ясно, что вхождение Соломбальского ЛДК в условия рыночной экономики было много сложнее, чем ожидалось. Несомненно, что оно осуществлялось под нажимом сверху. Ход и завершение процесса приватизации довольно продолжительный срок не вносил радикальных перемен в производственную деятельность комбината. Решение насущных проблем происходило медленно: предприятие долгий период лихорадили финансовый кризис, недостаток пиловочного сырья, резкое падение уровня производства.

В 1995 году лесопильщики переработали всего лишь 267,6 тысячи кубометров сырья, или на 70 тысяч кубометров меньше, чем в 1994 году.

Выработка пиломатериалов в том году снизилась до 130, а технологической щепы — до 133 тысяч кубометров. Это означало, что предприятие было отброшено в своем развитии на 50 лет назад. Подобный уровень выпуска продукции был допущен в истории комбината лишь дважды: в 1932 году, т.е. в самом начале его освоения, и в 1946 году, когда к предприятию доставлялся минимум сырья и на нем работала лишь половина имевшихся пилорам. А по сравнению с 1965 годом производство пиломатериалов в 1995 году сократилось в 6 раз.

Руководители акционерного общества шаг за шагом предпринимали меры для восстановления нормальной работы предприятия: устанавливали новые отношения с поставщиками сырья, создавали транспортные подразделения для доставки древесины. Для решения этих проблем и достижения прежнего уровня производства потребовалось почти 10 лет упорного труда.

Главным итогом перевода комбината на рельсы рыночной экономики явилось создание крупной корпоративной структуры, в которой объединены два десятка леспромхозов, перерабатывающее предприятие — «Лесозавод-3», собственная лесо- экспортная фирма, а также свои судоходные речная и морская компании.

…Семьдесят лет минуло с того дня, как заработала первая очередь Соломбальского лесозавода. Несколько поколений лесопильщиков, преодолевая огромные трудности, многократно испытав великое чувство победы, отдают себя поистине достойному делу: производят продукцию, которая всегда пользуется спросом за рубежом и в России.

Поистине астрономические цифры: труженики лесозавода за этот срок распилили около 63 миллионов кубометров древесины, выработав свыше 34,5 миллиона кубометров пиломатериалов. Без малого 21 миллион кубометров из них ушли в зарубежные государства.

Нет, не для красного словца родились в свое время крылатые определения: «Архангельск — всесоюзная лесопилка», «Архангельск — валютный цех страны». Приходится лишь горько пожалеть о том, что золотой дождь валютных поступлений за северную лесобумажную продукцию почти не попадал на скудную северную землю.

 

ПРИМЕЧАНИЯ

Введение

1 М. Горький. Собр. соч, т. 26, М., 1953. С . 142.
Рождение гиганта
2 Репрессии в Архангельске: 1937 — 193В. Документы и материалы (Общ. ред. и вступ. статья Р.А. Ханталина.) — Архангельск: Изд.-во Поморского университета. 1999. С. 13.
XVI съезд Всесоюзной коммунистической партии (б). 26 июня — 13 июля 1930 г. Стенографический отчет. Партиздат. 1935. Часть II. С. 957.
4 Государственный архив Архангельской области (далее: ГААО). ФЛ.Оп. 5. Д. 127. Л. 65; Обзор Архангельской губернии за 1900 год. С. 9.
5 Деловой мир России. СПб, 1998. С. 338.
6 Лесопромышленный вестник. 1914. № 9. С. 126.
7 Ленин и Север. Сборник документов и материалов. Архангельск: Сев.- Зап. кн. изд.,1969. С. 165.
8 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 42. С. 110 — 111.
9 Государственный трест «Северолес». М., 1921. С. 7,14.
10 Северолес. Журнал. 1923. № 1. С. 10-11.
11 XV съезд ВКП(б). Стенографический отчет. Т. II.М.: Госполитиздат. 1962. С. 918.
12 Большевистская мысль. 1930. № 8-9. С. 9.
15 XV съезд ВКП(б). С. 920.
14 ГААО. Ф. 352. On. 1. Д. 824. Л. 126 и об.
15 Государственный архив общественно-политических движений и формирований Архангельской области (далее: ГАОПДФ АО). Ф.290. On. 1. Д. 43. Л. 1.
16 ГААО. Ф. 71. On. 1. Д. 578. Л. 9об.
17 Там же. Ф. 71. On. 1. Д. 578. Л. 10—12.
18 Там же. Ф. 71. On. 1. Д. 2776. Л. 58.
19 Там же. Ф. 640. On. 1. Д. 831. Л. 15 и др.
20 Лесопромышленное дело. 1929. № 6. С. 44.
21 Волна. 1929, 25 апреля.
22 ГААО. Ф. 71. On. 1. Д. 2776. Л. 58.
23 Там же. Ф. 71. Оп. 12. Д. 62. Л. 3.
24 Правда Севера. 1930. 5 мая.
25 Большевистская мысль. 1930 г. № 8-9. С. 9.
26 ГААО. Ф. 71. On. 1. Д. 62. Л. 3—Зоб.
27 Лесное хозяйство. 1929. № 12. С. 86.
28 Лесопилыцик. 2000. 3 февраля.
29 Лесное хозяйство. 1929. № 12. С. 4-4об.
30 ГАОПДФ АО. Ф. 290. Оп. 1.Д. 43. Л.77.
31 ГААО. Ф. 2186. On. 1. Д.1. Л. 64.
32 Там же. Ф. 2186. On. 1. Д.1. Л. 6
33 Там же. Ф. 71. Оп. 9. Д. 151. Л. 8.
Там же. Ф. 2186. Оп. 1.Д.1. Л. И.
34 Там же. Ф. 2186. On. 1. Д.2. Л. 14.
56 Там же. Ф. 2186. On. 1. Д.1. Л. 83.
37 ГАОПДФ АО. Ф. 1. On. 1. Д.2609. Л. 129.
38 Правда Севера. 1929. 3 декабря.
39 ГААО. Ф. 640. On. 1 Д. 831. Л. 1.
40 ГАОПДФ АО. Ф. 2017. On. 1. Д.2. Л.1-30. .
41 Там же. On. 1. Д. 3. Л. 42 и др. .
43 Там же. On. 1. Д. 2. Л.20.
43 Гигант Севера. 1932. 22 ноября.
44 ГААО. Ф. 71. Оп. 12. Д. 71. Л.13, 15об.
45 Там же Ф. 71. Оп. 12. Д. 62. Л. 18.
46 Правда Севера. 1931. 9 июня.
47 См. ГАОПДФ АО. Ф.290. Оп. 3. Д. 105. Л. 10 и др.
48 Маймаксанский рабочий. 1931. 23 ноября.
49 История индустриализации Северного района. 1926 — 1941 гг. Северо- Западное кн. изд-во. 1970. С. 276 — 277.
Становление
50 Маймаксанский рабочий. 1932. 1 января.
51 ГААО. Ф. 2186. Оп. 2. Д. 12. Л. 113.
52 Там же. Л. 125.
53 Лесопромышленное дело. 1930. № 3. С. 202.
54 Резолюции IX Маймаксанской районной конференции. Архангельск 1931, стр. 38 — 39.
55 Пунух П. Два звена. Севкрайгиз: Архангельск. 1934. С. 8.
56 Там же. С. 10.
57 Там же. С. 27.
58 Большевистская мысль. 1933. № 1. С. 91, 92; ГАОПДФ АО Ф 290 Оп.2.Д.1.Л.8.
59 ГАОПДФ АО. Ф.999. Оп. 11. Д.83. Л. 1-4.
“ Гигант Севера. 1933. 2 февраля.
60 «Есть соломбальская целлюлоза!»
61 Максимов М. Вырастающие гиганты. Госиздат. Северное краевое отделение. 1930. С. 8.
62 ГААО. Ф. 71. On. 1. Д. 2776. Л. 22-25.
Там же. Ф. 71. On. 1. Д. 2776. Л. 47.
ыТам же. Ф. 27. Оп. 1.Д. 368. Л. 11. В переработанном виде воспоминания опубликованы в книге «Соломбальский бумажно-деревообрабатывающий комбинат». Архангельск. 1967. С. 45-48.
65 Правда Севера. 1935. 1 ноября.
“ История индустриализации Северного района.1926-1941 гг. Архангельск, 1970. С.391-392.
3,7 Там же. С.512-517.
68 ГААО. Ф. 27. On. 1. Д. 368. Л.49об. и Там же. Ф.27. On. 1. Д. 368. Л. 151.
На подъеме
™ См. XVII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). Стеногр. отчет. М.,1934. С. 96.
71 История индустриализации Северного района. 1926 — 1941 гг. Архангельск, 1970. С. 358.
72 Правда Севера. 1935. 28 октября.
73 История индустриализации … С. 376.
74 Там же. С. 382.
75 Правда Севера. 1935. 15 октября.
76 Гигант Севера. 1938. 1 января.
77 Хозяйство Севера. 1936. № 2. С. 2-5.
™ Правда Севера. 1935. 31 декабря.
79 ГААО. Ф. 999. Оп. 7. Д. 16. Л. 125.
“» ГАОПДФ АО. Ф. 2017. On. 1. Д. 16. Л. 56.
*’ Правда Севера. 1935. 20 ноября.
*2 Там же. 1936. 6 января.
1,3 ГААО. Ф. 2186. Оп. 2. Д. 38. Л. 5.
“ Правда. 1937. 23 июля. Передовая «По-большевистски руководить стахановским движением».
*5 Гигант Севера. 1940. 10 апреля.
“ Там же. 1937. 26 июля, 6 августа. 1940. 10 апреля.
Жестокие тридцатые
»7 ГАОПДФ АО. Ф. 290. On. 1. Д. 51. Л.13-15.
“ Там же. Ф. 290. On. 1. Д. 8. Л. 18-21.
и Правда Севера. 1935. 25 октября.
90 Судебный отчет по делу антисоветского «право-троцкистского блока», рассмотренному военной коллегией Верховного суда Союза СССР 2-13 марта 1938. М„ 1938. С.33-34.
91 ГАОПДФ АО. Ф. 290. Оп. 8. Д.8015. Л.5-11.
92 Там же. Ф. 290. Оп. 2. Д. 1259, Л.148-149.
93 Архив РУФСБРФ по Архангельской области. Сл. д. П—8089. Л. 142-163.
94 ГАОПДФ АО. Ф. 296. Оп. 6. Д. 1467. Л. 7,8.
95 Обстоятельный анализ процессов, происходивших в 1937 году в Архангельской областной партийной организации дан в книге «Репрессии в Архан- гельске.1937-1938. Документы и материалы». Из вступительной статьи профессора Р.А. Ханталина к этому сборнику нами заимствованы приводимые выше сведения.
% Архив РУФСБРФ по Архангельской области. Следственное дело Н.М. Карманова, А.П. Попова и других.
97 ГАОПДФ АО. Ф. 2017. On. 1. Д. 17, Л.109-110.
9* Поморский мемориал: Книга памяти жертв политических репрессий/ Отв. ред. Ю.М. Шперлинг. — Архангельск: Изд.-во Поморского университета. 1999. С. 463.
99 Репрессии в Архангельске: 1937—1938. Документы и материалы. Архангельск. 1999. С. 161-162.
||к’ ГАОПДФ АО. Ф. 999. Оп.8. Д. 2. Л. 11.
«» Там же. Ф. 999. On. 1. Д. 2. Л.25.
1112 Там же. Л. 9.
ГААО. Ф. 71. Оп. 9. Д. 165. Л. 61-65. т ГАОПДФ АО. Ф. 2017. On. 1. Д. 6. Л. 133—135.
105 Там же. Ф. 2017. On. 1. Д. 15. Л. 167—170.
106 Гигант Севера. 1938. 2 февраля.
107 ГАОПДФ АО. Ф. 999. On. 1. Д. 2. Л. 25.
Гигант Севера. 1938. 2 февраля.
Накануне войны
1114 ГААО. Ф. 2186. Оп. 2. Д. 65. Л.231; Д. 79. Л.224.
110 Гигант Севера. 1939. 6 января.
111 Там же. 1939. 12 февраля.
112 Ф.Ф. Кротов участвовал позднее в Великой Отечественной войне. Кроме него, на фронте сражались 4 брата: Михаил, Степан, Иван и Петр. Степан Федорович погиб, Иван и Петр тяжело ранены. Старший из братьев Михаил Федорович командовал одной из воздушных частей, имел воинское звание генерал-лейтенанта. (В. Родин. Звезда героя № 405. В сб.: «Золотые звезды северян». Сев.-Зап. кн. изд.-во. С. 105-106).
115 Гигант Севера. 1941. 26 января.
114 ГАОПДФ АО. Ф. 2017. Оп.1. Д. 23. Л. 56 — 60.
1,5 Там же. Ф. 2017. Оп.1. Д. 23. Л. 7—10.
Все для фронта
116 ГАОПДФ АО. Ф. 2017. Оп.1. Д. 28. Л. 101 — 103. Частично опубликована в книге «Архангельская область в годы Великой Отечественной войны. Сборник документов. Сев.-Зап. книжн. изд.-во. 1975. С. 17-20.
117 Гигант Севера. 1941. 1 июля.
1111 Там же. 1941. 28 сентября.
ГАОПДФ АО. Ф. 834. Оп.2. Д. 112. Л. 17—19.
120 Там же. Ф. 2017. Оп.1. Д. 25. Л. 122.
121 Эти данные подтверждаются документами. См. ГАОПДФ АО. Ф. 2017. Оп.1. Д. 23. Л. 76 —77.
122 Воспоминания Ю.Г. Врублевского. Хранятся в архиве автора.
127 Гигант Севера. 1941. 1 июля.
124 ГААО. Ф. 2186. Оп. 2. Д. 78. Л. 256.
125 Архангельская область в годы Великой отечественной войны. С. 112.
126 ГАОПДФ АО. Ф. 999. Оп.14. Д.16. Л. 6.
127 Там же. Ф. 2017. Оп. 1.Д. 25. Л. 130.
|2“ Там же. Ф. 2017. On. 1 Д. 30. Л. 45-46.
,2’ ГААО. Ф, 2186. On. 1. Д. 12. Л. 4.
1,0 ГАОПДФ АО. Ф. 999. Оп.14. Д.16. Л. 6.
171 Там же. Ф. 2186. On. 1. Д. 12. Л. 10.
1,2 Там же. Ф. 2017. On. 1. Д. 25. Л. 144-145.
Там же Л.17, 40.
1,4 Стахановец лесопиления. 1946. 20 июня.
115 Там же. 1945. 1 мая, 1946. 1 января
136 Там же. 1945. 11 мая.
137 Лесопилыцик. 2000. 1 апреля.
138 Список составлен работниками спецчасти комбината. Сведения о жителях Соломбальского района, погибших на фронтах войны, опубликованы в 3 томе областной Книги Памяти, изданной в 1994 году. На основании данных Книги Памяти уточнены некоторые сведения о работниках СЛДК.
139 Абрамов Ф. Собрание соч. в трех томах. Т. 3. Л., 1982. С. 631.
Послевоенные годы
140 ГАОПДФ АО. Ф. 999. Оп.14. Д. 16. Л. 21.
141 Там же. Ф. 2017. On. 1. Д. 30. Л. 71.
142 Там же. Ф. 2017. On. 1. Д. 30. Л. 42.
143 Архангельская область в годы Великой Отечественной войны. С. 110.
144 Голос рабочего. 1981. 23 января.
145 ГАОПДФ АО. Ф. 2017. On. 1. Д. 30. Л. 49.
‘“Там же. Ф. 2017. Оп. 1.Д. 31. Л. 15; Д. 32. Л. 24об.
147 Там же. Ф. 2017. On 1. Д. 30. Л. 67, 76.
148 Там же. Ф. 2017. On. 1. Д. 30. Л. 76.
На новые рубежи
149 Голос рабочего. 1966. 12 января.
150 Там же. 1965. 20 ноября.
Время новых свершений и поисков
151 Вестник политической информации. 1981. № 1. С. 31
152 Советская Россия. 1976. 25 июня.
153 ГАОПДФ АО. Ф. 2017. Оп.1. Д. 213. Л.8-17.
154 См. Годы борьбы и труда. Архангельск. 1991. С. 144-145.
155 ГАОПДФ АО. Ф. 2017. Оп.1. Д. 65. Л.40
156 Там же. Ф. 2017. On. 1. Д. 372. Л. 50.
157 ГААО. Ф. 27. Оп.1. Д. 368. На основании материалов этого «дела» рассказано о торжествах, посвященных 35-летию СБДК.
158 ГАОПДФ АО. Ф. 2017. Оп. 1.Д. 372. Л. 12
159 Народное хозяйство Архангельской области в одиннадцатой пятилетке. Архангельск. 1986. С. 44 — 45.
ГАОПДР АО. Ф. 2017. On. 1. Д. 389. Л.168.
161 Там же. Ф. 2017. Оп. 1.Д. 1172. Л. 7-8
162 Там же. Ф. 2017. On. 1. Д. 372. Л.82.
163 Лесопилыцик. 1995. 18 января.
164 Военное детство в лампасах. Ассоциация ветеранов Тульского СВУ — 56. С. 160.
165 Правда Севера. 1999. 5 ноября.
1Л6 Лесопилыцик. 1996. 31 мая.
167 Правда Севера. 2000. 5 ноября.
|м Там же.
169 Деловая неделя. 2000. 1 марта.
170 Правда Севера. 2000. 8 февраля.