В главном корпусе Северного (Арктического) федерального университета имени М.В. Ломоносова на втором этаже есть фотогалерея портретов почётных докторов. Идущий мимо невольно приостанавливается здесь хотя бы на миг, бросая взгляд на знакомые ему лица людей, внёсших вклад в создание и развитие нашего вуза в прошлом, активно помогающих ему в настоящем. С одного из портретов смотрит на нас известный многим архангелогородцам (и не только им) историк, краевед, почётный гражданин Архангельска и Шенкурска Е.И. Овсянкин.
С Евгением Ивановичем Овсянкиным нас связывает многое. Конечно, это любовь к Северу, нашему Архангельску, желание сделать его процветающим. Это коммунарские сборы в Копачёво, учёба на историческом факультете пединститута, работа учителями, а позднее – в сфере управления образованием (в своё время Евгений Иванович работал заведующим отделом школ и вузов, а позже я была начальником отдела науки и профессионального образования области).
Как историк по своему первому образованию, хорошо помню написанные Евгением Ивановичем на основе кропотливой работы в архивах книги – об улицах нашего города, об Архангельске купеческом, о сложном периоде гражданской войны и интервенции, об истории крупных промышленных предприятий Севера. Эти книги есть в библиотеках города и горожан, у всех, кто с уважением и любовью относится к нашему краю. В недавно изданном четвёртом томе «Поморской энциклопедии», посвящённом культуре, есть несколько написанных Е.И. Овсянкиным статей.
Возглавляя областное правление Всероссийского общества охраны и использования памятников культуры и истории, будучи председателем общественной комиссии по городской топонимике и памятникам мемориального значения, Евгений Иванович всегда бережно относился к прошлому. И замечательно, что в Архангельске об этом выдающемся деятеле, которого знают многие северяне, теперь напоминает мемориальная доска – настоящий памятник писателю и учёному.
Символично, что мемориальная доска, открытая 24 июня 2012 года в День города, выполнена в виде книги. Книги, которую город посвятил своему почётному гражданину. Книги, которая свидетельствует о том, что программа увековечения памяти почётного гражданина Архангельска и Шенкурска, почётного доктора Северного (Арктического) федерального университета имени М.В. Ломоносова действует.
Е.И. Овсянкин стал своего рода основателем одной из университетских династий: в университете в своё время учились, работали и сейчас работают его родственники. В общей сложности это почти 140 лет, отданных на благо университета!
Университет строит новое здание Научной библиотеки, которой мы планируем присвоить имя Е.И. Овсянкина, имя, навсегда связанное с Архангельским Севером. На портале научной библиотеки САФУ размещена виртуальная выставка работ Е.И. Овсянкина. Пользователи Интернета знают, что книги Евгения Ивановича размещены в сети в открытом доступе. Число обратившихся к ним составляет уже более ста тысяч. Своими трудами почётный доктор и сейчас преумножает славу нашего университета!
В сборник, который Вы держите в своих руках, вошли воспоминания тех, кто хорошо знал Е.И. Овсянкина – замечательного учёного, лектора, журналиста, автора интересных и содержательных книг по истории нашего северного края, удивительно доброго и светлого человека.
Е.В. Кудряшова, ректор Северного (Арктического) федерального университета имени М.В. Ломоносова.
Идея этого сборника родилась в 2010 году на одном из осенних заседаний культурно-просветительного общества «НОРД». Шла подготовка к презентации последней книги, вышедшей из-под пера Е.И. Овсянкина и опубликованной уже после его ухода, книги, посвящённой любимой шенкурской земле и получившей простое и близкое каждому северянину название – «Тихая моя родина».
К тому времени появились первые наброски программы увековечения памяти историка, краеведа, почётного гражданина Архангельска и Шенкурска. Среди предложений, поступивших в программу от членов общества, в том числе были установка мемориальной доски, подготовка нового биобиблиографического указателя, присвоение имени научной библиотеке, издание воспоминаний о человеке, о котором не однажды из уст разных людей можно было услышать: «светлый», «солнечный».
Историю делают и пишут личности. В этом убеждаешься, читая книги и статьи Е. Овсянкина об истории нашего края и великой России, анализируя сложные события прошлого. Историк Е.И. Овсянкин стал частью истории нашей страны и Севера. Евгению Ивановичу Овсянкину, его шагам в историю посвящена эта книга, концепцию которой предложил известный учёный, профессор О.В. Овчинников.
Первая часть сборника автобиографична и составлена на основе воспоминаний самого Евгения Ивановича, опубликованных в последних его книгах «Тихая моя родина» (2010) и «Письма моей юности» (2009). Во второй части приведены статьи, написанные коллегами, друзьями, родными и близкими, добавившими свой штрих к портрету человека, с которым свела их судьба.
Вероятно, глубокое осмысление научного творчества Е.И. Овсянкина ещё впереди. Предстоит изучение архива учёного, его интенсивной электронной переписки последних лет. Продолжают выходить из печати книги и журналы с его статьями. Готовится новый биобиблиографический указатель, в который, в том числе, войдут и статьи Е.И. Овсянкина, опубликованные в четвёртом томе «Поморской энциклопедии». Впереди кропотливая работа по подготовке и написанию научной монографии о наследии историка. Однако самое время зафиксировать, закрепить на бумаге воспоминания о нём его современников, сохранить для потомков эмоциональные переживания и добрую память от встреч с человеком, общение с которым многим доставляло радость.
В жизни каждого человека рано или поздно наступает момент, когда «итожишь, то что прожил». Евгений Иванович, размышляя о своей жизни, летом 2010 года напишет: «…судьба даровала мне завидное долголетие. Я наблюдал в жизни огромную панораму событий, побед и катастроф, в которые была ввергнута моя Родина и я вместе с н.
Родившийся в многодетной семье в 1927 году в глухой северной глубинке, Евгений Иванович оказался свидетелем и летописцем сложнейших периодов в истории российского народа: он посвятит свои изыскания истории комсомола, Гражданской и Великой Отечественной войн, становлению промышленности и предпринимательства на Севере. Его увлечения – коллекционирование марок, значков, денежных знаков периода гражданской войны – дадут материал для целого ряда публикаций.
В последние годы своей жизни Евгений Иванович вновь обратит свой взгляд в прошлое. Но теперь уже не история государства, не становление власти или развитие экономики привлекут его внимание. Для человека нет ничего интереснее, чем сам человек. Отсюда закономерен поворот к осмыслению своих корней, своего прошлого.
Неслучайно появляется «Родословная Овсянкин, зреет и воплощается в жизнь замысел «Писем моей юности» и «Тихой моей родины». Из отрывков этих двух последних книг Е.И. Овсянкина собрана – соткана и приведена ниже его биография.
Евгений Иванович пишет о родителях, работе в колхозе, учёбе в школе, Шенкурском педучилище и Архангельском пединституте, студенческой юности, размышляет о том, как важно беречь чувства родных и близких. Воспоминания Евгения Ивановича, по идее О.В. Овчинникова, разделены на следующие смысловые части: Откуда я пришел? Мои университеты: Тарнянская школа; Шенкурское педагогическое училище; Архангельский педагогический институт; Любой судьбе любовь дает отпор; Духовное восхождение.
«…Моё детство и в особенности юность совпали с тяжёлыми временами. Да и поздний период моей жизни – годы реформ и различных экспериментов, начатых в конце ХХ века, то есть на исходе моего бытия, тоже стали для людей старшего поколения тяжким бременем и даже совершенно непонятным явлением. В моей жизни в целом было немало радостей, но, к сожалению, в ней было много лишений, скорби и печа.
«Мой прадед Михаил Матвеевич родился около 1828 года (в 1897 году, в момент проведения первой Всероссийской переписи населения, ему исполнилось 69 лет). Сын Михаила Степан Михайлович (в крещении Стефан), мой дед, родился в 1863 году. Он рано умер (в начале Первой мировой войны), оставив после себя пятерых детей: сыновей Алексея и Ивана, дочерей Евгению, Анну и Евдок.
«Наша мать была дочерью Андрея Ивановича Коржавина из Котажки, расположенной примерно в 20 километрах от Тарни. Отец познакомился с ней во время посещения своей старшей сестры Евгении, выданной замуж в ту деревню, в которой выросла наша мама. Дело молодое, они быстро сошлись и в начале 1927 года сыграли свадьбу.
В архиве сохранилось удостоверение, выданное Коржавиной Анастасии Андреевне, девице 1906 года рождения, Котажским сельсоветом 21 декабря 1926 года «на предмет вступления в брак». В этом же «деле» подшита «подписка», которую дали мои родители 3 января 1927 года уже в Тарнянском обществе. 25-летний Иван Овсянкин и 20-летняя Анастасия Коржавина в этом документе заявляли о том, что «в брак они вступают доброволь.
«Мой отец, колхозный счетовод, Иван Степанович (1901–1944) погиб, вернее, пропал без вести на фронте Великой Отечественной войны. Он был рядовым сапёром. Его жена, моя мать, Анастасия Андреевна (1906–1975) умерла в Нарьян-Маре, там и похоронена. Сорокалетний Иван Степанович, уходя на фронт в октябре 1941 года, оставил пятерых детей: Евгения, Бориса, Павла и Людмилу. Виктор, родившийся в мае 1942 года, в момент ухода отца в армию был ещё во чреве мате.
…
«Случилось так, что я не знал ни одного дедушки. Дед, Степан (по старым документам Стефан) Михайлович Овсянкин, т.е. отец моего отца, умер еще до первой мировой войны. Судя по скупым воспоминаниям, он не был крепок здоровьем, хворал и скончался очень рано, не дожив до 50 лет.
Его жена, моя бабушка Парасковья Степановна (в девичестве Козлова), родилась в соседней небольшой деревне Петрове, нынче почти прекратившей своё существование».
Мы похоронили бабушку в январе 1942 года. У нее было пятеро детей, и ей досталось горюшка вдоволь. Она была вынуждена ютиться в маленьком домике, по сути дела простой деревенской избе, состоявшей из одной комнаты. Большего она при всем желании ничего не могла сделать. Денег у нее не было, мужских рук для того, чтобы построить достойный дом, то.
Ничего не изменилось в материальном положении крестьян со времён поэта Некрасова. И в последний путь провожали так же. Когда «угол рогожей обитого гроба торчал из убогих саней»…
«Мои братья и сестра Людмила прожили достойную жизнь. Я – историк, Борис – военный, подполковник, Людмила – педагог, Виктор – инженер. Павел после службы в армии обосновался на юге, в Краснодаре, создал хорошую семью. Вместе с женой Лидой воспитал дочь, с гордостью рассказывал о своих внуках. К сожалению, он первый ушёл из жизни. Снаряд судьбы упал в середину детей Анастасии Андреевны и Ивана Степановича.
«Я бережно храню фотоснимок моей деревни, который я сделал с высокого противоположного берега реки Тарни. Это примерно за полтора километра от деревни. Снимок сделан был мной в начале 50-х годов ХХ века, когда ещё сохранялись остатки прежнего хозяйственного уклада деревни. На первом плане заметны два солидных гумна. Когда-то рядом с ними стояли овины, в которых сушили снопы перед обмолотом. В гумнах хранили солому, молотили цепами просушенные в овине снопы. Здесь же веяли зерно, полученное после обмолота. А налево на краю деревни стоит наша изба, крытая лабазом. Скромное жилище большой сем.
Семья в сборе. Первый ряд слева направо: жена старшего сына Евгения, Евгений Иванович, мама Анастасия Андреевна, Борис и его жена Валентина. Второй ряд: Людмила, Виктор и Павел. Тарня, июль 1954 г.
«…Сейчас уже давно нет ни одного гумна, ни овина, да и нашего старого дома, в котором выросло пятеро детей Анастасии Андреевны и Ивана Степановича Овсянкиных. В своё время в деревне было до 50 колхозных и единоличных коров, много овец, более десятка хороших лошадей. Ничего этого нет и в помине.
Но главное огорчение – это, по сути дела, исчезнувшие деревня и её кипучая некогда хозяйственная жизнь…»
«Азы своего образования я получил в Тарнянской неполной средней школе.
…В школу я пошёл 1 сентября 1935 года. Вместе со мной в разных классах учились двоюродные сёстры Нина и Тамара Олешевы, их младшие сёстры Таня и Зина, их однофамилец Миша и Оля Аншукова из деревни Петрова и многие другие. Чуть позднее в нашу деревню перебралась семья Павла Ивановича Гашева с хутора. Его дочери Анна и Раиса также учились в моё время…»
«…Лично у меня сохранилось единственное фото школьного периода. Я учился тогда в пятом классе. На снимке 18 учеников и три учительницы. В центре первого ряда наш классный руководитель, учительница литературы и русского языка Анастасия Афанасьевна, потом она стала Коростышевской. Она хорошо знала свой предмет, отлично читала стихи, добивалась от нас грамотного красивого письма. Я слыл у неё любимчиком, так как допускал мало ошибок и обладал в то время неплохим почерком. Налево с краю стоит Анна Петровна Коптева. Я хорошо её запомнил потому, что она снимала угол у одной из бабушек в нашей деревне, иногда приходила в гости, когда мы, несколько школьников, собирались в горнице у Тамары Олешевой. Как сейчас помню, нередко она угощала нас конфетами: подушечками или барбарисками. Потом она вышла замуж за лейтенанта из соседней деревни. Мы любили её за простоту, за доброе отношение к каждому из нас.
Пятый класс Тарнянской семилетки. Женя Овсянкин в третьем ряду крайний слева. сентябрь 1939 г
А направо с краю …стоит моя любимая учительница Палешева Валентина Ивановна. Она учила нас математике и немецкому языку, вернее самым азам предмета. Допускаю, что она даже не имела солидной подготовки по немецкому. Но я и сейчас вспоминаю первую страницу учебника для 5 класса, где содержалась фраза «Анна унд Марта баден». (Анна и Марта купаются). А вот навыки математики она дала нам отменные. В школе работал в то время её муж, но он преподавал в 6–7 классах. Ходили слухи, что он очень строгий.
На фото сфотографирован не весь класс. Видимо, кого-то не было в школе. Помню, что пятых классов в то время было два. Их малочисленность объяснялась тем, что классные комнаты были маленькие, и разместить в одной комнате более 40 человек было попросту невозможно».
«…Учёба давалась мне легко. Все четыре класса я закончил с похвальными грамотами. Отец после собраний родителей гордился оценками, которыми награждала меня, а потом и брата Бориса, моя первая учительница Сусанна Дмитриевна Едемская. Он становился внимательнее к нам, угощал конфетами «подушечками», как-то подбадривал нас…
Хорошо помню свои первые книги, которые я взял в школьной библиотеке для чтения. Никаких собственных книг в нашем доме не было. Мы все читали «Гулливер у лилипутов», «Гулливер у великанов», «Робинзон Крузо», «Рассказы о пограничниках», «Шёл солдат с фронта» Валентина Катаева и другие.
Память цепко хранит и то, как моя неграмотная бабушка Парасковья Степановна принесла от соседа, бывшего владельца лавки, много повидавшего на своём веку, книгу сказок Пушкина. Большого формата, в мягкой обложке, уже изрядно потрёпанная книга не произвела на меня впечатления. Но бабушка уже знала о её содержании от грамотного старика и вместе с другой бабушкой из соседнего дома, Александрой Даниловной, просила меня читать сказку о царе Салтане, князе Гвидоне и в особенности о любимой ею «лебёдушке». Удивительно – эти сказки по их просьбе я читал по несколько раз. Постепенно я и сам увлекся настолько, что почти все их выучил наизусть. Эти сказки приучили меня к чтению, к пониманию богатства нашего языка. Молва о моём хорошем чтении (всего-навсего ученик 3-го класса!) разнеслась по всей деревне…
А потом были пятый, шестой классы. В момент ухода отца в армию осенью 1941 года я учился в 7-м классе».
На добрый путь учительский
Теперь, в последний час,
На путь большой и радостный
Благословите нас.
«…Власти придавали исключительное значение открытию новых учебных заведений: председателем приёмной комиссии в Шенкурске был утверждён председатель райисполкома С.М. Третьяков. 1 августа в районной газете появилась за его подписью следующее весьма любопытное объявление: «С октября 1931 года Шенкурская школа 2-й ступени с педагогическим уклоном реорганизуется в педтехникум в составе пока одной группы 1-го и одной группы 2-го курса. Принимаются в первую очередь рабочая, колхозная, батрацкая и бедняцкая молодежь, середняки, дети трудовой интеллигенции, члены семей красноармейцев и добровольцев РККА, лиц, ушедших на лесозаготовки и в госпромышленность работать по договорам. Половина студентов будет получать стипендию 30 рублей в месяц, все будут обеспечены общежитием и общественным питанием».
«…Почему-то убеждён в том, что время моего пребывания в педагогическом училище (1943–1946 гг.) совпало со звёздным часом этого учебного заведения. Это был тот момент, когда сформировались и надёжно действовали традиции. Существенные перемены происходили в кадровом составе училища. На смену старому поколению педагогов приходило новое, получившее образование в Архангельском педагогическом институте».
«Нельзя не вспомнить о нашем быте. Все мы, деревенские парни и девушки, жили в двух общежитиях на территории бывшего монастырского городка. В них размещалось до ста учеников. Но здания требовали ремонта. Из-за отсутствия стекла во многие рамы была вставлена фанера. В городе в то время не было электрического освещения. Студентам приходилось готовить уроки с маленькими керосиновыми лампами, для которых не хватало даже фитилей и ламповых стёкол.
Педагогический коллектив Шенкурского педучилища в военные годы. В центре директор А.С. Вьялицын. Май 1945 г.
Скудная военная пайка хлеба, столовские щи с зелёной капустой – таков был наш повседневный рацион. Выручали свои, тоже небогатые деревенские харчи: кормилица-картошка, крахмал, гороховая мука, из которой мы наспех по утрам при помощи кипятка из огромного титана заваривали нечто наподобие горохового киселя.
Здание педучилища. Украшено в честь выборов в Верховный Совет СССР. Январь 1946 г.
Одна из групп Шенкурского педучилища (начало 50-х гг.). В группе учились три сестры Е. Овсянкина разной степени родства: Рая Гашева (1-й ряд, четвёртая слева), далее Шура Павловская и Ира Овсянкина (2-й ряд сверху; третья справа)
Где только не использовались слабые от постоянного недоедания руки 15–16-летних юношей и девушек! Вспоминаются бесконечные погрузки осенью сена на сенопунктах. Один из них находился в черте города. Тяжелые кипы прессованного сена спускали по деревянным лоткам к барже, а там приходилось укладывать их по распоряжению ответственного лица. Столь же постоянными были осенние погрузки картофеля, капусты, моркови в местечке Чёрная грязь, примерно километрах в 2–3 от Шенкурска. Там в ход шли носилки, на которых мы доставляли груз в баржи. Единственной наградой за труд были печёные картофелины, а то и ведро картофеля, сваренного на костре.
А как-то летом после окончания учёбы нас, юношей, мобилизовали на сплав – на реку Шеньгу, примерно в 15 километрах от Шенкурска. Более недели мы отбывали там очередную порцию повинности.
Тяжким трудом доставалось нам общежитское тепло. Дров явно не хватало ни училищу, ни общежитиям. И почти всё дело держалось на самоснабжении. В педучилище была своя лошадь. И те, кому выпадала очередь дежурить по общежитию, запрягали Сивку, брали с собой пилу, топоры и ехали в лес куда-то по направлению к Наводово, спиливали там сосны, разделывали их на короткие кряжи и везли к общежитиям. Легко представить себе, как приходилось растапливать эти дрова».
«… твёрдо убеждён в том, что Шенкурское педагогическое училище оставило добрый след в истории нашего города, дало путёвку в жизнь многим девушкам и юношам».
«…Училище я закончил весной 1946 года и … в числе пяти выпускников получил рекомендацию для продолжения учёбы в педагогическом институте».
«…Осенью 1946 года я оказался в Архангельске на историческом факультете пединститута».
«…Институт помог нам, деревенским парням, быстро обрести ценный и новый для нас социальный опыт: радость научного познания, увидеть свои первые успехи и неудачи, познать многие неведомые ранее нам соблазны. Мы, вырвавшиеся из глухих деревень, из районных центров, главным делом считали учёбу: жадно слушали лекции, много читали, спорили и достигали весомых результатов.
Уже к концу первого курса мы смогли доказать, что не хуже других. Мы с моим другом Федей Поташевым, выходцем из далёкого северного Лешуконского района, будущим профессором, доктором исторических наук, скоро стали отличниками. Примерно к концу второго курса мы были уже на коне: у нас не было соперников по успеваемости. По окончании института мы оба получили дипломы с отличием».
Из писем Е. Овсянкина Е. Кишкиной
19 марта 1948 года. «…Каждый понедельник проводят политинформации с 3 часов, появился университет культуры. Лекции идут хорошие. Последняя была «Глинка». Пела Лидия Ивановна Ленина (в то время молодой преподаватель русской литературы, позднее доцент)… Каждую неделю в нашем зале будет 1–2 раза кино. Сегодня был американский фильм «Сенатор». Произвёл хорошее впечатление.
На курсе дела идут успешно… Начались семинары. Сегодня уже были первые доклады…»
«…Работаю над докладом по средневековой истории «Идеологические и политические взгляды Мюнцера». По истории СССР – «Борьба Плеханова против народничества». Клавдия Степановна поручила мне к годовщине Белинского готовить доклад «Белинский о Петре I». Сама она уехала в Москву, и я оказался в бедственном положении. По теме в печати есть только одна статья».
20 апреля 1948 года. «Сегодня у меня был дебют: первый выход на кафедру института. Началась студенческая конференция, и я (второй по счёту) выступал со своим рефератом «Белинский о Петре I». Заслужил лестную похвалу…
…Завтра я буду на семинаре читать свой доклад «Борьба Плеханова с народничеством». Плохи дела у меня только с курсовой. Ещё почти не приступал к делу. Просто не доходят руки. С завтрашнего дня полностью погружусь в неё («Восстание Уота Тайлера»). Предположительно 10-го экзамен. Выдержу ли? Напряжение у меня сейчас почти исключительное, но чем больше я работаю, тем больше ощущаю радость и счастье… Я бываю удовлетворён лишь тогда, когда сделаю много и что-то узнаю новое…»
Группа историков Архангельского пединститута (1947–1948 учебный год). Верхний ряд: шестой слева Е. Овсянкин, четвёртый справа Ф. Поташев
2 июня 1948 года. «…Сам занимаюсь не торопясь, так как сдавать досрочно ничего не хочу… Я французского ничуть не боюсь и убеждён, что сдам на пять… Тут я чувствую, что у меня есть что-то определённое. И не боюсь…»
16 июня 1948 года. «…В 9 часов сдал основы на «отлично». Осталась одна педагогика, и я закончу второй курс, стану уже третьекурсником. В эту сессию мне везёт… Виктор Ившин и Гена Трудов вчера уехали в Шенкурск. Я их проводил…
Скоро буду сдавать педагогику, видимо, 22-го или 23-го…Надеюсь, что сдам не хуже других. Если не сдам, то будет стыдно. Ведь я закончил педучилище…
Как тебе понравился фильм «Поезд идет на восток»? … Мне в целом понравилось. Ведь это комедия. Немного лирично, в некоторых местах, мне кажется, плосковато, но в общем, тем не менее, хорошо».
24 ноября 1949 года. «Несмотря на тщательный разбор всех моих уроков, студенты больше говорили хорошего и даже лестного для меня. Это очень радовало. От Александра Гавриловича я ждал сурового приговора, но он предложил многому поучиться у меня другим (то-то я ликовал!). Он назвал несколько положительных пунктов.
По его мнению, учитель, т.е. я, живёт событиями, был заинтересован ими сам и не только рассказывает, но и убеждает учеников. Он не ограничился учебником, ввёл много нового, он хозяин материала. В речи нет заученных фраз. Учитель владеет опросом. Он провёл его целенаправленно, цепко, умело задавал дополнительные вопросы и сам уверен в деталях материала, делал общие выводы. Порадовала грамотность речи…»
13 апреля 1949 года. «А у меня сегодня хорошее настроение. Урок повторения сдал на «пять». Рад! На уроке был А.Г. Гемп. Говорят, что повторение удалось, и данные для учителя у меня есть даже чисто внешние (материальные, как их обозначил Алексей Германович).
…дублировал урок в своём классе. Так отвечали девочки! Спросил пять человек и не поставил ни одной тройки. Если бы не было на уроке учительницы, то всем бы поставил пятёрки. Урок понравился самому. Я способен любить детей».
5 апреля 1950 года. «Сегодня был в институте. Завтра решится наша с тобой судьба. Весь институт говорит, что я в 21-ю школу, ты тоже в Архангельск. Но я ещё не уверен, а буду уверен, когда получим эти места. Завтра я пойду первым на распределение и буду представлять двоих…».
Евгений Иванович – руководитель педпрактики в 22-й архангельской школе. 1951 г.
Класс в 22-й школе, где Евгений Иванович был классным руководителем. Во втором ряду снизу: в центре директор школы Машанов Я.В., завуч Залевская М.П. (супруга писателя П. Пунуха), учитель Овсянкин Е.И.
6 апреля 1950 года. «Любимая моя! Сегодня у меня (у нас, родная) хороший день. Был на распределении. Порадуйся, милая! Ты в 21-ю, а я в 22-ю школы. Это идеальное разрешение нашего вопроса. Ты будешь в женской школе, я – в мужской. Так и должно быть. Я рад за тебя. Удостоился чести пройти распределение первым. На моё место было три заявления, но наше положение учли без звука. … Такое отношение к себе удивительно поднимает силы, дух. Хочется работать и работать».
«В 1951 году я успешно сдал государственные экзамены за педагогический институт и получил диплом с отличием».
«…Расскажу о том, как произошло моё знакомство с Женей и почему состоялся между нами обширный обмен письмами.
В начале учёбы на историческом факультете Архангельского педагогичес-кого института, теперь уже в очень далёком 1946 году, я оказался в одной группе с архангелогородкой Женей Кишкиной. Собственно говоря, в течение первого года занятий между нами не было никаких «особых» отношений. Несколько раз совершали почти всей группой модные в то время «культпоходы» в кино, где я нередко сидел рядом с Женей. Потом были коллективные выходы на каток, один раз встречали в городской квартире, т.е. в домашней обстановке 30-летие Октябрьской революции. Была нередкая совместная работа на субботниках, а также встречи на нечастых институтских танцах.
Видимо, постепенно у меня зарождалась симпатия к этой скромной городской девушке. Теперь, когда Женя уже давно ушла из жизни, мне удалось найти исчезнувшие из памяти поразившие меня документальные свидетельства о появлении особых чувств к моей однокурснице.
В моём архиве сохранилась крошечная Женина записка, которая чуть приоткрывает некую, скрытую даже от ближайших друзей, тайну их зарождения.
Случилось так, что она в первые дни января 1948 года, вопреки своему обещанию, не пришла в условленное время на городской каток. На следующий день во время лекции я написал ей крохотную записку с упрёком в том, что она легко отнеслась к своему слову. В записке было высказано также нечто сугубо личное, касающееся моего внимания к Жене. Это были слова о том, что я, мол, приходил на каток только ради неё.
Текст записки вызвал смятение в душе Жени. Она сразу же ответила. «Женя! – написала она. – Я хотела попросить прощения, что не пришла на каток, но посчитала неуместным. Зря думаешь, что я легко отнеслась к своему слову. Дело в том, что я думала, что пойдёт со мной подруга, но она захотела пойти в кино. Она скоро уедет отсюда, и я не могла отказать ей, тем более что и сама соскучилась по ней…. В отношении основного вопроса: я не думала (но солгу, если совсем не думала), да и трудно, а не легко (как ты говоришь), было догадаться…. Мысли путаются, ничего не могу написать связного. Это, вероятно, от твоих слов. Ж.»
И вторым, уже совсем неожиданным свидетельством зарождения наших особых отношений явился мой небольшой, давно заброшенный и неведомо как сохранившийся дневник. Он был начат в тощенькой школьной тетради ещё в середине 40-х годов во время учёбы в Шенкурском педучилище. Это наивные юношеские нерегулярные заметки об учёбе, друзьях, походах из Шенкурска домой на выходные, о проведении каникул и т.д.
Самой интересной оказалась запись от 11 ноября 1947 года, т.е. тогда, когда я был студентом второго курса пединститута. Она очень любопытна как с точки зрения моего отношения к Жене, так и моего понимания отношений деревенского юноши и городской девушки в то время.
«Давно не писал. Даже ни одним словом не обмолвился о моём дне рождения, но сегодня я, побуждаемый переживаниями и послепраздничным настроением, решил зафиксировать факты… 8 ноября вечером мы отмечали праздник на квартире у Леры. На нём было шестеро парней и столько же девушек.
…Мы из общежития пришли примерно в 8 часов вечера. Девушки уже были там. Сначала многое во мне вызвало смущение, но потом всё направилось. Пол был натёрт воском, танцевать было легко… Время прошло незаметно до 6 часов утра. Мы уехали в общежитие на первом трамвае.
Весь вечер я был увлечён Женей. Даже, пожалуй, не увлечён, а больше. Видимо, что-то в душе у меня зарождается по отношению к ней, но это надо заглушить, так как она, по-моему, занята хорошей любовью (делать кому-то подлость я не согласен). Да и что я против неё? Она богиня в моём воображении, а я всего-навсего студент, почти босяк и нищий. Не с моим карманом сейчас любить, особенно городских девушек. На меня в этом отношении, пожалуй, не подействуют ничьи убеждения в том, что деньги в любви не играют роли. Так что я предпочту уединённое молчание, хотя, может быть, тут надо бороться. Но это просто немыслимо. Я даже не ответил на вопрос Вити Ившина: «Ты кем увлёкся?» Интересно, даже мучительно хочется узнать мнение Жени обо мне. По-моему, оно насмешливое, что, мол, пуст этот парень. Да это так и в самом деле – я пустой и ничтожный человек. Надо перерождаться, хотя и в «пустоте» бывают и волнения, и переживания».
Вот и всё, что было между нами во время совместной учёбы в Архангельске. Сейчас я понимаю, что Женино смятение, выраженное в её вышеупомянутой записке, в общем-то, тоже отражало повышенное внимание ко мне…»
«Писем очень много… местами, в особенности для постороннего глаза, видимо, наивные, сугубо личные, но в целом они дают представление о настроении, быте, переживаниях молодых людей середины ХХ века…
При этом я невольно с радостью думаю о том, что далеко не каждый человек сумел сохранить вплоть до своего земного предела более 500 писем о лучезарной юношеской любви. Сейчас уже невозможно передать, сколько волнений доставляли нам эти послания…»
6–7 июня 1948 года. Ленинград. «Здравствуй, Женя! Вчера поздно вечером получила от тебя письмо. И с фотографией!! …Твоя фотография мне очень нравится. Сейчас она передо мной. Ты как ты. Только очень строгий, а я знаю, что ты добр. Сфотографировать бы тебя невзначай с улыбкой. Тебе она очень идёт…
…А теперь хочу видеть тебя. Даже представляю часто, как я приду в институт (ещё такой близкий мне), поднимусь на 4 этаж, посмотрю через стекло двери на тебя – ты что-нибудь читаешь обязательно. А потом под моим взглядом поднимешь голову и увидишь меня. А потом я уже не знаю что. Не знаю, что мы будем говорить друг другу или будем молчать. А ты? Ты хочешь увидеться?»
29 июня 1948 года. Архангельск. «Здравствуй, Женя! …. Я благодарю тебя за фотокарточку. Я был в восторге. Ты выглядишь, по определению Лёли С., дамой 28 лет. Это не совсем верно, но ты серьёзна, смотришь критически, а в целом чудесно….
Я вполне согласен с тобой в том, что глупо (почти!) понимать и видеть счастье только в любви. Я никогда так не думал…. В жизни всё бывает сложнее, чем думаешь. Каждый поступает по-своему. Вопрос о взаимоотношениях мужчины и женщины (мальчика и девушки на нашем языке) меня интересует, и он очень сложный. …Я за постоянство, за хорошую дружбу, которой бы завидовали все. Вот мой взгляд на эти отношения…. О счастье мне писать не хочется. Это очень сложно».
Без даты. Не позднее 10 июля 1948 года. Пароход на пути в Емецк. «Женя!!! Во-первых, извини, что пишу карандашом. Я на пароходе, а поэтому удобств немного, еду, конечно, не в каюте.
Перед отъездом получила от тебя письмо. Прочитала и не могла собираться в дорогу, и как-то вся растерялась, и даже не знаю, всё ли взято, что нужно. Ты ещё не знаешь, куда я еду – в Емецк.
…Сейчас опять перечитала твоё письмо и боюсь написать лишнего… Ну пусть. Я скучаю, Женя, по тебе. Скучаю очень. Я не знаю, что со мной. Мне даже почему-то хочется плакать, и если бы писала дома, то это бы случилось.
…Сегодня хочется писать тебе без конца. Я не знаю почему. Ты, Женя, не обращай внимания. Порви это письмо. Хорошо, Женя? Думаю, что уважишь мою просьбу. Я пишу это в каком-то бреду и знаю, что этого не надо было бы делать».
В «Письмах моей юности» Е.И. Овсянкин напишет: «Сделаю небольшое отступление от принятой мной общей композиции рассказа о наших отношениях только при помощи писем. Мне совершенно ясно сейчас, что письмо, написанное Женей на пароходе, было почти признанием в любви ко мне. Иначе, более откровенно, она, очень скромная по своей сути девушка, и не могла ничего сказать. Да и так тут много сказано: всё как на духу. Дело, как говорится, подошло к краю. Тут бы мне и опереться на это чудесное признание. И на этой основе, отбросив какие-то нелепые амбиции и домыслы, искать путь к такому же светлому признанию и со своей стороны.
И я сделал это. Но предварительно утонул в выяснении каких-то ненужных мелочей, непонятного мне сейчас чувства ревности, оснований для которой уже не было никаких, так как Женя уже ответила мне на это ясно, просто, с достоинством…. Но я не нашёл верного тона, а как-то нелепо написал ей в ответ неясно что, встав вновь на путь какого-то самоуничижения и даже отступления от нашего уже установившегося ясного стиля и взаимопонимания. Очевидно, мне всё-таки казалось, что Женя уходила от моего признания, запретив мне ещё весной 1948 года обращаться к ней и писать «что-нибудь такое». Я помню до сих пор (и письма сохранили свидетельство этого), что я болезненно переживал её запрет».
15 июля 1948 года. Тарня. «Здравствуй, Женя! Сегодня получил твоё письмо и весь день ходил сам не свой…. Твоё письмо я очень ожидал, но, тем не менее, оно на меня подействовало так, как ещё не действовало почти ни одно твоё письмо. У меня так много в голове, что я не знаю, с чего начать.
…Мне хочется написать тебе о причинах моего непосещения тебя в Архангельске. Мои посещения были наполовину радостью, наполовину мучениями. Не знаю, чего больше… Мне казалось, что если я тебя буду посещать часто, то тебя ждёт моё новое объяснение, которое, как мне думалось, тебе неприятно. Мне внушили, и я так себе внушил, что ты любишь кого-то… А я не хочу делать что-либо плохое тому, кого я слишком уважаю…
Это письмо похоже на письмо Татьяны Лариной Евгению Онегину (только наоборот). Страшно, если получу от тебя ответ Евгения…
До свидания, Женя, может быть, даже прощай… Мне кажется, что я не могу быть тебе только другом… Прости меня, но решать так решать вдруг, бог с ним! Я от тебя уже получил ответ, по-моему, весной. Поэтому я чувствовал себя так стеснённо с тобой… Между нами не может быть середины. Не пиши мне, пожалуйста, Женя, чтобы я смог забыть тебя. Желаю счастья! Уважь мою просьбу, возможно, последнюю, разорви, всё это, ни более, ни менее, как бред для тебя… С искренним приветом, Евгений. Адрес прежний…
Это письмо имело крохотную приписку карандашом такого содержания: «Пишу это 17-го после почти бессонной ночи. Не жалей меня, я ещё молодой, и в жизни всякое будет. Теперь я знаю, что значит оказаться в моём положении. Было бы глупо, думаю, если бы ты предпочла меня кому-либо из города, да ещё тому, кто учится в Ленинграде.
До свидания. Целую. Женя. Если обидишься, прости. …Пусть всё это будет по-мальчишески глупо и полунаивно, но зато честно».
13 сентября 1948 года. Ленинград. «…Женечка, милый, больше не могу писать. Прости меня. Чувствую, что главное обхожу – хитрю с тобой. А сама не могу, и решила лучше кончить. …Женя, будь счастлив! Я очень, очень хочу этого. Какое-то желание говорить тебе ласковые слова. Хочу видеть тебя…»
15 сентября 1948 года. Ленинград. «Женя!!! Как опять хочется говорить с тобой, нет мочи! Я не знаю, что со мной, я не стану объяснять моего состояния, я сама не пойму. Мои письма приходят к тебе почти каждый день…. Даже стыдно себя. Но на курсе, наверное, уже поговаривают (хотя мне безразлично)».
7 октября 1948 года. Архангельск. «…Письмо ты начала с предисловия (полстраницы), а потом написала, что начнёшь без предисловий (уже противоречие!). Больше всего меня поразило твоё рассуждение о моём образе. Ты меня журишь за то, что я создал твой образ. А ты – мой, и я уверяю тебя, что он неверный. Ты очень ошибаешься, приписывая мне что-то особое. Что может быть в образе деревенского парня? Ты, может быть, отчасти права в том, что мы мало знаем друг друга. Знаем из писем и немного (нет, уже порядочно) так. Образ человека складывается из массы явлений будничной жизни, которые надо наблюдать и видеть. Чтобы делать заключение обо мне, надо знать больше, чем ты знаешь. Ведь ты даже не знаешь, каков я в отношениях с друзьями, в семье и т.д. Уверяю тебя, что я не такой, каким ты меня представляешь…»
В книге «Письма моей юности» после части приведённых за 1948 год писем Е.И. Овсянкин напишет: «Конец 1948 года ознаменован многими событиями. Мне исполнился (28 октября) 21 год, а Жене (8 ноября) 20 лет. Мы поздравили друг друга с этими датами. Женя подарила мне роман И. Эренбурга «Буря». За это произведение писатель в тот год был удостоен Сталинской премии первой степени. Жене друзья подарили эту же книгу, и в ходе одновременного чтения её мы обменивались о ней мнениями.
Я подарил Жене роман Л. Толстого «Анна Каренина». Двухтомник маленького формата был хорошо издан в ГДР. Женя позднее долго использовала его в своих лекциях по психологии.
Вместе с этим характер нашей переписки в этот краткий отрезок заметно изменился. Мои письма постепенно стали каким-то сухими, в них исчезла та живая непосредственность, какая была присуща им в начальный период нашего обмена письмами. Они стали краткими, полуформальными в виде ответов на вопросы и не больше. Было ли это следствием того, что Женя уходила от моих признаний в моих к ней чувствах, или это было моим сознательным желанием вследствие этого постараться забыть о ней, или это было из-за моего увлечения в тот момент одной из студенток нашего института, но, как говорится, что было, то было».
Предваряя письма за 1949 год, Евгений Иванович написал: «Наша переписка за 1949 год поражает количеством писем. Их сохранилось более двухсот. Письма появлялись на свет как из рога изобилия. Мы писали их через день-два, иногда ежедневно.
Этот год был один из самых счастливых периодов наших отношений. Особая близость между нами началась в зимние каникулы. Женя, сдав досрочно сессию в Ленинграде, приехала в Архангельск неожиданно и так же неожиданно явилась в наш институт. Хорошо помню, как я, сдав на «отлично» последний за пятую сессию экзамен, радостный вышел в полутёмный коридор, где, как всегда, толпились студенты в ожидании своей очереди. И тут я, еще не остывший от ответа на экзамене, разглядел Женю, спрятавшуюся за спинами моих однокурсниц. Они, улыбаясь, смотрели на нас с пониманием. Схватив Женю за руки, я вытянул её на лестничную площадку. Не помню, о чём мы говорили и говорили ли вообще. Помню только наш быстрый спуск вниз с четвёртого на первый этаж, я оделся и мы, как зачарованные, отправились пешком по зимнему городу.
Все каникулы нас разлучала только моя работа и ночь. Ходили в кино, на танцы, в театр, гуляли по улицам. Мы с моим другом Федей Поташевым, будучи лаборантами, занимались в то время инвентаризацией институтской библиотеки. Женя для того, чтобы побыть больше времени вместе со мной, не раз часами работала с нами: помогала оформлять карточки, проверять наличие книг и т.д.
Я близко познакомился в дни каникул с матерью Жени, Анной Владимировной, её 11-летней сестрой Лидой. Глава семейства, Иван Александрович, был в то время в командировке в Норильске.
Мы забыли обо всех наших прошлых недоразумениях и недомолвках, произошло устное взаимное признание в любви, установились душевная близость и полное духовное единение наших душ. Счастливое, неповторимое время! Оно промелькнуло как один праздничный, какой-то возвышенный день.
Огромную радость в тот год нам подарили летние каникулы. Вместе с Женей мы провели много времени в Архангельске, а потом в июле ехали на пароходе до Емецка. Гуляли по палубе, разговаривали, фотографировались. Хорошо помню, как мы попытались, сидя на нижней полке неуютного, многолюдного пароходного третьего класса, робко прижавшись друг к другу, немного поспать. Утром расстались. Женя вышла на пристань в Емецке, а я поехал в Шенкурск.
После моего возвращения в Архангельск в августе мы с Федей принимали вступительные экзамены по истории. Женя в качестве добровольного ассистента не раз наблюдала за моим поведением в роли начинающего педагога.
В конце августа я вместе с Жениной семьёй проводил её в Ленинград на учёбу. Опять вспыхнула ярким пламенем наша переписка, которая завершилась тем, что в ноябре 1949 года я сделал Жене предложение, она дала своё согласие. Началась новая полоса нашей жизни…»
6 марта 1949 года. Ленинград. «Родной мой! Сегодня ровно год с тех пор, как я получила от тебя первое письмо… Я с утра не могу взяться за работу, всё думаю и думаю о тебе и жду письма. Вот, наконец, позвонили, и я получила от тебя письмо. Ты и не знаешь, сколько нежности у меня даже к твоим конвертам.
Я вчера отправила тебе своё письмо. Но мне кажется, что оно было слишком сухим. Не надо слишком брать к сердцу и то письмо, в котором я тебя «распотрошила», хотя оно было достойно оспаривания. Но ведь ты пишешь то, что ты думаешь, а это очень дорого!..
Ты даже не знаешь, какой ты хороший. И я тебя очень люблю, очень, очень, очень. Я бесконечно счастлива, что мы любим друг друга. Невозможно быть счастливым, если тебя любят, а ты нет…»
«Регистрация нашего брака состоялась 30 января 1950 года. Свадьба была скромной. Все мои друзья разъехались на каникулы. За столом собрались ближайшие Женины родственники и подруги. С моей стороны практически никого не было. Женин папа, Иван Александрович, был в это время в командировке в Норильске. Но всё было мило, по-домашнему».
Вскоре после свадьбы молодая жена уехала в Ленинград завершать учёбу. Переписка продолжилась. О событиях в личной жизни в 1950 году Евгений Иванович напишет: «… в дальнейшей нашей жизни произошли крупные неприятности: … моё внезапное заболевание, перенос на год государственных экзаменов, трудности с определением нашей будущей работы.
Наша переписка сохранила много волнующих свидетельств об этих нелёгких испытаниях, выпавших неожиданно на долю … молодой семьи».
20 марта 1950 года. Ленинград. «…Женя! Родной, хороший! Напиши, хорошо ли тебе у нас в доме. Ты писал, что о тебе заботятся. Я рада этому и за это спокойна. Но морально чувствуешь ли ты себя совсем хорошо? Что творится дома? Не это ли сковывает и леденит тебя?
Я хочу знать всё. Не думай, что я слишком слабонервная. Я должна ко многому готовиться в жизни и должна учиться быть твёрдой. Учи меня жизни, милый! Пиши о своих думах, мечтах! Ведь мы должны мечту претворить в жизнь! Недаром же было столько сказано. Встряхнись, родной! Неужели я теперь стала бессильна поднять твой дух?
…Догадки действуют на меня в тысячу раз мучительнее, чем правда. Я хочу знать правду! Правду, одну правду. Иначе я сойду с ума! И не уговаривай меня «не беспокоиться», «беречь здоровье» и пр. Это пустые фразы, которые отлетают от меня, как от стенки горох. Если я не узнаю всего сейчас, я не буду способна простить тебя. Ты понимаешь?
Женя, родной, не туберкулёз ли у тебя? Что советует врач? Не надо падать духом в любом случае! Сколько на свете людей, которые навек лишены глаз, ушей, речи, ног, рук. И они живут! Не можешь же ты заболеть неизлечимой болезнью! Ты поправишься, Женя, хороший, милый мой!
Только я хочу всё знать о тебе. Я никогда не думала, что ты можешь хоть что-нибудь скрыть от меня. Я сумею всё перенести. Верь мне, мой любимый! Как хочу я видеть тебя сейчас. Ты должен всё мне написать! Больше ничего не могу писать. Жду от тебя ответа на это письмо в тот же день. Целую тебя горячо. Отдаю тебе всю мою ласку. Любовь моя вся твоя, милый мой, родной, дорогой!»
26 марта 1950 года. Архангельск. «Единственная, бесконечно любимая… Получил твоё письмо, которое приставило меня к стенке, и я долго был в полной растерянности: что делать? Моё решение было принято давно, но тысячи разных причин мешали мне дать настоящий ответ. Сейчас же я решил разрубить этот страшный узел единым ударом. Я делаю это вопреки всему и, главное, нашему уговору с родителями. Заклинаю тебя: не подавай им вида, что тебе всё известно. Только при этом условии я решил написать тебе всё, надеясь, что ты лучше всех в мире поймёшь меня. Я никогда не считал тебя слабонервной и поэтому решил писать. Я твёрдо убежден, что ты сумеешь перенести этот, так внезапно обрушившийся на тебя, на нас страшный удар. Прости, что я не щажу тебя, родная. Прости и за то, что я это долго скрывал, но не сумел скрыть до конца – чистое безволие! Ради моих ужасных душевных мучений прости меня!
Ты оказалась совершенно справедливой в своих догадках. Я был слишком неосторожен в своих письмах, и они многое сказали своим ограниченным содержанием. Я уже измучил тебя своим вступлением и ничего не написал о главном.
Да, Женя, я заболел! После твоего отъезда я только один раз был на лекциях. Остальные – болею. Началось всё со злосчастного гриппа еще при тебе, затем было установлено затемнение на лёгких, но дали сначала диагноз воспаление лёгких, дали отдыху 20 дней… и вновь затемнение. На этот раз поставили диагноз истинный. По своим мрачным думам я уже поставил его сам после первого рентгена. Ничего серьёзного нет, но врачи уговорили меня лечь в тубдиспансер. И здесь я пребываю уже неделю. Лечат активно. Самочувствие (физическое и моральное) стало великолепным. Уже укрепился в той мысли, что лучшего места для подготовки к экзаменам даже не придумать…
Вот и вся «история моей болезни». Тебя удивляет спокойный тон моего письма. Все переживания я опишу ниже… Пока же думаю, что экзамены буду сдавать в срок. …Сегодня меня посетили ребята – пять человек. Обрадовался, поднялся дух, хотя он и так хороший. Успокоили меня, что места нам с тобой обеспечены. Спецсеминары зачтут. Клавдия Степановна сказала: думать надо только о здоровье. Вот и всё об этом. Сколько я обязан твоим родителям! Это какая-то не поддающаяся описанию забота, искренняя и душевная…
Сейчас начинаю главное. Женя! Любимая моя! Я столько пережил за это время, столько передумал и перечувствовал, что это невозможно описать. …Ведь случилось то, что очень трудно придумать даже. Какая-то глупая и злая ирония судьбы… Что нам делать сейчас? Этот вопрос надо решать только умом. Отбрось все чувства и посмотри на это глазом трезвого человека.
Моё объективное положение таково. У меня только начало процесса, слабый очаг на правом лёгком… При правильном режиме и осторожности минимум два года надо ходить на поддувание… Это вкачивание воздуха для сжимания легкого. Через два года может исчезнуть бесследно или же процесс может прогрессировать. Следовательно, это игра на кофейной гуще. Плохо гадать «или – или», когда нужно верное решение. Уже давно я готовил тебе проект письма, но надеялся, что после окончательной проверки ничего не будет обнаружено, и я напишу тебе весёлое письмо, где мы вместе от всей души посмеёмся над моими страхами и сомнениями. Этого, к несчастью, не пришлось сделать, т.к. я попал в больницу и ещё резче (до невозможности) почувствовал, что скрывать от тебя невозможно. Я, пожалуй, и не стал бы, но родители не хотели, и они правы. Они трезвее нас. Я же метался в кошмарной сумятице своих мрачных дум, делился со своим дневником. Даже и в нём не хотелось писать прямо, начал изучать стенографию, чтобы никто не мог прочитать, кроме меня… Написал также паническое письмо Борису. Главный вопрос в этом письме был о тебе… Мне казалось единственно правильным такое решение. (Я о нём часто думаю и сейчас.) Не стоило нам с тобой хлопотать о совместном назначении. Тебе надо было ехать на работу от своего института, мне от своего. Я не хотел встречаться летом. Хотел, чтобы ты поняла, что наши пути уже разошлись (так случайно и так нелепо). Что нам надо разойтись и непременно, т.к. зачем мне связывать жизнь тебе, когда, может быть, годы моей жизни уже сочтены…, что у нас уважительная причина и нас разведут и т.д.
Родная! Прости меня! Я знаю, что ты можешь воспринять это как оскорбление, но и сейчас я не вижу иного выхода. Я зашёл в такой ужасный тупик, что вылезти из него нет сил. Ведь ты понимаешь и очень хорошо, что значит эта болезнь, если она действительно начнётся. Я чувствую себя каким-то низким подлецом по отношению к тебе. Нужно было бы сначала тщательно провериться (я вообще не бывал на рентгене до этого времени) и только тогда жениться.
…Родная! Мне страшно от мысли, что я не смогу когда-то так написать тебе, но сейчас я в таком состоянии, что смогу перенести всё, в том числе и самое страшное. Поэтому мне не надо ничего утешительного, если оно будет до того, чтобы утешить обиженного судьбой. Сейчас я уже сильный. А сначала было состояние, что я был готов кончить всё это простым нажатием курка…
Я знаю, что ты единственная, кто способен понять трагичность моего положения в то время (женитьба, окончание института, солнечные мечты о будущем и вдруг туберкулёз) Поэтому я пишу тебе со всей обнажённостью (может быть, излишней), надеясь подвергнуться самому честному суду. Я также надеюсь, что ты подумаешь об этом не только через розовые очки…
Я понимаю, что для тебя это всё слёзы, мучение в тысячу раз страшнее догадок. Но наберись сил, милая. Ведь начинаются экзамены. Честное слово, со мной ничего страшного. Здесь врачи относятся чудесно, предприму всё возможное для получения путёвки в санаторий в августе-сентябре (уже обещают). Содержанием своего письма я поставил себя в такое положение, что будто бы я уже чужой для тебя…
Пора кончать это страшное для тебя письмо… Прости за причинённую тебе боль. Я не хотел подобного (как не хотел бы никто). Ну как тебе объяснить собрание моих самых противоречивых мыслей? Я надеюсь, что в этом письме ты поймёшь всё… До свидания, родная! Не расстраивайся, дорогая! Твой Женька!»
Размышление Е.И. Овсянкина в «Письмах моей юности»: «Спустя многие десятилетия я, перечитывая эти письма, пытался, наблюдая себя как бы со стороны, понять, какие чувства двигали мной в то время, когда я сообщал Жене о нашей общей беде. Можно, наверное, обвинить меня в малодушии и страхе, может быть, даже в желании «возвысить», облагородить, что ли, себя перед юной женой. Трезво поразмыслив, я отмёл подобные суждения. Слово «туберкулёз» (в народе «чахотка») было в то время синонимом чего-то самого страшного для больного этой болезнью человека. Я сам был свидетелем, как во время войны из армии вернулись два молодых парня из нашей и соседней деревень, поражённых этой болезнью. Они на глазах всех деревенских жителей постепенно угасли. Поэтому мой страх, мои переживания понятны, они вполне созвучны размерам опасности, которая, как мне казалось, нависла надо мной. Лишь постепенно, погружаясь в атмосферу больничной жизни, перечитав многое о болезни, испытав на себе всякие методы лечения, я понял, что всё не так страшно.
И можно лишь только удивляться силе духа моей Женечки. Её письма были самым сильным бальзамом для моей души. Причём, как я узнал позднее, она опиралась в них на реальные факты, опыт людей, прошедших через подобное испытание. Как я выяснил позднее, в коммунальной квартире, где она жила в Ленинграде, по соседству жила женщина-врач, занимавшаяся этой проблемой профессионально и даже переболевшая туберкулёзом после блокады. Она и явилась главным Жениным консультантом…»
2 апреля 1950 года. Ленинград. «Мой любимый, жизнь моя и счастье моё единственное! Сегодня, наконец-то после такого ожидания я получила от тебя письма… Сразу три.
Хороший мой, прижимаюсь к твоим коленкам и тысячу раз благодарю тебя, что ты написал мне всё-всё!
Ну, что ты, мой миленький! Разве можно так отчаиваться?! Я понимаю, очень хорошо понимаю, почему ты не написал об этом раньше. Ты настоящий человечище с огромным сердцем! Я так счастлива, что я твоя, твоя и больше ничья на свете. Я твоя, мой милый, мой славненький. Не тебе меня, а мне тебя надо успокаивать, что всё будет только хорошо! Не думай, что я хочу успокаивать лишь только для успокоения.
Милый мой! Ты обязательно поправишься. В этом даже не может быть никакого сомнения. Ведь ты ещё молод, у тебя только затемнение. Оно пройдёт, милый ты мой. Сейчас мама, а потом я будем заботиться о тебе. При правильном режиме все это пройдёт. Сказались трудные, голодные студенческие годы! А сейчас пневмоторакс даже улучшит твоё общее состояние.
Милый, милый… Ты и в институте не был последний семестр. Теперь я все письма твои воспринимаю иначе, хотя с первого же письма я догадалась, что произошло что-то с твоим здоровьем. Обещай мне, мой миленький, что ты ныне будешь писать мне всегда чистую правду. Ведь я твой друг. Я всегда должна всё переживать вместе с тобой.
Я не скрою, что много плакала и раньше, и особенно сегодня. Но это всё от нахлынувших чувств. Сейчас я уже спокойна. Я уверена, что всё будет только хорошо. Добивайся санатория. Я была бы только счастлива. Я знаю очень многих людей, у которых была активная форма болезни, но они вылечились. …Голубчик мой миленький! Куда же ты Енюшку-то свою прогонял, мой милый! Я в любом случае не способна быть без тебя. Меня от тебя оторвут только бездыханную. Неужели ты не понимаешь, что я не могу жить без тебя? О какой же жертве может идти речь? У тебя сейчас и малюсенького места для пессимизма не должно быть! Какое большое значение имеет настроение! Ты должен твёрдо верить в то, что вылечишься обязательно.
К экзаменам готовься, но не перегружай себя. Как сдашь, так и хорошо. Поправишься, и будем хорошо работать вдвоём.
Енюшка, любезный мой муженёчек, самый хороший и родной! Это нам испытание в жизни, которое мы должны выдержать. Если выдержим, значит, жизнь наша будет прекрасна. Но разве наша любовь не поможет нам? Что ты мой голубочек родненький! Улыбнись весело. Скоро-скоро твоя «НКВД» вернётся к тебе и уж никогда не покинет своего дорогого…
А впереди у нас много-много. Будет ещё не одно лето. Мы ещё успеем взять с тобой всё. …Женька, мне так хочется сейчас быть около тебя. Ведь тебе было бы в тысячу раз легче. Да и так должно быть легко. Здесь, в Ленинграде, 90 процентов с твоей болезнью, и все выздоравливают. И ты обязательно поправишься…
Главное, подними свой дух! Страшного ничего нет! Я не стану плакать, я обещаю тебе это! Но очень буду ждать от тебя писем. Тебе я буду писать каждый день. Это письмо отвезу прямо на поезд…
Поправляйся, мой миленький, красивенький, родной! Твоя Женька так горячо любит тебя и так хочет быть вместе!! Люблю ещё горячей!
…Всё сейчас поглощено мыслями только о тебе, моём родном и любимом! Скорей бы, скорей бы нам быть вместе. Хочется обогреть тебя моим теплом, лаской. Я вся твоя, Енюшка ты мой!
Завтра я напишу тебе ещё. А сейчас я хочу, чтобы ты скорее поправился. Все мои сильные желания всегда сбываются. Спи спокойно и не тревожься, мой хороший. Ладно! Очень жду твоих писем.
Твоя и тоже на веки вечные. Жена и друг. Целую родного…»
4 апреля 1950 года. Ленинград. «Родной мой! То, что я напишу, ты должен исполнить обязательно. Ты обязательно должен послушать свою жёнушку.
Во-первых, государственные экзамены я тебе сдавать не разрешаю ни в коем случае, даже если будет наблюдаться улучшение в твоём здоровье. Если ты этого не выполнишь, то убьёшь меня на месте. Пойми, что это необходимо. Ты представляешь, как государственные экзамены могут подорвать твои силы? Что ты потеряешь, если не будешь сдавать? – абсолютно ничего, а получишь здоровье…. Сдашь экзамены на будущий год. Сейчас, в крайнем случае, сдай экзамены за сессию.
Во-вторых, постарайся добиться путёвки в санаторий. …Лучше всего ехать на курорт в мае-июне….
Уговори моих родителей открыть мне тайну. Прямо глупо скрывать от меня, как от маленькой девчонки. Я ведь уже жена и раньше других должна всё знать, а тут на тебе – вздумали играть в кошки-мышки. Доколе они меня будут считать девчонкой? …
Сделай меня совсем счастливой и послушай меня, родной мой! Тогда и я лучше сдам экзамены…
Голову не вешай – причин и основания для этого нет никакого!
Твоя преданная жёнушка!»
5 апреля 1950 года. Архангельск. «Дорогая моя… Сегодня получил твоё письмо. В моей душе так светло и радостно сегодня, что я бесконечно счастлив. Спасибо, родная моя! Спасибо за всё-всё. Кто сотворил твою чудеснейшую душу, моя бесценная? У меня сейчас такое чувство, что ради тебя я бы сделал всё возможное и даже невозможное. Поправиться – возможное. Значит, поправлюсь. Я не могу не поправиться, раз у меня такая жёнушка. Буду выполнять всё, что посоветуют врачи, что будешь советовать ты…. Мне хочется носить тебя на руках и никуда не отпускать от себя…
Теперь я уже не сомневаюсь в исходе. Уверен, как и ты, родная. Твоё письмо вдохнуло ещё большую уверенность в этом. … Писать каждый день, конечно, трудно. Можешь пореже. Только пиши и будь спокойна!»
11 апреля 1950 года. Ленинград. «Родной, дорогой мой! Сегодня получила от тебя опять два письма. Спасибо, мой заботливый.
…Только теперь я до конца поняла, что такое быть женой. Я чувствую это. Миленький, я так люблю тебя. Я всегда знала цену нашей любви, а сейчас ещё больше… Не сомневайся в том, принесёшь ли ты мне счастье. Ты уже принёс его мне. Кто ещё так счастлив, как я? Никто. И несмотря ни на что, с тобой я буду счастлива всю жизнь. Так что береги себя хотя бы для меня…
Ну, всё на сегодня. Целую моего родного, любимого».
Комментарии Евгения Ивановича к приведённым выше письмам: «Нет даже малейшей возможности передать всё, что мы сообщили в те нелёгкие для нас дни друг другу. Письма мы писали почти ежедневно. Наконец, стало известно, что благодаря хлопотам моих институтских друзей мне выделили путёвку в санаторий под Выборгом. Радости нашей не было предела. Это означало, что будет скорая встреча, что я впервые буду в Ленинграде. Так всё и случилось».
«После пребывания в санатории мы с Женей, после сдачи ею государственных экзаменов, вместе с её скромной поклажей, частично сданной в багаж, приехали в Архангельск.
…Осенью 1950 года мы приступили к работе. Женя получила место историка в престижной 21-й школе – базовой школе пединститута. А я стал работать в 22-й мужской школе».
«В наши дни, спустя много десятилетий, я с удивлением и гордостью за наше прошлое, несмотря на все его трудности и лишения, отмечаю, что, в общем-то, нищему студенту и начинающему учителю с мизерной зарплатой практически в течение одного года профсоюз благодаря хлопотам моих друзей (как говорится, без всякого блата) дал две бесплатные путёвки в прекрасные санатории. Почти за четыре месяца, проведённые в этих лечебных заведениях, я окреп и телом, и духом, поверил в своё выздоровление».
«Моё духовное возмужание пришло ко мне сравнительно поздно. Потребовались годы учёбы в аспирантуре в Ленинграде, общение с иностранными аспирантами, знаменитые венгерские события 1956 года, разоблачение культа Сталина на ХХ съезде КПСС, чтение литературы в спецхране библиотеки имени М.Е. Салтыкова-Щедрина, общение с ленинградцами старшего поколения, у которых я был пропагандистом, чтобы появился более трезвый взгляд на минувшее. Именно тогда в 1953–1960 гг. из головы исчезли догматические представления о былом, об истории нашего советского прошлого, в особенности внутрипартийной борьбы, и так далее.
Иначе говоря, я типичный шестидесятник. Явление это пока ещё не исследовано. Но оно нуждается в самом внимательном изучении. На мой взгляд, ни Высоцкий и Бродский, ни Сахаров и даже ни Солженицын не были провозвестниками некоего нового начала в нашей идеологии и всей жизни. Упомянутые деятели, на мой взгляд, были лишь порождением противоречий жизни той поры. А погоду сделали мы, шестидесятники, пришедшие во многие сферы нашего бытия. Скажу навскидку: мои сверстники – это актёры Олег Ефремов и Михаил Ульянов, это писатель Чингиз Айтматов, журналист Егор Яковлев, кинорежиссёр Эльдар Рязанов и многие другие. Все они оставили заметный след в духовной жизни Советского Союза, формировании новых понятий в душах молодёжи. Сюда можно отнести также нескольких поэтов. К великому сожалению, на мой взгляд, наше поколение не смогло выделить из своей среды крупного политика. Михаил Горбачёв начал большое дело, мы с воодушевлением поддерживали все его начинания, но делал он это чисто спонтанно, без всякого плана. Он не видел впереди даже на полшага. И это в то время как политик, обретший власть в такой огромной стране, как Россия, должен смотреть вперёд, по крайней мере, на три шага, а ещё лучше на пять. Как историк я сравниваю Горбачёва с главой Временного правительства Александром Керенским. Широкие словесные обещания, но никаких серьёзных решений. И результатом явился в том и другом случае полный развал государственной системы, власть уплыла из слабых рук этих калифов на час в руки других людей…
Первый президент России (я имею в виду Б. Ельцина), на мой личный взгляд, вообще ничего не понимал в том, что надо делать. В результате всего этого разрушительный аврал, охвативший Россию, длился более 20 лет.
По определению политиков, вроде бы что-то начало меняться к лучшему в начале XXI века, что-то якобы зашевелилось в промышленности, но об этом пока трудно говорить. Если и шевелится, то далеко не всюду. Народ живёт пока очень трудно, многие люди на грани нищеты. Всё больше раздражает резкое деление населения на нищих и богачей, возникшее в результате дикой приватизации, откровенного воровства народного достояния, созданного трудом миллионов за годы советской власти.
Мне показалось, что чётко определил роль нашего поколения шестидесятников критик Владимир Бондаренко в своей книге «Трудно быть русским». Он, по-моему, довольно точен, утверждая, что шестидесятники «чересчур долго продержали свои идеи и идеалы в собственном сыром подполье, а затем перенесли свою кухонную безответственность, свою ужасающую инфантильность в структуру управления страной». И далее наблюдение, мне, хотя бы в силу возраста, недоступное, но многое объясняющее: «Они долго ждали своего часа – пока фронтовое поколение не выдохнется, не постареет окончательно, не утратит свою пассионарность. Они завидовали фронтовикам постоянно, непрерывно в течение тридцати лет, но сравниться с ними не могли, лишь на кухнях «орали» о том, что они не хуже…»
Инфантильность – это очень точное слово по отношению к «победителям-либералам». Они были востребованы властью в конце 80-х годов, их идеи казались перспективными, они должны были проявить мудрость и объединить народ, работать на страну. Но они продолжали свою борьбу против идей патриотизма, в результате чего и были отброшены в сторону номенклатурщиками, которые хоть какое-то государство слепили.
«Вроде бы 1993 год – это год истины. Самое время проявить мужество и мудрость. Взяться за руки, чтобы не пропасть поодиночке. Это был тот момент, когда русская интеллигенция должна была объединиться, вместо этого письмо к Ельцину – распни их! В результате русская интеллигенция как явление умерла. Её больше нет, а есть, как и на Западе, интеллектуалы, которые или борются против власти, или её обслуживают…»
Последующее поколение управленцев сформировалось в брежневское время. Они не верят ни в какие идеалы, они верят только в деньги. Гешефт и прибыль – главное для них.
Причём они искренне полагают, что это главное и для остальных, а всё прочее – выдумки.
Большинство этих людей вышло из одного круга. Это «золотая» советская молодежь. Это мы видим в книгах части новых писателей, видим и в политической практике этих постаревших ребят.
Это поколение трусливо. Если у человека нет идеи, то у него нет и мужества. И потому политическая практика их чрезвычайно странная, мягко говоря. Бондаренко в своей книге справедливо пишет об этом так: «Кто объявил войну в Чечне и сам же признал её преступной? Кто издал указ о демонополизации торговли алкоголем, а затем сам же заявил о жульничестве, истекающем из этого указа? В России, увы, постмодернисты – не просто одно из литературных течений, не просто этап в истории культуры, они являются зеркалом великой криминальной революции».
«Мёртвое слово части наших литераторов лучше всяких социологов отражает дурную болезнь самого общества, лишённого героизма, веры. Таковы некоторые мысли моих современников и мои собственные о том изломе истории, который приключился в конце ХХ века».
В.И. Овсянкин
Не могу себе представить, что больше уже никогда мы с Евгением Ивановичем не пройдём улицей нашей малой родины – деревни Тужилово, что затерялась в лесах и полях Тарнянского сельсовета Шенкурского района…
Нам обоим доставляло огромное удовольствие пройтись по нашей милой деревушке в 15 дворов. Евгений Иванович в мельчайших подробностях рассказывал о каждой избушке в деревне, о её жителях, их судьбе. И хотя эти прогулки повторялись каждый раз при наших встречах, они были чертовски интересны и приносили нам большую радость.
Мне предельно грустно от того, что больше никто и никогда не назовёт меня «заскрёбышем» (я родился в грозном 1942 году, отец в это время воевал под Питером). Печально, что уже никто и никогда по-отцовски ласково не назовёт меня милым на слух именем «Иккулеша»…
Наши отношения с Евгением Ивановичем были гораздо глубже, чем отношения старшего брата с младшим. Я не знаю, как сложилась бы моя судьба, если бы в моей жизни не было такого мудрого и строгого наставника. Но абсолютно понятно, что она не была бы такой добротной.
Мои воспоминания о Евгении Ивановиче начинаются где-то с 1949 –1950 годов. Брат тогда уже уехал из родительского дома и бывал там только во время каникул, а позднее – отпусков. С каким трепетом мы ждали его приезда! Наша мама, Анастасия Андреевна, к этому времени каким-то чудом создавала скудные запасы продуктов (а жили мы очень бедно), приводила в порядок наш старый дом-развалюху, имевший всего одну жилую комнату. Приезда Евгения Ивановича ждала вся деревня! Для нас же это был настоящий праздник! И пока брат жил в деревне, наш дом всегда был заполнен людьми. К нему приходили с какими-то просьбами, со своими проблемами, да и просто пообщаться. Тогда ведь в нашей деревне, увы, практически не было радио и, тем более, телевидения. А когда в нашей семье появилась милая, незабываемая Евгения Ивановна, всеобщая любимица деревни, наш дом стал своего рода очагом информации и культуры.
Я был полон гордости за брата, ну и за себя, конечно, когда родители моих ровесников говорили им: «Учись хорошо и будешь таким же умным, как Енька у Настасьи!»
Хочется сказать несколько слов об отношениях Евгения Ивановича с нашей мамой. Поскольку я был младшим из пяти детей в семье и наша разница в возрасте с Евгением составляла 15 лет, я многое узнал значительно позже. Мама всю жизнь переживала, что из-за полной безысходности чуть не испортила судьбу своему старшенькому. Дело в том, что мама была вынуждена послать Евгения на работу в колхоз, помощником счетовода, чтобы как-то прокормить семью. Будучи человеком очень мудрым, мама при первой же возможности отправила Евгения продолжать учиться. Да и всем нам постаралась дать достойное образование. Мы же – все пятеро – отвечали маме своей глубокой любовью.
Мама очень гордилась всеми своими детьми. Но особое место здесь по праву принадлежит Евгению Ивановичу. Мама всегда со своими проблемами обращалась к нему. Да и мы, младшие (прежде всего, разумеется, я) всегда находили у него добрый совет и поддержку. Вспоминается один эпизод, точно отражающий отношения глубокого взаимного уважения мамы и Евгения.
Это случилось летом 1948 года. Был самый жаркий период в жизни деревни – сенокос. Евгений Иванович активно помогал маме в этот период. Меня же мама обычно брала с собой в поле. Как-то раз мы шли на сенокос, а Евгений что-то сказал маме, что ей очень не понравилось. Мама, не проронив ни слова, вскинула косу на плечо и, взяв меня за руку, отправилась в поле. В глазах у неё стояли слёзы, что приходилось видеть очень редко. Не прошло и полчаса, как Евгений приходит в поле и на виду у всех косарей становится перед мамой на колени и просит у неё прощения. Мама крепко обняла своего старшенького, у обоих в глазах стояли слёзы. Недоразумение, конечно, было полностью исчерпано.
Вспоминая старшего брата, не могу не сказать несколько слов о своём любимом племяннике – Петре Евгеньевиче. Уже не помню точно, когда этот милый белобрысый паренёк объявился первый раз в нашей деревне (наверное, это было где-то в начале 1960-х годов). Его сразу же полюбили все: баба Настя, тётя Люся, ну и, конечно, я. Он стал своего рода талисманом нашей семьи.
Сегодня многое из истории нашей большой семьи вспоминается и представляется иначе. Становится всё более очевидно, что мы потеряли основной стержень, связывающий большую семью Овсянкиных.
Светлая память о Евгении Ивановиче навсегда сохранится в моём сердце, в памяти моих детей и внуков.
И.П. Кукушкина
Я родилась в 1930 году в д. Шульгинской Тарнянского сельского совета Шенкурского района Архангельской области. Эта деревня – родина и Овсянкина Евгения Ивановича. В деревне моя семья жила до 1938 года, потом переехала в город Шенкурск. В Шульгинскую в каникулы мы приезжали к бабушке Овсянкиной Анастасии Степановне.
Вспоминаю один эпизод из детства. Август 1936 года. Деревенские девчонки и мальчишки собрались дома у Петьки. Он залез на черемуху, бросает ветки ягод и кричит: «Нинке, Таньке, Ирке. Я стала ловить эти ветки, а сзади Нина Олешева прыгнула быстрее меня, я упала и заплакала. В город со сломанной рукой отвёз меня Иван Степанович Овсянкин, отец Евгения Ивановича.
В 1945 году я поступила учиться в Шенкурское педучилище, где на 3 курсе учился Евгений Иванович, а на 2 курсе мой брат Александр. Они много общались, так как оба участвовали в драмкружке педучилища. Мой брат после педучилища выбрал военную карьеру, Евгений Иванович уехал учиться в Архангельск, в пединститут, а я, окончив педучилище, стала работать учителем начальных классов в Черевковском районе Архангельской области.
Моя дочь Елена Романова составляет родословную семьи. В ноябре 2007 года в Интернете она нашла информацию об Евгении Ивановиче и сообщила мне его адрес. Я поздравила Евгения Ивановича с юбилеем, и у нас завязалась переписка. У меня сохранилось 16 его писем. Все они оформлены в альбом, каждое письмо в отдельном файле. Эти письма мне очень дороги. Я часто беру в руки альбом, перечитываю и вспоминаю.
Вот отрывок из первого письма:
«Дорогие мои сестрички Ира и Люся!
Как хорошо, что вы додумались найти мой адрес и написать мне. Большое спасибо! Очень хорошо, что вы вместе и прочитаете совместно мое письмо. Видимо, оно будет большим.
Прежде всего, хочу написать вам о степени нашего родства. Вы знаете, что я как историк постарался узнать свою родословную, насколько это оказалось возможным по нашему архиву.
Посылаю вам давно написанную мной роспись своего рода. Вы, пользуясь моими сведениями, вашими данными, можете составить свое родословие. Из присланного мной вы поймёте, что к чему. Если короче, то вот что можно сказать вам о наших прародителях.
По переписи 1897 года, в Тужилове проживали два родных брата Овсянкины. Это мой прадед Михаил Матвеевич 69 лет, его жена Евдокия Константиновна 55 лет. У них было двое детей: Фелицата 20 лет и Степан 32 лет (это мой дед), он рано умер.
Брат Михаила Григорий Матвеевич (ваш прародитель) 58 лет. Имел жену Марфу Филипповну 46 лет. У них было четверо детей: Пелагея 18 лет, Иван (ваш дед) 16 лет, Петр 14 лет и Николай 9 лет.
Таким образом, наши деды Степан и Иван были двоюродными братьями. А наши отцы Павел Иванович и Иван Степанович являлись уже троюродными братьями. А мы с вами братья и сестры в четвертом колене. От одного предка Якова. По всем меркам это родство кровное и большое.
Можно было искать ещё глубже, но наши предки не оставили после себя ни фото, ни книг, ни орденов. Они все были неграмотными вплоть до наших отцов. Пахали землю, курили смолу, были простыми крестьянами. Так что интерес составляют два момента: откуда взялись наши предки в Тужилове и откуда взялась наша фамилия Овсянкин. Конкретных сведений мне найти не удалось, но я пришёл к выводу о том, что наши предки бежали из Вологодской губернии, где было крепостное право, большее, чем в нашей губернии утеснение, и тяжелее повинности (мы были удельными крестьянами, а не крепостными). В своё время я съездил в село Верховажье. Там и сейчас есть целые деревни, где почти все жители носили фамилию Овсянкиных.
Пользуясь случаем, я тоже поздравляю вас с наступающим 2008 годом! Крепкого здоровья вам и полного лада в душе, заботы со стороны близких!
13. 12.2007 г. Обнимаю вас. Ваш брат Е.И. Овсянкин».
В 2008 году мы летом с моей сестрой Людмилой Павловной Субботиной (Овсянкиной), благодаря нашим детям Александру Субботину и Елене Романовой, на машине отправились в путешествие по маршруту Заволжье Нижегородской области – Вологда – Шенкурск – д. Шульгинская. Надеялись на встречу с Евгением Ивановичем, но в деревне нас встретили сестра и брат Евгения Ивановича. Жили мы в доме Виктора (брата Евгения Ивановича). До 1970 года в этом доме жила семья моей бабушки Овсянкиной Анастасии Степановны.
Евгений Иванович не смог приехать. Вот отрывок из письма от 4 ноября 2008 года:
«Дорогая ира!
Спасибо тебе за большое письмо. Удивлён твоей энергией. Откровенно говоря, можно и сбавить обороты. Есть предел у наших возможностей и сил. Спасибо и за фото. Их подбавила по Интернету Лена. Приехал Виктор из деревни, по телефону говорил о том, что покажет ваши снимки.
Люсю я бы, пожалуй, не узнал… А ты, несмотря на многие иные черты, очень похожа на маму. Хотя, конечно, очень важная дама, больше ростом своей мамы и значительно. Одним словом, вальяжная женщина.
Немного о своих делах. Решил, наконец, с появлением необходимой силы, поведать тебе о неприятной истории, которая произошла накануне моего выезда из деревни, 7 августа с.г. Стыдно писать, но по своей небрежности упал с повети, т.е. примерно с трёхметровой высоты на землю. Картину представить не трудно: 80 лет, 100 кг веса и внизу земля. Хорошо, что на ней не оказалось ни камня, ни лома, ни кирпича. Всё гладко. Это спасло меня от потери более страшной. Думал, что голова разлетится, как арбуз, на части. Но природа сотворила крепкое творение – не потерял сознания, всё в основном осталось целым за исключением 5 рёбер, которые сломал при падении. Ночью перевезли в Архангельск. И я провёл в больнице больше месяца. Главное – остался жив. Остатки крушения в теле есть, но они постепенно исчезают.
Начинаю вновь осваивать азы жизни. Прошу тебя, как, впрочем, и всех близких: берегите себя. Оказывается, и ноги наши, и всё тело многое потеряло из того, чем раньше обладало. Так что очень легко ошибиться.
Теперь, т.е. спустя три месяца, начал кое-что делать. Перебирать бумаги, отвечать на письма: кому пишу, кому кратко сообщаю по Интернету. День рождения, 28 октября, сидел дома, но было много звонков. Пришли друзья, мэрия с подарками. Комсомол юный с огромным букетом: вспомнили в дни 90-летия о том, что я был первым историком комсомола Севера. Тронуло!
Обнимаю тебя. Привет всем Вашим от меня и Л.И.
4.XI.08 г. Твой Е.И.»
В мае 2009 получила бандероль с книгой «Родословная Овсянкиных»:
«Дорогой Ире на память о нашей милой Тарне, наших незабвенных предках. С глубоким почтением, Е. Овсянкин. 26.05.09 г., Архангельск».
В сентябре 2009 года у Евгения Ивановича вышла новая книга «Письма моей юности», а вскоре я получила в подарок эту книгу с надписью:
«Дорогой далёкой и близкой сестре Ире на память о нашей, увы, давно минувшей юности… С глубоким почтением, Е. Овсянкин. 20.11.2009».
Я запоем читала эту книгу со слезами радости. Какие это были чистые отношения между влюблёнными! Молодёжь последних лет вряд ли это поймёт, она воспитана на других ценностях, у них совсем другие взгляды и понятия!
В конце августа 2010 года мы узнали, что Евгений Иванович ушёл из жизни. Очень тяжело я пережила эту утрату. Я плакала, перечитывала его письма и книги. Очень сожалела о том, что не удалось встретиться.
Я горжусь своим братом. Он был одним из лучших представителей Архангельской области, известным краеведом, уважаемым историком, почётным гражданином г. Шенкурска и г. Архангельска, почётным доктором Поморского университета.
В 2011 году наша страна отметила 300-летие великого учёного М.В. Ломоносова. Я в душе сравниваю Евгения Ивановича с Ломоносовым. Простой деревенский парень из глухой деревни, из многодетной семьи закончил школу, педучилище, институт, аспирантуру и своим трудом многого добился. Имя Евгения Ивановича занесено в российскую энциклопедию «Лучшие люди России». Он гордость всех Овсянкиных!
Спасибо жене Евгения Ивановича Лидии Ивановне, она продолжила со мной переписку и прислала последнюю книгу «Тихая моя родина».
Л.И. Климова
В конце 1940-х годов в нашем доме стал появляться высокий, статный, с шапкой пшеничных волос юноша, мгновенно вызвавший всеобщую симпатию. Это был Евгений Овсянкин – друг моей сестры Жени, который позднее стал её мужем. Иногда он приходил и в отсутствие Жени (она училась в Ленинграде, в пединституте им. А.И. Герцена). Он понравился нам доброжелательностью, скромностью, мягкой, немного застенчивой улыбкой, готовностью помочь. Узнав о моей страсти к чтению, он приносил мне книги, играл со мной в разные игры. Я училась тогда в 4-м классе.
Евгений постепенно стал своим, родным человеком. Когда в январе 1950 года он отправился в Устьянский район читать лекции, мама дала ему шубу. Евгений написал в письме из Шангал: «Женечка! Поцелуй маму за чудесную шубу. Без неё я действительно замёрз бы».
30 января того же года состоялась свадьба, и Евгений перебрался из общежития к нам. В феврале Женя уехала в Ленинград на учёбу. А вскоре у Евгения обнаружили туберкулёз. Об этом мы договорились не сообщать Жене, но она через его письма сердцем почувствовала неладное. Родители окружили его вниманием и заботой. Он всегда был благодарен им, относился к ним уважительно и с любовью. Мама самоотверженно ухаживала за ним, добывала мёд, сало, по рекомендации врачей. Я старалась помогать ей. И как радовались все мы, когда Евгений после лечения в санаториях стал поправляться! Из-за болезни ему пришлось сдавать госэкзамены на год позже своих однокурсников. В 1951 году он получил диплом с отличием.
Он относился ко мне, как к младшей сестрёнке. Недаром же на обороте одной из своих фотографий, подаренной мне, он написал: «Дорогой Лидочке от братика Жени». К окончанию школы мне была подарена большая книга «Архитектура Ленинграда» с подписью «Е²» (в квадрате, т.е. от Евгения и Евгении).
Запомнилась поездка летом 1954 года в Тарню, на родину Евгения. Ехали на перекладных. По пути в маленьком сельском магазине обнаружили немецкую пишущую машинку (кажется, она называлась «Эрика»). Какая удача! Эта машинка долгое время верно служила супругам, она уехала вместе с ними в аспирантуру.
И ещё одно впечатление от той поездки. В ожидании переправы через реку Евгений Иванович разговорился с шенкурянами. Как заинтересованно и непринуждённо они беседовали! Меня поразило, как он легко вступил в контакт с незнакомыми людьми. Это качество сохранилось в нём на всю жизнь.
Во время учёбы супругов Овсянкиных в аспирантуре Герценовского пединститута я к ним часто приходила (я стала студенткой Ленинградского университета). Мы втроём, а иногда и с друзьями-аспирантами ездили в Петергоф, Пушкин, Павловск, Стрельну. Незабываемое время…
И в дальнейшем мы всегда были рядом, даже если географически наши жизненные дороги не совпадали. Всегда разделяли радости и невзгоды, случавшиеся в нашей жизни.
Тяжелейшая многолетняя болезнь моей сестры Жени принесла много страданий, но общее горе ещё больше объединило нас…
В 1990 году Евгений вышел на пенсию, и главным делом его жизни стала работа над книгами и статьями. А работа, по мысли И. Канта, – «это лучший способ наслаждаться жизнью». Евгений Иванович был увлекающимся человеком. Конечно, больше всего его интересовало то, что связано с историей. В архивы и библиотеки Архангельска он ходил, как на службу, изо дня в день собирал материалы для статей и книг. Архив на Шубина мы называли «Дальним», а в здании областного собрания – «Ближним». Работал также в архивах Москвы, Шенкурска. А когда он начинал писать, то оторвать его от письменного стола, заставить хоть немного отдохнуть было нелегко. Не сразу, но удалось заключить договор: не засиживаться долго в библиотеке или архиве, приходить к обеду в 13 – 14 часов, затем – отдых, а потом можно позаниматься дома.
Он обладал удивительной работоспособностью. Работал творчески, вдохновенно, радуясь каждому найденному документу, фотографии, постоянно находил что-то новое, что-то изменял, добавлял в уже, казалось бы, законченную книгу. Любил повторять: «Нет предела совершенству». Это, признаюсь, осложняло мою работу по редактированию, так как приходилось по несколько раз перечитывать и переделывать текст. Ведь вставка какого-либо даже одного слова влечёт за собой изменение предыдущих и последующих предложений, а иногда и целых абзацев. Но эти усилия, надеюсь, не пропали даром.
Примечательно, что он продолжал накапливать материалы по темам уже напечатанных книг и статей, востребованных читателем. В результате вышло два издания «Архангельских денег», четыре издания «Имён архангельских улиц» и три – о педагогическом колледже. Переиздан был к 65-летию Победы ряд очерков в сборнике под общим названием «Когда Родина в опасности».
Своеобразным продолжением некоторых книг Евгения Ивановича стали календари. Искусно выполненным и содержательным получился календарь «Архангельск купеческий» на 2005 год благодаря В. Губину, Ю. Медуницину и дизайнеру А. Щелкунову. Материалы и фотографии были предоставлены Евгением Ивановичем. Помню, как Юрий Борисович принёс нам домой дополнительный экземпляр календаря, и я от души поблагодарила его: «Превосходно издано!» Накануне 2008 года издательством «КИРА» был выпущен календарь «Архангельские деньги», тоже содержательный и отлично оформленный. Идея проекта и текст – Евгения Ивановича, фотографии – Сергея Юлиевича Клочева.
У Евгения был широкий круг общения. Своим энтузиазмом он заражал многих.
Понятно, что больше всего встреч, разговоров по телефону, переписки было с историками. Активно общался Евгений Иванович с директором гимназии № 6, историком В.Д. Ивановым, с ректором Поморского университета В.Н. Булатовым, преподавателями В.И. Голдиным, А.В. Репневским, Р.А. Ханталиным, О.В. Овчинниковым, М.Н. Супруном, А.А. Куратовым, Н.А. Макаровым, А.Н. Зашихиным и др., а также с краеведами Г.П. Поповым, А.В. Новиковым, Н.А. Окладниковым, В.Г. Карьялайненом. Выступал на научных конференциях, презентациях книг, читал спецкурс студентам – историкам.
Охотно откликался на приглашения выступить перед экскурсоводами, в библиотеках, помогал в устройстве экспозиций в краеведческом музее, в музее «Дом Плотниковой» (там была выставка «Архангельск купеческий»), консультировал музейных работников архангельских предприятий. Вместе с Р.А. Ханталиным посетил музей в школе № 55 в Маймаксе. По просьбе сотрудников детской библиотеки имени Гайдара мы передали в мае 2010 года книги Евгения Ивановича для награждения победителей конкурса, посвящённого Великой Отечественной войне.
В последние годы в нашем обществе возрос интерес к родословию. К Евгению обращались за советами по составлению генеалогического древа родственники с веркольскими, шенкурскими, емецкими корнями. Он помог Марии Бутаковой, Сергею Павлову, Александру Яковлеву и многим другим.
А родословную Овсянкиных составил по своей инициативе известный архивист Николай Алексеевич Шумилов, со свойственной ему скрупулезностью и обстоятельностью. В предисловии к книге Евгений высказал своему другу огромную благодарность «за этот щедрый, бескорыстный дар».
Общительность, обаяние, чувство юмора располагали к нему людей разного возраста, разных характеров, специальностей.
Интересен такой факт. Среди бумаг Евгения сохранилась открытка от Георгия Андреевича Орлова, известного в Архангельске врача, профессора мединститута, с которым судьба свела во время турпоездки во Францию (май 1968): «С праздником – Днём Победы, Евгений Иванович! Добрые пожелания шлю Вам, ещё пожелание вместе совершить такое же путешествие в любую, интересную для Вас страну! С уважением Г. Орлов».
Дружен был Евгений и с врачами Виктором Павловичем Рехачевым, Яковом Александровичем Насоновым, которые каждый день навещали его, поддерживали во время его последнего пребывания в больнице (это был апрель 2010 года), а также с работниками образования Л.А. Крупцовой, Г.П. Трудовым, В.И. Власовой, Н.Ф. Парфёновой, с писателем М.К. Поповым, с художником А.Б. Щелкуновым. В 2000-е годы во время своих приездов в Архангельск приходил беседовать с Евгением Ю.А. Гуськов, известный в области человек, занимавший ответственные посты. Долгие годы Евгения связывали дружеские отношения с супругами С.Н. и Н.И. Кузнецовыми – коллегами и добрыми соседями.
Евгений постоянно сотрудничал с газетами и журналами, выступал по телевидению и радио. И потому его друзьями стали Владимир Григорьевич Чухин, главный редактор шенкурской газеты «Важский край», Сергей Николаевич Доморощенов, Александр Иванович Сахаров, Виктор Фёдорович Толкачёв, Светлана Николаевна Лойченко, Алексей Савельевич Липницкий, Ольга Николаевна Семёнычева, Светлана Юрьевна Синицына, Алексей Николаевич Серов и др.
Среди добрых знакомых был и музыкант, директор Архангельской филармонии В.В. Слесарев, переехавший несколько лет назад в г. Клин Московской области. Задумав написать книгу об А.Я. Колотиловой, он обратился к Евгению Ивановичу за консультацией относительно немецкой слободы в Архангельске (вопрос касался предков руководительницы Северного русского народного хора).
Евгений вёл обширную переписку, отправлял около 100 писем в год. Знаю об этом, так как сама однажды в 90-е годы купила для него сразу сотню конвертов, и они в течение года были почти все использованы. А в последнее время он часто прибегал к электронной почте. Притом взял за правило не медлить с ответом, опасаясь что-либо упустить, забыть, да и правила вежливости соблюдал.
Много лет он переписывался с друзьями студенческих лет. Особенно оживлённой была переписка с Фёдором Поташевым и Александром Абакумовым. А в 2003 году они собрались в Москве на «слёт» старых друзей и отметили почти 60-летнюю дружбу. Радость доставляли письма от аспирантских друзей – Нины и Коли Лопушанских, Элиды Поповой, а также от четы Ляпуновых, уехавших в Калугу. Фёдор Поташев, когда летел из Ростова-на-Дону в своё родное Лешуконье, всегда стремился встретиться с Евгением. В июне 2010 года это была встреча – прощание.
Сохранилось несколько писем от литературного критика Александра Михайлова. Евгений учился с ним на историко-филологическом факультете Архангельского пединститута, оба работали в 22-й школе (кстати, Александр в то время снимал жильё в крохотном домике по соседству с нашим домом на Новгородском). Позднее они вместе работали над книгой «Письма с фронта».
Переписка часто завязывалась благодаря публикациям Евгения. Так было с корреспондентами из нашей области: участником Великой Отечественной войны Клавдием Георгиевичем Распутиным, жившим в поселке Пасьва Вельского района, уже упомянутым Владимиром Григорьевичем Чухиным, библиотекарем Тамарой Владимировной Куклиной из села Ровдино Шенкурского района, Ниной Ивановной Файковой, председателем совета ветеранов северодвинского предприятия «Арктика», Риммой Ивановной Васёвой из Северодвинска, Виталием Васильевичем Родиным из Няндомы.
Шли письма из Мурманска от профессора А.А. Киселёва, из Калининграда от профессора В.П. Прокопьева, из города Заволжье Нижегородской области от И.П. Кукушкиной (Овсянкиной), родственницы, отличника народного образования, из Челябинска от Л.П. Леванидовой и А.В. Федосеева, из Москвы от врача Г.А. Кулижникова, земляка Евгения, и от М.А. Веселовой, дочери писателя А.Н. Зуева, из Санкт-Петербурга от кандидата философских наук Э. Зверевой.
Нередко и сам Евгений был инициатором переписки, если ему нужно было что-либо уточнить, дополнить, сообщить. Так, обнаружив в Архангельском архиве документы о репрессированном отце известного драматурга Шатрова (настоящая фамилия Маршак), Евгений Иванович отправил ему письмо (думаю, что через журнал «Огонёк», который мы выписывали в начале 90-х годов и в котором печатался Шатров). А позднее рассказ о судьбе главного инженера предприятия Филиппа Семёновича Маршака, расстрелянного в 1937 году за якобы антисоветскую и шпионскую деятельность, был включён в книги «Соломбальский лесопильный» и «Первый в стране» (о СЦБК).
Кроме того, возникли переписка и телефонная связь с зарубежьем: с потомками норвежского посла А. Виклюнда, упомянутого в книге «Архангельск купеческий», с профессором Александром Яковлевым из Ньюкасла, с Марией Шевцовой из Ванкувера (Канада), с Алексеем Перминовым из Осло. Михаил Слуцкий из США, сын бывшего преподавателя педучилища Марии Ивановны Макаровой, просил прислать книгу «Архангельский педагогический колледж», что и было незамедлительно сделано. Многолетней была переписка с Гали Вальной из Чехии, потомком А.Е. Малахова, уроженца Шенкурского уезда, организатора кооперативного движения в Важской области, о котором написано в книгах «Огненная межа» и «На изломе истории».
Новые знакомые приносили или присылали сохранившиеся у них материалы и фотографии, использованные затем Евгением Ивановичем в его публикациях.
У Евгения становилось всё больше и больше друзей. Они постоянно поддерживали его и своим вниманием, и советами, и участием в издании книг. Первым издателем работ Евгения Ивановича в постсоветское время был Виктор Александрович Губин. В его «Архконсалте» напечатано большинство книг этих лет. Кроме того, Евгений Иванович печатался в издательствах «КИРА» (директор Сергей Юлиевич Клочев) и «Правда Севера» (директор Екатерина Николаевна Симонова).
Помогало спонсорство администраций Архангельска и Шенкурска, совета ассоциации «Промышленники Поморья» во главе с Юрием Борисовичем Медунициным, Владимира Петровича Васильева, Александра Владимировича Пластинина, Николая Питиримовича Львова, Сергея Витальевича Коняева, Сергея Иосифовича Бармина, Валерия Григорьевича Карьялайнена.
Друзья участвовали и в других наших делах: готовили интересные выступления к юбилеям и презентациям книг, на которых ведущим обычно был Олег Владимирович Овчинников. Дмитрий Анатольевич Акишев помог нам с ремонтом. Владимир Вячеславович Телов, Антонина Андреевна Драчёва, Виктор Александрович Губин заботились о здоровье Евгения Ивановича, приносили целебные травы, мёд, фрукты, соки и т.д. В.В. Телов регулярно приносил ещё и чёрную редьку со своего огорода, зная, что у Евгения Ивановича хронический бронхит. Друзья посещали его в больнице и дома в последние месяцы его жизни, окружали его теплом и вниманием, поднимали настроение.
Вспоминаю, как тронут был Евгений Иванович, когда навестили его в больнице научный сотрудник областного краеведческого музея Евгения Петровна Бронникова и Екатерина Николаевна Симонова, а также журналист Сергей Доморощенов. Поздравить его с 65-летием Победы пришли Ольга Николаевна Семёнычева, главный редактор газеты «Домашняя жизнь», постоянным автором которой в последние годы был Евгений Иванович, а также архивисты Татьяна Васильевна Титова, Валентина Аврамовна Радишевская, принёсшие свои новые книги «Архангельские партизаны в Карелии. 1942–1944» (с предисловием Евгения Ивановича). Немного позднее Д. Акишев, заядлый спортсмен, участник российских и международных соревнований, подарил книгу «Страна здоровья. Страницы истории архангельского спорта». Теплело на душе у Жени, когда ему приносили цветы и друзья, и соседи. Соседка Людмила Михайловна, например, неожиданно преподнесла чудесный букет нарциссов, которые она срезала на даче, и он долго приводил Евгения в восторг.
Среди ближайших его друзей были директор библиотеки имени Добролюбова Ольга Геннадьевна Стёпина, заведующая Книжной палатой Татьяна Григорьевна Тарбаева, сотрудники отдела «Русский Север» во главе с Еленой Ивановной Тропичевой. Они устраивали выставки и презентации книг Евгения Ивановича, составляли библиографические указатели его работ, и всё это делали с душой. Встреча с ними всегда приносила радость. Евгений был почётным читателем библиотеки. Он занимался там с 1946 года.
Часто бывал у нас Анатолий Васильевич Новиков. Их с Евгением объединяли общие интересы. В предисловии к книге «Родом из Лешуконья» Анатолий Васильевич назвал Евгения Ивановича «замечательным другом – учителем». Эта книга вышла уже после кончины Евгения, в 2011 году, и была подарена мне с надписью: «Уважаемой Лидии Ивановне в память о незабвенном Евгении Ивановиче…»
Книги в подарок в этом же году мы получили от Евгении Петровны Бронниковой («Холмогоры и окрестности», «Борис Оттлие. Осталось только на фотографиях»), от Ираиды Павловны Кукушкиной («Городец на Волге»), от Виктора Александровича Губина (фотоальбом «Непарадный Архангельск», книга «Паденьгские Губины», а также информационно-рекламный справочник), от Сергея Юлиевича Клочева («Заповедная улица»), от Дмитрия Анатольевича Акишева («Архангельск и ленд-лиз. Городской Совет в годы войны»). Ольга Николаевна Семёнычева продлила бесплатную подписку на газету «Домашняя жизнь», поместила там в одном из номеров отрывок из книги «Тихая моя родина», а в другом использовала материалы книги «На изломе истории». Я воспринимаю всё это как дань памяти Евгения Ивановича, тем более что почти во всех названных работах есть или его предисловие, или ссылки, или благодарности и даже портрет. В некоторых публикациях он обозначен как консультант.
Друзья Евгения стали и моими друзьями, дорогими мне людьми. Я бесконечно благодарна им. Продолжаю с ними общаться через письма, звонки, встречи. Как-то на вопрос, что такое душа, один вундеркинд ответил: «Это пространство, населённое другими людьми». В пространстве души Евгения было много любимых людей…
Вся наша семья так или иначе участвовала в подготовке книг. Например, в работе над книгой «Архангельский педагогический колледж», выдержавшей три издания, естественно, большое участие принимал сын Евгения Ивановича, директор колледжа Пётр Евгеньевич, который был инициатором этого издания. После выхода второго издания книги в колледже провели интересный вечер-презентацию «Книжкины именины». В конце вечера все студенты получили книгу в подарок. Третье издание книги, исправленное и дополненное, вышло в 2011 году, уже после смерти её автора. Его готовила к печати Марина Юрьевна Ананченко, собравшая вместе с коллегами по колледжу новый материал и отредактировавшая текст.
Внук Иван, выпускник математического факультета Поморского университета, программист, помогал подбирать фотографии, сканировал их, восстанавливал старые, поблёклые снимки, оформлял обложки и титульные листы книг. Он постоянно помогал дедушке при любых затруднениях в работе на компьютере. Евгений часто говорил о внуке с чувством благодарности и восхищения. Внучка Женечка с удовольствием выполняла роль распространителя книг. На презентациях она сидела за столом перед кипами книг и деловито предлагала дедушкины книги.
Евгений всегда советовался с нами, как оформить обложку, какой из вариантов шрифта выбрать. Но решение принимал он сам. Иногда в процессе работы изменялось название книги. Так, первоначально книгу о переписке с Евгенией Ивановной он хотел назвать «Студенты». Но принял предложенное мной название «Письма моей юности», согласившись, что оно точнее отражает содержание книги и более лирично.
С оформлением последней книги Евгения Ивановича «Тихая моя родина» помогла Наталья Игоревна Рудакова, сотрудница издательства «КИРА», которая предложила шесть вариантов оформления титульного листа. А главное, она завершила подготовку оригинал-макета. Снимок для первой страницы обложки предложил Виктор Александрович Губин. Мы стремились как можно скорее издать книгу, чтобы Евгений Иванович смог увидеть её, подержать в руках. Состояние его всё ухудшалось. Книга была напечатана в короткий срок, но…вышла уже после смерти Евгения.
Кончина мужа очень больно отозвалась в моём сердце. Жизнь с ним была насыщена яркими впечатлениями, счастливыми моментами, была интересной и полной.
Он был разносторонним человеком и, за что бы ни брался, ко всему подходил серьёзно и творчески, будь то дела на огороде в деревне, коллекционирование и т.д. Работал обеими руками. Что меня удивляло – колол дрова левой рукой. Вообще отличался мастеровитостью и многому научил Петра и Ваню.
С молодости увлекался фотографированием, хотя до последнего времени дело это было весьма непростое. Очень много фотографировал маленького Петю, а затем и внуков. Но главное его хобби – коллекционирование марок. Долгое время Евгений обменивался марками с филателистом из ГДР, контакт с которым возник благодаря дружбе Овсянкиных с аспиранткой Урзулой Хокауф из немецкого города Цвикау. Марками он занимался и в последние месяцы жизни. Был очень благодарен Дмитрию Анатольевичу Акишеву, который привёз из Москвы клеммташи, необходимые для закрепления марок в альбомах.
Много лет Женя собирал денежные купюры. В результате в 1995 году «Архконсалт» выпустил его небольшую книжку «Денежные знаки Северной России. 1918–1923 гг.» – первое издание по истории северных бон. Летом 1998 года, во время отпуска, я побывала в краеведческом музее города Рузы Московской области, где обратила внимание на раздел «Бумажные деньги». В разговоре со мной директор музея посетовал на отсутствие у них литературы по бонистике. Я сказала, что у нас вышла книга историка Овсянкина о северных деньгах. По просьбе директора и с согласия Евгения я послала книжку в музей.
А в 2007 году была подготовлена более солидная книга «Архангельские деньги», которая приобрела широкую известность. На 3-ей Всероссийской конференции союза бонистов 10 октября 2009 года Евгений был награждён почётным дипломом «за вклад в развитие отечественной бонистики». Через год поступило приглашение на очередную конференцию в Москву, а также на выставку – ярмарку «Коллекционер».
Он читал множество книг – в основном, конечно, связанных с историей. Но всегда просматривал и книги, которые читала я. Удивительно быстро схватывал суть прочитанного, выбирал важное для себя. Например, он цитировал в своих книгах отрывки из автобиографического романа В.В. Набокова «Другие берега» (во введении к книге «Письма моей юности») и из «Повести о жизни» К.Г. Паустовского (в книге «Архангельские деньги»). В качестве эпиграфов использовал не только высказывания историков, философов, отрывки из документов, но и строки из художественных произведений: А.К. Толстого, М. Цветаевой (в книге «Огненная межа»), Н. Рубцова в «Тихой моей родине» (и само название этой книги – строка из стихотворения поэта).
Вспоминаю, как жадно мы читали в конце 1980-х – начале 1990-х годов произведения, которые до тех пор запрещалось печатать: «Доктор Живаго» Бориса Пастернака, «Жизнь и судьба» Василия Гроссмана, «Дети Арбата» Анатолия Рыбакова, «Повесть непогашенной луны» Бориса Пильняка, «Архипелаг Гулаг» Александра Солженицына и др. Выписывали толстые журналы «Знамя», «Новый мир», «Дружба народов». Как захватывающе интересны были журнал «Огонёк» и газета «Московские новости», которые мы тоже выписали! В этом же контексте можно назвать и кинофильмы того времени, которые произвели сильное впечатление на нас: «Покаяние» Тенгиза Абуладзе и «Ночь со Сталиным» по повести Фазиля Искандера «Сандро из Чегема». Евгений Иванович выступил с анализом «Покаяния» с исторической точки зрения в газете «Правда Севера».
По просьбе Евгения я регулярно приносила из библиотеки исторический журнал «Родина», а также «Науку и жизнь». И сейчас я продолжаю читать эти наши любимые журналы.
Он очень любил стихи Тютчева, Есенина и, конечно, Пушкина. Наизусть знал «Евгения Онегина», поэму «Медный всадник», сказки Пушкина. Иногда мы вместе вспоминали какие-либо стихотворения: он читал первую строку, я следующую и т.д. Высоко оценивал поэзию Твардовского и сокрушался, что его стихи редко звучат в последние годы. С интересом и волнением прочёл книгу Алексея Кондратовича «Новомирский дневник» – о работе с Твардовским в редакции журнала « Новый мир». Случилось так, что мы, в разное время зайдя в магазин «Книжный мир», купили одну и ту же книгу… Одну из них Евгений Иванович подарил мне ко дню рождения, а вторую мы решили послать моим университетским друзьям.
Евгений всегда был неравнодушен к музыке, любил петь, хотя и не имел хорошего музыкального слуха. Больше всего трогали его сердце романсы. Особенно он любил «Я встретил Вас…», «Гори, гори, моя звезда» и «Утро туманное». На восьмидесятилетии Евгения Ивановича в библиотеке Добролюбова его земляк Павел Афанасьевич Овчинников, обладающий прекрасным голосом, начал петь романс «Гори, гори, моя звезда», Евгений подхватил – и дуэт получился замечательный. Павел Афанасьевич подарил Евгению диск с записью романсов в своём исполнении. Были музыкальные подарки от Алексея Мочалова и Андрея Дмитриевского.
И как приятно было получить от мужа в подарок книгу «Романсы серебряного века»! Каждое воскресенье мы с удовольствием слушали передачу «Романтика романса» по каналу «Культура». Случалось, что мы дома танцевали под красивую музыку, в основном в ритме танго или вальса.
Восхищались пением Дмитрия Хворостовского, Анны Нетребко, Олега Погудина и, конечно, трёх знаменитых теноров: Лучано Паваротти, Пласидо Доминго, Хосе Каррераса. Очарованы были «ранним» Николаем Басковым (первыми концертами с участием Ларисы Рудаковой и Монтсеррат Кабалье), но потом разочаровались в нём, когда он стал исполнять в эстрадных номерах отнюдь не лучшую музыку.
Иногда мы вместе ходили на концерты классической музыки в Кирху. Так, например, слушали концертный оркестр под управлением Владимира Слесарева. А после концертов любили пройтись по нашей прекрасной набережной.
Запомнилось нам выступление шенкурских артистов в Марфином доме. Великолепен был ансамбль народных инструментов «Скерцо». Как всегда, Евгений бурно радовался встрече с земляками. Шенкуряне специально приезжали выступать и на юбилеях Евгения Ивановича.
Очень нравилась ему музыка И. Шварца к кинофильму «Звезда пленительного счастья». Эту картину он смотрел давным-давно, сразу и навсегда полюбил «Песню кавалергарда» («Кавалергарда век недолог…») на стихи Булата Окуджавы. Мы часто слушали запись её на пластинке.
Вызывала слёзы на его глазах песня «Журавли» на стихи Расула Гамзатова, которая напоминала об отце и многих других, погибших в Великую Отечественную. На одном из экслибрисов Евгения Ивановича изображён клин журавлей. Эта песня звучала, когда его провожали в последний путь…
Евгений Иванович был щедрая душа. Он щедр был на похвалу, на ободряющие слова и юмор. Значительную часть своих книг дарил родственникам и друзьям. Он рассылал книги по разным городам и весям: в Петербург, Ростов-на-Дону, Челябинск, Мурманск, Петрозаводск, Калугу, в шенкурские края, в Гомель, в Норвегию, Америку, Чехию. Он не захотел тратить драгоценное время жизни на «околонаучные» хлопоты (а ему предлагали оформить докторскую диссертацию на основе его работ): «Лучше я напишу ещё одну книжку». Свою библиотеку он завещал передать в дар Поморскому университету (ныне это Северный (Арктический) федеральный университет).
А когда в Интернете появилась историческая библиотека Мошкова, Женя основные свои труды разместил там, так что всякий желающий может их прочесть. На этом сайте ведётся подсчёт обращений читателей к тому или иному труду. Евгений каждое утро открывал ноутбук, заглядывал в него, по-детски радуясь, что число его читателей всё растет. Он имел высокий рейтинг.
Евгений был центром нашей семьи. Он ласково относился ко всем, особенно к внукам Ванюше и Женечке, веселил их, часто шутил, всегда умел найти для каждого из нас слова доброго пожелания на семейных праздниках и просто при любых встречах. Он умел и пожалеть, и пожурить. Когда внуки были маленькими, мы очень часто ездили к ним на ул. Гагарина, помогали во всём. И внуки тоже любили у нас бывать. Иван, пока учился в школе, проводил у нас практически все субботы и воскресенья, не говоря уже о каникулах, да и в студенческие годы иногда готовился к экзаменам у нас. Женечка, приезжая, вносила в общение весёлую нотку, придумывала разные игры, викторины, конкурсы. Евгений дарил нам свою любовь, помогал обрести уверенность в себе, заражал жизнелюбием.
Он был тёплый человек, миролюбивый, неконфликтный. Если и случались у нас с ним размолвки, какие-то расхождения во взглядах и вкусах, то мы старались как можно скорее сгладить острые углы, и чаще всего он первый шёл на примирение.
В последние месяцы своей жизни он вёл себя достойно, мужественно, боролся за жизнь. Будучи уже в тяжёлом состоянии, дорабатывал свою последнюю книгу «Тихая моя родина».
Он ещё много мог бы написать, многим мог бы нас порадовать… И пусть память о нём согревает наши сердца, ведь память – это продолжение любви.
Л.И. Овсянкина
Я не помню Евгения, когда он жил в Тарне и когда учился в педучилище в Шенкурске. Вспоминаю, как он приезжал на летние каникулы из института. Привозил фотоаппарат, который мы с младшим братом Витей впервые увидели. Тогда у нас в деревне не было ни радио, ни электричества, мы ни разу не бывали в Шенкурске.
Витя, Евгений, Люся, Борис. Тарня, 1949 год.
В подполье нашего деревенского дома была организована фотолаборатория: самодельный фонарь с красным стеклом, ванночки с проявителем и закрепителем. Евгений нас, младших, не прогонял. Наоборот, всё объяснял, разрешал покрутить в бачке плёнку, пользоваться пинцетом. Сколько новых слов – и (кроме нас) их никто не знал!
Мы очень гордились своим братом. Ни на шаг от него не отставали: вместе ходили на луга, на сенокос, где женщины и подростки косили траву. В перерыве Евгений рассказывал им, что происходит в стране и в мире. Газет не было, никто ничего не знал, поэтому все очень внимательно его слушали, вопросов было много. Мнение женщин было единогласным: «У Настасьи Андреевны очень умный сын, учёный». Евгений и в клубе читал лекции, на которые всегда собиралось много народа.
Хорошо помню, как в первый раз Евгений приехал с Женей. Мама ездила за ними в Шенкурск на дрогах. Приехали весёлые, счастливые, хотя дорога была такой, что и дорогой-то назвать было нельзя. Мама боялась, что городская невестка испугается дороги и уедет обратно, но этого не случилось. В первый же вечер вся деревня перебывала у нас в доме. Женщины восхищались всем: и какая красивая Женя, и какие у неё волосы, и платье шёлковое и т.д. Мама хвасталась подарками, которые привезли невестка и сын. Евгений наблюдал за всем этим и улыбался. Женщины решили, что невестка хоть и городская, но простая, не гордая, хвалили Евгения, что нашёл себе такую хорошую жену.
Многое мы с Женями делали вместе. Ходили на реку, купались, ловили рыбу. Тут же на берегу разводили костёр, варили уху, кипятили чай. Впервые стали варить варенье на зиму. Жени очень любили ходить в лес за грибами и ягодами.
Раньше мы спали на полатях: сверху видно всё. Рано утром мама затопит печку, сидит перед ней, читает письмо и плачет. А когда слёзы были на глазах у мамы, я тоже начинала плакать. Тогда ещё брат Павел был дома. Письмо и слёзы ассоциировались с войной. Мы отца очень долго ждали и после окончания войны. Павел подсмотрел, куда мама прячет письмо, днём нашёл его, прочитал и успокоил меня: «Не реви, это не от отца. Мать Енькины письма читает».
Для нас с Витей Евгений был не только братом, но и отцом: его слово было решающим. Даже мама говорила: «Как Евгений скажет, так и будет». После 7 класса я с подружкой хотела поступать в торговый техникум. Но приехал Евгений и сказал, что я буду учиться в восьмом классе и получать среднее образование. Брат Борис увёз меня с собой в Белоруссию, там я окончила восемь классов, а в 9–10 классах училась в Шенкурске. После десятилетки пошла по стопам старшего брата, поехала поступать в пединститут.
Жени в то лето уехали в отпуск. За мной «присматривал» Иван Александрович, отец Евгении Ивановны. Первый экзамен – сочинение – я сдала на «3». Слёз было море, собрала чемодан и хотела ехать домой. Но Иван Александрович уговорил остаться: он умел убеждать. Следующие экзамены я сдала на «4» и «5» и поступила в институт. Как радовались Жени – не описать словами! Евгений пел песни, частушки, танцевал, кружил нас с Женей и приговаривал: «Молодец! Держись, Тарня! Гордись, Настасья Андреевна, ещё один член твоей семьи получит высшее образование!» Мы пошли к родителям Жени, пили чай с пирогами, и все радовались за меня.
Во время моей учёбы в институте Евгений был рядом. Жила я в общежитии, но часто ходила к Женям. Они оба были такими гостеприимными, тёплыми людьми, что мне у них было очень хорошо, как дома. Была я деревенской, закомплексованной девушкой, а под их влиянием менялась: Жени заставляли больше читать, советовали, что читать. Евгений отправлял меня заниматься в читальный зал, говоря, что там вся литература под рукой и больше можно сделать. При чтении мне попадались слова, значения которых я не знала. Выписывала эти слова, а потом спрашивала у Евгения, что они означают. Я была уверена, что он знает всё на свете. А когда готовилась к экзамену по истории, то Женя вообще все вопросы из билетов мне рассказывал.
Он, как отец, вникал во всё: как питаемся, что купить из одежды, как лекции, как отношения с соседками по комнате. С появлением Пети я стала бывать у них чаще. На улице Логинова, где они тогда жили, была берёзовая аллея, где я с Петей часто гуляла. Евгений после работы присоединялся к нам, и мы с ним говорили обо всём на свете. Общаться с ним было радостью.
Он всегда любил говорить о Тарне, о людях старшего поколения. Я приносила ему письма от мамы.
Теперь, когда я читаю книгу «Тихая моя родина», я понимаю, что многое из того, о чём он написал, Евгений рассказывал мне тогда. Любовь к Тарне у него была в крови…
В.Д. Иванов
Так была названа публикация Евгения Ивановича в канун моего 80-летия. В ней он писал: «Нас связала навечно земляческая принадлежность к любимой шенкурской земле, совместное проживание в знаменитом студенческом общежитии пединститута – семисотке, долгие годы общения и духовное единство по всем житейским и общественным проблемам нашего бытия. …Я бывал в его гостеприимном шенкурском доме, знаю его супругу. Как и он, я по-землячески горжусь его сыном Сергеем – молодым академиком Российской академии наук, его внучатами, его дружной семьёй. Убеждён в том, что секрет высоких душевных качеств его детей и внуков, их успехи во многом объясняются врождённым трудолюбием, личным примером главы рода. От него они впитали любовь к родной Ваге, к рыбалке, к шенкурским борам, к своей малой родине, дающей мощную подпитку всему роду Ивановых.
Отлично помню, как Владислав Дмитриевич занял моё место историка в 22-й средней школе, когда в далёком 1953 году я уехал в учиться в аспирантуру в Ленинград. С той поры начался, без преувеличения, его легендарный путь на стезе архангельского школьного образования. Неуёмную энергию он вложил в переоборудование 4-й школы, а затем в своё главное детище – 6-ю городскую гимназию.
Я не знаю прецедента, когда человек возглавлял бы школу более сорока лет».
Далее Евгений Иванович пишет о моей работе на посту директора, но это уже не относится к теме теперь уже моих воспоминаний о шенкурском друге.
Познакомились мы Женькой Овсянкиным в октябре 1943 года. Он был учащимся Шенкурского педучилища, а я учеником средней школы. В своих воспоминаниях «Тихая моя родина» Евгений Иванович пишет: «Педагогическое училище, пожалуй, было в то время самым престижным заведением в районе, его студенты пользовались особым уважением. А вообще в большом почёте были различные всегда многолюдные городские соревнования: по бегу, по лыжам, по стрельбе, футболу. Из средней школы хорошо помню некоторых парней, с которыми так или иначе сталкивала жизнь: Николай Берденников, Юрий Кудрявцев, Миша Орлов, Славик Иванов, Саша Овсянкин».
На футбольном матче между командами педучилища и средней школы я впервые познакомился с долговязым парнем, правым защитником, которого переиграл и забил гол. Правым защитником был Евгений Овсянкин. Кстати, кроме школьной команды и команды педучилища, в каждом микрорайоне Шенкурска была любительская футбольная команда.
В годы Отечественной войны во всех школах и педучилище была введена военная подготовка, а летом учащиеся восьмых и девятых классов, студенты первого и второго курсов педучилища в течение месяца проходили лагерные сборы, жили в палатках и проходили курс молодого бойца. Во главе каждого взвода военкомат назначал проходивших реабилитацию после ранений на фронте сержантов и офицеров.
Евгений Иванович был командиром отделения, а я рядовым бойцом. Командиром нашего взвода был младший лейтенант Байтасов (казах по национальности). Он все занятия по тактике, строительству простейших стрелковых окопов проводил на солнцепёке, мы страдали от жары, обливались потом, а он говорил, что у них в Казахстане летом в песке можно печь яйца и требовал безукоризненного выполнения его распоряжений. Однажды ночью весь лагерь подняли по тревоге, построили с оружием и противогазами и приказали совершить марш-бросок за девять километров, где необходимо заготовить брёвна для блиндажей. На самом деле мы должны были очистить от сучьев стволы срубленных деревьев, раскряжевать их и сложить в штабеля. Практически мы должны были заготовить на зиму дрова для военкомата. Чем закончилась эта «операция», я не знаю. Во время обрубки сучьев у огромной ели Николай Берденников, бегавший с игрушечным топориком, отрубил три фаланги пальцев. Меня и моего товарища как самых слабосильных из отделения Евгения Ивановича отправили сопровождать пострадавшего в больницу. Почти десять километров мы под руки вели парня и тащили автомат ППШ и две винтовки. Пострадавшего сдали в больницу. Чтобы не беспокоить мою мать, забрались на сеновал и уснули. Пока мы спали, из леса вернулись ребята, а нас в лагере не было. Объявили тревогу, стали искать нас, пришли ко мне домой, опросили мать, которая не знала, что мы спим на сеновале. Сходили на квартиру товарища – безрезультатно. Отоспавшись, мы пришли в расположение лагеря, где нас арестовали и «отконвоировали» в тир. Вот, наверное, и запомнились мы командиру нашего отделения Евгению Ивановичу по этому жизненному обстоятельству. Были встречи и во время сплавных работ на реке Шеньге и Ваге.
В 1947 году я поступил на исторический факультет АГПИ. Евгений Иванович был студентом второго курса, жили мы в комнате №2 знаменитой семисотки, построенной в 30-е годы по проекту «больше света пролетариату» с огромными во всю стену окнами. В комнате жили двенадцать человек, из них шестеро были из Шенкурского района.
Жизнь в общежитии осложнялась ещё и тем, что запрещалось пользоваться бытовыми электрическими приборами, а в дровяном титане на кухне воду кипятили два раза в сутки. Электрических кипятильников в торговой сети не было, и мы сами изготовляли кипятильники из двух фарфоровых предохранителей и двух пластин жести. Скорость закипания зависела от электропроводности воды. Достаточно было в воду добавить немного поваренной соли – и время закипания резко сокращалось, что при одной розетке и десяти проживавших комнате имело значение, когда все спешили на занятия. Однажды Михаил Бураков сыпанул соли в воду больше положенного, произошло короткое замыкание, загорелись провода, и возможен был пожар. После этого происшествия во всех студенческих комнатах были сняты розетки. Серьёзные трудности были с дровами, печки топили сами студенты, от качества дров зависела температура в комнатах, дрова всегда были сырые, и заготовлять их надо было, выкалывая сердцевину чурки.
В 1947 году была карточная система, по карточке студент получал 500 граммов хлеба, стипендия была 220 рублей в месяц (килограмм хлеба стоил 3 рубля 60 копеек), определённое количество денег расходовалось на обеды в студенческой столовой. Прожить на стипендию было трудно, случалось, что денег не было для того, чтобы выкупить хлеб по карточке. Тогда группа студентов шла работать во вторую смену на дровяную биржу гортопа, и за шесть часов каждый студент иногда зарабатывал от 20 до 30 рублей (биржа находилась в районе нынешнего моста через Северную Двину).
15 декабря 1947 года была отменена карточная система и проведена денежная реформа. Это событие запомнилось навсегда. На занятия большинство студентов не пошли, в кассе получили стипендию и по инициативе Евгения Ивановича пошли в кафе ресторана «Арктика», где заказали солянку, по две порции котлет, блины, кофе. Такого шикарного количества обеденных блюд никто из нас никогда не пробовал. После солянки и одной порции котлет наступило насыщение наших желудков, и вторую порцию котлет пришлось завернуть в блины и унести на ужин. Так впервые после шести голодных лет мы наелись досыта. После обильной трапезы мы прошлись по продуктовым магазинам, накупили лапши, вермишели, разных круп, сладостей.
Во время учёбы на третьем и четвёртом курсе Евгений Иванович жил с Фёдором Поташевым. С земляками общаться у него свободного времени не было, потому что он работал на полставки в учебном кабинете исторического факультета и встречался со своей будущей женой Евгенией Ивановной Кишкиной. На четвёртом курсе он заболел, семь лет полуголодного существования во время учёбы в педучилище и пединституте не могли не отразиться на здоровье. Государственные экзамены он сдавал после интенсивного лечения в 1951 году вместе с нами. Затем в общении с ним наступил двухгодичный перерыв. В 1953 году, когда они с женой поступили в аспирантуру, я был назначен на его место учителем истории и логики в 22-ю архангельскую школу. Тогда он и Евгения Ивановна снабдили меня методическими пособиями по истории.
В августе 1954 года он вместе с женой возвращался из родной Тарни в Архангельск, а я направлялся в Красноборск с будущей женой. На Чёрной грязи мы ждали пароход «Ношуль», на котором мы вместе плыли до Двинского Березника, здесь они были первыми из земляков, поздравивших нас с намерением вступить в совместную жизнь.
Постоянно встречаться с Евгением Ивановичем мы стали с 1961 года, когда он был заведующим отделом школ и вузов обкома КПСС, а я работал в Октябрьском райкоме партии.
Когда он опубликовал книгу «Огненная межа» о событиях Гражданской войны в Шенкурском районе, я был не согласен с его оценкой деятельности руководителя эсеровского мятежа Максима Ракитина и его сподвижников. Моя мать рассказывала, как ракитинцы в Усть-Паденьге пытались расправиться с землемером Фёдором Вальковым и ещё с одним сторонником советской власти. Спрятавшегося Фёдора Валькова они не могли найти, а второго захватили, замуровали на майдане в смолокуренную печь и хотели сжечь. Местные жители освободили пленника. Переживший страшное потрясение, после освобождения он сменил свою фамилию на Майданова (а затем переехал в Москву, где занимал высокую должность).
В 1976 году по просьбе директора школы № 9 Вальковой Евгении Фёдоровны я расспросил свою мать о событиях, происходивших на её родине в Усть-Паденьге. Оказалось, что Фёдор Вальков был её двоюродным братом и спрятался от ракитинцев в выгребной яме туалета, где по пояс простоял около полусуток. Тётка Евдокия после ухода мятежников в Шенкурск целую неделю отмачивала одежду сына в реке Паденьге и проклинала ракитинцев. Критику Евгений Иванович воспринял нормально, но сказал, что, к сожалению, в архивах о данных событиях нет сведений.
Евгений Иванович был очень коммуникабельным человеком, имел много товарищей в Архангельске, особенно тёплые отношения поддерживал с земляками, искренне радовался их успехам. В своих книгах он никогда не забывал упоминать, где это возможно, товарищей по учёбе и работе. Он более сорока лет занимался научной деятельностью и научным краеведением, написал более 20-ти книг, а газетные и журнальные статьи не поддаются подсчёту.
В последние десять лет мы с ним ездили на юбилейные торжества в Шенкурск, останавливались в моём доме и в длинные зимние вечера вспоминали события давно минувших лет, знаменитых земляков, о деятельности которых нынешние шенкуряне ничего не знают. Не ведают земляки и о том, что Шенкурский уезд до 1929 года занимал огромную территорию от деревни Усть-Морж (ныне Виноградовский район) до Сольвычегодска по Северной Двине и от устья Ваги до Верховажья. Сам город Шенкурск был культурным центром, а «вагане» известны своей активностью и трудолюбием далеко за пределами Северного края.
В октябре 2009 года у нас возникло намерение создать историю шенкурских улиц. Евгений Иванович взял на себя изучение архивных материалов, а мне поручил собрать сведения о знаменитых жителях города, проживавших на этих улицах, но эти намерения осуществить не удалось.
В заключение хочу сказать, что у нас с Евгением Ивановичем было своеобразное состязание: Евгению Ивановичу учёным советом Поморского университета присвоено звание «Почётный доктор», через некоторое время это звание было присвоено мне, звание «Почётный гражданин города Архангельска» и «Золотой знак» Национального Фонда «Общественное признание» я получил раньше Евгения Ивановича. Примерно в одно время мы были занесены в энциклопедию «Лучшие люди России» и «Поморскую энциклопедию». В области краеведения я чистой воды дилетант, а Евгений Иванович недосягаемый корифей.
Повествование о своём шенкурском друге хочу закончить словами: «Прошлым мы можем гордиться, мы честно трудились и всегда думали о будущем».
Е.К. Ляпунов
Не стало Евгения Ивановича Овсянкина. К нему вполне применимы слова Некрасова, посвящённые памяти Добролюбова:
«Какой светильник разума угас!
Какое сердце биться перестало!»
Как жаль, что ушёл из жизни такой замечательный человек, хотя прожил он немало – 82 года. Мог бы жить да жить и ещё много написать. Евгений Иванович является автором свыше 800 журнальных и газетных публикаций, 30 книг и брошюр по истории Архангельского Севера. Он был почётным доктором Поморского университета имени М.В. Ломоносова, почётным гражданином Архангельска и Шенкурска. Имя учёного занесено в Российскую энциклопедию «Лучшие люди России».
Знакомство моё с Евгением Ивановичем состоялось в 1962 году. Правда, в 1949 году я сдавал вступительные экзамены на заочное отделение Архангельского пединститута. Экзамен по истории принимали Е. Овсянкин и Федя Поташев. В 1962 году Евгений Иванович работал зав. отделом школ и вузов Архангельского обкома КПСС. Я после окончания Ленинградской высшей партийной школы стал работать лектором обкома партии. Через некоторое время и Е. Овсянкин стал работать в лекторской группе обкома.
Мы иногда бывали вместе в командировках в Нарьян-Маре, Северодвинске, Котласе. Читали лекции на семинарах пропагандистов, на партийных курсах, перед трудящимися. Были преподавателями Архангельского филиала Ленинградской высшей партийной школы. Лекции Евгения Ивановича отличались глубиной содержания, живой, эмоциональной подачей материала. Его интересно было слушать, встречаться с ним. Он всегда находил путь к сердцу каждого, с кем он общался.
Евгений Иванович глубоко и всесторонне знал историю родного края, был первооткрывателем ряда важных аспектов современного краеведения. Он был, можно сказать, патриархом краеведения. Ему принадлежит приоритет в исследовании истории архангельского комсомола. У него целая серия публикаций по истории промышленных предприятий Архангельской области. Особенно заметен вклад Евгения Ивановича в разработку истории Севера в период Великой Отечественной войны. Читателям хорошо известны его книги: «Архангельск купеческий», «Огненная межа», «Имена архангельских улиц», «Архангельский педагогический колледж» и другие. А незадолго до его юбилея – 80-летия – увидела свет книга «На изломе истории» – фундаментальный труд о событиях 1917 – 1920 годов на Севере. И что бы ни писал Евгений Иванович, он делал это со знанием дела, с любовью, творчески. Творчество было неотъемлемой, характерной чертой его деятельности.
Мы были с ним в одном дачном кооперативе. Одно время он был председателем дачного кооператива и делал интересные отчёты о деятельности кооператива.
Нередко мы ходили с ним в лес на лыжах. Иногда брали с собой его сына Петю, разводили костёр в лесу. Многие праздники и дни рождения проводили вместе. Евгений Иванович был заводилой, душой компании. Вместе со своей милой, интересной женой Евгенией Ивановной они сочиняли забавные частушки. Вот одна из них, посвящённая моей жене:
Полюбила лешуконца,
Думала, что парень хват.
Так и вышло в самом деле,
Стал он нынче кандидат.
Любили петь песни. Веселились. Хоть и трудное было время для страны, но мы жили весело. Так появилась написанная мною в октябре 1969 года ода:
На день восшествия на 43-ю годовщину
Евгения Ивановича Овсянкина
С днем рождения, Евгений!
Мы говорим тебе, наш друг,
Прими ты наши поздравленья
И выслушай, что дальше тут.
Истоки мудрости научной
В народе северном живут.
Тарня, Шенкурск, град губернский и столичный –
Таков Евгения тернистый путь.
Ведь жизнь – серьёзнейшая штука,
Прожить в ней можно и легко.
Но для Овсянкина – наука,
Нет смысла жизни без неё.
Все факты, фактики и цифры
Сквозь сито нужно процедить.
Научный труд не труд, а мука –
Головоломно ремесло.
И мы заранее предвидим
Творенья юного Петра.
Через десяток лет увидим
Идущим по стопам отца.
Вершин немало Вами пройдено,
Успеха Вам не занимать.
Но в день рожденья мы желаем
В портфель свой докторскую дать.
Дружба моя с Евгением Ивановичем продлилась 25 лет, до тех пор, пока я не уехал в Калугу. Мы с ним регулярно переписывались. Он мне писал о семейных делах, творческих планах, сообщал об архангельских новостях. Каким был добрым, живым, веселым, общительным, обаятельным человеком Евгений Иванович!
Т.В. Зеленина
Мне кажется, что я его знала всегда. Он вошёл в мою жизнь как-то незаметно, но навсегда. Когда же состоялась наша первая встреча? В архиве, когда я стала заниматься культурой и бытом старого Архангельска? Пожалуй, нет. Встречи на лекциях о международном положении на политучебах для работников культуры? Нет, нет, нет. Мне помнится, это было намного раньше. И вдруг в памяти всплывает солнечная картина, хотя, может быть, и не было в тот день солнца. Но почему-то она запомнилась именно солнечной. Я учусь в педагогическом институте на первом курсе историко-филологического факультета. Закончилась лекция по психологии, она в этот день была последней. В аудиторию заглянул мужчина, и наш педагог, Евгения Ивановна Овсянкина, заулыбалась и быстро вышла. А девчонки зашептались: «Представляете, это её муж, и тоже Евгений Иванович!». Вот здесь впервые я и встретила Евгения Ивановича. Не обратить на него внимания было нельзя. Высокий, статный, настоящий русский богатырь с открытым лицом и располагающей к себе улыбкой. Таким он оставался и до последних дней своей жизни. Они смотрелись великолепно! Русский богатырь и хрупкая, изящная, красивая женщина. Позднее, когда мы с Евгением Ивановичем сидели в холле архива, делая небольшой перерыв, я рассказала ему о той моей встрече с ним. Рассказала об Евгении Ивановне, о том, какую роль она сыграла в моей жизни. И я видела, как светятся его глаза, как он меня внимательно слушает: воспоминания эти были ему приятны.
А позднее я слушала лекции Евгения Ивановича о международном положении. Надо сказать, что я не любила политзанятия и всячески старалась улизнуть с них. Но когда занятия вёл Евгений Иванович, я оставалась. Его интересно было слушать. Он располагал к себе слушателя. Начинал читать, нет, нет, общаться с нами. Говорил просто, и барьер исчезал. Свои выступления строил всегда как бы провоцируя слушателей на множество вопросов. А вопросы порой были очень колючими, неудобными для ответов. И отвечал Евгений Иванович просто, иногда с юмором. Ответы часто вызывали смех или улыбку у зала, ставя в тупик задающего этот вопрос. Но Евгений Иванович умел сглаживать острые углы на занятиях, и задающий вопрос слушатель не чувствовал неловкости.
Когда мы встречались с Евгением Ивановичем в архиве, на заседаниях «Немецкой слободы», на комиссии по топонимике, на открытиях выставок, я видела всегда подтянутого, доброжелательного человека, заинтересованного, неравнодушного к истории своего края, города, своей малой родины – Шенкурска. Работать с ним было интересно. Я помню, как создавался календарь, посвящённый архангельскому купечеству, в котором я участвовала по его просьбе, как мы обменивались тем, что мы знаем об этих купцах. Он умел признать свои ошибки, тактично указать на твои. Евгений Иванович всегда проявлял щедрость, готовность помочь, поделиться своими материалами. Я не помню отказа и когда я готовила свои выставки «Архангельск купеческий. Этюды провинциальной жизни», «Архангельск. Ностальгия по 50–60-м годам ХХ века», и когда я приглашала его на встречи с горожанами в Усадебный дом Е.К. Плотниковой. А делал он всё это всегда с таким удовольствием, как будто это было и его дело. А наверное, это так и было. О каждом купце он рассказывал так, как будто знал его очень хорошо ещё при жизни. Это касалось и событий прошлого. И передо мной вставали яркие картины жизни этих давно ушедших людей и тех событий, которые произошли когда-то в городе и в губернии.
Помню юбилейный вечер Евгения Ивановича в Марфином доме. Сколько было сказано добрых слов, сколько было подарено техники, которая должна облегчить ему работу! «Ты представляешь, Танюша, желают написать столько же! Разве это возможно? Лет-то мне сколько, Танюш?» – засмеялся Евгений Иванович, с хитринкой посмотрев на меня. «О чём Вы говорите, Евгений Иванович, Вы еще ого-го, хоть куда, молодым фору дадите! Конечно, Вы должны написать ещё больше, с такой-то техникой: теперь Вам не надо переписывать всё, что Вы найдёте в архиве», – с улыбкой сказала я ему. Мы часто при встрече, обмениваясь мнениями по тому или иному вопросу, шутили, подначивая друг друга. Это был мой человек по духу, несмотря на разницу в возрасте. Он всегда оставался молод душой, и потому я никогда не чувствовала эту разницу.
Все написанные им книги были мне подарены. Я открываю форзац книг и с теплым чувством о дорогом и близком мне по духу человеке читаю: «Татьяне Зелениной в памятные дни 90-летия русской революции 1917 года. С глубоким уважением Е. Овсянкин», «Милой Тане З. На память о нашем городе, его даровитых предках. С почтением Е. Овсянкин», «Милой Тане с любовью… Твой Е. Овсянкин». Не подписана только одна книга – «Письма моей юности». Евгений Иванович уже был болен и лежал в больнице, я ему позвонила и сказала тёплые слова о книге, он обещал мне её подписать. Не суждено…
Н.А. Шумилов
Евгений Иванович Овсянкин пришёл в читальный зал Государственного архива Архангельской области в декабре далекого 1951 года. Молодого преподавателя истории 22-й школы г. Архангельска интересовало революционное рабочее движение на Севере в 1900-х годах прошлого века. Евгений Иванович готовился к поступлению в аспирантуру. Целью первой архивной работы была подготовка реферата для поступления.
Читальный зал тогда размещался в цокольном этаже Дома Советов. С тех пор историк и исследователь Евгений Овсянкин не порывал связи с нашим архивом до самых последних дней.
В марте 1952 года преподавателя истории 22-й школы интересовали сведения о строителе Петербурга мастере-кровельщике Петре Телушкине. Для рецензирования повести Н. Стоцкого «Повесть о Петре Телушкине» Евгений Иванович разыскивал сведения о смелом мастере, отремонтировавшем в 1829 г. без лесов шпили Адмиралтейства и Петропавловской крепости. Лишь позднее выяснилось, что Пётр Семёнович Телушкин (?–1833) не был уроженцем д. Курьевской (Курья Нога) Холмогорского уезда, а был выходцем из крестьян Ярославской губернии.
В апреле 1958 года Евгений Иванович, уже лектор обкома КПСС, работает над темой «История большевистской печати до Великой Октябрьской социалистической революции и революционное движение среди молодежи Архангельской области».
В декабре 1963 года заведующий кабинетом марксизма-ленинизма АГМИ Евгений Овсянкин снова появляется в архиве. Тогдашней целью работы был сбор материалов об истории Архангельской партийной организации в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.
Я пришел в архив в августе 1973 года. С Евгением Ивановичем мы встретились на его интереснейших лекциях о международном положении. Тогда партийный архив Архангельской области был отдельным архивом, а влился в наш архив только в 2005 году. И лектор Овсянкин в те годы больше пропадал в читальном зале партархива.
В апреле 1981 года Евгений Иванович, кандидат исторических наук, лектор обкома КПСС, снова приходит в наш читальный зал. Его новая тема – «История улиц города Архангельска». Еще в 1972 г. увидела свет тонкая книжка писателя Евгения Коковина «Улицы Архангельска рассказывают», где были краткие очерки об именах улиц. Евгений Иванович решил собрать сведения о всех названиях улиц. Работа захватила его, получилась яркой и интересной. Книга вышла и быстро разошлась. Она выдержала четыре издания, каждое из которых было полнее предыдущего. При работе над этой книжкой мы впервые разговорились. И наш диалог с тех пор продолжался до его последнего визита в архив…
Летом 1982 года Государственный архив Архангельской области переехал в новое здание на улице Шубина, 1. И этот адрес стал новым адресом поисков и находок историка Овсянкина.
В феврале 1983 года Евгений Иванович, лектор обкома КПСС и редактор журнала «Вестник политической информации», снова на пороге архива для разработки темы «Ленин и Север». Подготовка книги прошла успешно. Вскоре книга была напечатана.
В январе 1991 года Евгения Ивановича занимает история Архангельска и Архангельской области. В 1992–1994 годах он работает по теме «Деловой мир Поморья». Выходит ряд интересных статей, которые позднее превратятся в объёмистую книгу об архангельском купечестве. В январе 1995 года Евгений Иванович собирает материал по истории Архангельского педагогического училища. Опять итогом работы стала книга. В октябре 1996 года историка занимает «Социально-политическая история Архангельской области».
В январе 1998 года темы «Архангельское купечество», «Архангельск купеческий», «Деловой мир Поморья», слившись воедино, приносят Евгению Ивановичу новую удачу – блестящую книгу «Архангельск купеческий», которая вышла в свет в 2000 году.
В феврале 2000 года историк Овсянкин вновь обращается к теме «Архангельск в годы революции и военной интервенции». Его также интересует история Соломбальского ЛДК – одного из гигантов лесной промышленности Севера.
В январе 2001 года Евгений Иванович проводит научное исследование «Русский Север в 1918–1920 годах». В феврале того же года его увлекает история ОАО «Лесозавод № 3», в декабре – следующее научное исследование «История ОАО «Соломбальский ЦБК», посвящённое истории гиганта целлюлозно-бумажной промышленности, выросшего в районе Первых Пятилеток (Сульфат) 70 лет назад.
В январе 2004 года на рабочем столе историка в читальном зале архива документы по темам «Архангельск купеческий» и «Архангельский Север на изломе истории (1917–1920 гг.)». Итогом работы стал очередной крупный труд Евгения Ивановича «На изломе истории. События на Севере в 1917–1920 гг. Мифы и реальность». На многие известные события историк смог посмотреть непредвзятым взглядом, переосмыслить не с позиций сегодняшней конъюнктуры.
В январе 2008 года историка Овсянкина интересуют денежные знаки, развитие образования, проблемы социально-политического и экономического развития Архангельского Севера в 20 веке, история банков, потребительских и производственных кооперативов. Это новые горизонты историка, планы, многие из которых уже не успели осуществиться.
Особенно его интересует тема «Архангельские деньги (1918–1920 гг.)». В том же году выходит добротное второе, переработанное издание «Архангельские деньги». Первая тоненькая книжечка о денежных знаках вышла в 1995 году и быстро разошлась среди коллекционеров.
В 2010 году Евгений Иванович начал заниматься новым научным исследованием «История г. Шенкурска». Это последняя крупная тема, обозначенная историком Овсянкиным.
Евгений Иванович был интересным собеседником, добрым и светлым человеком. И сегодня нам, архивистам, не хватает его ироничного меткого слова, дружеской поддержки и участия.
В.В. Телов
Моё первое знакомство с Евгением Ивановичем произошло в детстве, в конце 50-х годов 20-го века, когда я учился в начальных классах.
В это время очень многие ребята стали увлекаться филателией – собиранием почтовых марок. Собирали почти всё подряд – марки СССР, спорт, флору-фауну, космос. И вот мои друзья – Витя Рыжков и Володя Любимков, из дома напротив моего на пр. Новгородском сказали, что у них на этаже в коммунальной квартире живёт Евгений Иванович, который коллекционирует почтовые марки только СССР и ГДР (Германская Демократическая Республика). Нам в то время казалось, что это слишком узкая тема коллекционирования, но спустя два десятка лет я пришел к той же тематике, которая была увлечением Евгения Ивановича.
В конце своей земной жизни Евгений Иванович продолжил занятия филателией и приводил свою коллекцию марок в порядок. Как он говорил, занятие филателией помогает отвлечься от невзгод и навевает приятные воспоминания.
Прошло несколько десятилетий после первого знакомства. Иногда в газетных публикациях я читал интересные очерки Евгения Ивановича о нашем Северном крае, о промышленниках и предпринимателях, об исторических событиях минувших лет. И вот в начале 1993 года я получаю от своих шенкурских родственников вырезку из газеты «Важский край» – «По следам земляков», где было короткое упоминание о моём родном деде по отцовской линии – Григории Максимовиче Бубновском, и ещё одну вырезку из той же газеты – «Ракитинцы: новые документы», где Евгением Ивановичем подробно описывались последние годы и месяцы жизни офицеров белой армии, оставшихся в февральские дни 1920 года в Архангельске, после эвакуации из города союзнических войск.
После прочтения этих публикаций я позвонил Евгению Ивановичу и сказал, что я внук Григория Бубновского, о котором он писал в шенкурской газете. Для Евгения Ивановича мой звонок был полной неожиданностью и огромной радостью, что удалось сохраниться потомкам Г.М. Бубновского – народного учителя, русского офицера.
Евгений Иванович пригласил меня зайти к себе, и буквально через полчаса я был у него в квартире. С собой я взял старинный, сохранившийся в моей семье альбом с фотографиями деда и его семьи. Евгений Иванович проявил очень живой интерес к вновь появившимся историческим материалам. Мы очень долго рассматривали фотографии, а также письмо, одно из последних писем Григория Максимовича, посланное жене Клавдии Павловне, моей бабушке, из «Архангельского губернского исправительного дома» – официально в 20-е годы назывались советские тюрьмы. Кроме этого, я рассказал Евгению Ивановичу о дальнейшей судьбе Клавдии Павловны, семье Григория Максимовича. После этого у Евгения Ивановича появилось несколько публикаций в газете «Правда Севера» и других изданиях, которые он сопровождал фотографиями из альбома. Одна из фотографий, где мой дед, будучи студентом учительской семинарии, даёт домашний урок детям купца М. Перешнева, помещена в книге «Архангельское педагогическое училище». Архангельскую учительскую семинарию, которая в основном комплектовалась из детей зажиточных крестьян, сельского духовенства и чиновников, также окончили многие из героев очерков и рассказов Евгения Ивановича – Максим Ракитин, Яков Проурзин, Тимофей Петрович Синицын, ставший позднее известным педагогом и писателем (псевдоним Пэля Пунух) и др. Большинство выпускников учительской семинарии в период Первой мировой войны были призваны в армию и получили офицерские звания. Затем, как истинные патриоты своей Родины и верные присяге, принимали участие в Белом движении.
При первом нашем общении по совету Евгения Ивановича я сделал запрос в прокуратуру Архангельской области и вскоре получил справку о реабилитации Бубновского Григория Максимовича, учителя гимназии в г. Архангельске, как необоснованно по политическим мотивам подвергнутого внесудебным органом уголовной репрессии. Так благодаря Евгению Ивановичу, его публикациям честное имя моего деда и многих шенкурян было восстановлено. А Родина актами посмертной реабилитации покаялась перед своими сыновьями.
С Евгением Ивановичем после первых публикаций в 1993 году мы постоянно общались, наши отношения приобрели дружеский характер. Тем более, что корни наших предков с одной земли – шенкурской. Евгений Иванович всегда был доброжелателен, полон творческих планов. У нас были общие увлечения – филателия, огородничество. Ранней весной готовилась рассада помидоров для высадки в грунт. А летние месяцы Евгений Иванович всегда проводил в д. Фёлово – одной из деревень под общим названием Пингиша, где у него был приобретён дом под дачу. И здесь Евгений Иванович выступил одним из авторов книги «Емецкая земля» (2009 г.), где он подробно описал историю относительно небольшого региона отчего края – поселения Пингиша.
С подачи Евгения Ивановича я получил доступ в Госархив Архангельской области и сумел составить свою родословную линию, исходя из первой всеобщей переписи населения Российской империи 1895 г. и архивного фонда Архангельской духовной консистории в духовной росписи.
Евгений Иванович в ряде своих последующих публикаций и книг использовал часть материалов, предоставленных мною. Экземпляр каждой из книг, которые создавались Евгением Ивановичем, он дарил мне со своими дарственными надписями и автографами, полными глубокого смысла и доброжелательности. Вот, например, надписи на книгах:
«Дорогому Володе на добрую память о нашем отчем крае, об Архангельске, о нашем дружественном знакомстве. С гл. уважением, Е. Овсянкин».
«Дорогому Володе на память о нашем давнем дружественном знакомстве!
Здоровья тебе и всех земных радостей. С почтением, Е. Овсянкин».
Евгений Иванович избегал крайностей, не спешил излагать то, что не являлось доказанным. Его исследования по нашей истории всегда заселены людьми. Он подчёркивал: «С живыми персонажами история всегда обретает движение, мысль, лицо. Она будет многоплановой, многослойной». Евгений Иванович очень тепло относился к героям своих исследований, особенно к пострадавшим в смутное время – в период Гражданской войны на Севере. Он говорил: «У людей было своё мироощущение, своё понимание проблем, они придерживались разных верований. Ну какие они «враги народа»!… Наши российские ребята… Необходимое согласие общества следует достигать не силой оружия, репрессиями и ценой крови, а при помощи взвешенной, разумной политики властей, всестороннего диалога между различными слоями населения и взаимных компромиссов». И эти золотые слова как никогда актуальны в наше время. Таким всегда был и остаётся в наших сердцах дорогой наш Евгений Иванович.
В.П. Рехачев
Судьба свела меня с Евгением Ивановичем ещё в далёком 1957 году. Я окончил мединститут и продолжал дальнейшую учёбу по хирургии в клинической ординатуре на кафедре профессора Г.А. Орлова. Был я ещё холостой, но профессор предложил мне занять комнату в коммунальной квартире по проспекту Чумбарова-Лучинского, которую до этого занимал один из ассистентов. Я согласился, но продолжал жить в общежитии, к которому уже достаточно привык. Комната практически пустовала, вызывая недовольство соседей.
В это время в институте на кафедре общественных наук появился молодой преподаватель. Это был Евгений Иванович. Однажды в вестибюле института мы с ним разговорились (следует отметить, что Евгений Иванович был удивительно коммуникабелен и быстро сходился с людьми). Его заинтересовало, что я родом из Емецка, так как в этих краях были родственные связи у его любимой жены Евгении Ивановны, жили родственники. В разговоре он посетовал на свои стеснённые жилищные условия, сказал, что приходится жить у родителей, а хотелось бы иметь свой угол. Я совершенно искренне предложил переселиться в мою пустующую комнату, тем более что я после окончания ординатуры собирался ехать на работу в Емецк. Евгений Иванович с радостью согласился. В последующем при встречах он вспоминал этот эпизод, говорил, что вот какое было время, можно было просто подарить человеку жилплощадь без всяких условий, за простое русское «спасибо».
Когда я снова вернулся в Архангельск, Евгения Ивановича уже в институте не было. Наши кратковременные встречи были в основном в обществе «Знание», с которым он активно сотрудничал.
И вот опять судьба свела нас в одном доме на площади Ленина, где мы стали соседями. Евгений Иванович часто заходил к нам по вечерам пообщаться, обсудить какие-то насущные проблемы. Он был удивительный рассказчик и в то же время очень пытливый человек. Евгений Иванович ко всякой подобности относился со вниманием. Узнав, что моя жена родилась и жила в Маймаксе на острове Бревенник, он спросил, известно ли ей что-нибудь о промышленнике Ульсене. Оказалось, что бабушка Эммы Витальевны, Татьяна Алексеевна, известная акушерка, была родом из Шенкурского района (землячка Евгения Ивановича), в 1905 году после окончания школы повивальных бабок начала работать на о. Бревенник и принимала роды у жены Ульсена. Затем она вышла замуж за работника завода этого купца. Ульсен построил для её семьи дом, где располагался и акушерский пункт. Всё это очень интересовало Евгения Ивановича, он собирал материалы об архангельских купцах. А от меня он узнал, что мой дядя Михаил Васильевич Рехачев был 1-м секретарём укома комсомола в Емецке, в дальнейшем заведовал Архангельским издательством. Он написал ряд книг по краеведению, и у него был большой материал по истории комсомола на Севере. Эта тема тоже была близка Евгению Ивановичу. Вообще меня всегда удивляла широта интересов Евгения Ивановича. Его голова была полна идеями и замыслами. Он многое написал, но ещё больше у него осталось невыполненного, мыслей и планов у него была масса.
Он остро переживал болезнь и уход из жизни своей любимой жены. Мы говорили с ним и о судьбе человека, и о бессилии в целом ряде случаев нашей медицины. Очень гордился успехами своего сына Петра.
Примечательно, что в конце своей жизни своим пристанищем Евгений Иванович избрал д. Пингиша нашего Емецкого края. Так мы из соседей превратились ещё и в земляков. Эта деревня является родиной моего отца, которого, к сожалению, в жизни я так и не увидел. Ещё до моего рождения он уехал в Москву на рабфак, а оттуда уже не вернулся. Затем война и трагическая гибель. Фамилия его была Пальмин, а дом, в котором поселился Евгений Иванович, тоже принадлежал Пальминым. Евгений Иванович хотел выяснить происхождение этой фамилии, узнать что-нибудь о родственниках и докопаться до корней моего отца, но так и не успел это сделать.
Последние встречи с Евгением Ивановичем были, когда он тяжело заболел. Надо сказать, он мужественно переносил свой тяжкий недуг. В этом тоже проявлялась сила его духа.
Да, это был человек неуёмной энергии. Он искренне любил свою Родину, Север, земляков и делал всё возможное, чтобы прославлять эту землю, вспомнить забытое и оставить его потомкам, сохранить память о славных делах для будущих поколений.
С.А. Коваль
Евгений Иванович не дожил до очередного дня рождения два месяца…
Он родился 28 октября 1927 года в деревне Шульгинская Тарнянской волости Шенкурского уезда Архангельской губернии. В 1946 году окончил Шенкурское педагогическое училище и поступил на исторический факультет Архангельского педагогического института. Он всегда помнил и часто вспоминал своих преподавателей, а с Георгием Георгиевичем Фруменковым, начавшим преподавать в АГПИ в 1947 году, а затем 18 лет возглавлявшим институт, их на долгие годы связала дружба.
В 1950 году Евгений Иванович начал свою педагогическую деятельность в школе № 22 г. Архангельска. (Удивительное совпадение, но именно эту школу в середине 1960-х окончит Владимир Николаевич Булатов – безвременно ушедший ректор Поморского университета, ставший коллегой и другом Евгения Ивановича).
Потом была учеба в аспирантуре Ленинградского государственного педагогического института имени А.И. Герцена, защита кандидатской диссертации, более 30 лет работа в областном комитете партии: заведующим отделом школ и вузов, зав. лекторской группой, лектором, и одновременно преподавательская деятельность на заочном отделении Ленинградской высшей партийной школы.
Евгений Иванович рано начал писать, публиковал свои статьи в местной прессе. В 1958 году вышла его книга «Архангельский комсомол в первые годы Советской власти». Это было одно из первых исследований страниц истории комсомола, которое вышло к 40-летию областной комсомольской организации. Новое издание, книга «Годы тревожной юности», выйдет десять лет спустя. В марте 2010 года я консультировалась с Евгением Ивановичем по поводу некоторых фактов в связи с юбилеем городской комсомольской организации (16 сентября – 90-летие областной комсомольской организации). Он не дожил до этого юбилея, имя его, к сожалению, пополнит наш комсомольский мартиролог… Но, наверное, есть великая справедливость в том, что он стал лауреатом премии Архангельского комсомола.
…Впервые Евгения Ивановича я увидела почти 50 лет назад, когда по какому-то поводу Г.Г. Фруменков представил его нам, студентам, как выпускника пединститута, кандидата наук, работника партийного аппарата. Это была почти полуторачасовая встреча в актовом зале нашего тогда единственного учебного корпуса. Тему не помню. Но помню напористость речи, готовность отвечать на вопросы, хорошо поставленный голос – разговор шел без микрофонов. Уже позже, неоднократно встречаясь с Евгением Ивановичем как великолепным лектором, я поняла, что и тогда он проявил свой лекторский талант, держа внимание непростой студенческой аудитории той поры, которую назовут «шестидесятниками». Да, мое поколение – это поколение тех самых 60-х, и фактически мы преемники послевоенного студенческого поколения.
В период 1960–70-х годов мы встречались с Евгением Ивановичем случайно, с большими перерывами. Запомнилась поездка во Францию, где мы оказались с ним в составе советской делегации на праздновании Первого мая, впервые разрешённом правительством Де Голля после 12 лет запрета. Евгений Иванович оказался переводчиком для нашей маленькой архангельской группы (нас было пятеро), вспоминая французский, который изучал в институте и аспирантуре, и утверждая, что это для него переводческая практика. Фотографировал. А по приезде опубликовал весьма солидный «отчёт» в «Правде Севера».
В эти годы я внимательно наблюдала за выходом в свет его книг: «В годы суровых испытаний» (книга вышла к 20-летию Победы), «Золотые звезды северян» – (очерки о Героях Советского Союза – уроженцах Архангельской области), «Гигант Севера» (книга 1973 года о Соломбальском бумажно-деревообрабатывающем комбинате; в 2001 г. к 70-летию предприятия выйдет новая книга «Соломбальский лесопильный»). Книги тогда издавать было довольно сложно, и каждая книга становилась событием. 20 лет Евгений Иванович редактировал журнал «Вестник политической информации», где чаще и появлялись многие его статьи.
Особое внимание архангелогородцев привлекли «Имена архангельских улиц». Книга, вышедшая в 1983 году, выдержала 4 издания. Свой вклад он внес и в «Летопись города Архангельска», вышедшую к 400-летию города.
Пожалуй, новый период нашего не просто знакомства, но дружбы с Евгением Ивановичем начался, когда я в 1986 году из школы перешла на работу в родной пединститут. Идеи, которые тогда рождались, а потом воплощались в жизнь (преобразование провинциального пединститута сначала в педагогический, а потом и в классический университет; создание проекта «Поморской энциклопедии»; уточнение страниц истории института-университета; деятельность историко-краеведческого общества «Норд», Фруменковские чтения и т.п.) нередко требовали консультаций или прямого участия Евгения Ивановича. И мы, В.Н. Булатов, А.В. Репневский, Т.С. Буторина, С.Ю. Клочев, А.А. Сёмин, В.И. Голдин, В.П. Базаркина и др., обращались к нему за советом. А в 1997 году Евгений Иванович стал почётным доктором Поморского университета. Он очень гордился и дорожил этим званием и активно откликался на все приглашения, встречался с членами Учёного совета, со студентами, а особенно с теми людьми, которые были знатоками Севера.
В 2002 году Евгению Ивановичу (в том числе и по инициативе общества «Норд») было присвоено звание «Почётный гражданин города Архангельска».
В период 1990–2000-х годов Евгений Иванович активно занимается исследованием истории Севера, и одна за другой выходят его книги: «Архангельское педагогическое училище» (1996), «Огненная межа» (1997), «Архангельск купеческий» (2000), «Завод на Северной Двине» (2001), «На изломе истории» (книга о сложнейших событиях 1917-1920 годов на Севере, вышла к 80-летнему юбилею автора), новое издание книги «Архангельские деньги» (2008).
Особая заслуга Евгения Ивановича – в подготовке исторической справки, необходимого обоснования для присвоения Архангельску почётного звания Российской Федерации «Город воинской славы». Он очень радовался, что смог поехать в составе архангельской делегации в Москву на вручение Президентом России Д.А. Медведевым свидетельства об этом событии. В день 65-летия Победы он говорил своим товарищам и добрым знакомым о том чувстве гордости, которое переполняет его – простого шенкурского парня, сумевшего внести и свой вклад в торжество исторической правды…
В 2009 году он издал книгу «Письма моей юности». Долго раздумывал: публиковать ли письма двух студентов середины ХХ века? Во введении Евгений Иванович напишет: «Я рискнул хотя бы частично опубликовать малую частицу их, пока жив. Это дань памяти безвременно ушедшей из жизни моей любимой жены. При этом я невольно с радостью думаю о том, что далеко не каждый человек сумел сохранить вплоть до своего земного предела более 500 писем о лучезарной юношеской любви…».
Обращаюсь к коллегам, студентам: «Читайте эти письма, вглядитесь в фотографии, и, возможно, вы сможете лучше понять и жизнь студенчества той далекой поры, и чистоту помыслов в отношении к любви, и человеческую верность и память…»
…Наша последняя встреча с Евгением Ивановичем состоялась в середине июня 2010 года у нового магазина на Воскресенской. Мы с мужем шли посмотреть какие-то принадлежности к компьютеру, а Евгений Иванович с Лидией Ивановной тоже собирались сделать покупки. Евгений Иванович выглядел усталым, но, как всегда, бодрился и шутил. Мы не стали затягивать наше общение, хотя тем для разговора было более чем достаточно…
И вот его нет… Ушел из жизни человек, которого газета «Архангельск» в эти траурные дни представила как «Патриарха краеведения», «Летописца» (см. № 148 за 31 августа). Мир все-таки осиротел, потому что ушёл из жизни удивительный человек, вобравший в себя несколько эпох; воплотивший, как историк, в книгах многообразие фактов и человеческих судеб; человек любящий и любимый; выпускник педагогического института и почётный доктор альма-матер; почётный гражданин Архангельска и Шенкурска; но самое главное – надежный, открытый, интеллигентный Человечище.
Пусть память об Евгении Ивановиче хранится в сердцах всех, кто знал его.
Хотелось бы, чтобы новые поколения студентов и молодых преподавателей имели возможность и желание читать его книги (кстати, их можно не только взять в библиотеке, но и прочитать в Интернете), слушать о нём воспоминания и сверять свой творческий путь с жизнью особой плеяды студентов далеких пятидесятых годов двадцатого века.
Р.А. Ханталин
Первая моя встреча с Е.И. Овсянкиным состоялась в зимние каникулы 1964 года. С группой юных историков из Холмогорской средней школы мы приехали в Архангельск, чтобы окунуться в прошлое комсомолии района. Мои девятиклассники ознакомились с экспозицией краеведческого музея и занялись в архиве чтением газет 1920–1930 годов. А мне, тогда инструктору райкома партии, впервые довелось познакомиться с пронумерованными страницами архивных дел. Мы мечтали встретиться с Евгением Ивановичем, автором книги «Архангельский комсомол в первые годы Советской власти (1918–1920)», и он, известный лектор обкома партии, выкроил время для встречи. Многое рассказал о прошлом союза молодёжи, областной комсомольской организации, блистал познаниями, был весел, шутил. Мы в свою очередь рассказали Евгению Ивановичу о встречах с холмогорскими ветеранами комсомола. На вопросы школьников о «шпионах», «врагах народа», обнаруженных в области, о том, что с ними стало, Евгений Иванович отвечал по сути, но кратко, добавив: «Придёт время, расскажу подробнее». Журналист Г.А. Алексеев фотографировал нас на этой встрече, и, вернувшись в Холмогоры, в районной газете мы увидели небольшую статью и фотографии, на одной из них Е.И. Овсянкин дарит кружковцам свою замечательную книгу.
Летом того же года в двухнедельном походе по историческим местам района мы побывали на могилах бойцов Красной армии, погибших в борьбе с интервентами и белогвардейцами, встречались с первыми комсомольцами района, вели дневник, запись бесед, фотографировали. Находки из похода (гильзы от патронов и снарядов с урочища Шипилиха, где был укрепрайон белогвардейцев) принесли в школу. Они и фотографии стали первыми экспонатами в создаваемом школьном музее. В трёх номерах районной газеты был опубликован походный дневник.
Моим кружковцам теперь за шестьдесят, и каждый хранит в памяти те удивительные встречи, о которых напоминают публикации и фотографии в газете «За коммунизм», сделанные во время встречи в архиве и в походе.
Позднее мне довелось не только встречаться с Евгением Ивановичем, но и работать вместе в отделе пропаганды и агитации обкома партии: он к тому времени был опытным и известным лектором, я работал инструктором.
Трудолюбивый, уравновешенный, общительный, он был примером для коллег, для сотен лекторов-общественников, активистов партийной и комсомольской работы. Знали его не только в Архангельске, но и во многих других городах и весях, где лучший лектор обкома КПСС Овсянкин блистал красноречием перед пропагандистами, агитаторами, партийными активистами. С его приездом аудитории всегда были переполнены.
Во всех формах пропагандистской и издательской деятельности Евгений Иванович опирался на знания и на накопленный опыт. В молодые годы сформировал научный подход к истории, к исследованиям. Процесс становления учёного происходил не спонтанно, а был связан с усвоением многоплановой информации в Архангельском пединституте, в аспирантуре Ленинградского пединститута имени А.И. Герцена. Теоретические познания во всех сферах общественной жизни он постоянно углублял, будучи лектором Архангельского обкома КПСС. Своими трудами он оставил в памяти земляков светлые воспоминания не только о себе, но и о своих замечательных коллегах: В.А. Ошуркове, В.Ф. Мельникове, Л.С. Мезенове и других.
В течение многих лет Е.И. Овсянкин принимал активное участие в подготовке научных сборников о Гражданской войне, очерков по истории Архангельского комсомола, по истории областной организации КПСС. С его участием издавались многие коллективные монографии. Главный редактор «Вестника политической информации», он обеспечивал авторитет журнала, в котором были опубликованы сотни статей местных авторов. Мне, как и многим аспирантам, будущим кандидатам наук, довелось осуществить в нём апробацию результатов своих научных поисков.
У него была изумительная память. Во всех своих публикациях (а их многие сотни) он объективно анализировал исторические, социально-политические обстоятельства, духовную культуру населения страны и Русского Севера. Полагаю, что именно по этим причинам первый секретарь обкома партии Б.В. Попов поручал ему писать основные тезисы для докладов, выступлений на пленумах, собраниях активов области.
Многие авторы в процессе подготовки рукописей статей, книг обращались к учёному за советом, с просьбой написать рецензию. Он никогда не отказывал в помощи, умело использовал свои знания, оценивая работы и маститых историков, и новичков.
Евгений Иванович глубоко исследовал материалы по острой теме политических репрессий. Меня он настроил на поиски архивных материалов по «кулакам» – спецпереселенцам, по узникам ГУЛАГа. Мы вместе подготовили историко-публицистическое сопровождение к трёхтомнику «Поморский мемориал». Он выступил в роли замечательного консультанта, а затем и рецензента книги «Репрессии в Архангельске. 1937–1938. Документы и материалы». Есть его содержательная рецензия на мою книгу «Невольники и бонзы».
Благодаря книгам и активной лекторской деятельности об Е.И. Овсянкине знают во многих архангельских семьях. В томе «История Архангельского Севера» (2001 г.) представлены биография ученого, его портрет, список работ, опубликованы его статьи о знаменательных событиях в истории нашей области и страны. Когда вышла книга-фолиант «Архангельск купеческий», о нашем Евгении Ивановиче узнали во всех концах света. Сотни откликов пришли из разных городов и районов Поморского Севера. И ещё из Канады, США. Евгений Иванович был скромным человеком, и эта электронная переписка известна немногим. Мне довелось не раз, усевшись рядом с хозяином, читать послания далёких авторов.
Свои публикации он подкреплял яркими примерами из истории Поморья, Отечества. Прекрасно оперировал фактами. Главные козыри – архивные источники, ссылки на которые украшают страницы его научных работ. Эти ссылки текли, будто из рога изобилия, заставляли восторгаться читателей, оппонентов. Ему не раз предлагали написать и защитить докторскую диссертацию. Евгений Иванович был краток в объяснениях: за время, которое затрачу на диссертацию, лучше несколько книжек напишу.
Воспитанию патриотизма он уделял постоянное внимание. Этому служили его публикации о Великой Отечественной войне, серьезные книги о далёкой и близкой военной поре: «В годы суровых испытаний», «Поединок в северной тайге», «Николай Васильевич Мамонов» и др. Исключительно велика роль учёного в подготовке и издании книг «Золотые звёзды северян», «во имя Победы» и др. Разве можно забыть его биографические повествования о Героях Советского Союза, прославляющие северян, храбрых воинов? Исключительно важен его вклад в присвоение городу Архангельску почётного звания «Город воинской славы».
Однажды, в канун дня Великой Победы, Евгению Ивановичу и мне довелось побывать в средней школе № 55 г. Архангельска. После нас со своими сообщениями выступили школьники-краеведы. Мы прослушали доклады о результатах двух научных поисков: о судьбе Героя России А.И. Анощенкова, о судьбах спецпереселенцев, работавших на лесозаводе № 25. Директор школы С.А. Артюгина и учитель истории С.Н. Рогозина показали нам школьный музей, любовно оформленный учащимися. Обилие информации, прекрасные фотографии… Кажется, что это было совсем недавно: 6 мая 2009 года. А через год, 27 августа 2010-го, Евгения Ивановича не стало.
Временами мне кажется, что Евгений Иванович жив, и вот-вот в телефонной трубке раздастся его приветливый голос: «Как дела, Рудольф? Чем занимаешься?» Последуют, как и прежде, вопросы о моих домочадцах, о том, что пишу. Он был внимательным, звонил в будни, в революционные праздники, в новогоднюю ночь…
Вспоминаются давние наши встречи, беседы-разговоры. Однажды Евгений Иванович заметил: «Печально теперь живётся большинству наших сограждан. …Нынче в человеке формируется осторожность, готовность к худшей жизни. Многие считают, что надо держать хвост по ветру. Кто поступает таким образом, тот выживет. Мудрость дорогого стоит».
Он был всегда улыбчив и весел. Как многим казалось, проблемы обходили его стороной, а он просто не любил распространяться о них. Немало тяжёлых испытаний выпало в жизни этому талантливому, неугомонному человеку.
Нельзя без душевного трепета читать его переписку с невестой, будущей женой – Евгенией Ивановной. Она работала в нашем родном пединституте, преподавала психологию. Замечательно читала лекции, вела семинарские занятия. Помню, на её семинарах мы, студенты, всегда выступали охотно. Именно ей сдавал я экзамен, в моей зачётной книжке её рукою было написано «отлично». Она скончалась в 1987 г. после тяжёлой болезни.
Евгений Иванович неоднократно заводил со мною разговор о том, что хотел бы опубликовать свою переписку с невестой, спрашивал, поймут ли люди, прежде всего, молодёжь. Ответ в таком случае, казалось бы, мог быть однозначным: если не желаешь, чтобы кто-то плюнул в душу – не открывай её!
Время шло, и книга о чистой, большой любви увидела свет летом 2009 года. В адрес автора пошли телефонные звонки, письма со словами благодарности. На титульном листе его книги «Письма моей юности» автограф: «Рудольфу Афанасьевичу с глубоким почтением! О нашей – увы – давно ушедшей юности. Е. Овсянкин. 28 октября 2009 г.»
Свою последнюю встречу с Евгением Ивановичем вспоминаю с особой грустью: она состоялась в июне 2010 года, за два месяца до его кончины… Между двумя встречами – первой, в 1964-м, и последней, в 2010 году – были десятилетия сотрудничества и искренней нашей дружбы. Во время нашей последней встречи Евгений Иванович лежал в постели. Расставаясь, улыбнулся и грустно вымолвил: «Мне скоро восемьдесят три. Чей-то век чужой живу…»
Он, известный историк, никогда не выпрашивал наград. Лишь на закате своей жизни был удостоен звания «Почётный гражданин города Архангельска». Он не добивался славы, она пришла к нему сама собою. Награды нашли героя, так как он постоянно и много работал. Не предавался ни лености, ни хандре, ни грусти.
Мне повезло, что я шёл по жизни рядом с этим замечательным учёным, патриотом.
Г.П. Попов
С Евгением Ивановичем Овсянкиным я познакомился в конце 1960-х годов в Государственном архиве Архангельской области, в котором уже несколько лет собирал документальные сведения по истории старейшей мореходки России, где я преподавал в эти годы штурманские дисциплины и уже приступил к созданию училищного музея.
Вскоре выяснилось, что и мои родители ведут свою родословную из Шенкурского уезда. Более того, деды и прадеды по женской линии: Иван Иванович и Яков Иванович Едемские – были авторитетными волостными старшинами и принимали активное участие в общественной и политической жизни среди местных крестьян.
Я поделился этими сведениями с Евгением Ивановичем, который в одной из своих книг использовал эти факты. Сошлюсь только на один пример. Мой дед Яков Иванович Едемский, по столыпинской аграрной реформе 1910 года, отделился на хутор близ Шенкурска, где на речке Мареке построил водяную мельницу и где местным крестьянам молол из ржи муку.
Евгений Иванович писал, что в 1918 году интервенты захватили Архангельск и продолжали своё наступление вверх по Северной Двине, надеясь соединиться с отрядами Колчака. Они достигли устья реки Ваги и успели захватить Шенкурск. При этом часть просоветски настроенных граждан скрывалась на хуторе у деда. В дальнейшем эти сведения подтвердила и моя мать – младшая дочь Якова Ивановича Едемского.
С этого времени взаимное увлечение краеведением укрепило наши отношения; мы всё чаще делились своими архивными находками.
Хотя темы наших исследований были разными, но это отнюдь не было помехой, а скорее наоборот – от этого только расширялись наш кругозор, знания по изучении истории огромной северной губернии, столь богатой на памятные события.
С февраля 1970 по ноябрь 1972 года моя супруга – Ирина Борисовна, библиотекарь по образованию, работала старшим лаборантом на кафедре педагогики и психологии нашего педагогического института. На этой же кафедре читала лекции студентам и жена Евгения Ивановича Овсянкина – Евгения Ивановна, доброжелательная и скромная женщина. Обе наши супруги быстро подружились между собой, что еще больше укрепило наши отношения.
В эти годы однажды вместе с супругой мы отмечали на квартире Евгения Ивановича его день рождения, на котором присутствовали и его близкие друзья – авторитетные архангельские комсомольцы. Это был настоящий праздник молодости с бодрыми песнями о нашей Родине и с комсомольским задором. Он запомнился мне на долгие годы.
Но наступили тяжёлые для Евгения Ивановича 1980-е годы, когда болезнь его жены, тоже Евгении Ивановны, длившаяся несколько лет, унесла её в могилу.
Вот как писал об этом сам Евгений Иванович: «В 1987 году я понёс самую тяжкую потерю в моей жизни. 16 марта моя жена в возрасте неполных 59 лет оставила меня. Коварная, жестокая болезнь оказалась сильнее медицины…»
В своей книге «Письма моей юности», вышедшей в 2009 году, Евгений Иванович писал: «…А жизнь между тем брала своё. Как говорится, живое живым. Спустя более года после кончины жены я женился на её сестре Лидии Ивановне, которая была другом, а вернее почти членом нашей семьи. И вот уже более 20 лет длится наш счастливый союз. Лида оказалась заботливым, чутким человеком и верным помощником в моих делах. Она, будучи филологом по образованию, редактирует все мои книги. Я рад тому, что на многих из них наши фамилии навсегда останутся рядом. А мой бывший союз со старшей сестрой Лидии Ивановны только сближает нас. Мы оба свято чтим её память».
Как лектор он часто выступал на предприятиях, в учебных заведениях и других организациях города с сообщениями о внутренней и внешней политике советского государства, аргументированно и доходчиво комментировал события и реформы, имевшие место в те неспокойные годы.
У меня до сих пор в памяти осталось одно из последних выступлений Евгения Ивановича как лектора в читальном зале областного архива, на котором присутствовали сотрудники архива и историки-краеведы.
К власти пришел Б. Ельцин; шёл процесс развала огромной страны; в душах людей смятение и неуверенность в завтрашнем дне.
Остро чувствовалось, что был подавлен и сам лектор. Евгений Иванович сообщил сидящим в зале некоторые известные ему факты событий в Беловежской пуще и о смещении М.С. Горбачева с поста главы государства.
Евгений Иванович напомнил присутствующим, что в истории России было немало политических потрясений, но страна каждый раз находила силы и ресурсы на восстановление стабильности за счёт удивительной терпимости русского народа, присущего ему чувства коллективизма и веры в лучшее будущее.
В начале 90-х годов, посещая архив, я обратил внимание, что мой друг резко изменил тему своей исследовательской работы. Отныне на его столе я постоянно видел архивные дела, так или иначе имевшие отношение к деятельности архангельского купечества. Первоначально у многих исследователей это вызывало недоумение. Но когда в 2000-м году вышла его обстоятельная монография – «Архангельск купеческий», мне стал понятен этот его неординарный поступок.
Самому Евгению Ивановичу пришлось тогда пережить много неприятностей со стороны своих комсомольских и партийных друзей, осуждавших его за резкую смену политических принципов, на что он однажды с горечью и пожаловался мне.
От себя могу напомнить читателям, что и мне в своей книге «Старый Архангельск», вышедшей в августе 2003-го года, довелось кратко рассказать об архангельском купечестве. Я обратил внимание, что в Городскую думу, выполнявшую законодательные функции города, и в Городскую управу, как исполнительный орган, избирались наиболее авторитетные местные купцы 1-й и 2-й гильдий. При этом они исполняли свои обязанности безвозмездно – за счёт собственных доходов. Ни о какой коррупции не могло быть и речи. Это были, в большинстве своём, инициативные и энергичные люди, верой и правдой служившие на благо родного города. Иногда эту должность занимали обрусевшие иностранцы, давно прижившиеся в Архангельске, пользовавшиеся авторитетом у горожан и имевшие русское подданство. Многих из них по праву можно было назвать «отцами города», так как они по-отечески заботились о его благоустройстве и оставили глубокий след в сознании нескольких поколений горожан.
У купеческого сообщества были и свои традиции; в частности – верность «купеческому слову», при нарушении которого купец терял уважение и авторитет у своих товарищей по бизнесу.
Архангельские купцы в то же время издавна вели взаимовыгодую торговлю с сопредельной Норвегией, что укрепляло наши добрососедские отношения.
Так что эта книга Евгения Ивановича оказалась актуальной и своевременной. Она расширила наши представления о прошлой жизни и проблемах старого Архангельска.
Напомню еще об одной инициативе, проявленной иноземными купцами. В 1858 году на свои средства они построили на Троицком проспекте красивое здание, в котором устраивали музыкальные вечера, балы, отмечали памятные даты и другие события купеческой жизни. Вскоре это «Коммерческое собрание» стали активно посещать и русские купцы.
Таким образом, это уютное здание стало подлинным «очагом культуры» в нашем портовом городе. А в советское время этот купеческий особняк перенесли на проспект Чумбарова-Лучинского. Ныне он известен горожанам как «Марфин дом».
Между тем многолетняя и плодотворная краеведческая работа Евгения Ивановича в эти годы была отмечена высокими званиями. Так, в 1997 году он был удостоен звания почётного доктора Поморского государственного университета. В 2002 году, в день города, на площади у мэрии в присутствии многочисленных жителей и гостей города Евгению Ивановичу в торжественной обстановке была вручена грамота за подписью мэра о присвоении ему звания «Почётный гражданин города Архангельска» и яркая красная лента с аналогичной надписью.
В июне 2003 года он выехал в Шенкурск, где в присутствии своих земляков получил все наградные регалии почётного гражданина этого города. Он кавалер всероссийского знака «Общественное признание». Имя авторитетного краеведа было занесено в Российскую энциклопедию «Лучшие люди России».
Для первого тома Поморской энциклопедии «История Архангельского Севера», изданного в 2001 году, Евгений Иванович написал несколько десятков статей, посвящённых памятным событиям и людям, оставившим заметный след в жизни Северного края.
В 2004 году Евгений Иванович закончил работу над вторым изданием своей книги «Архангельский педагогической колледж», который до конца 2010 года возглавлял его сын – кандидат философских наук Пётр Евгеньевич Овсянкин.
Две книги Евгения Ивановича посвящены тревожным событиям 1918–1920 годов, когда интервенты захватили Архангельск и часть территории огромной северной губернии. Одна из них – «Огненная межа» – рассказывает о сложной обстановке в Шенкурском уезде, где проходила линия фронта, при этом часть крестьян уезда оказалась, что называется, «по разные стороны баррикад».
Вторая, фундаментальная книга, объёмом более 500 страниц, вышла в 2007 году под названием: «На изломе истории. События на Севере в 1917–1920 гг. Мифы и реальность». Один заголовок книги говорит о её содержании. В ней, на основе подлинных архивных материалов, рассказывается, как менялась политическая обстановка в Архангельске и уездах начиная от февральской революции 1917 года и кончая закреплением на Севере советской власти. Книга иллюстрирована редкими подлинными фотографиями тех лет и солидными справочными материалами.
А 28 октября 2007 года, в день своего 80-летия, Евгений Иванович подарил мне экземпляр этой книги с тёплой дарственной надписью: «Дорогому Геннадию Павловичу – соратнику по любви к северной старине в знаменательный день моего 80-летия. С глубоким почтением – Е. Овсянкин».
Сам юбилей известного краеведа стал заметным событием в культурной жизни Архангельска. В этот осенний день большой актовый зал областной библиотеки имени Н.А. Добролюбова был заполнен до отказа. Здесь собрались преподаватели кафедры отечественной истории Поморского университета и большая группа студентов этого факультета во главе с ректором университета И.Р. Луговской, а также много авторитетных краеведов и почитателей таланта юбиляра. Присутствовали и официальные лица – в том числе председатель Архангельского областного собрания В. Фортыгин, мэр города В. Павленко, представители областной администрации, сотрудники обоих архивов, краеведческого музея и ряда городских библиотек.
На большом стенде были выставлены все книги, изданные Евгением Ивановичем, и другие документы, отражающие его биографию и активную творческую деятельность. А на большом экране, как в кинозале, демонстрировался рассказ о жизненном пути юбиляра. В этой удивительно тёплой и дружеской атмосфере проходили выступления его почитателей, которые периодически сопровождались и небольшой концертной программой.
Невольно прихожу к мысли, что так искренне и сердечно, что называется, от души – радоваться успехам и достижениям талантливых людей могут только северные люди.
В конце лета 2008 года вышло из печати четвёртое, исправленное и дополненное издание прекрасной краеведческой книги Евгения Ивановича – «Имена архангельских улиц», к тому же богато иллюстрированное фотографиями улиц и зданий не только старого Архангельска, но и последних десятилетий.
Если улица названа именем известного человека, то автор приводит его биографические данные, помещает его фотографию. При этом он делает ссылки на источники.
Автор книги провёл большую исследовательскую работу, каждое издание дополнил новыми архивными сведениями, изучил огромный объём мемуарной литературы, воспоминаний политических ссыльных, не по своей воле оказавшихся на Севере, в том числе и биографии выдающихся ученых и деятелей культуры, героев Гражданской и Великой Отечественной войн, а также тех, кто в годы интервенции на Севере оказался в тяжёлых условиях подполья, продолжая агитацию и борьбу против непрошеных «гостей».
Эта книга служит прекрасным пособием не только для экскурсоводов, но и для простых горожан, могущих прочесть сведения о человеке, в честь которого названа та или иная улица.
Глубоко убеждён, что эту замечательную, в буквальном смысле энциклопедическую книгу следует периодически переиздавать для новых поколений архангельских жителей. Она всегда будет востребована.
Летом 2009 года в издательстве «Правда Севера» тиражом всего в 500 экземпляров вышла небольшая по объёму книга Евгения Ивановича – «Письма моей юности. Из переписки студентов середины XX века».
Евгений Иванович рассказывает о том, как он в 1946 году поступил на исторический факультет Архангельского пединститута, на этом же факультете стала учиться архангельская девушка Евгения Ивановна Кишкина, где и состоялось их первое знакомство. Осенью 1948 года она перевелась на учёбу в Ленинградский педагогический институт имени Герцена.
Евгений Иванович пишет: «Начавшаяся между нами переписка сразу же набрала быстрый темп, а практически решила всю нашу дальнейшую жизнь. Она пала на благодатную, явно взаимную основу и становилась с каждым днем все более оживлённой и интересной. Сотни наших писем нередко были, пожалуй, наивными и даже сентиментальными…
…В письмах юных студентов определяются несколько тем. Основными из них являются романтическая история знакомства, постепенного, более близкого узнавания друг друга, рассказы о повседневной жизни студентов, споры по самым различным житейским проблемам, а также по общим вопросам жизни страны. Нашли своё отражение отголоски знаменитого “Ленинградского дела” и многие другие острые политические проблемы того времени…»
Вот какую оценку давал сам Евгений Иванович своим письмам во «Введении» к этой удивительно искренней переписке. Он писал:
«…Правда, во многих из них то и дело сквозит некое моё самоуничижение, неоднократные ссылки на деревенское, т.е. вроде бы неполноценное, происхождение и образование, на невысокий уровень моих притязаний, материальных возможностей и даже недостаточный уровень развития. Хотя должен заметить, что деревенские парни были упорными, трудолюбивыми и даже хорошо начитанными. Институт помог нам, деревенским парням, быстро обрести ценный и новый для нас социальный опыт: испытать радость научного познания, увидеть свои первые успехи и неудачи, познать многие неведомые ранее нам соблазны. Мы, вырвавшиеся из глухих деревень, из районных центров, главным делом считали учёбу: жадно слушали лекции, много читали, спорили и достигали весомых результатов.
Уже к концу первого курса мы смогли доказать, что мы не хуже других. Мы с моим другом Федей Поташевым, выходцем из далекого северного Лешуконского района, ныне профессором, доктором исторических наук, скоро стали отличниками. Примерно к концу второго курса мы были уже на коне: у нас не было соперников по успеваемости. По окончании института оба получили дипломы с отличием».
Эта книга, как магнитом, притягивает к себе своей удивительной искренностью. Она имеет большое воспитательное значение и в наше время, особенно для молодого поколения. Не случайно в конце книги Евгений Иванович особо подчеркнул:
«…Многое изменилось в менталитете современных людей по сравнению с нашим поколением. Но, видимо, есть вечные ценности, которые всегда будут цениться превыше всего: уважение к старшим, крепость семьи, любовь юноши и девушки, любовь к своим родителям, к детям и внукам».
В заключение мне приятно отметить, что один экземпляр этой прекрасной книги Евгений Иванович подарил моей супруге с короткой дарственной надписью: «Дорогой Ирине Борисовне на память о незабвенной Евгении Ивановне. С глубоким почтением. Е. Овсянкин. 19 ноября 2009 г.»
Евгений Иванович всегда принимал активное участие в общественной жизни Архангельска. В начале 1990-х годов в областном центре создаются несколько землячеств: Мезенское, Пинежское, Шенкурское и другие для реализации общеполезных дел – оказания помощи своим землякам, развития на местах краеведческой, туристско-экскурсионной работы, содействия в охране памятников истории и культуры и т.д.
Отмечу, что сами землячества, созданные в России еще до революции 1917 года, хорошо зарекомендовали себя. В своё время мне об этом рассказывала Ксения Петровна Гемп – в советское время видный ученый в области добычи и освоении морских водорослей, в дальнейшем почётный гражданин Архангельска. Она с отличием окончила в дореволюционном Петербурге Бестужевские высшие женские курсы. А созданное в северной столице Архангельское землячество объединяло студентов-северян, оказывало им различные виды помощи и приобщало их к культурной жизни Петербурга.
В нашем, Шенкурском землячестве было немало интересных и авторитетных людей, так или иначе связанных с этим районом Архангельской области. Среди них отмечу: ректора Поморского государственного университета В.Н. Булатова, директора 6-й гимназии В.Д. Иванова, Е.И. Овсянкина, П.Т. Синицыну.
Встречи эти были довольно редкими. Случалось, что для участия в них приезжал и глава Шенкурского района. При этом сами встречи проходили в удивительно доброжелательной обстановке; вспоминали детство, как правило, проходившее на родине своих предков, студенческие годы; радовались успехам каждого из нас. На этих встречах Евгений Иванович всегда выделялся своей активностью и заинтересованностью.
Но с уходом в другой мир наиболее активных членов Шенкурского землячества, оно со временем практически прекратило свою столь близкую всем нам полезную деятельность, о чём теперь приходится только сожалеть.
Хочется отметить и ещё одну добрую традицию, которая сохранялась до последних лет. При Владимире Николаевиче Булатове и сменившей его на посту ректора Поморского государственного университета Ирине Робертовне Луговской – нас, упомянутых выше лиц, часто приглашали в университет на заседания Учёного совета и другого рода встречи.
Так сложилось, что мы всегда вместе, как бы одной фракцией, сидели в первых рядах зала, обменивались мыслями по ходу встречи и чувствовали свою сопричастность к проблемам, которые обсуждались на этих собраниях и заседаниях Учёного совета.
В 2009 году вместе с Евгением Ивановичем мы принимали участие в подготовке материалов, которые бы убедительно свидетельствовали о том, что город Архангельск, будучи форпостом на севере России, не раз отражал попытки неприятеля сжечь его.
И вот при мэрии, под председательством мэра города В.Н. Павленко была создана авторитетная комиссия, в которую были приглашены также ветераны войны и труженики тыла. На нескольких заседаниях этой комиссии были тщательно проанализированы все предложения, обоснованные и подтверждённые историческими фактами, после чего был выработан текст обращения к Президенту Российской Федерации Д.А. Медведеву с просьбой рассмотреть вопрос о присвоении Архангельску почётного звания – «Город воинской славы».
Наконец 11 января 2010 года сформированная в Архангельске делегация, в состав которой вошли губернатор И.Ф. Михальчук, мэр Архангельска В.Н. Павленко, бывший мэр города П.Н. Балакшин, несколько ветеранов Великой Отечественной войны, мы с Евгением Ивановичем и несколько других лиц, самолётом вылетела в Москву, где нас поселили в гостиницу «Пётр I».
На другой день автобусом мы поехали в Кремль. Нас проводили в здание, где находилась резиденция Президента России. Кроме нашей делегации, сюда же прибыли делегации городов Пскова и Козельска. Сначала всех пригласили на второй этаж этого здания, где нам устроили чаепитие с пирогами. В этом же просторном зале мы с интересом знакомились с редкой коллекцией государственных гербов России и подлинными образцами орденов и медалей с древнейших времен до наших дней. Эта удивительная коллекция произвела на всех нас большое впечатление.
После этого все мы вернулись на первый этаж, в так называемый Екатерининский зал, где обычно происходят церемонии вручения правительственных наград отличившимся людям за разные успехи и достижения в работе.
При отъезде из Архангельска я захватил с собой две свои книги: «Старый Архангельск» и «Губернаторы Русского Севера», заранее сделал дарственные надписи и при входе в Екатерининский зал передал их сотрудникам администрации Президента, чтобы их потом вручили Президенту.
При вручении Президентом Медведевым мэрам всех трёх городов соответствующих указов в зал внесли шампанское. А поскольку наша делегация сидела в креслах первого ряда, то когда президент Медведев спускался со сцены, мы, в том числе и я, оказались рядом с главой государства. Мне даже удалось сказать президенту несколько слов: «Дмитрий Анатольевич, мы, северяне, живём в довольно сложных природных условиях и привыкли их преодолевать, поэтому на нас всегда можно положиться». Президент улыбнулся, мы чокнулись бокалами и выпили шампанское.
Сразу отмечу, всех нас встретили в Кремле без высокомерия, очень доброжелательно, и эта праздничная церемония оставила глубокие впечатления.
А теперь вернемся несколько назад – в московскую гостиницу. В просторном номере этой гостиницы у нас с Евгением Ивановичем было время для спокойной беседы. Поделились мы и своими житейскими заботами. В частности, Евгений Иванович рассказал мне о том, где и как он проводит короткое северное лето. Ему удалось приобрести крестьянский дом напротив Емецка. Он с удовольствием работал в огороде, а затем делал заготовки из овощей и ягод на долгую северную зиму.
Неожиданно он признался, что в последнее время чувствует себя неважно и опасается, что по состоянию здоровья может сорваться его летняя поездка в полюбившуюся ему деревню.
К глубокому сожалению, тревожные его опасения оправдались. По приезде в Архангельск здоровье Евгения Ивановича резко ухудшилось. Вскоре он оказался в 1-й городской больнице, терял сознание, и последние силы оставили его.
И вот пришло печальное известие – 27 августа 2010 года сердце его остановилось. Похоронили Евгения Ивановича на Жаровихинском кладбище, рядом с могилой Евгении Ивановны. В этой печальной церемонии принимали участие, кроме родственников, его любимые и надёжные друзья, которые всегда считали его светлым жизнерадостным человеком. Для нашего города это была тяжёлая утрата.
При жизни Евгений Иванович успел многое сделать. В своих книгах он сумел осветить многие события, порой драматические, происходившие на архангельском Севере.
К сожалению, его последняя книга «Тихая моя родина», посвящённая воспоминаниям о детских и юношеских годах, о добрых наставниках в научных поисках, о любви к своей малой родине – вышла через месяц после его кончины.
19 ноября 2011 года исполнилось 300 лет со дня рождения нашего великого земляка и ученого – Михаила Васильевича Ломоносова. Эта памятная дата широко отмечалась в России – особенно в Архангельске и на его малой родине.
Так, например, в Северном (Арктическом) федеральном университете в этот день проходило торжественное заседание Учёного совета, посвящённого этой памятной дате, на котором присутствовали крупные российские учёные и деятели культуры, в том числе из ряда европейских стран. И мне как почётному доктору университета также довелось принять в нём участие.
По окончании заседания большая группа его участников, во главе с ректором САФУ Еленой Владимировной Кудряшовой, на автобусе отправилась к главному корпусу бывшего Поморского университета.
Здесь у бюста М.В. Ломоносова, установленного на высокой колонне, находился закладной камень, на котором под дружные аплодисменты всех присутствовавших Е.В. Кудряшова закрепила металлическую табличку, говорящую о том, что рядом со стелой будет возведено здание будущей главной библиотеки федерального университета. При этом священник освятил закладной камень «святой водой» – как добрый символ предстоящей работы по строительству здания.
После этого Е.В. Кудряшова объявила, что уже решено присвоить будущей библиотеке университета имя Евгения Ивановича Овсянкина. Эти слова были встречены продолжительными аплодисментами и полным одобрением принятого ректором университета решения.
На этом я и заканчиваю свой рассказ о моем друге и своем шенкурском земляке, доброе имя которого отныне будет достойно закреплено в истории нашего славного города Архангельска.
В.А. Радишевская
Я очень хорошо помню знакомство и мою первую встречу с Евгением Ивановичем Овсянкиным.
Сорок лет назад, в ноябре 1971 г., я, молодой специалист, с двумя дорожными сумками и зонтиком прибыла в Архангельск, чтобы работать в областном государственном архиве. Стояла настоящая зима: держались морозы, возвышались снежные сугробы, позванивали и скрежетали архангельские труженики-трамваи, деревянные домики, занесённые снегом, дымились печными трубами.
Сказать, что я ничего не знала из истории северного края – значит не сказать ничего. Уроженке юга, из всех «северных» понятий мне известны были «Архангельск», «Ломоносов», «Соловки» и «Холмогоры». Где-то неясной тенью витали «Котлас» и «Шенкурск». Знаний было, прямо скажем, маловато, но зато были молодость и желание работать. К тому же, как оказалось, Московский государственный историко-архивный институт давал очень неплохую общую теоретическую подготовку, что мне вскорости и пригодилось.
Поступила я на работу в отдел использования Государственного архива Архангельской области как раз в период, когда в отделе прошли кадровые изменения, в итоге которых начальником отдела была назначена Валентина Александровна Волынская (к сожалению, недавно ушедшая из жизни). И это стало моим первым везением. Валентина Александровна, человек, страстно влюблённый в северный край и его историю, в архивные документы, стала моим первым учителем. Вернее сказать, мы учились друг у друга, часто беседовали, иногда спорили и даже ссорились, много читали краеведческой и архивоведческой литературы, старались докопаться до сути вопроса. А цель у нас была – публикация документов.
Надо заметить, что я влилась в коллектив архива в разгар работы над сборником документов «Архангельская область в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.». Работа над книгой шла довольно долго, затягивалась, результатов не было, и уже всем составителям изрядно поднадоела. Но начальство не дремало, впереди предстоял юбилей – 30-летие Великой Победы, и поступило указание двум архивам – государственному и партийному – активизировать работу по подготовке сборника. Главным редактором документального издания был назначен (Архангельским обкомом КПСС, естественно) Евгений Иванович Овсянкин.
На тот момент Евгению Ивановичу исполнилось 44 года, он не так давно защитил кандидатскую диссертацию по Великой Отечественной войне и, как говорится, был в теме. В середине ноября 1971 г. наш главный редактор собрал всех составителей сборника в Доме Советов, в кабинете заведующего партийным архивом Архангельского обкома КПСС Павлы Фёдоровны Руденко. Тут мы и познакомились. Я увидела высокого, стройного, красивого и молодого мужчину, очень обаятельного и простого. За пять лет учёбы в институте я привыкла к важным московским учёным мужам. Очень учёные и умные, они вели себя несколько отстранённо и сдержанно с нами, студентами, всегда держали дистанцию и обитали где-то в горних высях. Евгений Иванович был свой и держался как свой. Его простота и демократичность вначале меня удивили, а потом очень понравились. К тому же, Евгений Иванович был человеком компромиссов, а это так важно в любом коллективном деле. Евгений Иванович не любил командовать, вообще авторитарный стиль работы – это не его стиль. Меня всегда поражали лёгкость и доброжелательность Евгения Ивановича, лёгкость, с которой он добивался нужных результатов, не портя отношений с людьми. И ещё – всегдашний доброжелательный интерес к окружающим. На мой взгляд, в этом и заключался секрет обаяния Евгения Ивановича Овсянкина.
На том памятном ноябрьском совещании Евгений Иванович опять-таки очень доброжелательно и с интересом отнёсся ко мне, не выразил и тени сомнения, что я справлюсь со своей главой. А сомнения, безусловно, были.
Не знаю, кто как, а я работала по 12–14 часов в сутки: надо было из сотен документов отобрать самые важные, считать тексты, сделать примечания и ещё много чего. Когда бы я ни обратилась к Евгению Ивановичу, всегда находила поддержку, понимание, практическую помощь. Это он разъяснил мне, что такое ленд-лиз, он принёс даже свою диссертационную работу, из которой я много чего почерпнула. И потом, наше общение никогда не ограничивалось только работой. С Евгением Ивановичем было просто интересно поговорить: от ленд-лиза мы переходили к голоду в войну (а он это время помнил прекрасно), могли затронуть поэзию, кино (кино Евгений Иванович очень любил и, по-моему, смотрел все фильмы того времени), политику, человеческие судьбы…
В 1975 г. сборник документов «Архангельская область в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.» вышел в свет. Прошло более 35 лет, за это время было издано много других сборников, более удачных, менее удачных, но, честно скажу, мне за эту книгу не стыдно. Издание наполнено богатым фактическим материалом, содержит хороший научно-справочный аппарат. И это всё благодаря Евгению Ивановичу Овсянкину. Надо отметить, что на протяжении всей жизни Евгения Ивановича не оставляла эта тема – тема Отечественной войны. Самые последние его работы были посвящены Великой Отечественной. И это понятно: в войну он потерял отца, видел страдания своих земляков, сам испытал голод и холод.
Впереди Евгения Ивановича ждали долгие годы жизни, наполненные радостями, трагедиями, размышлениями, новыми исследованиями, книгами. Впереди был взлёт научного творчества в последнее двадцатилетие жизни. Но тогда мы ничего этого не знали…
Т.В. Титова
Частенько, заходя в архив и появившись на пороге кабинета, Евгений Иванович вопрошал: «Ну что, землячка? Как дела?» Или шутливо произносил: «Приветствую Вас, госпожа Титова!» Землячкой меня называл, потому что мой отец был уроженцем деревни Кашутинской Шенкурского района. Ребёнком его увезли в Архангельск, но он помнил родную деревню и, особенно с возрастом, мечтал посетить места детства. Осуществить задуманное папе удалось лишь на склоне лет. Хотя его родной деревни уже не существовало, но радость от посещения тех мест осталась у него до конца жизни. А я так и не была на родине отца, но всегда интересовалась всем, что было связано с землёй предков. И Евгений Иванович с удовольствием поддерживал мой интерес, откликался на вопросы об истории Шенкурска, его жителях, известных людях, да и про настоящее родного края рассуждал с большой охотой.
Запомнились сказанные им однажды слова о матери. Когда она умерла, он понял, что теперь он стоит первым, за ним никого нет, нет опоры и защиты. Пока живы родители, нет острого ощущения того, как они нам нужны, как мы нуждаемся в них. Это было сказано так верно и прозвучало так созвучно моим чувствам по ушедшим родителям. А когда ты слышишь это от человека зрелого, хорошо пожившего, понимаешь, как много он испытал в жизни. Сказано это было просто и мудро. Мне кажется, с возрастом Евгений Иванович приобрёл такую житейскую мудрость, которая помогала ему снисходительно относиться к людским слабостям и недостаткам, не обращать внимания на какие-то недоброжелательные высказывания в его адрес, с достоинством выходить из щекотливых ситуаций. Он очень тонко чувствовал время, с лёгкостью (по крайней мере, так казалось) воспринимал новое в быстро меняющемся мире, не обходил стороной достижений технического прогресса и не мыслил своей работы без компьютера.
Было впечатление, что в последние годы у него появилось второе дыхание. Он очень много и плодовито работал, издавал свои книги, принимал участие в выпуске работ по истории Севера, в том числе написал предисловия к нескольким книгам о Великой Отечественной войне. Это были самые разные издания. Среди них книга администрации Архангельской области «Во имя Победы. Ратные и трудовые свершения жителей Архангельской области в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.» (2005), сборник документов государственного архива Архангельской области «Архангельские партизаны в Карелии. 1942–1944» (2010), дневник бойца партизанского отряда «Полярник» Дьячкова П.Ф. «Трудные дороги войны», подготовленный Архангельским областным краеведческим музеем (2010).
Тема войны многие годы занимала Евгения Ивановича. В своё время, в 1960-е – 1970-е годы, он работал в архивах, библиотеках, накопил большой фактический материал, многое опубликовал, но и в дальнейшем продолжал изучать документы, постоянно пополнял свой архив новыми данными, рассекреченными в последнее время. С готовностью откликался на предложения о совместной работе. Когда архив приступил к подготовке сборника документов о партизанах, мы сразу же обратились к Евгению Ивановичу с просьбой написать вступительную статью к нашей книге. В 1960-е годы Евгений Иванович, как он говорил, первый из архангельских историков стал изучать историю партизанских отрядов, сформированных из жителей Архангельской области. Работал с документами партизанских отрядов «Полярник», «Большевик», «Сталинец» и штаба партизанского движения Карельского фронта, хранившихся в партийных архивах Архангельского и Карельского обкомов КПСС. Он с интересом отнёсся к нашему предложению, так, как в своё время не все факты подлежали оглашению, не все сведения можно было приводить в публикациях. А тут появилась возможность представить читателям жизнь партизан без прикрас, так как это изложено в документах: в донесениях, рапортах, протоколах совещаний. Архивистами вводились в научный оборот неизвестные ранее документы, и, конечно же, как исследователю Евгению Ивановичу было чрезвычайно интересно проработать весь комплекс материалов, собранный в одном сборнике. Опытный историк, он быстро, в кратчайший срок ознакомился с рукописью и представил нам свой вариант предисловия. Мы обсудили работу и сделали несколько предложений по содержанию и оформлению. С нашими замечаниями Евгений Иванович согласился. Так, например, нам хотелось показать участие женщин в партизанском движении. В разговоре с одной из партизанок отряда «Сталинец», медсестрой А.Г. Архиповой (Зеляниной) с горечью прозвучали слова о том, как мало написано об участии женщин в партизанской войне. Нелегко было партизанам в тылу врага, мужчинам было тяжело, но несравненно тяжелее было женщинам. И Евгений Иванович откликнулся на наше предложение и написал о вкладе партизанок в общую победу над врагом. В предисловии, написанном им, сжато дана вся история партизанского движения в Великой Отечественной войне и подробно освещена партизанская война в Карелии.
Я очень часто вспоминаю Евгения Ивановича, его жизнерадостную улыбку, выражение лица, излучающее радость от встречи с тобой, и понимаю, как много он значил для меня в жизни. Я всегда буду вспоминать его с теплотой и благодарностью.
С.Н. Доморощенов
В советское время в Мезенский район, как и в другую глубинку, нередко приезжали лекторы общества «Знание». Не помню среди них ни одного невыразительного. Но Евгений Иванович Овсянкин всё же выделялся в этой когорте – глубоким знанием истории Севера, большей раскованностью, юмором. Не хочу никого обидеть из тех, кого слышал, но Евгений Иванович запомнился мне как лектор лучше. К примеру, своим эмоциональным отношением к названию советской ракеты: «Надо же придумать – СС!..» Или цитированием деда: «Большевики только два правила арифметики знали: отнять да разделить».
Познакомился я с Евгением Ивановичем на почве краеведения. Разговаривал с ним после одной из лекций – он легко шёл на контакт со своими слушателями. Овсянкин дал мне свой домашний адрес. Я писал ему, задавал вопросы по краеведческой тематике, – он скоро отвечал. Ну, и родилась у меня идея – сделать интервью с уважаемым историком.
Я жил в Мезени с 1975 по 1996 годы. В начале девяностых стал тяготиться отдаленностью от родного Архангельска. Меня тянуло к примечательным личностям, которые, конечно, и в Мезенском районе есть, но в Архангельске-то их больше. И с 1993 года пошли мои интервью в «Правде Севера», для которых в 1996 году придумали в газете рубрику «Встречи по четвергам». Беседа с Евгением Ивановичем была в этой длительной серии (рубрика жила до конца 2009 года) одной из первых.
Я не входил в «ближний круг» Евгения Ивановича. Но отношения наши были тем не менее искренними, доверительными. Кто бы знал, как было мне приятно, когда Евгений Иванович говорил: «Серёжка, ты же сам историк, понимаешь же!..» Я не историк, краевед-любитель местного масштаба, но разве можно было отказаться в разговоре с обаятельным Евгением Ивановичем от гордого звания!..
Мне важно знать, что я вместе с Евгением Ивановичем отстаивал в прессе улицу Логинова: не так давно церковь хотела вернуть улице наименование Успенской. Епархию можно было понять. Но и к другой точке зрения тоже стоило прислушаться. Во-первых, ну сколько можно переименовывать улицы и переулки; во-вторых, Логинов был очень серьезной фигурой с любопытной биографией: человек из раскулаченных стал первым секретарём Архангельского обкома компартии, и на этом посту очень многое сделал для нашего региона. Нервная работа очень рано свела его в могилу.
С некоторыми сокращениями (какие-то детали уже известны читателям этой книги) я предложил составителям этого сборника три интервью с Е.И. Овсянкиным, опубликованные в «Правде Севера». Первое из них называется «Вечно только прошлое» (18 марта 1994 года).
* * *
(…) кому-то кажется, что Овсянкин сделал слишком крутой поворот в работе: дескать, раньше был певцом «руководящей и направляющей», а теперь о предпринимателях поёт… Пожалуй, вообще в другой «автомобиль» пересел. Пересел ли? Насколько изменился?
– Евгений Иванович, если бы вам предложили издать собрание сочинений или сборник, то что бы вы туда включили? От чего бы, может, отказались?
– Пожалуй, ни от чего бы не отказался. Я ни о чем не жалею. Однако избежал бы крайностей, не спешил бы излагать то, что пока не является доказанным.
Мгновенно разошлась и была полезна книжка «Имена архангельских улиц». Зачем мне от неё отказываться? Я и новый материал собираю, связанный со спорами вокруг названий. Почему бы не дополнить книжку?
Неплохая получилась книга об Архангельске в годы интервенции. Там есть оценки, связанные со старыми позициями. Но была и попытка назвать вещи своими именами.
Тему Великой Отечественной войны я начал одним из первых. Книга «Золотые звёзды северян» выдержала не одно издание. Ничего бы оттуда не выкинул.
Есть у меня работы по истории Архангельска, но есть и «Ленин и Север», два издания книги о комсомоле. К ним можно относиться по-разному. Но это документы… Интересно, что почти никто ничего не написал на эти темы с 1985 года. Ничего, кроме критических статей с отрицанием старого, не создано.
Раньше односторонне писали. Но и сейчас тоже. Раньше сверху навязали цифру о жертвах интервенции. Получалось, что в Архангельской губернии чуть не каждый второй житель в лагере или тюрьме сидел. Абсурд! А сейчас какой-то студент-заочник ввёл в оборот количество расстрелянных красными в 1920–1921 годах – больше 25 тысяч. Я этой цифре пока не верю. Где доказательства? Откуда почерпнул сведения? Что, вместо одного стереотипа, связанного с нечестностью, поставим другой? «Белый террор» поменяем на «красный»?
Я думаю, волна критики, отрицания пройдет – и обратят внимание на всё. Разве выкинешь историю компартии, комсомола, коллективизации? Другое дело, что мы писали, например, о комсомольском подъёме, о наивных и в то же время святых романтиках-комсомольцах. В 1920–1921 годах комсомол начал распадаться, а мы от этого аспекта уходили. 21-м годом я уже не занимался. Новым историкам потребуется очень серьезный анализ, чтобы всё расставить по своим местам.
Нынешнему поколению историков проще: доступность материалов, больше свободы в оценках, отдаленность от событий. Моему поколению трудно было не влезть в горячие оценки. А сегодняшние историки как бы со стороны смотрят. Вот возьмём бондаревский «Горячий снег». Одно дело, когда генерал вдали от окопов решения принимает, другое, когда идёт по полю сражения. Он впервые пошёл туда, где танки вроде бы всё перемолотили, ничего не найдёшь. И увидел ребят, которые выпивали. Вручил им ордена: «Всё, что могу…» Так вот, мы тоже как бы в пекле находились. Я ведь не один такой был. Слушал в Москве Александра Николаевича Яковлева до перестройки, он же тогда совсем другое говорил в связи, например, с обострением обстановки в мире.
Во что-то мы верили, что-то с болью в сердце ломали в себе. Помню, я впервые быстро возмутился, когда в обкоме один старый лектор говорил после ввода войск в Чехословакию, что, дескать, положили конец безобразиям.
– В сборнике историко-краеведческих статей 1964 года говорится, что Верховное управление Северной области, раболепствуя перед иностранными властями, служило им верой и правдой. «Не было той лжи и клеветы о советской власти, о большевиках, которую оно не распространяло бы в своей газете «Вестник».
А сейчас как бы лучше сказать?
– Истине это соответствует, но форму выражения надо выбирать лучше.
Верховное управление не было самостоятельным. Оно действовало и держалось на штыках. Начальник штаба командующего русскими войсками Северной области Вячеслав Жилинский чётко и ясно формулировал в этом духе. Тем более что иностранцы хлеб возили, валюту сделали.
Если это моё выражение…
– Ваше.
– … то, конечно, учёному так писать нельзя. Тут пропагандистская крайность, язык уличного оратора. Надо поаккуратнее, конечно.
А белогвардейских газет было одно время шесть. Очень были злобные газеты, в выражениях не стеснялись. Но и объективную информацию давали. Так ведь язык газет и сейчас крайне тарабарский.
– Еще одна цитата из Вами написанного: «Таким образом опыт борьбы с контрреволюцией на Севере убедительно показал, что в открытых идейных боях буржуазная идеология проявила полное бессилие перед коммунистической идеологией».
– Здесь тоже правда. Но сейчас и в этом случае я выразился бы иначе… А в то время, в эпоху откровенного, прямого противостояния двух систем, истина, выраженная таким примитивным образом, как у Жилинского, была более осязаема, более доходчива. Это объяснялось бескомпромиссностью нашей. Грех не только мой… Язык партийного оратора, вы ведь знаете, где я работал.
– Да. 30 лет в обкоме КПСС – заведующим отделом школ и вузов, лектором идеологического отдела. Не мешала ли вам эта работа как историку?
– Это была работа особого свойства. Я ездил в командировки по всей области, всё время общался с народом. Секретарь обкома читает на партактиве казённый доклад – это одно. А ко мне приходили на лекции интеллигенты – учителя, журналисты. Тут совершенно другое. Я не мог допустить, чтобы меня не слушали. Готовился, выбирал то, что созвучно душам.
Семинары, лекции были моей работой. А история – хобби. Сейчас удивляюсь: около 30 книг и брошюр, несколько сотен газетных статей – когда успевал?!
Работа мне помогала в чём-то лучше знать историю. Редкий был случай в Мезени, когда ко мне подошел фронтовик: «Евгений Иванович, вот знаменитый приказ «Ни шагу назад!» Я был политруком, приказ требовалось вернуть, но меня ранило, увезли в госпиталь, и приказ остался со мной…» Он мне передал документ, который опубликовали гораздо позднее…
Мне несли материалы, показывали семейные архивы. Историк стремится узнать неизвестное, новое, то, о чём писать нельзя. Я узнавал…
Мало, к сожалению, семейных архивов. Родословную свою мало кто знает. В школах надо обращать внимание на родословные.
– А вы до какого колена своих предков знаете?
– Дошёл до восьмого или девятого колена. Проследил Овсянкиных до ХVIII века. Они были простые люди, портретов с нас не писали, в летописи мы не вошли. Шенкурские землепашцы, земледельцы, смолокуры.
– Вам доставалось, наверно, от читателей за то, что к теме предпринимателей «перекинулись»?
– Хочу воспринимать окружающее более спокойно, хотя от политики и сейчас никуда не уйти. Но я подхожу к этой теме как к сложному социальному и экономическому явлению. Первоначальное накопление капитала, как говорится, – тайна сия велика есть. Но считаю, что у большинства предпринимателей северных, если брать законы капитализма, чистое накопление. Кто-то разбогател, организуя заготовку леса. Он был как бы директором леспромхоза, представляя, например, на Пинежье интересы предпринимателя. Платили-то «директору» хорошо. Кто-то строил суда…
Я здесь никого не проклинаю. Коллеги понимают, что это тема интересная, неосвещённая.
Больше всего меня, пожалуй, ругали за очерк о Максиме Ракитине, руководителе Шенкурского восстания 1918 года. Это было событие всероссийского масштаба. Явление, о котором знали Ленин и Троцкий. Это было одно из проявлений кризиса советской власти. И нельзя судить о нём однозначно. А судят. Объяснение тут в особом сознании людей. Они не вникают в документы, не хотят понять сложность времени.
Раньше историк исходил из схемы действий. Были и другие крупные недостатки в нашей истории как науке. Она была социологизирована и лишена людей. Её надо населить людьми, что я и пытаюсь сейчас делать.
Со своими живыми персонажами история обретёт движение, мысль, лицо. Она будет многоплановой, многослойной.
У людей было своё мироощущение, своё понимание проблем, они придерживались разных верований. Ну какие они «враги народа»!.. Наши российские ребята! Тот же Ракитин, те же предприниматели, у которых трагическая судьба. Кстати, трагедия началась ещё до Октября. После Февральской революции соломбальские судоремонтники пошли на макаровскую лесопилку, остановили её. Взяли тяжёлую нетёсаную рейку, красный флаг соорудили, старику Макарову в руки – и давай, зараза, неси, иди впереди нашей демонстрации…
Ну и, конечно, досталось этим людям в 20–30-х годах. Их лишали избирательных прав, а что это такое, я в полном объёме узнал только года четыре назад: человека лишали не только права избирать депутатов, но и отнимали продовольственные карточки, и продукты надо было покупать по высокой коммерческой цене…
Нам многое было неизвестно. Хотя, скажем, о сталинском периоде я многое знал, но когда поехал в Москву на семинар (сразу после 70-летия революции) да услышал новую информацию – это была трагедия…
– Во время перестройки я слышал вашу лекцию, в которой вы вспоминали вашего деда, который говорил, что большевики знают только два правила арифметики – отнять да разделить. Выходит, в вашем отношении к большевикам давно началась эволюция?
– Думаю, что с большевиками надо разбираться на новом уровне. До поры до времени это было течение внутри социалистической мысли. А затем довели до абсурда идею о делении людей по классам. Но само-то по себе деление везде есть. Только нельзя эту идею превращать в государственную политику. Превратили, и это стало великим грехом… Государство должно мирить классы.
– Не кажется ли вам, что в «застойные» времена было больше внимания краеведению? Книжки выходили – «Следопыт Севера», «Патриот Севера». Сейчас их нет…
– В хороших местах, типа Вологды, своего рода фанаты краеведения были. Мы были этим меньше захвачены, хотя книги выходили. Но когда пошли «Патриот», «Следопыт», только началось время большого интереса к краеведению. И оборвалось в связи с финансовыми проблемами. У меня книжка не вышла… Но, думаю, это дело временное. И новая волна интереса к этой теме уже пошла. Вот два выпуска «Белого Севера» вышли недавно – сборники документов и мемуаров участников антисоветского движения, подготовленные Владиславом Голдиным. Очень полезные книги.
Вообще работать есть кому. У нас хорошая группа архангельских историков. Продуктивная генерация – Булатов, Лукин, Репневский, Голдин, Зашихин, Супрун, Дойков, который в своём варианте хорош как будоражащий общественное мнение. И поднимается ещё до десятка человек, которые явно превосходят наше поколение и по осведомлённости, и по знанию языков.
– Как у Вас, пенсионера, день проходит?
– Летом живу в деревне. В Архангельске утром иду в архив, до обеда там. После обеда над какой-нибудь статьей работаю. Историей Шенкурского восстания, в частности, по-прежнему занимаюсь. В шенкурские издания пишу, потом отклики получаю. В «Правде Севера», к примеру, на ту же тему опубликуюсь – опять отклики. С их учётом дорабатываю свои вещи.
На подступах к книге о восстании. Это тема не областного порядка…
Вечно лишь только прошлое. Его нельзя изменить. Остаётся – изучать.
Евгений Иванович ушёл в прошлое, которое надо изучать с помощью его работ, его мнений…
В 1997 году, 23 октября, накануне семидесятилетия Е.И. Овсянкина, вышло в «Правде Севера» моё второе интервью с ним – «Себя другим в угоду не иначь». (Оно вошло в мою книжку «Честь, достоинство и долг». – Архангельск: Поморский университет имени М.В. Ломоносова, 2002).
– Евгений Иванович, вы публикуетесь уже пятьдесят лет. О чем были ваши первые материалы?
– Когда я заканчивал Шенкурское педучилище, у нас готовился журнал об альма-матер. Поскольку я был в числе первых учеников, мне поручили написать статью о благородном труде учителя. Потом окончил истфак Архангельского пединститута, стал на три года учителем 22-й школы Архангельска, писал в «Правду Севера» заметки о школьной жизни.
Учителем был неплохим. Контакты с ребятами получались. Ходил с ними в походы. Они меня обучили на мотоцикле ездить. (Это помогло мне почти в 50 лет научиться водить автомашину). Затем окончил в Ленинграде аспирантуру герценовского пединститута. В тридцать лет выпустил первую книгу.
– Вам, кажется, удается всё или почти всё из того, что планируете написать, издать. Что тут помогает?
– Краеведы немножко чокнутые люди… Раньше, чтобы книгу выпустить, надо было года три. Пока в план попадёшь, то да сё. А награда – 200–300 рублей за печатный лист. Работали по сути бесплатно.
Тяга, интерес, стремление что-то узнать, поделиться новыми знаниями с читателями – вот что помогает.
Мне очень нравится эпиграф, который ставил к своим книгам мой учитель по Архангельскому пединституту Николай Яковлевич Новомбергский, не по своей воле оказавшийся в нашем городе в 1930 году: «Любить Отечество велит природа, бог. А знать его – вот честь, достоинство и долг».
Мне повезло, что за два последних года на моём счету появились книги – «Денежные знаки Северной России», «Архангельское педагогическое училище», а также «Огненная межа» – о событиях войны в Шенкурском уезде. Я писал с сочувствием к людям, воевавшим у белых и красных.
– Видимо, у вас есть пробивные способности?
– Нет. В издании книг помогают добрые отношения с людьми. У меня сравнительно лёгкий характер, сотканный из оптимизма и доверия к близким и хорошим знакомым.
– Вы читаете, конечно, не только исторические книги. Смотрите разные фильмы. Но, возможно, через призму истории?
– Нельзя терять особое отношение к художественному творчеству. На каком-то этапе я это отношение утратил, сейчас восстанавливаю. Я подходил к чтению, фильмам чисто прагматически. Может быть, возраст сказался – хотелось успеть прочитать то, что мне крайне нужно.
Я люблю очень строгую документальную книгу. Сказывается мой образ жизни, работы, поисков. Но люблю и поэзию. Я традиционалист. Перечитываю Твардовского, Есенина. «Тёркина» беру – и до слёз смеюсь. Не пропускаю и книги об этих поэтах, их переписку.
– Не жаль Вам было тратить время на книгу «Гигант Севера: Соломбальский лесопильно-деревообрабатывающий комбинат», которая вышла в 1973 году? Много ли пищи для размышлений даёт историку такая работа?
– Много. У нас тогда краеведами ничего не было сделано по этому предприятию. Честная работа, я ею доволен.
– Ваше поколение упрекают в том, что вы были конформистами, конъюнктурщиками. Что можете сказать на этот счет?
– До поры до времени для нас были незыблемыми такие понятия, как роль Октябрьской революции, Ленина, компартии. Но, думаю, большинство из нас честно исполняли свое дело. Мы не звали к нечестным поступкам, работая, как я, в обкоме КПСС. Не ратовали за усиление постыдной власти денег. Во что-то мы свято верили, в чём-то заблуждались. Это наша жизнь, её нельзя зачеркнуть, от неё нельзя отречься. То время, эпоху надо изучать, понять и извлекать уроки.
– Какие отношения сложились у вас с архангельскими историками?
– Долгие годы меня связывала дружба с Георгием Георгиевичем Фруменковым, ректором пединститута. Храню все его книги с трогательными надписями. Это был фанатик своего дела. Мог работать с утра до поздней ночи.
Среди моих добрых знакомых историки Поморского университета всех поколений – Анатолий Куратов, Владимир Булатов, Владислав Голдин, Андрей Репневский, Михаил Супрун, Андрей Зашихин.
Порой мне говорят: смотри, твои молодые коллеги вышли на международный уровень, их книги издают в Норвегии, Англии, даже в Америке, а ты всё пишешь о своем Шенкурске да Архангельске. Я отвечаю: просто счастлив, что все эти ребята ушли так далеко. И привожу четверостишие Владимира Солоухина:
Себя другим в угоду не иначь.
Они умней тебя и совершенней.
Но для твоих вопросов и задач
Им не найти ответов и решений.
У каждого свой путь. Или тропинка. Хорошо, если она именно твоя.
У меня немало планов. Хочется написать вторую книгу о моей малой родине – об истории Шенкурска. Приступил к работе над книгой об архангельском купечестве.
В связи с реформой Гайдара рассыпали набор второго издания моей книги «Архангельск в годы революции и интервенции». Это даже к лучшему. Сейчас есть возможность более спокойно подойти к этой проблематике, накоплен новый материал, который буду использовать.
На мой взгляд, чисто краеведческих тем нет. Они всегда отражают историю государства. Каждая местная деталь важна для общей картины. Как говорил тот же Николай Яковлевич Новомбергский, «нет мелких тем, есть лишь мелкие исследователи».
– Вы считаете, что названия некоторых улиц Архангельска надо оставить в назидание потомкам. Какие названия?
– Во втором издании книги «Имена архангельских улиц» – она уже в вёрстке – я эту идею развиваю. Полагаю, что нам нужна своеобразная «красная книга». Конечно, там должна быть, например, улица Поморская. Это бесспорно. Или Почтовый тракт – тоже хорошее старинное название.
У нас не было диких перепалок по поводу переименования, как в других городах. Но что-то изменили. Что-то сделали правильно. В будущем надо внимательно смотреть, как на этот счёт станет развиваться общественное мнение.
Есть в Архангельске намерение переименовать «Урицкого» в «Иоанна Кронштадтского». Как потом это произносить? Название нужно удобное, короткое.
Думаю, что надо оставить некоторые названия, связанные с героями Гражданской войны, – Закемовским, Теснановым. Они боролись за дело, которое понимали по-своему. Считали себя патриотами. Так и было.
Насчет «Кедрова» – тут я склонен к переименованию. Он выносил самую суровую резолюцию, хотя мог этого и не делать. Например, следователь рекомендовал дать молодому парню, вчерашнему офицеру, на котором не было крови, пять лет принудительных работ, а Кедров писал: «По VII категории», что означало расстрел.
– Вы изучали столыпинскую реформу на примере Шенкурского уезда. Как думаете, был бы нам нужен Столыпин в наши дни – вон как плохи дела в сельском хозяйстве…
– Современник этого реформатора, крупнейший специалист, экономист профессор Чупров высказался однозначно против его преобразований в том виде, в каком они планировались и проводились: нельзя ломать сельское хозяйство таким революционным путем, надо учитывать, говоря по-нынешнему, менталитет нашего крестьянства.
Реформа была грубым насилием. Не вышел на хутор – субсидии нет… В Шенкурском уезде ни один крестьянин землю не выкупил. Она ведь, как и сейчас, не особенно хорошо кормила, нужно было ещё чем-нибудь заниматься. Тот опыт надо учитывать. Какой смысл брать землю в частную собственность при диспаритете цен, при высокой себестоимости продукции?
– Почти готов том «История» Поморской энциклопедии. Как вы его оцениваете?
– Первый блин комом не вышел. Это работа, которой ещё не знал Европейский Север. Солидный труд.
– Деревенское прозвище Овсянкиных – Клесты. Прадед ваш птицеловом был. От него по генам интерес к птицеловству не передался?
– Нет. И к охоте нет тяги. Люблю летом в родной деревне с внуками в речке купаться, заниматься огородом, с людьми разговаривать. Нравится наблюдать за процессом роста хоть той же картошки. Удивительно интересно.
Летом книги читаю неактивно. Из газет предпочитаю «Правду Севера». Иногда слушаю радио, смотрю новостные передачи по телевизору. Телевидение оцениваю не особенно хорошо, потому что во многих случаях оно ведет себя холуйски по отношению к власти. Не люблю, когда мне навязывают точку зрения, что-то комментируют. Дайте мне информацию, я сам разберусь, что к чему.
– Хотелось бы услышать от историка прогноз: какой Россия вступит в ХХI век?
– Историки прогнозов не дают. Они изучают прошлое, оценки которого стали, слава богу, спокойнее.
Думаю, Россия – такая страна и такой у нас народ, что мы придём к какому-то здравому пониманию вещей. Уверен, что рано или поздно жизнь будет нормальной.
Считаю, что так называемая демореформаторская власть – в значительной мере вороватая, нагловатая, демагогичная и, самое главное, удивительно немощная. Всё это не нуждается в расшифровке.
Больше всего меня страшит то, что, заменив все ценности бесстыдной властью денег, она разлагает молодое поколение, испортила отношения между людьми и поколениями. Власть оказалась не в состоянии решить ни одной сколько-нибудь весомой проблемы в стране. Но, полагаю, найдутся более умные преобразователи, нежели те, что сейчас «на верху».
25 октября 2007 года в «Правде Севера» было опубликовано ещё одно мое интервью с Е.И. Овсянкиным.
– Евгений Иванович, как вы отдохнули нынче в деревне? Летом вы только отдыхаете?
– Отдохнул хорошо. Работать стал менее активно, чем раньше. «Землю попашет, попишет стихи» – для меня это тяжело, годы уже не те. Но беру с собой ноутбук, в бездействии он не бывает. Надо делать летом целеустремлённо что-нибудь одно. В этот раз готовил подарочное издание своей книги «Денежные знаки Северной России 1918–1923 гг.».
Вместе с сыном участвовал летом в строительстве – соорудили сруб комнаты, через стенку от неё – баню. Общей крышей с этим строением закрыли ещё и погреб.
– Более или менее активно, но постоянно вы работаете с молодых лет. Какие планы строили лет 60 назад – стать известным историком?
– Нет, у моего поколения был другой менталитет. Я готовился к учительской работе на родине, в Шенкурском районе. Уже с районным отделом образования списался. Но так как на четвертом курсе института заболел туберкулёзом (сказались голодуха и холод во время учёбы в вузе; думал, что до 30 лет не доживу, но помогла крестьянская выносливость), врачи посоветовали не уезжать из Архангельска, чтобы наблюдаться у них, лечиться. Учился я хорошо, и при распределении нашлось мне место в 22-й школе. Преподавал три года историю. Потом поступил в аспирантуру Ленинградского пединститута имени Герцена, выдержав солидный конкурс.
Честолюбивых замыслов у меня не было. Но тяга писать и публиковаться проявилась давно, ещё до поступления в Архангельский пединститут, в Шенкурском педучилище, где к его окончанию по инициативе директора вышел рукописный журнал тиражом около 100 экземпляров – чтобы каждый выпускник этот журнал получил. В нём в 1946 году появилась первая моя публикация.
– Пришел срок – Вы защитили кандидатскую диссертацию. Почему остановились на ней? Если не было времени на подготовку докторской, когда работали в обкоме КПСС, то вполне могли защититься на пенсии.
– Действительно, когда заведовал отделом школ и вузов обкома, когда работал там в лекторской группе, редактировал журнал «Вестник политической информации», не до докторской было. Хотелось книги писать – а когда? В выходные, в отпуске. Еще не так давно мои молодые коллеги, в том числе ныне покойный Владимир Булатов, предлагали мне попытаться защитить докторскую, но я решил, что лучше еще две-три книги напишу, чем буду тратить время на диссертацию. Когда находишься близко к земному пределу, то невольно думаешь о том, что туда принимают без званий и диссертаций…
– Вы долго не говорили никому, что Ваш дед был земским деятелем?
– А я этого и сам не знал. Более того, к моему стыду, о предках мне стало известно в возрасте уже за 60. Я тогда взял документы первой Всероссийской переписи (1897 года) – и многое для себя открыл. А потом выявил документы и о своём деде… Мать умерла, так и не сказав мне о том, что её отец Андрей Иванович Коржавин входил в «контрреволюционные органы». Говорить об этом она, видимо, побаивалась. Отец мой, Иван Степанович Овсянкин, погиб в Великую Отечественную. Никого не было у меня, чтобы о корнях наших расспросить, да и не принято было раньше знать о своих предках. К тому же я был слишком молод в то время, когда мог всё узнать из первых уст.
Дед Андрей по линии матери был активным кооператором в Союзе смолокуренных артелей Важской области. После Февральской революции его избрали гласным уездного и губернского земских собраний, он входил даже в состав губернской земской управы в период интервенции, выступал в белогвардейских газетах. Я привожу эти выступления в своей последней книге, материал для которой собирал почти 50 лет, – «На изломе истории. События на Севере в 1917–1920 гг. Мифы и реальность». Жертвой политических репрессий Андрей Иванович не стал, потому что вовремя уехал из Шенкурска в Архангельск, где и умер в 1927 году. Его непосредственный шеф Яков Леванидов – первый председатель губернской земской управы – был расстрелян чекистами еще в 1918 году.
Если бы тщательно проверяли мою родословную, то не исключено, что я не мог бы работать в обкоме партии. Получается, что я – внук «контрреволюционера» и сын коммуниста, счетовода шенкурского колхоза имени Октябрьской революции. Им обоим я посвятил книгу «На изломе истории».
– Опыт земства у нас не пригождается?
– По-моему, его в какой-то мере учитывали, пытаясь усовершенствовать местное самоуправление. Но самоуправление, к сожалению, не подкреплено финансами, а без них любая власть как без рук, просто фикция. Почему на Севере до 1917 года не было земства? Потому что центральная власть не хотела, чтобы северное земство из-за отсутствия здесь дворянства, из-за деревенской бедности село на шею государства. А село бы, что и показал опыт северного земского движения, начавшегося по решению Временного правительства России.
Впрочем, этот опыт был слишком кратковременным… Советы во всех уездах к весне 1918 года распустили земские органы. Они воскресли в период торжества антисоветской власти после 2 августа 1918 года и существовали до 1920 года, получая субсидии от властей.
– Какие Вам хотелось в своё время убрать «белые пятна» – и что удалось?
– Когда стали открывать архивы (отдадим должное горбачёвской «перестройке»), я решил хотя бы частично персонифицировать исторический процесс. Многих политических персон нашего края мы раньше не могли назвать, потому что судьба их была исковеркана в пору репрессий. «Врагов народа» нельзя было даже упоминать. Я уж не говорю о купцах…
С помощью ныне покойного начальника управления КГБ Геннадия Александровича Неверова мне многое удалось в то время. Он вызвал заведующего архивом и сказал: «Что Евгений Иванович закажет, то и выдавайте».
Сначала я на Шенкурск, то есть на историю малой родины, налегал. Результатом моих поисков явилась, в частности, книга «Огненная межа» – о становлении советской власти в уезде. Много внимания в ней уделено Шенкурскому восстанию против мобилизации в Красную армию. Это было событие не местного масштаба, о нём не раз сообщала центральная пресса той поры.
У меня был такой метод работы: я публиковал материалы в районных газетах, в «Правде Севера». Получал отклики – и таким образом накапливал материал, который использовал в книгах. Так, например, появились многие очерки о купцах, нашедшие место в солидном труде «Архангельск купеческий».
Благодаря персонификации история становится конкретной, зримой, она «играет». В Шенкурском уезде, например, были два депутата Государственной Думы – Александр Евграфович Исупов и Петр Александрович Леванидов. О них не знали и не упоминали десятки лет, теперь они выведены из исторического небытия. Я нашёл их фото, опубликовал биографии, разыскал потомков.
Я практически первым прикоснулся к истории земства на Севере. В трёхтомник «Поморский мемориал», посвящённый жертвам политических репрессий, внёс, на мой взгляд, значимое введение. Долгое время я был единственным, кто исследовал историю комсомола на Севере, проблемы участия жителей области в Отечественной войне и другие темы.
Может быть, это и небольшие открытия, но они касаются неотъемлемой части общего исторического процесса, а значит, сделанное имеет существенное значение. Константин Паустовский верно заметил, что местные историки, краеведы «собирают по крупицам нашу историю, традиции и воспитывают любовь к своей стране».
Сейчас уже забылось, кто ввёл в научный оборот многие выявленные факты и фамилии. Но это ничего – как говорится, «сочтёмся славою, ведь мы свои же люди», «не до ордена, была бы Родина».
Работа историков с 1985 года идёт со спорами, общественное мнение противоречиво. Что такое Февральская революция? А Октябрьская? Кто такой Ленин? Колчак? Деникин? Они герои? А генералы Брусилов и Самойло, которые были в Красной армии, – кто? Половина генералов ушла к красным, половина – к белым.
Пройдёт ещё много времени, прежде чем взгляд на нашу историю, что называется, отстоится. В книге «На изломе истории» я обобщил едва ли не всё, что есть по этой теме, но, думаю, некоторые мои суждения могут вызвать желание поспорить со мной. Как бы то ни было, мой труд – подарок к моему 80-летию – получился солидным, он не умрёт. А к спору я готов.
– Надо ли было Вам много времени отдавать истории предприятий? Не мелкие ли темы для исследователя?
– Мелких тем нет, есть мелкие исследователи, не мной сказано.
Когда «влезаешь» в ту или иную тему, то временами она кажется самой главной. К примеру, во время работы над историей лесозавода № 3, основанного купцом первой гильдии Альбертом Сурковым, я детальнее разобрался в проблеме роли иностранного капитала в лесной промышленности Севера. Как известно, в литературе бытовало ничем не доказанное мнение о том, что более половины лесозаводов нашего края принадлежали иностранцам. Это не выдерживает критики. В 1913 году в Архангельской губернии только 9 лесозаводов из 44, то есть пятая часть, принадлежали выходцам с Запада. На них вырабатывалось всего 14 процентов пиломатериалов. Интересно? Да. Иначе говоря, я затронул в книге очень серьёзную проблему общегосударственного значения, не так ли?
Книги о соломбальских ЦБК и ЛДК, о лесозаводе № 3 живут, их цитируют.
Очень жаль, что почти не находится писем и дневников того времени, которые помогли бы живее и лучше написать о предприятиях и, главное, о людях. Мы, русские, к сожалению, очень небрежно относимся к своим домашним архивам. А находки в них могут быть поразительно любопытными, знаю по своему опыту.
– На рубеже тысячелетий, в 2000 году, отвечая на вопрос «Правды Севера» о том, что век грядущий нам готовит, Вы сказали, что ещё «лет 10–15 будем барахтаться». И хотя, как Вы полагаете, историки прогнозов не дают, получился, похоже, правильный прогноз…
– Историк – не прокурор и не адвокат. Он больше похож на следователя, который вообще-то также не выносит приговор. Историку лучше прошлым заниматься. Но как уйдёшь от сегодняшнего дня с его проблемами и противоречиями? Поэтому иногда высказываю своё мнение о том, что наблюдаю. Знание истории помогает не ошибаться.
А.В. Репневский
«Mы странно встретились…» Действительно, если не странно, как в романсе, то необычно. Евгений Иванович узнал о моём существовании значительно раньше обоюдного знакомства. Было это так. Его первая супруга Евгения Ивановна в начале 60-х гг. ХХ века работала в пединституте (АГПИ) – преподавала психологию. Занималась она и педпрактикой студентов. В связи с этим часто бывала в школах на уроках. На одном из таких уроков в школе № 9 г. Архангельска она обратила внимание на мальчишку, который на все вопросы учителя нетерпеливо тянул руку, желая отвечать. Это и был юный автор данных строк. (Скажу честно, руку поднимал, так как был готов отвечать, но только на гуманитарных предметах.) Жена Евгения Ивановича Овсянкина после посещения уроков в школе № 9 рассказала Евгению Ивановичу об активном мальчике. Е.И. Овсянкин в то время, кажется, был заведующим отделом школ и вузов Архангельского обкома КПСС. Так Евгений Иванович заочно познакомился со мной и много лет спустя с присущим ему тонким юмором рассказывал об этом.
Мы принадлежали к весьма разным поколениям, но по некоторым важным жизненным ступеням довелось идти за Евгением Ивановичуем след в след. В год 1950, когда Евгений Иванович оканчивал Архангельский педагогический институт, я только родился, но позже окончил тот же истфак АГПИ, потом, как и он, аспирантуру педагогического института имени А.И. Герцена в Ленинграде. На сайте «Академик» и его, и меня по ошибке причислили к преподавателям Петрозаводского государственного университета, неправильно расшифровав аббревиатуру ПГУ. Овсянкин Е.И. почти 11 лет возглавлял областное правление Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, активными членами которого были многие молодые люди, увлечённые историей. Понятно, что в относительно небольшом городе Архангельске на каком-то этапе жизни общее дело, общий интерес должны были свести нас. Таким интересом стала лекторская работа в обществе «Знание» и любовь к истории.
Мы познакомились лично, когда я в студенческие годы в обществе «Знание» начал читать лекции о международном положении. Произошло это на рубеже 60–70-х годов прошлого века. Мы с институтскими товарищами выступали много, делали это с удовольствием, встреч с самыми различными аудиториями по молодости не страшились. В период больших агитационных кампаний лекторских кадров не хватало, и молодых, бойких на язык и кое-что знающих студентов стал привлекать для работы в городе и области областной комитет партии, точнее его лекторская группа. Этой группой как раз и руководил Евгений Иванович. Он не боялся давать молодым ответственную пропагандистскую работу. В обком партии мы заходили с волнением, боясь не оправдать доверия и понимая высокую значимость данной организации в системе управления страной.
Мы знали, что Евгений Иванович, работая в партийном аппарате, умудрялся находить время, чтобы заниматься наукой, писать книги. Чтобы по достоинству оценить это, надо понимать, что в государственном и партийном аппаратах советских лет такое «отвлечение» от основных обязанностей не поощрялось. Впрочем, и сейчас в этом отношении ничего не изменилось. Чиновники почти повсеместно не терпят учёных в своих рядах.
Евгений Иванович не выглядел чиновником, да по сути своей он таковым и не был, несмотря на ответственный партийный пост. Встречал нас, молодых лекторов, всегда с улыбкой, с шуткой к месту, давал чёткие инструкции, дельные советы. В его присутствии поднималось настроение, молодые начинали верить в свои силы. Он регулярно знакомил нас с политической литературой, выходившей под грифом «для служебного пользования», ненавязчиво и увлекательно обсуждал текущие внешне- и внутриполитические проблемы нашей страны (СССР), Архангельска и Архангельской области. Как опытный лектор, он хорошо чувствовал «злобу дня», как профессиональный историк – понимал, к каким последствиям может привести то или иное деяние. Он умел ценить слово, великолепно владел любой аудиторией. Начинающие лекторы всегда были рады послушать его выступления. Евгений Иванович – чудесный собеседник, кладезь исторической нформации по истории Архангельского Севера. Кстати, термин «краевед» он не любил. Ему больше нравилось, когда его величали историком. Мои друзья и коллеги всегда удивлялись высокому уровню организации его памяти, глубине мышления.
В бытность в 90-е годы ХХ века председателем общественной комиссии по городской топонимике и памятникам мемориального значения города Архангельска Евгений Иванович всегда стремился сберечь историческую память и к переименованиям относился предельно осторожно, к работе в этой комиссии привлек высококультурных людей – настоящих специалистов своего дела.
Плотнее всего мы совместно работали в последние 20 лет в культурно-просветительном обществе «Норд». Евгений Иванович придавал вес этому обществу в глазах творческой интеллигенции, молодёжи, чиновничества Архангельска. Он был очень ответственным и добрым человеком, никогда не отказывался работать со школьниками, знал цену молодёжи, так как начинал трудовую биографию с работы со студентами АГПИ, а позже работал учителем истории в школе. Он много лет возглавлял проведение большинства «нордовских» историко-краеведческих конкурсов, встреч с общественностью. В последние годы общественными поручениями его явно перегружали, обращаясь с многочисленными просьбами выступить, председательствовать, открыть выставку и т.д. и т.п. Он почти никому не отказывал, считая эту затратную по времени и силам работу своим долгом почётного гражданина Архангельска и почётного доктора ПГУ. Имея в виду эти его звания, мы, посмеиваясь, говорили, что Евгений Иванович вынужден работать на благо общества не только по чётным, но и по нечётным дням без выходных. В числе почётных граждан города Архангельска Евгений Иванович Овсянкин для меня первый по достоинству.
Несколько раз признавался ему в том, что завидую его огромной работоспособности, что мечтаю, уйдя на пенсию, взять с него пример и писать и писать книги, не выходить для этого из архива. Только бы здоровье позволило! Евгению Ивановичу пенсионного здоровья хватило на много книг, на огромный объём общественно значимой деятельности. Казалось, что оно вообще неисчерпаемо. В сложных жизненных ситуациях он поражал окружающих огромным чувством юмора и оптимизма. Не помню его в плохом настроении до самого обострения неизлечимой болезни.
После летних длительных отлучек мы обязательно созванивались. Первыми словами Овсянкина всегда звучало: «Здравствуй, старик!» Я и теперь ловлю себя на желании услышать снова эти слова. Но Евгения Ивановича нет. Зато есть его книги. Они лежат у нас дома на отдельной полке, многие с его личными подписями. Мы с женой постоянно к ним обращаемся за советами по истории, как будто беседуем с самим Евгением Ивановичем…
В.П. Илатовский
Начну с небольшого эпизода. В 1960-м году группа студентов историко-филологического факультета Архангельского педагогического института приехала на экскурсию в Ленинград. Остановились в общежитии ЛГПИ им. А.И. Герцена, представились, что мы из Архангельска. И первый вопрос нам был такой: «А как там у Вас поживают Евгений Иванович и Евгения Ивановна?» Фамилии не называли, ибо были уверены, что знаем Овсянкиных, которые жили в этом общежитии, будучи аспирантами. Так и было на самом деле. Евгения Ивановна тогда работала в АГПИ на кафедре педагогики, читала нам психологию. Где работал в то время Евгений Иванович, я не знал, но, приехав в Архангельск, передал ему привет от ленинградцев, чему он очень обрадовался.
Так состоялось наше знакомство, перешедшее в дружбу, длившуюся 50 лет. Расскажу немного о двух сторонах многогранной творческой деятельности Евгения Ивановича как прекрасного лектора и педагога, профессионала высокого класса, Просветителя с большой буквы. В 60-е годы большую роль в стране и в области играло общество «Знание». Архангельское отделение общества «Знание» было одним из передовых благодаря таким энтузиастам-лекторам, как Е.И. Овсянкин. Он специализировался на исторической тематике. Однако заявки из районов часто требовали лекторов – международников, и Евгений Иванович откликался и на эти просьбы. Хочу отметить такую тенденцию: темы популярных лекций вытекали естественным путём из результатов его исследовательской работы и были всегда актуальны. Так, например, было с молодёжной, комсомольской тематикой. Будучи секретарём Архангельского городского комитета комсомола, я возглавлял молодёжную секцию городского общества «Знание» и часто приглашал Евгения Ивановича в разные аудитории. Слушая его живые рассказы, набирались опыта молодые активисты, школьники, студенты, рабочие Архангельска.
В 1969–1972 годах судьба свела нас в одной лекторской группе обкома КПСС. В её составе были такие известные в области лекторы, как В.А. Макаров, И.Д. Тарсков, В.А. Ошурков, А.И. Шалёв. Смотрю на подаренную мне автором книгу «Золотые звёзды северян», сборник биографических очерков (2-е издание, 1971 год): 17 из них принадлежат перу Е.И. Овсянкина. И греет сердце надпись: «Младшему коллеге по труду в дни вступления к подступам науки с пожеланием успехов. Дружески, Е. Овсянкин 2.7.1971 г.»
В моей библиотеке более десятка книг с автографами дорогого Евгения Ивановича. У каждой из книг своя история, своя память. Никогда не забыть совместные поездки в отдалённые уголки области, в леспромхозы, колхозы, деревни и сёла, в любую погоду. Зимой в морозы, в сельских клубах у лектора во время выступления пар изо рта шёл. Люди сидели в шубах и валенках, лектор – в ботинках и в галстуке… а потом задушевные беседы, длившиеся по несколько часов.
Теперь немного воспоминаний о педагоге Е.И. Овсянкине. Студенты САФУ от ректора Е.В. Кудряшовой во время открытия мемориальной доски на доме, где жил Е.И. Овсянкин, узнали, что педагогический стаж трёх поколений Овсянкиных более 130 лет. Сам глава династии возглавлял в своё время отдел школ и вузов обкома партии, то есть руководил всей сферой образования области, преподавал в учебно-консультационном пункте Ленинградской высшей партийной школы (заведующая – Чудинова Фаина Алексеевна), в Архангельском городском университете марксизма-ленинизма (директор – Рогатова Роза Георгиевна) и в других учебных заведениях. Мне довелось присутствовать на его занятиях. Глубокая связь теории с практикой, богатый жизненный опыт, талант педагога привлекали слушателей. Сегодня это называется инновацией.
Открываю ещё одну книгу с автографом, читаю надпись: «Дорогому Валерию на добрую память в день «обмыва» диплома с пожеланием помнить о нашей науке. 10.04.1976 г. С уважением, Е. Овсянкин». Это надпись на сборнике документов «Архангельская область в годы Великой Отечественной войны», где Е.И. Овсянкин – ответственный редактор.
Замечательная черта педагога-воспитателя проявлялась и в таких коротких посвящениях. Они вызывали ответную реакцию. И если удалось что-то сделать за 30 лет работы в АЛТИ-АГТУ-САФУ, то это благодаря таким учителям, как Е.И. Овсянкин, И.Ф. Петров, Г.Г. Фруменков.
С 1993 по 2010 год довелось сотрудничать с Евгением Ивановичем в одной творческой группе при создании пятитомника «Поморская энциклопедия». Много сил ушло на выпуск первых трёх томов. Не дожил патриарх краеведения до двух завершающих томов, но есть надежда, что они появятся и студенты будут к ним обращаться в библиотеке, носящей имя Е.И. Овсянкина.
А.И. Павлов
Не могу сказать, что часто встречался с Е.И. Овсянкиным, но те редкие встречи, что были, оставили добрый след в моей жизни. Он, конечно, не знал об этом, да и я пришёл к такому выводу много позднее. В текучке жизни не всё, даже доброе, замечаешь и ценишь. Но приходит время, и в памяти всплывает то, что чуть не потерял. Не под силу мне рассказать об Е.И. Овсянкине как историке-краеведе, об этом скажут учёные, его близкие друзья. Я же отмечу только три встречи с этим интересным человеком.
Впервые я видел и слышал Евгения Ивановича Овсянкина в 1967 году. Большой кабинет на шестом этаже Управления Северного морского пароходства был заполнен до отказа. Первые помощники капитанов, сотрудники пароходства с нетерпением ожидали лектора Овсянкина. Точно в назначенный час, в сопровождении секретаря парткома пароходства, в кабинет вошел высокий молодой мужчина, приятно улыбаясь и здороваясь, прошёл к столу. Многие уже знали Евгения Ивановича, аплодисменты были тому подтверждением.
Спокойным, ровным голосом лектор повёл рассказ о революционном духовном наследии поморского края, богатых традициях северян, в том числе и морских. Я сразу ощутил, что слушаю историка-краеведа, хорошо знающего историю края и современность. Естественно и непринуждённо он пробуждал у слушателей интерес к исследовательской работе, подчеркнув, что первым помощникам надлежит этим заниматься. Я был начинающим «комиссаром» и воспринимал всё буквально. Евгений Иванович покорил меня простотой изложения, хорошей речью. Помню его обращение к нам: «Где-то в наших северных селениях находится подлинник большой статьи В.И. Ленина. Вы, бывая в деревнях, спрашивайте у пожилых людей о ссыльных из Питера, они привезли сюда эту работу. «Кто найдёт, тому гарантирую учёную степень кандидата исторических наук без защиты диссертации, по факту». Я был потрясён. Представлял, что где-то на чердаке большого крестьянского дома в берестяном туеске лежит заветный свёрток, и никто о нём не знает. Ссыльные тайно читали и прятали работы Ленина. Верил, что найти можно. Такова была убедительная сила лекторского слова.
Заняться поисками ленинской работы не было возможности, но интерес к изучению пусть маленькой, но конкретной темы, в моём сознании остался навсегда. И это я отношу к первой встрече с Евгением Ивановичем, к его умению убеждать. Впоследствии я занялся историей своего пароходства, посвящая часть отпуска работе в архивах. Иногда встречал там Евгения Ивановича, наблюдал, как он сосредоточенно просматривал объёмистые папки различных фондов, выискивая нужный материал.
После первой встречи не упускал возможности побывать на его лекциях в вечернем университете, в пароходстве или ином месте. И всякий раз убеждался, что Евгений Иванович с уважением относится к морякам. Да и на судах пароходства он частенько бывал. От учителей, врачей знал, что и к ним он относится очень хорошо. Выходит, ко всем он относился с уважением, ко всякой аудитории имел подход и умел выделить профессиональную компоненту.
В то время публичные лекции читали очень популярные в городе и области лекторы: В. Ошурков, Т. Гудима, А. Репневский, О. Овчинников, А. Шалёв. Евгений Иванович был руководителем лекторской группы. Как-то на занятиях в вечернем университете Тамара Михайловна Гудима предложила выступить с лекцией по разработанной мной теме «Два мира – два образа жизни». Получилось, а смелости мне добавил опять же Евгений Иванович: можно ли такое забыть? В областной организации общества «Знание» меня приняли приветливо, неоднократно командируя в районы области с лекцией. Ощущаю, что Евгений Иванович и здесь руку приложил к моей судьбе. И называлось это «растить молодых лекторов». Вот и растили, пока не дорастили до занесения на стенд «Лучшие лекторы» областной организации общества «Знание». А это память на всю жизнь!
Другая памятная встреча с Евгением Ивановичем состоялась в Шенкурске. На праздновании Дня города Шенкурска Евгению Ивановичу присвоили звание «Почётный гражданин города Шенкурска». Он вышел на сцену городского парка, при большом одобрении горожан ему повязали через плечо ленту и объявили почётным гражданином города. Был он немного смущён столь большим к нему вниманием. Его хорошо знали в районе по публикациям в газете «Важский край», многие знали его лично как земляка, краеведа, писателя.
Когда Евгений Иванович сошел со сцены, его окружили шенкуряне, шли непрерывные поздравления, и трудно было дотянуться до его руки, но я дотянулся и поздравил. Он принимал поздравления от знакомых и незнакомых, был общителен и приветлив ко всем, его добрая улыбка покоряла. Почётный гражданин города Архангельска, а теперь и Шенкурска, был в центре внимания горожан, но я не заметил на его лице даже тени гордыни или величия. Он был прост, естественен и доступен к общению.
В парке на стенде смотрел на большое фото его родительского дома в Тарне и понимал, что именно в таком крестьянском доме мог родиться трудолюбивый и упорный мальчик Женя. Евгений Иванович – сын своего времени, до всего доходил своим умом, своим трудом, как истинный помор. На его долю пришёлся бурный во всех отношениях двадцатый век, и он прошёл свой путь достойно, с пользой для себя и для читающей публики. Он не был сторонним наблюдателем, он был творцом.
В районной библиотеке Шенкурска оборудован постоянный стенд «Е.И. Овсянкин». Собраны и выставлены книги Евгения Ивановича, которые он лично дарил библиотеке. Сотрудники библиотеки организовали презентацию его последней книги «Письма моей юности». Собралось много почитателей автора. Я шёл на эту презентацию как на встречу с Евгением Ивановичем, с двояким чувством. Одно из них было такое: а надо ли было публиковать письма, это же сугубо личное, и не обязательно выносить на публичное чтение. Но когда послушал выступления многих, хорошо знавших Евгения Ивановича людей, то своё мнение изменил. Так убедительно говорили они о чистых, светлых отношениях между Евгением Ивановичем и Евгенией Ивановной, которых знали хорошо, кто-то у них даже учился. Они создали крепкую, дружную семью, основанную на любви, прожили счастливую жизнь. Это ли не пример для молодёжи ХХI века! Перебирая в памяти семьи своих знакомых, убеждался в схожести человеческих отношений и крепости семей. Мы серебряные и золотые свадьбы отмечали, детей и внуков достойными гражданами вырастили. Не зря Евгений Иванович издал книгу, основанную на письмах своей молодости. Это память, это подлинный документ высоких нравственных отношений. Он хотел сказать потомкам: пусть письма расскажут, какими мы были. Потомки будут благодарны, как благодарен я.
О.Н. Семёнычева
Есть люди, встреча с которыми оставляет в вас неизгладимую память. Одной из таких встреч в моей жизни было знакомство с Евгением Ивановичем Овсянкиным. Оно произошло в конце 80-х.
Евгений Иванович был в ту пору лектором общества «Знание» и по совместительству редактором журнала «Вестник политической информации». Я же работала редактором «Последних известий» областного радио.
Об Овсянкине, а вернее, о его лекциях я была наслышана от коллег-журналистов. Все отзывались восторженно. Отмечали его эрудицию, кругозор, умение общаться со слушателями. Но личного знакомства у нас не было. И вот… По коридору нашего радиодома на Попова, 2 мне навстречу шёл высокий, статный, элегантный и… улыбающийся человек. Поравнявшись, поприветствовал изящным кивком головы и прошёл мимо – в кабинет председателя комитета. Минут через десять меня пригласили к Ошуркову (председателю Комитета по телевидению и радиовещанию). Владимир Андреевич представил нас друг другу и сообщил, что теперь в «Известиях» надо будет давать обзоры «Вестника политической информации». Так началось наше сотрудничество.
Сразу скажу, что обзоры, которые готовил Евгений Иванович, значительно отличались от материалов его коллег. В них чувствовалась рука мастера слова. Овсянкин писал легко, изящно, доступно и интересно.
Кроме писательского, у Евгения Ивановича Овсянкина был дар вести беседу. Он никогда, ни при каких обстоятельствах не мог унизить другого человека. Евгений Иванович мог быть с вами принципиально не согласен, но никогда никого не принижал. Он всегда говорил тихим, добрым, уважительным тоном, так, что это было не обидно, человек не чувствовал себя униженным.
Потом наши пути разошлись на целых пятнадцать лет.Когда я стала редактором газеты «Домашняя жизнь», основная аудитория которой люди старшего поколения – пенсионеры, первым делом я решила попытаться привлечь к сотрудничеству Евгения Ивановича Овсянкина. К этому времени он уже был известным публицистом, краеведом, автором нескольких книг по истории Русского Севера – «Имена архангельских улиц», «Архангельск купеческий», «Архангельские деньги»… Сегодня эти книги есть в каждой библиотеке области и практически в каждой интересующейся краеведением архангельской семье.
Идея была такая: посвятить целую газетную полосу рассказам о главных исторических событиях страны, края, людских судьбах. Евгению Ивановичу идея понравилась. Несмотря на занятость, он согласился помогать и даже предложил название страницы «По волнам памяти». Овсянкин был убеждён в необходимости воспитания у молодого поколения национальной гордости, патриотизма, привития духовной оседлости. Он целиком поддерживал идеи академика Лихачева, который когда-то сказал, что если не будет корней в родной местности, в родной стороне – будет много людей, похожих на иссушенное растение перекати — поле.
На страницах газеты «Домашняя жизнь» были опубликованы статьи Евгения Ивановича Овсянкина о Герое Советского Союза верхнетоемском колхознике И.Д. Вежливцеве, одном из зачинателей снайперского движения на Ленинградском фронте, кавалере ордена Славы трёх степеней, красноборском лесорубе В.И. Перевозникове, судьбах трёх архангельских фотографов – Б.Ф. Оттлие, А.Р. Павловой и Е.В. Синцовой, которые обвинялись в агитации против советской власти, купца Альберта Суркова и лесопромышленника Чудинова…
О своей работе историка-краеведа Евгений Иванович рассказывал: «Почти полвека тому назад я написал первую газетную заметку об участии жителей Архангельской области в Великой Отечественной войне. Трудными были начальные шаги постижения жестокой правды о времени военного лихолетья: доступ ко многим архивным документам был ограничен.
Существовали жёсткие цензурные ограничения. Ни количества мобилизованных в армию из области, ни числа воинских подразделений, сформированных из северян, упоминать было нельзя. Не были долгое время известны элементарные сведения: численность наших земляков, павших на полях сражений в годы военной беды, даже общее число Героев Советского Союза – северян. И всё-таки постепенно вводились в оборот новые факты, сведения, имена. На многое мне лично раскрывали глаза беседы с ветеранами войны, в особенности с бывшими военными журналистами. А некоторые из них, зная мой интерес к истории, дарили пусть небольшие, но весьма любопытные документы – своеобразные зарубки времени…»
В своих статьях Евгений Иванович Овсянкин старался передать дух ушедшей эпохи, живое дыхание жизни, – запечатлеть образы всех, кого он встречал, знал и любил.
В последние дни своей жизни, мужественно борясь с тяжёлой болезнью, Евгений Иванович подготовил к изданию книгу «Тихая моя родина». На основе документальных данных автор воссоздал историю северной деревни 20–40-х гг. прошлого века, посвятив свой труд шенкурской земле, бывшей Тарнянской волости, откуда он родом, где прошло его детство. «Думал рассказать только о своих детстве и юности… А описал почти всю свою жизнь – обычную жизнь простого русского человека», – заметил автор в послесловии к своей книге.
Не помню, кто сказал: «Стиль – это человек». Стиль Овсянкина был похож на него самого. В его книгах, монографиях счастливая гармония внешнего и внутреннего. И в облике его было то же самое. Он был красив, как в молодости. Он воплощал в себе черты российской интеллигенции, духовности, доброты, образованности, благородства, подлинно народной мудрости.
В.Г. Чухин
Первые мои встречи с Евгением Ивановичем Овсянкиным относятся к годам моей комсомольской юности. Еще учась в школе, я читал в районной газете «Ленинец» и в других областных изданиях его статьи по истории архангельского и шенкурского комсомола, а книга «Золотые звёзды северян», одним из соавторов которой был Евгений Иванович, была для нас, школьников, настоящим открытием. Из неё мы узнавали о подвигах наших земляков в годы Великой Отечественной войны. Непосредственные же встречи с историком состоялись в начале 70-х годов прошлого теперь уже столетия. Тогда я был секретарём комитета комсомола совхоза «Шеговарский», а Евгений Иванович как лектор Архангельского областного комитета КПСС довольно часто приезжал в Шенкурский район и выступал с лекциями, в том числе и перед комсомольским активом.
Нас очень привлекали его умение расположить к себе аудиторию, свободное владение материалом, тонкое чувство юмора и даже иронии, необычайная открытость, несвойственная большинству партийных функционеров. Как правило, после официального окончания лекции самые упорные из нас окружали Евгения Ивановича и забрасывали его «неудобными» вопросами, которые по протоколу встречи задавать вообще-то не полагалось.
– Ну, молодые шенкурята, вижу, что и в вас живёт бунтарский дух, – говорил Евгений Иванович, очевидно, имея в виду революционное прошлое района.
Далее он излагал свою точку зрения на проблему, честно и без снисхождения к возрасту собеседников. Думаю, что эти встречи были для нас своеобразными уроками гражданского мужества.
В 1976 году, после окончания Вологодской совпартшколы, началась моя работа в редакции районной газеты «Ленинец», куда я был направлен райкомом КПСС по настоятельной просьбе тогдашнего редактора Эрия Александровича Шпанова. В те годы районка была органом райкома партии, и естественно, что мы, журналисты, не упускали возможности послушать лекторов обкома, которые располагали информацией, в открытой печати не распространявшейся. Но всё же не этим привлекало общение с Евгением Ивановичем: он никогда не позволял себе быть ментором, вещающим свысока, а разговаривал с нами на равных. Кроме того, всегда с большим интересом мы знакомились с его публикациями в областных газетах «Правда Севера» и «Северный комсомолец», с редакциями которых он активно сотрудничал, а также в журнале «Вестник политической информации».
С началом горбачёвской перестройки в наш обиход прочно вошло слово «гласность». Открывались архивы, стал возможным доступ к засекреченным ранее материалам. Мы узнавали о масштабах политических репрессий, о судьбах земляков, попавших под этот каток, прежде всего из статей Евгения Ивановича. Могу только предполагать, какой массив недоступных прежде документов открылся перед историком в это время. Кстати, как оказалось, от его внимательного взгляда и прежде не уходили свидетельства истории, касающиеся самых разных сторон жизни Шенкурского уезда.
В 1989 году редакцию «Ленинца» возглавил Виктор Николаевич Чудинов, историк по образованию, окончивший Ленинградский педагогический институт им. А.И. Герцена и отделение печати, радио и ТВ Ленинградской высшей партийной школы. Это было легендарное время больших перемен, высоких и трагических в масштабах всей страны. Я работал тогда ответственным секретарём редакции и могу свидетельствовать: Евгений Иванович и Виктор нашли друг друга, именно тогда между Е.И. Овсянкиным и нашей редакцией возник плотный творческий контакт. Достаточно сказать, что в 1991 году в нашей газете появилось 16 публикаций, вышедших из-под пера Евгения Ивановича. Вот один из девизов, определивших тогда редакционную политику почти на два десятка лет: «В районной газете не могут быть в избытке краеведческие публикации, их всегда мало». И все эти годы Евгений Иванович щедро делился своими находками с редакцией нашей газеты, которая после известных событий августа 1991 года стала носить название «Важский край».
Знаковым событием для всех нас стала публикация в 1992 году книги Евгения Ивановича «Огненная межа» о Гражданской войне на Ваге. Задумка была такая: книга в газете, чтобы читатель мог вырезать странички, переплести и получить самодельную книгу.
Я буквально зачитывался рукописью, готовя её к печати. Ведь впервые в «Огненной меже» давалась достаточно полная, не искажённая какими-либо идеологическими установками картина трагических событий, потрясавших Шенкурский уезд в первой четверти ХХ века. Тема эта была мне особенно близка, так как мой отец, Григорий Егорович Чухин, родился в 1902 году и был непосредственным свидетелем и даже участником отдельных событий тех лет. Из его рассказов я знал не только о том, как большая группа революционно настроенной молодёжи из ледских деревень ушла на Двину в расположение красных войск в ночь на новый 1918 год и составила костяк красного партизанского отряда, сыгравшего важную роль в шенкурской операции. Отец под большим секретом говорил и о том, что значительная часть населения уезда поддерживала белое движение. В книге Е.И. Овсянкина я нашёл полное подтверждение его словам. К этой теме мы с Евгением Ивановичем неоднократно возвращались в своих беседах.
Для меня «Огненная межа» до сих пор остаётся одной из лучших книг Евгения Ивановича. Это – учебник по истории Шенкурского района начала двадцатого века, истории Гражданской войны на Севере.
В 1998 году в результате автокатастрофы не стало нашего редактора Виктора Чудинова, с которым Евгения Ивановича связывали добрые личные отношения и активная деловая переписка. Мне тогда доверили возглавить коллектив редакции «Важского края», и одной из главных задач я считал продолжение сотрудничества с Е.И. Овсянкиным. О таком внештатном авторе редакторы других «районок» могли лишь мечтать! Поэтому во время одной из первых служебных командировок в Архангельск я набрался смелости и позвонил Евгению Ивановичу.
– А заходи-ка ты ко мне в гости, познакомимся и пообщаемся. Поговорим о наших делах, заодно расскажешь, как в Шенкурске жизнь идёт, – пригласил меня Евгений Иванович. Так начался новый этап моего знакомства с историком, переросший вскоре в настоящую дружбу. Тогда же Евгений Иванович представил мне и жену – Лидию Ивановну Климову, своего надёжного редактора и соратницу. С этого времени, приезжая в Архангельск, я звонил Евгению Ивановичу, и всегда двери его гостеприимной квартиры были открыты для меня. Я не переставал удивляться его простоте и открытости. Евгения Ивановича интересовал самый широкий круг проблем. В первую очередь, он справлялся о том, чем занимаются его шенкурские знакомые, а их у него было немало. Интересовали и проблемы редакции, особенно отношения с властями. Эта тема всегда была злободневной. Не оставалась в стороне и судьба предприятий лесной промышленности, совхозов и колхозов. Евгений Иванович близко к сердцу принимал информацию о безработице в лесных посёлках, сёлах и деревнях нашего района. Рассказывал историк и о своих планах, о будущих книгах, о новых статьях, готовящихся для нашей районной газеты. Иногда я засиживался у него по нескольку часов, не замечая, сколько прошло времени. И всегда встречи с этим высоким, удивительно обаятельным, много повидавшим и испытавшим в жизни, моложавым не по возрасту и всегда оптимистично настроенным человеком давали мне серьёзный стимул к работе. С чувством глубокой благодарности я храню книги с автографами Евгения Ивановича, которые он подарил мне во время наших встреч.
Так получилось, что я имел честь быть в составе делегации Шенкурского района на торжествах, связанных с 75-летним и 80-летним юбилеями Евгения Ивановича – в 2002 и 2007 годах. На 75-летие Евгения Ивановича глава Тарнянской сельской администрации Юрий Христофорович Тучин от имени земляков попросил передать юбиляру ведро клюквы. Как искренне обрадовался Евгений Иванович этому необычному подарку!
Переход в новое тысячелетие совпал для нашей редакции с переходом к выпуску газеты по компьютерным технологиям. У «Важского края» появился электронный адрес. К этому времени Евгений Иванович также освоил компьютер. Свои статьи и фотоснимки он стал присылать нам по электронной почте. А у нас при освоении офсетной печати появилась возможность оформлять статьи и публиковать иллюстрации с таким качеством, о котором можно было только мечтать в конце 80–90-х годов, когда полиграфическое исполнение газеты было ниже всякой критики в силу отживших свой век технологий.
Интенсивность переписки Евгения Ивановича с нашей редакцией в эти годы ещё более усилилась. В газете мы публиковали словник, подготовленный им для очередного тома «Поморской энциклопедии», с помощью наших читателей вносили в него уточнения и отправляли их Евгению Ивановичу. И в том, что в вышедших томах «Поморской энциклопедии» значительное место отведено Шенкурскому району – прямая заслуга историка. Всегда удивляла и была недосягаемым примером для всех нас работоспособность Евгения Ивановича. И это на пороге 80-летия! И очень жаль, что тяжёлая болезнь помешала ему осуществить свою заветную мечту, о которой он не раз говорил: на основе богатейшего материала написать ещё отдельную книгу о своей родине – Шенкурском районе.
В результате многолетнего творческого общения с Евгением Ивановичем, оценивая его вклад в создание истории нашего района, коллектив редакции «Важского края» принял решение – представить его кандидатуру к присвоению звания «Почётный гражданин города Шенкурска». Когда о нашей инициативе узнали читатели, широкая поддержка была обеспечена. «За» высказались земляки – жители Тарни, коллектив районного краеведческого музея, педагоги школ, районная ветеранская организация, многие уважаемые жители района. 28 мая 2003 года единогласным решением совета при главе администрации Шенкурска Евгению Ивановичу было присвоено это высокое звание. 15 июня 2003 года на праздновании Дня города глава администрации Шенкурска Светлана Александровна Плотицына в торжественной обстановке под аплодисменты многочисленных участников праздника вручила Евгению Ивановичу удостоверение и алую ленту «Почётный гражданин города Шенкурска». Волнующий момент! В своём выступлении на этой церемонии, поздравив «виновника» торжества, я поблагодарил шенкурян за поддержку нашего представления, чтобы таким образом отметить заслуги именитого земляка перед Шенкурским районом. Знаменательно, что в этот день отмечался ещё и праздник Святой Троицы. На праздник Евгений Иванович приехал со своим сыном – Петром Евгеньевичем. Дела звали его в дорогу, и в тот же день Овсянкины уехали из Шенкурска. Но на память об этом событии остались фотоснимки, один из которых – на высоком важском берегу под шенкурскими соснами.
В своих книгах и газетных публикациях Евгений Иванович проявил себя как честный, непредвзятый учёный, для которого исторический факт был выше каких-либо идеологических установок. Благодаря его пытливому уму и толковому перу было закрыто много «белых пятен» в истории нашего района. В то же время он всегда был готов помочь нам советом.
Хочу привести несколько его писем разных лет, характеризующих наши отношения. Они ярко говорят о незаурядной личности Е.И. Овсянкина.
«Уважаемые коллеги! Глубоко потрясён гибелью незабвенного Виктора Николаевича. Много лет я был тесно связан с ним нашим общим делом – любовью к родному краю. В своих письмах он всячески поддерживал мои начинания по разработке истории Важской земли, печатал в газете мои статьи. Я благодарно храню в памяти телефонные разговоры с ним по вопросам нашего сотрудничества.
Выражаю искренние соболезнования семье покойного, коллективу редакции, всем, кто знал и поддерживал его планы. Убеждён в том, что светлая память о Викторе Николаевиче навсегда сохранится в наших сердцах, а коллеги-журналисты продолжат его труд. И пусть, как говорится, пухом будет ему наша древняя отчая северная земля.
Ваш Евгений Овсянкин, почётный доктор Поморского университета им. М.В. Ломоносова, кандидат исторических наук. 18.09.1998 г.»
«Уважаемый Владимир Григорьевич!
Как-то заикался Вам о том, что хотел бы послать для газеты ряд материалов о Пушкине, которым давно интересуюсь и о котором у меня скоплены богатейшие и в значительной мере редкие публикации.
Посылаю для пробы небольшой этюд о начале пути поэта. Если хватит времени и сил, то думаю пока сделать ещё, по крайней мере, три.
Хотя я, конечно, понимаю, что районку волнуют сейчас некие другие проблемы. Но от жизни не уйти. Пушкин есть Пушкин.
Успехов Вам и всех благ. С почтением – ваш Е.И. 2.02.1999 г.»
В этом и последующих письмах Евгений Иванович неизменно обращался ко мне по имени-отчеству с прилагательным «уважаемый». Чтобы не намозолить глаза читателю, опускаю в дальнейших письмах это обращение.
«Только что вышла в свет новая книга о репрессиях в Архангельске в 30-е годы. Моя более подробная рецензия будет опубликована в «Правде Севера». Я думаю, что хотя бы в виде информации, которую я Вам посылаю, нужно сказать об этом и в районной газете. Это первое издание подобного рода даже во всей России.
Всех благ Вам. Самые добрые пожелания. С уважением – Е.И. 24.06.1999 г.»
«Заскочил на несколько дней из деревни в город. Просмотрел Вашу газету. Рад, что мои заметки Вам пригодились. Сейчас я завершаю большую книгу «Архангельск купеческий». Там есть порядочный раздел «Духовные завещания». Кое-что набрал в разных источниках и о наших земляках. Что-то когда-то я уже упоминал, но на всякий случай посылаю Вам кое-какие факты. Среди них есть и интересные. В мёртвое летнее время, когда люди в отпусках, может быть, пригодится заткнуть какую-то дыру. Общие места в начале материала и в конце можно убрать или сократить. Впрочем – на Ваше полное усмотрение.
Всего Вам и Вашим коллегам самого доброго: тепла, хороших заработков и отдыха, хороших урожаев в теплицах, на участках и т.д.
Удивительные чувства испытал я, пройдя по магазинам. В обычное время я ничего не покупаю. Лишь изредка хлеб и молоко, которое привозят ко крыльцу в цистерне. И там цена мне понятна.
Сейчас же оказался уже неделю один, т.е. на самообеспечении. И поистине ужаснулся ценам. Невольно подумал, а как же живут люди, получая мизерные пенсии. Что-то тут не так. Трудно выйти из положения даже молодым, которым не платят за работу. Но как быть немощным пенсионерам… Впрочем, это так, к слову. Жизнь идёт, несмотря ни на что.
С неизменным почтением Ваш Е.И. 7.07.1999 г.»
«Сердечное спасибо за Ваш сувенир – еженедельник № 2 «Важский край». Я горячо поздравляю Вас с переходом на издание газеты по новой технологии. Рад, что и до моей родины дошла новая техника. Это прекрасно, что газета заиграла свежим колонтитулом, разнообразными заголовками и шрифтами, многим другим, что было недоступно раньше. Смелее давайте фотоснимки – теперь же не нужно сложной цинкографии или других способов воспроизведения порой весьма немудрёных рисунков… Так что вперёд, так держать, и пусть будут у вас успехи и радости на этом пути. Рад, что моя заметка вписалась в вариант газеты. Это же отлично: из скромной ксерокопии «районка» выжала вполне приличное изображение Леванидова.
Ну, а моё скромное дело – давать Вам что-то полезное, если оно появится по ходу моего копанья в старине…
Еще раз поздравляю Вас лично и коллектив с событием как редакционного порядка, так и всего района. Остаётся только работать и наполнять объём достойным содержанием.
С приветом, Ваш Е.И. 11.10.1999 г.»
«Получил Вашу газету с рецензией Григория Андреевича (Г.А. Кулижников – наш земляк, хороший знакомый Е.И. Овсянкина, краевед, проживал в Москве. – В.Ч.). Давно ведём с ним спор по поводу купцов старого времени и расходимся по многим позициям. Но что поделаешь. Он живёт в своём времени, мы – в своём. Что-то читаем, что-то смотрим в архивах, о чём-то думаем, и всё это наводит на мысли, которые я изложил в своей пространной новой книге «Архангельск купеческий». Отпишу, отреагирую на его рецензию в самой мягкой форме…
Я понимаю все Ваши трудности, не завидую Вам, попавшему в такой переплёт (ремонт, печатание родного детища так далеко (в Вельске. – В.Ч.) и т.п., но это жизнь, и это интересно. Что касается моих статей, то я всегда спокоен: пошли – и слава богу. Не пошли – тоже хорошо. Так что не волнуйтесь понапрасну.
Я ведь тоже лет 10–12 мог бы лежать на диване и смотреть телевизор, но не лежится, и тем доволен – идут книги, устанавливаются связи. Денег за это никто почти не платит, но тоже интересно. Так что не хлебом единым жив человек. Это верно, как божий день…
Привет вашим боевым коллегам. Ваш Е. Овсянкин. 20.10.2000 г.»
«Разбирая свой архив, нашёл несколько писем Виктора Чудинова. Решил написать об этом – может быть, как-нибудь используете. Может быть, ко дню «советской» печати, а то и просто из уважения к памяти Виктора Николаевича. Письма его ко мне, видимо, ещё есть, но пока не всё разобрал как следует. Но и то, что я посылаю, представляет, на мой взгляд, общественный интерес. Используйте их по своему усмотрению.
Всяческих Вам успехов. Ваш Е.И. Декабрь 2000 г.»
Говоря о первом десятилетии двухтысячных, хочу отметить, что это были годы нашего интенсивного сотрудничества и переписки с Евгением Ивановичем. Электронная почта позволила оперативно обмениваться информацией, и в памяти компьютера сохранилось порядка 80 писем от Евгения Ивановича на самые разные темы. Позволю себе привести здесь также два своих письма Евгению Ивановичу, отправленных в 2008 году:
«Уважаемый Евгений Иванович!
С благодарностью получили от Вас интереснейшие материалы о белой медали и отрывок из книги А.Е. Малахова «Великая русская революция и роль в ней коммунистов». Будем печатать…
Начинаем потихоньку готовиться к 90-летию газеты. Перепечатали из первого номера «Шенкурской советской газеты» статью Н. Пластинина «Советская власть». Вообще номер интереснейший, и не одна, а несколько публикаций из него (ранее замалчивавшихся) достойны быть представленными в газете сегодня, чтобы можно было почувствовать «хмельной» дух 1918 года, бродивший тогда по уезду. Ещё раз спасибо за статьи!
С уважением – Владимир Чухин».
Весь наш коллектив поздравляет Вас с первомайскими праздниками! С чувством гордости прочли только сегодня в «Волне» о том, что «На изломе истории» признана лучшей книгой 2007 года о Русском Севере. Замечательное фото. Здорово! Значит, наши голоса тоже помогли, ведь мы старались! Здоровья, бодрости, творческого долголетия! Так держать, многоуважаемый, любимый наш земляк!
Немного от себя. В прошлую пятницу приехал из Москвы с 8-го съезда Союза журналистов. Первое впечатление – новгородское вече, разбавленное на 85 процентов элементами бестолкового колхозного собрания. Тем не менее, радует, что Союз не разваливается, а растёт численно, и, в конце концов, есть стратегические направления в работе, которые всё же нашли отражение в итоговых документах. Снова поддержали Всеволода Богданова, он будет возглавлять СЖ и далее.
Сейчас надо целиком сосредоточиться на хотя бы очень скромном торжестве по поводу 90-летия со дня выхода первого номера. С датой пока не определились. Скорее всего, это будет первая половина июня. Об этом извещу.
С уважением – Владимир Чухин, «Важский край», Шенкурск.
И ещё несколько писем Евгения Ивановича, датированных 2009 годом.
«Многоуважаемый Владимир Григорьевич! Может быть, газета сочтёт возможным поздравить шенкурянина, почётного гражданина Архангельска Владислава Дмитриевича Иванова с 80-летием. Посылаю по этому случаю небольшой текст моего поздравления В.Д. Иванову, которому 16 февраля исполняется 80 лет, и два снимка, которые, очевидно, следует немного обработать. Снимки сделаны 30 октября 2007 года, в день празднования моего 80-летия. Подпись одна: В.Д. Иванов с выпускником гимназии, генеральным директором ОАО «Отделстрой» Д.А. Акишевым. Второй снимок: В.Д. Иванов поздравляет Е.И. Овсянкина с 80-летием. Ваш Е.И. 30.01.2009 г.»
«Дорогой Володя! Спасибо за вести. Теперь газету я читаю на сайте «Важская область». Так что я в курсе ваших дел. Осталась ли на месте Ольга? (О.В. Ферина, зам. главы администрации МО «Шенкурский муниципальный район». – В.Ч.) Что-то она не реагирует на мои просьбы о Поморской э. Скоро мой отчёт о делах. Но теперь требуются ещё мелочи: уточнения дат рождения и смерти, времени окончания учебного заведения у того или иного персоналия и т.д. В общем, позвони ей при случае и скажи от моего имени, если она на месте, что, мол, Евгений Иванович ждёт привета и быстрее. Надо внести уточнения, задания ей выданы… Всем приветы. Ваш Е.И.
Будешь в городе, звони и заходи. Расскажешь о всех шенкурских новостях. Желаю преодолеть прежние трудности и новые, добавившиеся в связи с нашим кризисом. 24.03.2009 г.»
«Дорогой Володя! Где-то в мае выйдет в свет моя новая, несколько необычная для меня книга. (Речь идёт о «Письмах юности». – В.Ч.) Она будет напечатана небольшим тиражом (500 экз.), и я буду раздавать её своим близким, знакомым. Пришлю тебе, в музей и в библиотеку. Может быть, ты сочтёшь возможным дать небольшое сообщение об этом деле. Можно дать как информацию, а можно использовать и небольшую часть из моего предисловия. А само предисловие я посылаю тебе для оценки моего будущего труда: не переборщил ли, выходя с таким интимным материалом в большой мир. Почитай, пожалуйста, и сообщи мне. Пусть почитает Валя Павловская для оценки… Я долго колебался, а потом подумал о том, что терять мне уже нечего (81 год), и рискнул. Будьте здоровы. Всем привет. Ваш Е.И. 21.04.2009 г.»
Напрасно сомневался Евгений Иванович. Не переборщил, о чём я ему сообщил в очередном письме. Более того, мы полностью опубликовали предисловие. «Письма юности», книга о таком редком ныне понятии, как мужская верность, вызвала огромный интерес и высокую оценку шенкурян и пользуется большим спросом в наших библиотеках.
Живой отклик наших читателей вызвали публикации Е.И. Овсянкина о своей «альма-матер» – Шенкурском педагогическом училище. Поздравляя коллектив «Важского края» с Днём Победы, 8 мая 2009 года Евгений Иванович отметил в своём письме:
«Невольно вспоминаются военные годы, проведённые в студенческом общежитии во время учёбы в педагогическом училище. Рад, что благодаря Вашей газете мои скромные заметки об этом времени стали достоянием гласности. Мои давние коллеги-студенты не раз радовали меня своими воспоминаниями и поздравлениями. Ваш постоянный и преданный читатель Евгений Овсянкин».
В последний раз Евгений Иванович приехал в Шенкурск в конце 2009 года. Этот визит совпал с празднованием 80-летия Шенкурского района, и участие Е.И. Овсянкина в торжественных мероприятиях было как нельзя кстати. Но одной из главных целей поездки была работа над материалами для Поморской энциклопедии. Об этом он сообщал мне накануне приезда:
«Многоуважаемый сэр Володя! Я собираюсь в конце октября (20–23) приехать в Шенкурск для сбора материалов для Поморской энциклопедии. Через Ольгу В. попросил работников музея, архива, может быть, ветеранов выявить сведения о работе шенкурских совхозов, леспромхозов, одного-двух хороших колхозов. Принцип анализа примерно одинаков: когда возникло то или предприятие, на какой основе, как долго оно существовало, каковы были показатели их работы, назвать имена директоров, время нахождения их на этой работе. Может быть, что-то попадало интересное в публикациях газеты, которые Вы выводите на страницы своего издания. Гостиницы мне не нужно, буду жить у сестры. Как будет в это время с переправой через Вагу? Привет всем. Е.И.»
Последним материалом, присланным Евгением Ивановичем в редакцию «Важского края», были главы из его книги «Тихая моя родина», посвящённой его родной Тарне. Опубликованы они были уже после того, как Евгения Ивановича не стало.
Наша последняя личная встреча состоялась в Архангельске на губернаторском приёме по поводу нового 2010 года в только что открывшемся после капитального ремонта драматическом театре. Евгений Иванович, как всегда, много шутил, радовался встрече с земляками, фотографировался с нами. Я тогда не мог и предположить, что вижу «нашего Е.И.» в последний раз. В феврале 2010-го по состоянию здоровья я оказался в критической ситуации и мог общаться с Евгением Ивановичем только по телефону и электронной почте. Евгений Иванович близко к сердцу воспринял мои проблемы. Требовалась операция, которую могли сделать только в Москве, и мой добрый друг, как мог, поддерживал меня, настойчиво советуя ехать в столицу. Находясь уже в московской клинике, от Сергея Доморощенова я узнал о тяжёлом недуге, поразившем Евгения Ивановича.
После операции, которая прошла успешно, вернувшись в Шенкурск, я отправил электронное письмо на адрес Евгения Ивановича. 17 июля 2010 года получил от него последнюю весточку:
«Володя! Письмо получил. Ответ пришлю позднее. С почтением и радостью – Е.И.»
С почтением и радостью… Дорогой мой, незабвенный Евгений Иванович!
Глубоко признателен я Сергею Николаевичу Доморощенову, который навещал Евгения Ивановича в больнице и передавал ему мои пожелания выздоровления. Благодарю судьбу за то, что имел возможность общаться и дружить с выдающимся земляком, человеком огромной души, настоящим сыном земли шенкурской.
В.И. Власова
Евгения Ивановича я знаю давно как историка, лектора, как бывшего коллегу моего отца и брата по работе в комсомоле и в обкоме партии, наконец, как соседа: наши семьи какое-то время жили в одном доме на улице Логинова. В домашней библиотеке хранится небольшая книжечка «Этапы большого пути», изданная «Северным комсомольцем». Редактор-составитель её мой брат Виктор Иванович Власов, а один из авторов очерков по истории комсомола Севера – Евгений Иванович Овсянкин.
Наше более близкое общение началось, когда Евгений Иванович приступил к работе над историей Архангельского педагогического колледжа, в котором я в то время преподавала, редактировала «Фелицу», а до этого 8 лет была директором. Деловое общение перешло в дружеское, несмотря на разницу в возрасте. Да она и не ощущалась, потому что разговоры на серьёзные темы сопровождались шуточками, взаимными подкалываниями. «Это госпожа Власова?» – начинал он наш диалог по телефону. А потом выспрашивал о моём житье-бытье, делился своими новостями, говорили о детях и внуках, о вестях с Тарни или с Паденьги.
Ничто так не сближает людей, как любовь к малой родине, «любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам», как говаривал А.С. Пушкин. А корни у нас с Евгением Ивановичем общие – Шенкурский край.
Евгений Иванович очень тепло отзывался всегда о своих земляках, о деревенских родственниках. В 2002 году, когда ему присвоили звание «Почётный гражданин города Архангельска», мне довелось делать о нём материал в журнал «Триумфальная арка». Он рассказывал тогда о своем детстве и юности в военные годы, о том, как провожали на фронт отца:
– На лошадях повезли солдат в Шенкурск. Весь набор отправляли под Москву. Женщины ревут. Бабушка сошла со своей кровати, седая: «Ванька, прощай… Ты не воротишься, а я умру…» Суть трагедии в том, что у моей матери было к тому времени уже четверо детей, а через три месяца должен был появиться пятый. Осень в тот год была тяжёлая, часть зерна погибла, а в январе уже всю картошку съели. Чтобы помогать матери, стал работать в колхозе счетоводом. А ведь был ещё школьником.
Дань любви и почтения к людям Важского края он отдал в своих многочисленных книгах и статьях. Со страниц его книг встаёт перед читателями очень зримая, представленная в ярких и трагических человеческих судьбах картина, оживлённая присутствием не только незаурядных личностей, но и их окружением. О трёх персонажах хочется напомнить особенно, потому что они родом с любимой мною всем сердцем Паденьги. Судьба одного из них – Петра Александровича Леванидова, выходца из паденьгских крестьян, депутата Государственной думы, подробно прослеживается в книге «Архангельск купеческий». Другой представитель клана Леванидовых – Иван Степанович Леванидов – был до революции городским головой в Ростове-на-Дону. Из этой же деревни вышел Александр Зуев, о котором Евгений Иванович написал статью «Недооценённый писатель».
Летом 2005 года Евгений Иванович с сыном и невесткой заехал ко мне на Паденьгу, чтобы увидеть те места, где жили его герои. Сфотографировал церковь, деньги на которую дал в свое время И.С. Леванидов, а священником в ней служил отец Александра Зуева.
С потомками Леванидовых, живущих в разных городах нашей страны и за её пределами, Евгений Иванович поддерживал активную переписку, не раз встречался. Одна такая встреча произошла у меня на квартире. На юбилей Северного историко-родословного общества приезжали из Челябинска А.В. Федосеев и Е.Л. Леванидова. Слушать их замечательный разговор, участвовать в нём – душевная радость.
Память Евгения Ивановича хранила множество имён, интересных фактов, тех впечатлений и переживаний, о которых ему рассказывали сами участники событий. Он умел душевно беседовать с людьми, внимательно слушать их, понимать психологические мотивы их поступков и решений, чем вызывал расположение к себе и готовность собеседника помочь ему в краеведческом поиске, что сродни поиску писателя, журналиста, а порой и детектива. Запутанный и сложный клубок истории требует осторожности, деликатности, умения размотать его, ухватившись иногда за частный случай, факт. И тогда возникает полная, масштабная картина эпохи, а рассказ о ней становится особенно живым, человечным, достоверным. Именно это относится к трудам Е.И. Овсянкина. Меня особенно впечатляет его книга «Огненная межа», повествующая о драматических событиях в истории Шенкурской земли. «Шенкурск – это модель России, – считал Евгений Иванович, – и все перипетии истории России отразились в судьбе Важского края, как в капле воды».
При близком общении оказалось, что Евгений Иванович – остроумный, наделённый чувством самоиронии человек.
– Горжусь, что в свои годы еще не впал в маразм, никого не поучаю. Еще сохранил работоспособность, освоил компьютер, консультирую студентов, краеведов, выступаю на конференциях, рецензирую работы аспирантов, много занимаюсь в архивах, пишу книги, – признавался он в год своего 75-летия.
Он был эмоциональным человеком, чувствующим поэтическое слово, ценящим хорошую литературу.
– В 1946 году сборник «Молодой учитель» опубликовал мои первые стихи. Мы – дети войны – говорили только возвышенными словами. Стихи были, конечно, подражательными. Сказался менталитет того времени. На этом собственное поэтическое творчество и закончилось, но любовь к настоящей поэзии осталась. Что значит поэзия для человека, прожившего жизнь? Многое! Два идола у меня – Пушкин и Тютчев. Бывало, бежишь из Шенкурска домой в Тарню и по дороге стихи повторяешь. «Евгения Онегина» и «Медного всадника» знал наизусть. К Тютчеву приходишь позднее. Из ХХ века я взял бы Блока, Ахматову, Цветаеву, Есенина, Твардовского, – рассказывал он на встрече со студентами нашего колледжа. – Знаком был со многими архангельскими поэтами и писателями. Рубцова видел всего один раз. Невзрачный на вид, но в нем божий дар, божья искра. Дружил я с Николаем Журавлевым. Любил поэзию фронтовика В. Жилкина.
В марте 2008-го Евгений Иванович дал мне почитать свою студенческую переписку с будущей женой – Евгенией Ивановной Кишкиной. Трогательный, взволновавший до слёз документ. «Теперь так чисто, светло, целомудренно вряд ли умеют любить современные юноши», – записала я в дневнике.
Лириком становился он, когда заходил разговор о внуках. «Он такой чистый, нежный, доверчивый человек, «ушибленный математикой», – это о Ване. Что это действительно так, я убедилась, когда Иван помогал нам в выпуске Интернет-варианта «Фелицы» и новостей колледжа для нашего сайта. Славный, интеллигентный, уважительный к людям молодой человек, достойный любви и гордости своего деда. С таким же обожанием Евгений Иванович рассказывал о внучке Женечке.
Последний раз мы встретились с Евгением Ивановичем в декабре 2009 года. В преддверии нового 2010-го обменялись подарками. Петр Евгеньевич читал свои иронические стихи, мы умирали со смеху. Евгений Иванович рассказывал о предстоящей поездке в Москву в составе делегации города, направляющейся в Кремль на вручение Архангельску Знака «Город воинской славы». Привёз в подарок свежий журнал «Известия Русского Севера», издаваемый «Нордом», рассказывал о своих планах, шутил, но мне показалось, что прежнего азарта, воодушевления в нём не было. Грустным он выглядит и на фотоснимках, сделанных в тот вечер…
М.В. Попов
Шенкурское землячество было создано в 1993 году. Его первым председателем был избран ректор СГМУ профессор Валерий Александрович Кудрявцев. Евгений Иванович Овсянкин горячо поддержал идею создания такого сообщества земляков и активно участвовал в его работе. Цель землячества была в использовании интеллектуального, административного и других ресурсов шенкурян, проживающих теперь в г.Архангельске, для оказания помощи в развитии Шенкурского муниципального района. Работа землячества была построена по направлениям – инвестиционному, культурному и другим. Евгений Иванович вместе с Владиславом Дмитриевичем Ивановым – легендарным директором архангельской городской гимназии № 6 – стал работать по историческому направлению. С В.Д. Ивановым они в юности вместе учились в Шенкурском педагогическом училище, затем, будучи студентами исторического факультета Архангельского педагогического института, жили в одной комнате знаменитой «семисотки» – общежития АГПИ. Работа в этом направлении вылилась в плодотворный результат – две содержательные книги – «Огненная межа» – об истории шенкурского восстания против мобилизации шенкурян в Красную армию и «На изломе истории» – о революционных событиях в начале ХХ века на территории Шенкурского уезда. Презентация этих книг с успехом прошла на заседаниях Шенкурского землячества при большом скоплении желающих услышать подробности о создании этих исторических трудов. Евгений Иванович в этих книгах открыл имена двух депутатов Государственной думы России первого и второго созывов от Шенкурского уезда, описал в лицах происходящие события и собрал сведения о своих предках из ранее закрытых источников. Одним из таких источников был архив архангельского управления комитета государственной безопасности, когда во время перестройки двери его ненадолго распахнулись перед некоторыми историками. Тогдашний начальник местного могущественного КГБ Геннадий Неверов привел Евгения Ивановича в свой архив и приказал его работникам выдавать Е.И. Овсянкину те материалы, которые он попросит. Чем Евгений Иванович и воспользовался, и собрал очень ценный материал о тех людях, которые не были лояльны советской власти на Севере.
Шенкурское землячество. М.В. Попов 1-й слева во втором ряду
Заседания шенкурского землячества всегда проходили в очень тёплой, задушевной атмосфере. Евгению Ивановичу нравилось общение с членами землячества, среди которых были доктор экономических наук, профессор Александр Викторович Пластинин, бывший первый секретарь обкома комсомола Виктор Губин, кстати, добрый друг и соратник по изданию книг Евгения Ивановича. Он поддерживал и вдохновлял Евгения Ивановича на всё новые и новые книги. Вместе с Юрием Медунициным и Антониной Драчёвой на одном из юбилеев Евгения Ивановича в Марфином доме пели частушки, нарядившись в «ребят с городской окраины». А директор областной библиотеки – тоже большая поклонница творчества Евгения Ивановича – Ольга Стёпина подарила юбиляру корзину «молодильных яблок». В этом, видимо, и был секрет «вечной молодости» Евгения Ивановича. Он всегда с широкой улыбкой и радостью целовал и обнимал при встречах женщин, говорил им комплименты и в ответ получал в свой адрес много добрых слов и пожеланий. Евгений Иванович был статен, красив, величествен. Его стремительная, уверенная походка создавала ему ауру такого мэтра, гуру.
Евгений Иванович ходил на все мероприятия Шенкурского землячества – будь то презентация книги о шенкурской росписи в краеведческом музее, или концерт шенкурского ансамбля «Скерцо» в детской музыкальной школе № 42, или день Шенкурского района в Архангельске и многое другое.
После заседаний землячества устраивались чаепития с воспоминаниями о детстве, юности в родном Шенкурском краю. Евгений Иванович с любовью вспоминал свою многодетную семью, любимую мамочку, босоногое детство в Тарне, как болел туберкулёзом и многое другое.
Члены землячества активно собирали подписи для присвоения Евгению Ивановичу званий «Почётный гражданин города Архангельска» и «Почётный гражданин Шенкурска». Он очень гордился этими званиями и считал это заслугой не только себя, но и всех членов землячества. Он приезжал на юбилей шенкурского краеведческого музея. Кстати, ехал в одном автомобиле со своим другом Славкой, как он называл тоже почётного гражданина г. Архангельска и почётного доктора Поморского университета В.Д. Иванова. Кстати, третьим почётным гражданином г. Архангельска и почётным гражданином Шенкурска был тоже большой патриот Шенкурского края – В.А. Кудрявцев.
Евгений Иванович был счастлив, когда на площади Шенкурска в День города при большом скоплении народа ему надели ленту почётного гражданина. Земляки высоко оценили его заслуги перед родным краем. И эта связующая нить с малой родиной поддерживала Евгения Ивановича и давала ему новые силы. С высокой сцены ему был виден парк Шенкурска, где установлен обелиск погибшим в годы Великой Отечественной войны, на котором высечены имена нескольких сотен погибших за Отечество шенкурян. Недалеко с помощью членов Шенкурского землячества воздвигнут памятник матери Елизавете Соболевой, у которой на войне погибли семеро сыновей. Перед глазами проходит недавняя история Шенкурска – первый автомобиль, первая лампочка Ильича, первый радиоприёмник, первый самолёт в Шенкурске и многое другое. О многом хотел написать ещё Евгений Иванович. Но об этом напишут уже другие.
Надеемся, что шенкуряне увековечат память замечательного сына шенкурской земли – историка-краеведа, её пламенного патриота, писателя и замечательного человека – Евгения Ивановича Овсянкина, а члены Шенкурского землячества навсегда сохранят память о Евгении Ивановиче в своих сердцах.
Л.А. Добрынина
С известным нашим земляком-историком Е.И. Овсянкиным я была знакома десятки лет. Ещё когда училась в Шенкурском педучилище, его директор Александр Семенович Вьялицын, мой дядя, очень высоко отзывался о выпускнике педучилища Жене Овсянкине: «Очень умный, эрудированный, вдумчивый молодой человек. Уверен, что ему по силам научная работа». Сама я впервые встретилась с Евгением Ивановичем, когда в Архангельске слушала его содержательные лекции в Доме политпросвещения. Потом неоднократно встречались в Шенкурске.
Был он у нас дома в гостях вместе со своей сестрой Людмилой Ивановной осенью 2009 года, когда приезжал собирать материалы для своей очередной книги и Поморской энциклопедии, участвовал в юбилейных мероприятиях в связи с 80-летием Шенкурского района. Вот тогда-то мы с ним долго общались. Я расспросила его о многом: о возрождении традиций краеведения в наши дни, о родовых корнях, об учёбе в Шенкурском педучилище – его первом университете, о духовном возмужании, о работе над книгами, о приближавшемся 65-летии Победы.
После поездки в Москву в январе 2010 года Евгений Иванович в беседе со мной по телефону сказал: «Я в числе членов архангельской делегации был удостоен высокой чести принимать регалии о присвоении Архангельску звания « Город воинской славы». Этот час моей жизни я буду помнить до своего земного предела. Величественный Екатерининский зал Московского Кремля. Ветераны с наградами на груди, юноши и девушки, представители государственной власти, военные. Гремит музыка президентского оркестра. Статные солдаты в нарядной форме с высокими киверами вносят святыни – воинские знамёна защитников Отечества и три знака «Город воинской славы». Этих почётных наград удостоены три древних, очень известных города: Архангельск, Козельск и Псков. Краткая речь Дмитрия Медведева. Я как историк в те минуты с особой остротой ощутил необходимость обогащать хронику подвигов жителей нашей области…
Рад, что в год, когда Россия отмечает 65-летие Великой Победы, вышла моя новая книга «Когда Родина в опасности», написанная на основе архивных данных, воспоминаний ветеранов и других источников». Автор посвятил свой труд светлой памяти земляков, павших на полях сражений при защите Отечества.
После этих бесед я ещё долго размышляла: «Да, наш земляк не жалеет ни сил, ни времени, подчас и здоровья, живёт и творит для нас с вами, для грядущих поколений. За многие годы он проделал титаническую работу, изучил и обобщил забытое наше прошлое. Действительно, человек без прошлого – что птица без крыльев. Пророческие слова А.С.;Вьялицына подтверждаются. Научные труды Е.И.;Овсянкина получили признание далеко за пределами области. О таких, как Евгений Иванович, можно сказать, что жизнь прожита на оценку «пять».
Е.П. Бронникова
Трудно говорить о жизнелюбивом, энергичном Евгении Ивановиче Овсянкине в прошедшем времени. Мы были знакомы больше тридцати лет, и, несмотря на разницу в возрасте, за столь длительный период сложились тёплые, дружеские отношения. Для него это было вполне естественно. В последние годы в разговорах с грустью отмечал, что многих из сверстников уже нет в живых, поэтому круг общения «помолодел» и был очень широк. Но назидательности, надменности, своего превосходства над остальными или в силу возраста, или знания того или иного вопроса, огромного авторитета, который был заслуженным, Евгений Иванович себе не позволял. Внимание, доброжелательность к людям, не важно, кто они по статусу, – одни из главных его качеств.
Человек эрудированный, обладающий огромным объёмом знаний, он постоянно работал. Большое количество востребованных книг, статей, публикаций – замечательный итог его научной деятельности. Мне посчастливилось помогать Евгению Ивановичу при подготовке некоторых из них. На всю жизнь запомнила его рассказ о судьбе фотографов Б.Ф. Оттлие и А.Р. Павловой, а также Е.В. Синцовой, незаконно обвинённых в 1930 г. по пресловутой 58 статье УК. Он узнал об их судьбе из материалов уголовного дела в только что «открытых» для исследователей архивах КГБ, был просто потрясён, как жестоко судьба обошлась с этими людьми и со многими другими. Прошло много лет, но буквально до мелочей помню тот наш разговор, больше монолог Евгения Ивановича с размышлениями о жизни, о несправедливости, которые всегда встречаются на пути, о трагедиях, о великих страданиях, выпавших на долю старших поколений. Его статья о судьбе фотографов, об истории сноса Троицкого кафедрального собора в Архангельске была опубликована в 1994 году. А в последний год его жизни было совместное намерение сделать книгу из серии «Архангельский Север в фотографиях» со статьей о фотографе Оттлие и снимками собора, за которые он пострадал. Обсуждали в феврале 2010 г. в больничной палате, когда проблемы со здоровьем уже дали о себе знать. Говорили не только об этой книге. Память о людях, о прошедших событиях, особенно связанных с войнами, когда возрастает цена человеческой жизни и ощущается её сиюминутность, – эту память надо хранить и передавать будущим поколениям. Евгений Иванович отчётливо это понимал и всячески претворял в жизнь своим трудом историка, исследователя.
Болезнь прогрессировала, но в марте того же года он написал вступительную статью к дневникам бойца партизанского отряда «Полярник» П.Ф. Дьячкова. Книга вышла из печати 26 апреля, первый экземпляр, который привезли с друзьями: С.А. Ефремовой и Д.А. Акишевым – был предназначен Евгению Ивановичу. Но, к сожалению, опять в больницу. День для него этот был очень сложным: тяжёлые обследования, боли. Но, увидев нас, искренне обрадовался, шутил, держался достойно, не хныкал и не сетовал на болезнь. Особенно радовался за книгу: это не просто «галочка», очередное мероприятие к Дню Победы, а ещё одна приоткрытая страница в истории войны.
Спустя год после смерти Евгения Ивановича с друзьями сделали задуманную книгу о Б.Ф. Оттлие, а вступительной статьей стала его публикация 1994 года «Плата за снимок». Наверное, можно было настойчивее просить, чтобы поподробней написал новую, большую по объему статью, как задумывали. Но в телефонных разговорах весной и летом 2010 года он постоянно говорил, что надо успеть доделать книгу о своей «малой родине». За месяц до смерти подписал её в печать. Презентация состоялась в дорогом для него месте – областной научной библиотеке им. Добролюбова в день его рождения, первый день рождения без него. Как всегда, собралось много людей, и был замечательный вечер памяти, светлой и чистой памяти, которой он достоин.
А вспоминались другие юбилеи, дни рождения. Мне посчастливилось быть приглашенной в 2002 и 2007, 2008 годах. Это действительно были праздники, объединявшие разных людей. 80-летие Евгений Иванович отметил новой книгой «На изломе истории». За год до этих событий мы сидели в моём рабочем кабинете, он рассказывал, как работает над ней. Во многом мотивом для написания стало желание расставить «точки над i» в сложных вопросах Гражданской войны. Переживал, что происходит очередной перекос в трактовке произошедших событий, и хотел бы уже с позиции прожитых лет, вновь открытых документов, попытаться осмыслить и донести до читателя очень тяжёлую, часто нелицеприятную историю тех дней. Казалось бы, в таком почтенном возрасте, с тем признанием, которое имел, можно было бы особо не утруждать себя, а найти занятие «поспокойней». Но Евгению Ивановичу это мало подходило.
Свой последний день рождения он провёл на родине, в дорогом ему Шенкурске. Накануне отъезда были у Е.Н. Симоновой, директора ИПП «Правда Севера», которая только что перенесла большое личное горе. Собрались, чтобы побыть с ней в этот сложный момент, и Евгений Иванович нашел главные и искренние слова поддержки. Так же как когда-то помог и мне в очень трудные минуты жизни. А потом возвращались по Новгородскому проспекту, там, где он жил в юности. Рассказывал про свою жизнь, как будто всё происходило только вчера. Шутил, что после 80-ти дни рождения отмечать не надо, поэтому и едет в Шенкурск. Хотя истинная причина была в другом: поработать в местном архиве, чтобы ещё собрать материалов для своей последней книги о малой родине. В день рождения созвонились, и он сетовал, что на архив времени не много: земляки ждут на встречах в библиотеке, на других мероприятиях, был по приглашению у главы района.
Наша совместная работа над книгой «Архангельск: век минувший» длилась больше года. Встречаться приходилось достаточно много. Несмотря на возраст, приходил сразу же, никогда не откладывая дело на потом. Весной 2008 года позвонила Евгению Ивановичу, объяснила, `что хотела бы видеть во вступительной статье. Ответ не заставил себя долго ждать: через несколько дней по электронной почте отправил текст. А тему сообщения назвал: «О нашем деле». Написал, чтобы посмотрела, подойдёт материал или нет, а получилось всё просто замечательно с первого раза.
Лето того же года Евгений Иванович, как обычно, проводил на даче, но по делам приезжал в Архангельск. Замечательные внезапные телефонные звонки утром, свойственный ему юмор, обсуждение текущих дел. И часто приходилось слышать в конце разговора: «Кого из «наших» – встретишь, передай, старик Овсянкин ещё жив!» Как будто что-то предчувствовал: вскоре произошёл несчастный случай, Евгений Иванович упал с трёхметровой высоты. Удар был сильный. Снова помогли друзья, сын доставил его в Архангельск. Большое участие приняли Еликанида Егоровна Волосевич и врачи 1-й городской больницы. Я узнала о случившемся, наверное, спустя дней десять, позвонила, боялась услышать слабый, немощный голос. Но, как всегда, Евгений Иванович говорил бодро, разрешил посетить его.
Мы приехали вместе с Екатериной Николаевной Симоновой, увидели привычного Овсянкина: улыбающегося, доброжелательного. Смеясь, рассказывал о произошедшем падении, о первых минутах после него и резюме: «Очнулся, пошевелил руками-ногами, понял, что живой и земля меня пока не принимает. Будем жить дальше!» Кто кого успокаивал в тот момент, сказать сложно. Вместе с Лидией Ивановной угощали нас ягодами с дачи, и было хорошо и спокойно рядом с сильным и мужественным человеком. Но эта травма не прошла без последствий, и зимой, когда он уже плотно работал над книгой к 425-летию Архангельска, ему приходилось выкраивать время на врачей, на процедуры.
Фотографий было отсмотрено много, что-то изменяли, что-то дополняли, и порой общение длилось не один час. Снова поражалась его знаниям, интересу к любимому делу, т.к. многие снимки он видел впервые и искренне радовался новым открытиям. Поражалась его чувству такта: за столь продолжительную жизнь Евгений Иванович многих знал, был участником многих событий. Если встречал на фотографиях знакомое лицо – вспоминал об этом человеке, но никогда не позволял себе уничижительных вольностей в адрес кого-либо, фамильярности.
Презентация книги состоялась в мае 2009 г. в мэрии. Евгений Иванович выступил как один из авторов и как почётный гражданин города Архангельска. К этому званию и званию почётного гражданина города Шенкурска относился трепетно, не как к простой формальности, дающей привилегии и почёт. Это были основные города его жизни, где он вырос, добился определённых результатов, заслуженного уважения, подлинного признания. Прекрасно понимал проблемы, которые существовали, но без лишнего шума, по мере возможностей пытался их решать и делал это деликатно.
Один из наших последних телефонных разговоров состоялся в день города. Позвонила, поздравила. Он сказал, что есть приглашение на торжественные мероприятия, но всё – отходил своё! Прекрасно знал, что дни сочтены, не сетовал, не призывал к сочувствию, а снова говорил о работе, о том, что надо успеть сделать.
В статье всего не скажешь, событий и встреч было много. Своими поступками, делами, работой, жизненной мудростью, отношением к людям Евгений Иванович Овсянкин был примером для подражания. Иногда доводилось слышать от людей, дескать, счастливчик, всё ему дается легко и хорошо. Он не опровергал этот тезис. Но кто знал Евгения Ивановича несколько ближе, прекрасно знал и о том, что ему довелось пережить, не сломаться, а выдержать и доказать свою значимость. В своих книгах «Письма моей юности» и «Тихая моя родина» кое-что он поведал и читателям. В моей памяти только самые светлые воспоминания о нём, огромная благодарность судьбе, что такой человек встретился в моей жизни и многому научил. Дома хранятся книги, подписанные Евгением Ивановичем. Он делал это не шаблонно, а дарил с искренними пожеланиями. В электронной почте остались замечательные письма от него.
Есть такое понятие: светлая грусть. Испытываешь это чувство, когда вспоминаешь Евгения Ивановича и слушаешь пронзительную песню «Журавли», звучавшую в день прощания с ним 31 августа 2010 года. И спасибо, спасибо, спасибо за всё.
С.Ю. Клочев
Евгений Иванович не раз работал с нашим издательством «КИРА». Задолго перед выпуском новой книги, когда ещё шла работа над рукописью, Евгений Иванович с увлечением рассказывал об особенности рассматриваемой им темы, о том, какие исторические факты будут опубликованы вновь. Это было похоже на рассказ женщины, которая готовится стать матерью и в ожидании ребёнка рассказывает, какой он замечательный и хороший будет у неё.
Затем рукопись появлялась в издательстве. Очень чётко оговаривался формат книги: автор заранее обдумывал, каким он должен быть. Текст всегда был разбит на главы. Готовый оригинал-макет книги Евгений Иванович обязательно вычитывал вновь, поправляя какие-то фразы, опечатки. И вот на титульном листе появлялась надпись «в печать» с размашистым автографом Евгения Ивановича.
Макет обложек у всех трёх книг, выпущенных в нашем издательстве, делал внук Евгения Ивановича – Иван Овсянкин. И тем, что в его книгах есть и лепта внука, он очень гордился.
Не дожидаясь выпуска всего тиража, сам приходил за первыми экземплярами. Радовался каждой книге, как отец первенцу, перелистывая страницы, вертел в руках и тщательно рассматривал: крепкий ли переплёт, как легли краски, какова бумага, чёткие ли иллюстрации. Ничто не ускользало от зоркого ока Евгения Ивановича. Сразу же первые экземпляры надписывал и дарил издательству. Мы дорожим книгами, подаренными Евгением Ивановичем. Приведу одно, очень доброе пожелание: «Дорогим коллегам КИРЫ с благодарностью за издание нашего совместного труда! Успехов и здоровья после замечательного Дня Юбилея! С любовью, Ваш Е. Овсянкин. 29.01.2008 года».
Через некоторое время автор приходил с тортом и конфетами, устраивая чаепитие для небольшого коллектива, отвечал на наши многочисленные вопросы, и не только по созданию и содержанию вышедшей книги. Получался разговор об истории, жизни, политике, семье. Поражала деревенская смекалка, его жизненные примеры, которые переплетались с историческими фактами. Такие беседы проходили долго и непринуждённо, все получали удовольствие от общения.
Как пришёл Евгений Иванович в общество «Норд»? Точной даты нет. Мы стали приглашать его на все мероприятия, проводимые обществом, и он откликнулся. Видимо, врождённая потребность участвовать в общественных делах скрепила нашу дружбу.
11 декабря 1995 года, когда отмечали 5 лет работы общества «Норд», в «Марфином доме» члены общества присвоили Евгению Ивановичу Овсянкину звание «Почётный член общества «Норд». Он воспринял этот знак внимания общественности с благодарностью. И впоследствии постоянно отмечал, что первым, кто произвёл его в «почётные», было общество «Норд», а затем последовали «Почётный доктор ПГУ», «Почётный гражданин» городов Шенкурска и Архангельска.
Евгений Иванович, как член правления, а затем и заместитель председателя общества «Норд», поддерживал такие начинания нашего общества, как выпуск журнала «Известия Русского Севера», учреждение премии общественности «Чаша раздумий», выпуск книг к 10-, 15- и 20-летию общества.
С 2004 года общество «Норд» организует вручение премии общественности Архангельска «Чаша раздумий». Четыре года Е.И. Овсянкин был председателем оргкомитета. На первом вручении премии «Чаша раздумий» в 2004 году в номинации «О людях земли Поморской» была отмечена книга Е.И. Овсянкина «Архангельский педагогический колледж». При подведении итогов этого мероприятия члены правления одобрили идею вручения премий за краеведческую литературу и предложили расширить круг авторов, выдвигаемых на премию, охватив все местные издания, выпущенные за истекший год.
С расширением по охвату и ростом значения премии «Чаша раздумий», встал вопрос о председателе оргкомитета. По замыслу организаторов, это должен быть известный, признанный, авторитетный в краеведческих кругах человек. Члены правления предложили возглавить оргкомитет Евгению Ивановичу. Первая его реакция – «нет, мне не справиться, не для моего возраста такая ноша». Но, убедив, что председатель не один организует вручение премии, а работает целая команда, мы получили согласие Евгения Ивановича.
Второе вручение премий проводили в 2007 году в уютном зале педколледжа, который обеспечил ведущих, слайд-фильм, музыкальное сопровождение. В номинации «Книга, написанная на основе архивных данных, с публикацией новых документов» за книгу «Первый в стране» «Чаша раздумий» с индивидуальной надписью и логотипом ДКПО «Норд» была вручена Евгению Ивановичу Овсянкину. После вручения награды ведущий объявил, что «по русскому обычаю оставить новую посуду пустой нельзя. Её стоит наполнить вином, в котором, как говорили древние, тоже заключена мудрость». Это и было сделано под аплодисменты небольшого зала. Евгению Ивановичу так понравилась процедура поздравления, что каждому автору он говорил добрые слова, подчёркивая значимость проделанной им работы, желал дальнейших творческих успехов.
После вручения дипломов и наград Евгений Иванович почувствовал, как авторам необходимо общественное признание. Поэтому в последующие годы он уже не отказывался возглавлять оргкомитет по вручению премии общественности «Чаша раздумий». Даже включился в сбор спонсорских средств для проведения вручения премии. Благодаря Евгению Ивановичу мы получили помощь от спикера областного собрания депутатов В.С. Фортыгина, мэра города В.Н. Павленко, депутата Архангельской Городской думы Д.А. Акишева и многих предпринимателей Архангельска.
На вручении премии «Чаша раздумий» в 2008 г. присутствовал мэр города В.Н. Павленко, что придало этому событию большую торжественность.
При подведении итогов у Евгения Ивановича всегда было обоснованное предложение по каждой книге. Он аргументированно отстаивал свою точку зрения. Но в то же время считал, что все авторы достойны награды, поэтому было много поощрительных премий, и каждый автор уходил с наградой.
Когда Евгения Ивановича не стало, в память о нём, в рамках «Чаши раздумий» появилась премия имени Е.И. Овсянкина «Личность в истории». Первыми эту премию получили авторы и создатели книг «Наш Владимир Булатов» и «Георгий Георгиевич Фруменков: Историк. Ректор. Гражданин», написанных о друзьях и коллегах-историках Евгения Ивановича. И пока будет вручаться премия «Чаша раздумий», мы всегда будем вспоминать Евгения Ивановича Овсянкина.
Евгений Иванович негласно прошёл через всю жизнь моей семьи. Мой тесть, Василий Васильевич Дидковский, часто вспоминал, что из детского сада они вместе с Евгением Ивановичем забирали своих детей. Поэтому моя жена Наташа помнит Евгения Ивановича с малых лет.
Впервые мне довелось слушать лекции Евгения Ивановича ещё будучи студентом, на курсах экскурсоводов. Затем сам, работая в идеологических отделах РК КПСС, организовывал его выступления на семинарах и в трудовых коллективах в Мезени и в Архангельске.
Первая книжка, которую он надписал мне в коридоре обкома партии – первое издание «Имён архангельских улиц».
С 90-х годов наше общение было уже постоянным – на конференциях, чтениях, презентациях книг. Я благодарю судьбу за то, что она свела меня с человеком, оказавшим влияние на становление меня как краеведа.
Д.А. Акишев
Телефонный звонок.;Слышу характерный голос Евгения Ивановича:
– Это хоромы депутата Акишева? Дмитрий Анатольевич, Вы?
Раздается смех в трубку.
Так подчас начиналось наше общение.
У военных лётчиков при опознавании цели есть особые пароли: «свой-чужой». Для меня Евгений Иванович, безусловно, всегда СВОЙ. Даже несмотря на приличную разницу в возрасте.
Всё наше общение состояло, к сожалению, из не слишком частых, но удивительно ярких и запоминающихся встреч, событий: обсуждение новых книг, празднование, вернее «отмечание» его дней рождения, обычно в скромной кухонной обстановке, присвоение звания «Почётный гражданин» городов Архангельска и Шенкурска.
Вспоминается его рассказ, наполненный юмором и самоиронией, в палате 1-ой городской больницы о падении с повети деревенского дома:
– Лечу головой вниз и думаю – ведь, наверное, всё. Столько пронеслось перед глазами… Приземлился, прислушался к себе, пошевелил руками, ногами – живой!
И такие эпизоды можно вспоминать и вспоминать…
Всегда удивляла и восхищала его работоспособность и обучаемость – шутка ли, в уже достаточно «взрослом возрасте» Евгений Иванович освоил компьютер и работал только на нём, творя свои книги…
Во время одной из встреч, будучи уже тяжело больным, он попросил привезти специальную пленку для крепления марок – «клеммташи», поделился желанием рассортировать свои старые марки, собрать альбом о двух исчезнувших странах – СССР и ГДР. Получив необходимый материал, он начал собирать альбом! Не знаю – успел ли завершить…
В кругу моего общения, многие «за глаза» называли Евгения Ивановича «Дедом». Он знал об этом и как-то сказал:
– Дед?! Конечно же, дед, а кто же я ещё!
С Дедом мы все советовались, обсуждали книги, даже спорили, но всегда были на «одной волне» – были единомышленниками. Он всегда поддерживал, направлял, искренне сопереживал и радовался чужим успехам. Он был настоящим Дедом…
В.А. Губин
В 1996 году наше предприятие приобрело наконец собственное помещение в новом доме на углу улицы Володарского и Новгородского проспекта. Той порой в городе стали появляться первые (в новейшей истории Архангельска) камины. Ребята из «Отделстроя» как раз обучались мастерству печников, ну и предложили на нас попрактиковаться.
Долго ли, коротко ли шёл сам кладочный процесс – не помню, но глубокой осенью сооружение было готово. Дровец мы уже припасли и решили торжественное разжигание камина приурочить к проводам старого года. Евгений Иванович уже был частым и желанным гостем в «Архконсалте», постоянным автором и членом редколлегии справочника «Архангельск». В канун 97-го года мы получили из гомельской типографии пятитысячный тираж третьего по счёту сборника – «Архангельск 96/97», в котором были опубликованы и две его статьи: о первых архангельских парламентариях (к 90-летию первой Государственной думы) и по истории местного самоуправления на Севере.
Таким образом, 31 декабря 1996 года сложились все предпосылки собраться у камина с бокалами шампанского. Дрова и растопка уже уложены, стол накрыт, оставалась лишь ответственная задача с одной спички зажечь огонь. Нетрудно догадаться, что именно Овсянкину и доверили эту миссию. Справился он безупречно, что неудивительно с его крестьянской закваской. С тех пор так и повелось: почти десять лет Евгений Иванович исправно разжигал камин в канун очередного нового года. Да и потом, после переезда «Архконсалта» в 2005-м году в другое здание, на улицу К. Маркса, эта традиция и при отсутствии камина сохранилась: праздничные свечи зажигал именно он, став для нас настоящим Хранителем Огня.
Издательским делом мы занялись также благодаря Евгению Ивановичу. Первая подготовленная нами книжка – «Денежные знаки Северной России 1918–1923 годов», была отпечатана в 1995 году тиражом 3 тысячи экземпляров. Осенью 1997 года мы держали в руках «Огненную межу» (о знаменитом Шенкурском восстании и малоизвестных страницах гражданской войны в Поважье). В 98-м году увидело свет второе издание «Имён архангельских улиц». А далее – в год по книжке: «Архангельск купеческий» (2000 г.), «Завод на Северной Двине» и «Соломбальский лесопильный» (2001 г.), первое (1996 г.) и второе (2004 г.) издания книги «Архангельский педагогический колледж», третье (2002 г.) и четвёртое (2008 г.) издания «Имён архангельских улиц», «На изломе истории» (2007 г.).
С ним было легко и радостно работать. Да и сам Евгений Иванович, безусловно, получал удовольствие от волшебства создания каждого своего произведения, светился тихой радостью творчества. Все, кто вовлекался в этот процесс сотрудничества, будь то художник Александр Щелкунов, верстальщик Галина Волкова или наш бухгалтер Вера Кулебякина, становились его друзьями раз и навсегда.
Надо было видеть, с каким мальчишеским задором и любовью оглаживал он каждый раз «свежеиспечённый» книжный томик, благодарил своих «девочек» Марию Кошмал и Людмилу Никифорову из типографии «Правда Севера», не забывая прийти с тортиком и поделиться радостью.
Евгению Ивановичу никогда не приходилось просить деньги на издание книг, сторонников посылала судьба, мало того, – помочь ему почли бы за честь многие известные и неизвестные люди. Каждый раз представления или, как сейчас говорят, презентации книжек собирали полные залы. Конечно, это всегда было большим праздником для него, но и для гостей: читателей, друзей, земляков – не меньше.
Далеко не каждому человеку даётся лёгкость и непринуждённость в общении, которыми обладал Евгений Иванович. Излишне говорить, что он очень любил жизнь. Возможно, уже предчувствуя скорый уход, обращаясь со вступительной статьёй к пользователям справочника «Архангельск-2010» и отвечая на свой же вопрос, как в нынешнее время не потерять душевное равновесие и человеческое достоинство, Е.И. Овсянкин написал:
«Рецепты давно известны: верить в себя, свои силы и возможности; максимально загружать голову и тело ежедневным трудом – то есть давать себе и физическую, и, главным образом, интеллектуальную нагрузку; помнить, что рядом всегда есть люди, которым нужна наша поддержка и помощь».
А затем он процитировал стихи С.Я. Маршака:
«Цените слух, цените зренье,
Любите зелень, синеву –
Всё, что дано вам во владенье
Двумя словами: «Я живу».
Любите жизнь, покуда живы,
Меж ней и смертью только миг.
А там не будет ни крапивы,
Ни роз, ни пепельниц, ни книг…»
Читатели увидели эти строки в марте 2010-го года, а пять месяцев спустя Евгения Ивановича не стало…
Е.Н. Симонова
При упоминании этого имени сразу появляется солнце, звенит капель, день наполняется радостью и весной.
Большой, радостный, со светящимися любовью и мудростью глазами, он олицетворял в моём понимании волхва. И не было такой темы, о чём с Евгением Ивановичем нельзя было поговорить. Он жил и творил в Дне сегодняшнем. Больше успеть рассказать о трудных, но радостных днях ушедшей юности, о том, что волновало то поколение. Их мечты, мысли, дела. Всё это живым образом вставало перед нами в его рассказах. Пережитая боль, целеустремлённость, непростое решение отказаться от любимой ради её блага, говорит о том, что мудрым он был ещё в юности.
Улицы Архангельска – песни, для которых ещё не сложены стихи, но уже звучит музыка.
А.Л. Кудрин
Так получилось, что с Евгением Овсянкиным я долгое время был знаком не лично, а заочно. Не раз слышал о нём из рассказов его сына Петра, с которым ездили на коммунарский сбор в Копачёво под Архангельском. Бывал в гостях в квартире Овсянкиных на проспекте Виноградова (теперь Троицком), но Евгения Ивановича в те наши молодёжные встречи мы не видели. Знал, что он работал в обкоме партии, в лекторской группе, что он лектор-международник, автор статей и книг по истории края. Для меня, тогдашнего школьника, это была своего рода высота: интеллектуал, размышлявший не только о прошлом, но и о будущем.
Книги, написанные Евгением Ивановичем, оказались в моих руках позднее. Пётр привозил их с дарственными надписями, сделанными рукой автора.
Со школьных лет у меня осталось много друзей в Архангельске. По возможности стараюсь чаще возвращаться в город моей юности. В очередной раз приехал 15 мая 2009 года на открытие нового здания драматического театра. Было приятно не только принять участие в торжестве, но и представить землякам коллектив моего друга Валерия Гергиева. Среди зрителей в зале были мой классный руководитель, одноклассники, друзья-коммунары. И тут в антракте от Петра узнаю, что Евгений Иванович тоже среди гостей. Как не воспользоваться случаем?! И вот мы уже пожимаем друг другу руки, и я предлагаю сфотографироваться – хотелось, чтобы эта встреча осталась в памяти.
Идею присвоения имени Евгения Ивановича Овсянкина научной библиотеке университета я поддержал сразу. Он много писал о Севере, об Архангельской области. Только статей о северном крае из-под его пера вышло более 900! Настало время сохранить память об этом человеке.
К.Ф. Травникова
Встречаясь с нашим ветераном, участником Великой Отечественной войны, уроженцем д. Гребеневская Шенкурского района Клавдием Георгиевичем Распутиным, я узнала, что с 1998 года он переписывался с Евгением Ивановичем Овсянкиным. Переписка началась с просьбы к Евгению Ивановичу: выяснить обстоятельства ареста и судьбу отца Клавдия Георгиевича. Письмо было адресовано редакции газеты «Правда Севера», в которой историк уже печатал материалы о репрессированных, а затем передано на его домашний адрес.
По совету Евгения Ивановича Клавдий Георгиевич обратился в ФСБ РФ Архангельской области с письмом – заявлением разрешить Овсянкину Е.И. ознакомиться со следственным делом отца Клавдия Георгиевича. Получив разрешение, Евгений Иванович изучает дело № 11 – 9619. Вскоре пришло письмо и статья «Жестокие реалии» о судьбе 46-летнего отца 4 детей, коренного шенкурянина Георгия Петровича Распутина, который по приговору так называемой «тройки» был обвинён и 9 января 1938 года расстрелян. Забегая вперёд, скажу, что у Клавдия Георгиевича хранится копия справки Архангельского областного суда от 14 июля 1960 года, где есть постановление о реабилитации Г.П. Распутина.
А потом завязалась переписка, в ходе которой Евгений Иванович делился своими планами, мечтами, желанием восстановить правду о шенкурских земляках. Удивительно, что он так быстро и профессионально откликнулся на просьбу простого человека.
В архиве нашего ветерана 34 письма Евгения Ивановича с 1998 по 2009 годы. Заканчиваются они всегда уважительно: «Ваш Евгений Иванович», «с почтением», «с неизменным почтением», «с глубоким уважением» и т.д. Также имеются персональные приглашения на презентацию книги «Первый в стране» и на 80-летие, подаренные книги, поздравления с праздниками, иногда в стихах.
С огромным интересом мною прочитана вся переписка этих замечательных людей. Приведу отрывки из некоторых писем.
«Я с 1927 года. В позапрошлом году отметил 70-летие. На фронт не попал, сначала был молод, а потом учился в Шенкурском педучилище, а там нам уже дали бронь» (19.09.1999 г.).
«Я дарю Вам ко дню рождения свою собственную книгу. («Огненная межа» – К.Т.). В ней впервые дано описание Шенкурского восстания так, как оно было на самом деле. Прочитайте, и Вам станет всё понятно, как втянули шенкурских мужиков в это дело… В Шенкурском уезде в белой армии служило около 3000 человек (07. 04.1999 г.).
В письме от 25.04.2000 г. Евгений Иванович пишет: «Вышла из печати страшная книга «Поморский мемориал». Это первый том большого издания о жертвах репрессивной политики в 20–30 годы, о наших северянах. Это почти 900 страниц большого формата. Книга интересна тем, что в ней, наряду с именами расстрелянных, много документов. Впервые в литературе там воспроизведён полностью текст декрета совнаркома (более 50 страниц) о создании СЛОНА – соловецкого лагеря и ряд других… В первый том вошли фамилии с А до К включительно… Ваш отец будет во 2, а может, даже в 3 томе. Шенкурских мужиков пострадало очень много».
«Сейчас печатается моя очередная книга «Соломбальский лесопильный»… Книга, включая две вклейки, будет около 350 страниц…Это весьма достойное издание. Пока ещё ни одно промышленное предприятие области не имеет такой книги» (18.12.2000 г.). В письме от 26.12.2002 г. Евгений Иванович сообщает, что работает над новой книгой «Первый в стране» о Соломбальском целлюлозно-бумажном комбинате: «Я убедился, что это нужно для людей комбината, ветеранов в особенности. Поэтому я стараюсь назвать как можно больше имён, рассказать о людях, поместить как можно больше фотоснимков, с тем чтобы люди увидели если не себя, то знакомых, что- то вспомнили, узнали и так далее…»
«…заметным событием летом было награждение меня золотым знаком российского национального фонда «Общественное признание». Теперь я именуюсь «кавалером золотого почётного знака общества», в котором Почётным президентом является Егор Строев, сопредседателем – актриса Людмила Гурченко, она и вручила мне золотой значок… Я расчувствовался на сцене (нервы стали никуда!), но справился, сумел сказать слова благодарности (19.10.2001 г.)».
Евгений Иванович очень любил родные шенкурские места. В письме от 18.10.2003 г. он вспоминает: «Съездил в Шенкурск, свои родные края. Доехал до родной деревни, а главное, администрация города и района по своей инициативе присвоила мне звание «Почётный гражданин города Шенкурска». 15 июня мне вручили ленту, большую, красивую именную медаль со старинным гербом нашего города. При большом стечении народа в городском парке, под музыку произошло это волнительное действо. Этой процедуре предшествовало районное газетное обсуждение вопроса о том, достоин ли я такой награды. Были статьи обо мне, высказывания людей. Народ решил, что я достоин. Так я стал почётным гражданином двух городов – Архангельска и Шенкурска».
В следующем письме Евгений Иванович рассказывает о поездке по родным местам: «…сын и невестка сагитировали меня съездить в шенкурские края… Более того, доехали даже до Паденьги. Места примечательны тем, что здесь сражались герои моих книг о шенкурской земле: Ракитины, Бубновские и многие другие. Я обошел церковь, сооружённую старанием одного из моих героев – Ивана Леванидова, бывшего когда-то ростовским городским головой. От церкви, правда, остались стены без оконных проёмов, одним словом, рожки да ножки, ибо в ней был склад МТС. Вид ужасающий! Но что делать?»
16 апреля 2004 г. Евгений Иванович пишет о книге, которую он готовил вместе с сыном Петром: «Главным делом, которое забрало всё мое время, стала книга «Архангельский педагогический колледж». В общем, сын, он же директор колледжа, нашёл деньги, и мы развернулись, книгу увеличили в объёме против старой примерно в два раза».
В письме от 27.10.2004 г.: «Не знаю, писал ли я о том, что весной этого года я в числе других был удостоен премии К.П. Гемп за создание огромной книги «Крестьянская живопись Поважья», опубликованной в Москве. В ней была моя большая статья «Важская земля».
В письме от 8 мая 2009 г. Евгений Иванович делится радостью: «…выпущена книга «Родословная Овсянкиных». Вторая книга – >«Письма моей юности» – это извлечение из нашей с моей невестой переписки середины пятидесятых годов 20 века. Она училась в Ленинграде, я в Архангельске, и вот влюблённые писали друг другу послания».
«Спасибо за память, о Едемском я знал, писал о нём, а вот об адмирале не знал (речь идёт об адмирале Кичёве В.Г. из деревни Бучнево – К.Т.). Тот факт, что они в своё время окончили педучилище в Шенкурске, очень интересен. Можно, оказывается, и с таким образованием выйти в люди. Слава русской и советской школе! Она многое дала простым деревенским парням…» (письмо от 14.09.2009г.).
Клавдия Георгиевича Е.И. Овсянкин приглашал в гости в Архангельск. Но не удалось встретиться, поговорить, пожать друг другу руки. 27 августа 2010 г. ушёл из жизни Евгений Иванович, но остались его письма, книги, статьи…
Т.В. Куклина
В 2009 году вышла в свет книга архангельского историка Е.И. Овсянкина «Письма моей юности». Это не историческое исследование, это история чувства – большого и чистого, именуемого любовью.
Книга сразу стала очень популярной. Мы решили провести в Ровдинской сельской администрации и в нашей библиотеке заочную читательскую конференцию. Все давали очень хорошие отзывы, после прочтения рекомендуя книгу своим близким и знакомым. Вот некоторые из отзывов.
Храмова Н.В.: «Книга очень понравилась. Какую бесценную документальную летопись юности, самой прекрасной поры, они оба сумели сохранить для своих родных и для будущих потомков! Как интересно они жили! Их волновало буквально всё: и культурная, и политическая жизнь страны, а самое главное – настоящая, очень чистая любовь с трепетной заботой друг о друге. Я смогла почувствовать дух того времени, когда мои родители тоже были студентами».
Волынцева Л.Н.: «Очень близки переживания героев. Ведь и мы с мужем познакомились на одной из студенческих вечеринок и также дружили, узнавали друг друга, делились самыми сокровенными мыслями обо всём. И, расставаясь на каникулы, также говорили: «Пиши всё – всё». Какая умница Женечка, как она чутко, душой приняла сначала расположение к ней, а затем, при сближении душ, каждую клеточку, каждую мысль любимого человека. Невозможно без слёз читать письма тревожного времени, связанного с болезнью Евгения Ивановича. Вот она, душа русской женщины, чистой, целомудренной, самоотверженной, готовой пожертвовать всем ради любимого. О любви в книге сказано немного, но она – в каждой строчке и интонации. Это нужно читать, а особенно молодым, потому что эти письма – письма целого поколения».
Плашкина;Л.И.:;«Книга произвела сильное впечатление, взволновала своей искренностью, душевностью. Заставила вспомнить юность, переписку с друзьями. Очень жаль, что не удалось сохранить эти письма: сейчас было бы интересно восстановить пережитое в памяти. Огромное спасибо автору за встречу с юностью».
Зуева А.П.: «Взяв в руки книгу Е.И. Овсянкина, я не могла оторваться. Сколько в ней тёплых и ласковых слов, нежности и любви! Не каждый молодой человек может вынести тяжесть разлуки, а они всё перенесли и в дальнейшем были счастливы в супружестве».
Бурцева Е.С.: «Сейчас нравы не те и ценности другие. А в книге в каждом письме – скромность и сдержанность, тактичность и уважение. Кроме того, возникают и другие вопросы, например, о взаимоотношениях городских и деревенских жителей. С замиранием сердца ждала развязки: откроет ли городская девушка своё чувство деревенскому парню, как сложатся их отношения, во что выльются. Ощущение от чтения было как от натянутой струны, которая не отпускала от себя до самого конца. Как дивно звучит в книге эта струна, издавая мелодию чистой, непорочной, невыдуманной любви… Красивые лица, красивые чувства. Огромное спасибо Евгению Ивановичу за то, что книга вселяет уверенность: Любовь была и будет всегда, она вечна».
Мнение мужчины, пожелавшего остаться неизвестным: «Это замечательная переписка двух любящих людей, чувства которых чисты и бескорыстны. Читаешь письма и удивляешься, как они находили время писать каждый день. Горжусь, что автор – наш земляк. Крепкого ему здоровья и успехов в творчестве».
От себя хочу добавить, что эти письма никого не оставят равнодушными. Подкупает трепетность и преданность, доверие и порядочность, искренность и взаимопонимание в отношениях мужчины и женщины. Пишет о юности немолодой уже человек, а чувства свежи и прекрасны, и волнуют нас, читателей. Это не просто личная переписка, а отражение образа мыслей целого поколения. Очень к месту объясняющие и уточняющие комментарии автора.
Мне были известны книги Евгения Ивановича по истории Архангельского Севера и Шенкурского района, которые мы часто использовали в своей работе. Когда состоялось наше личное знакомство, я очень обрадовалась, что реальный и книжный образ в моём представлении совпали.
Органично посвящение книги внукам. У читателя не возникает сомнений, что и они в своей жизни встретят такую же настоящую любовь, какая была у их дедушки и бабушки. Внуки всегда будут помнить о них.
А.В. Новиков
–Привет, старик! – раздаётся в телефонной трубке бодрый, весёлый голос.
–А, Евгений Иванович, здравствуй!
–Слушай, а когда была восьмая ревизия?
–В 1833 году. А что?
–А девятая?
–В 1850-ом.
–А вторая ландратская перепись?
–В 1716. Да можешь ты сказать, что это вдруг тебя заинтересовало?
–Не обижайся, Толя. Надо же, как глубоко ты влез в эти переписи! Удивляюсь и восхищаюсь! И не только я.
–Ну, спасибо на добром слове.
Наши телефонные разговоры проходили почти ежедневно, даже в дни, когда мы вместе работали в читальном зале областного архива. Чаще, конечно, я обращался с самыми разными вопросами. Или просто обменивались новостями из своих краеведческих поисков.
Как быстро сходился Евгений Иванович с людьми! Доброжелательный, всегда в хорошем настроении, он располагал к себе собеседников, разговаривал на равных и с учёными, и с рядовыми работниками на производстве или в сельском хозяйстве.
Вспоминаю, как началось наше личное знакомство в 1992 году. Хотя до этого я не раз слушал его лекции, собрал вышедшие на ту пору его книги. Уже тогда я испытывал глубочайшее уважение к Евгению Ивановичу.
В апреле 1992 года я опубликовал в «Правде Севера» критическую статью по топонимике, где упоминал книгу А.Ф. Орлова «Происхождение названий…». Неожиданно получил письмо из Москвы от Н.П. Орловой, вдовы академика Юрия Александровича Орлова – палеонтолога, лауреата Ленинской премии, основателя московского палеонтологического музея. Оказывается, автор книги «Происхождение названий…» Александр Фёдорович Орлов – свёкор Натальи Павловны, отец Ю.А. Орлова. Наталья Павловна благодарила меня за память об А.Ф. Орлове, сообщала некоторые подробности об авторе книги и предлагала, если меня заинтересует, копии нескольких его работ. Завязалась переписка.
Вскоре Наталья Павловна выслала мне несколько материалов по биографии А.Ф. Орлова, копии его работ по топонимике и попросила меня связаться с Евгением Ивановичем Овсянкиным и вместе с ним передать эти материалы или в областной музей, или в областную библиотеку. Дело в том, что Е.И. Овсянкин ряд лет переписывался с академиком Ю.А. Орловым и опубликовал в 1988 году в «Правде Севера» большую, замечательную статью об Орловых «Если вас заинтересует…» Статья заканчивалась словами: «Все бы так любили родной край, его природу, его язык и обычаи, как Орловы».
Я созвонился с Евгением Ивановичем, договорился о встрече. Вскоре мы обменялись с ним имеющимися материалами об А.Ф. Орлове. Я отдал на просмотр всё, что выслала Наталья Павловна, а Евгений Иванович дал мне биографию и автобиографию Александра Фёдоровича. Совместное обсуждение этих материалов, наши оценки собранного и возможные варианты размещения их в музее или библиотеке сблизили нас, сделали единомышленниками. Кроме этого, нас объединяли общие интересы, наше видение по ряду проблем, а главное – наши поиски и находки в краеведении, и в частности топонимике.
В итоге все собранные материалы об А.Ф. Орлове были переданы в отдел «Русский Север» Архангельской областной научной библиотеки им. Н.А. Добролюбова. Там их сброшюровали, внесли в картотеку. Теперь этой обширной информацией могут пользоваться все желающие.
Для меня эта тема имела продолжение: я подготовил большую статью о жизни и деятельности А.Ф. Орлова, а позднее выступил с докладом «Александр Фёдорович Орлов и его вклад в топонимику» на международной научной конференции «Знаменитые люди Севера: от М.В. Ломоносова до наших дней» (Архангельск, 2006).
В 2009 вышла моя небольшая книжка «Топонимы Архангельского Севера», рецензентами её стали профессор А.А. Куратов и Е.И. Овсянкин. Первой в этой книжке была статья «У истоков топонимики», в которой речь шла об Александре Фёдоровиче Орлове. Получается, что в течение 17 лет мы с Евгением Ивановичем не забывали топонимиста, который свёл и подружил нас. Это было счастливое общение.
Именно Евгений Иванович ввёл меня в областной архив, помог на первых порах освоиться с читальным залом ГААО, познакомил с некоторыми архивистами и краеведами, ускорил моё восхождение в архивные фонды и описи. А главное – он постоянно интересовался моим продвижением в архивных поисках.
На лето мы выезжали в деревни, на свои дачи. Но и тогда наша связь не терялась. Время от времени мы созванивались, особенно когда на день-два приезжали в город по каким-то делам, иногда переписывались. А по приезде в город и возобновлении наших посиделок в читальном зале архива Евгений Иванович обязательно показывал в ноутбуке картинки и летней дачной жизни: огородные дела, грибы и ягоды, ремонт и модернизация дома с сыном Петром Евгеньевичем. С упоением рассказывал о своих делах и встречах за лето.
Кстати, звонки летом ко мне на дачу начинались словами: «Это фазенда господина Новикова? Привет, дорогой!» Он умел радоваться жизни. Мало того, заражал своим жизнелюбием окружающих. Умел на все свои неудачи и неприятности смотреть с юмором. Даже когда в его деревне по неосторожности оступился и упал с повети во двор и серьёзно лечился, в архиве рассказывал нам со смехом: «Такая туша грохнулась с высоты два с половиной метра! Хорошо, что все рёбра не сломал!»
Мы были на всех презентациях наших книг в Добролюбовке, на вручении дипломов победителей конкурса «Книга года», на юбилеях друг у друга. На разных встречах Евгений Иванович не скрывал нашей дружбы. Так, на презентации моей книги «Деревни Лешуконья» в своём выступлении после лестного отзыва о книге он сказал: «Среди моих друзей два друга из Лешуконии – историк, доктор наук Фёдор Иванович Поташев и замечательный краевед Анатолий Васильевич Новиков». Тут же он подарил мне свою только что вышедшую книгу «На изломе истории» с чудесной надписью: «Дорогому Анатолию Васильевичу, доброму соратнику по любви к северной старине, к делам дано минувших дней. В знаменательный день представления твоей книги «Деревни Лешуконья». С глубоким уважением, Е. Овсянкин. 20.02.2008».
В моей личной библиотеке скопились почти все его книги с автографами. Так, на четвёртом издании книги «Имена архангельских улиц» он пишет: «Дорогому другу по любви к северной старине, нашим поискам истины в дебрях архивной пыли. Здоровья тебе, дорогой, успехов во всех делах. С почтением, Е. Овсянкин. 24.12.2008».
Последней из подписанных была книга «Письма нашей юности» с трогательной подписью: «Толе Новикову на память о нашей юности! Здоровья и успехов! С глубоким почтением, Е. Овсянкин. 23.12.2009».
После выхода «Писем моей юности» Евгений Иванович позвонил мне, поделился своей радостью, сказал, что подписал одну книжку мне и готов вручить её на память. Я почувствовал по интонации, по его волнению, насколько дорога ему эта книга. «Ты знаешь, – говорил он, – уже некоторые прочитали книгу и звонили мне о своих переживаниях при её читке. Женщины признавались, что плакали над книгой. Надеюсь, и тебе она придётся по душе».
Мы вместе были на многих конференциях, «круглых столах», различных заседаниях, выступали с докладами, с публикациями в газетах и журналах на краеведческие темы. К нему всегда подходили участники этих собраний, да и у него всегда находились разговоры с нужными людьми. К примеру, в перерыве одного «круглого стола» он подхватил под ручку зав. отделом областного архива Т.В. Титову и что-то с энтузиазмом рассказывал ей. Встретив их в коридоре, шутливо говорю: «Уговаривает Татьяну Васильевну». «Уже уговорил», – смеётся Татьяна Васильевна.
Евгений Иванович был одним из тех, кого называют «душа компании». Помню, на моём 75-летии, которое отмечалось по инициативе Лешуконского землячества в «Поморской избе» АГКЦ, Евгений Иванович был заводилой во многих играх, танцах, песнях, несколько раз произносил приветственные речи и от себя, и от имени Ф.И. Поташева, с вручением подарочных книг. На юбилее фольклорная группа «Княжиця» Лешуконского землячества исполняла песни, хороводы, игры. Евгений Иванович с большим удовольствием принимал в них участие.
Я уж не говорю о его 80-летии, проведённом друзьями и сыном Петром Евгеньевичем весело, жизнерадостно, с огоньком. Тут и песни нашей юности с комсомольским задором, да ещё с самыми разными атрибутами, вроде будёновки, и зажигательные сценки, и поздравительные речи, и просто общение коллег и друзей. Евгений Иванович не обошёл стороной ни одну из этих групп, подходил к каждому персонально, если не побеседовать, то переброситься несколькими добрыми словами.
Так уж получилось, что в начале двухтысячных годов я жил в деревне, на даче, круглый год. И тут Евгений Иванович не забыл меня, послал к Новому году тёплое, объёмное письмо:
«Дорогой Анатолий Васильевич! Мы с Лидией Ивановной горячо поздравляем Вас, обитателя деревни Чащины, с наступлением 2002 года! Здоровья и счастья тебе, дорогой, а также долголетия, исполнения желаний и воплощения в жизнь творческих замыслов!»
Он подробно написал о своей жизни и некоторых новостях, в том числе о представлении тома «История» Поморской энциклопедии.
Как всегда, Евгений Иванович не мог обойтись без шутки. Чувствуется, что даже в архивные документы по моей деревне заглянул, не поленился:
«А ещё сообщаю вам, дорогой, что деревня Чащины, она же Мысьевская, а вместе с ней семь деревень имели название Кривое. А в Чащиных в 1920 году было 29 дворов, в которых обитали 69 мужчин и 89 женщин, всего 158 человек. Сколько вас там сейчас? Поди, меньше. А были вы в то время в 111 верстах от губ. центра, в 61 – от уездного Емца и в трёх от волостного. От нас не укроешься. Всё знаем!!!
Ещё раз всяких благ Вам там в деревне Чащины, а главное – покоя, уютья да здоровья и работоспособности. Главное, будьте здоровы. Если случится выпить под Новый год, то не забудьте вспомнить отчий край и нас, грешных. А мы тоже вспомним вас и всё былое!
21.12.2001 г. С почтением, Е. Овсянкин».
Конечно, в Новый год я с большим уважением вспомнил гостеприимный дом Овсянкиных, рабочий кабинет Евгения Ивановича и наше чаепитие на кухне с рюмочкой под закуску Лидии Ивановны.
А летом Евгений Иванович подарил мне очередную книгу «Завод на Северной Двине» с надписью: «Дорогому Анатолию Васильевичу! На память о том золотом времени, когда мы были способны создавать свои «труды» о нашем Севере! От души, Е. Овсянкин. 30.07.2002.»
О способности и о готовности «создавать свои труды» говорит вся жизнь Евгения Ивановича. Его работоспособность и обязательность служили примером для многих из нас, тесно общавшихся с ним. А работа его над книгами в последний год жизни – это поистине человеческий подвиг.
Особо ценил Евгений Иванович нашу неизменную любовь к отчему краю, о котором мы писали в своих статьях и книгах: он – о Шенкурском районе, я – о Лешуконском. И малая родина отблагодарила нас, присвоив нам звание «Почётный гражданин»: Евгению Ивановичу – города Шенкурска, мне – Лешуконского района.
После выхода моей книги «Беседы о родословиях» я выслал с Петром Евгеньевичем Овсянкиным (он ездил в Ростов-на-Дону в командировку) Фёдору Ивановичу Поташеву, по его просьбе, две пачки экземпляров этой книги. По получении их он отписал мне в письме от 26.09.2005:
«Петро доставил две книжные посылки в полной сохранности и в придачу Ваше и Евгения письма.
Спасибо за сочинительство ценных трудов по истории Лешуконии. Возвышается Лешукония Вашими стараниями, обретает забытое прошлое, оживают померкнувшие страницы, возрождается память о сынах Отечества нашего…
Великое счастье иметь такого исследователя, как А.В. Новиков, неусыпными творческими поисками которого стала живой, близкой история Лешуконии, очень красивая и поучительная. Спасибо, спасибо и спасибо!»
Конечно, такая оценка моих трудов известным историком, профессором очень порадовала меня, стала значительной поддержкой в моих архивных поисках. Так же, как отзывы Евгения Ивановича Овсянкина, который был рецензентом моих нескольких книг.
Моим успехам в архивных поисках и выпусках книг Евгений Иванович радовался, как своим. Первый диплом победителя на областном конкурсе «Книга года-2003» в номинации «Лучшая книга о Русском Севере» за книгу «Лешуконье» вручил мне Евгений Иванович. А по итогам областного конкурса 2007 года мы оба стали победителями в этой же номинации (книги «На изломе истории» Е. Овсянкина и «Деревни Лешуконья» А. Новикова). И диплом премии «Чаша раздумий» 2010 года за книгу «Топонимы Архангельского Севера» подписал Евгений Иванович Овсянкин. Как последний привет от своего именитого друга получил я этот диплом весной 2010 года, незадолго до его кончины.
Я благодарен судьбе, что она свела меня с этим замечательным, светлым, удивительным человеком.
Ф.И. Поташев
В одном из своих писем (08.10.2008) Е.И. Овсянкин, друг и читатель моих сочинений, с сердечностью отозвался о моей книге «Возмужание творчеством»:
«Крепко порадовал ты меня своим «Возмужанием…» Богатый и разнообразный опыт, отличное знание истории, крепкий моральный костяк, разнообразные фотоснимки, документы позволили тебе воссоздать живую картину далёкого и недавнего минувшего нашего Отечества – Большого и Малого. Увидел столько знакомых и незнакомых лиц. Спасибо тебе за всё: и за память, и за радость, которую ты мне доставил. Я бы так сказал: талант со временем крепнет, мужает, становится огромной моральной силой. Книга требует вдумчивого чтения, вызывает раздумья. Радуюсь твоей откровенности, которая не всегда приносит нужные дивиденды, но истина всего дороже. Береги себя».
В письмах от 19 октября, 11 ноября, 16 ноября (2008 год) друг делится впечатлениями от «Возмужания творчеством»:
«Всё это напоминает горьковские университеты, – пишет Е.И. Овсянкин, – нет, нелегко давалось нам образование: через муки, страдания, недоедание, болезни. Но ведь выдюжили. С волнением читал о твоём жительстве в съёмных углах, комнатах. И так длилось не месяцами, а годами, даже с молодой женой. Тяжко… Твоя книга вывела меня из душевной депрессии, в которой оказался после жестокой травмы, была полная апатия ко всему. Твои воспоминания о нашем героизме в дни студенчества выправили мой дух, направили его в созидательное русло. Нет, жизнь не кончена в 81 год! Будем бороться, жить и даже побеждать…»
В предновогоднем письме мой друг со студенческих лет Е.И. Овсянкин снова вернулся к «Возмужанию творчеством»:
«Продолжаю осмысливать твою книгу, задержался на месте, где ты повествуешь о том, как бежал тайно от отца по таёжной дороге на учёбу в архангельский пединститут. Это сюжет почище Ломоносова. Всё так похоже на мою грешную, голодноватую жизнь в деревне в годы войны. Мне понятно теперь, откуда у тебя железный характер, отточенный ум, столь широкий диапазон размышлений. Ещё много раз буду читать и перечитывать твою книгу. Ей-Богу, она заряжает. Всё-таки мы с тобой молодцы! По нашим юношеским представлениям, человек в 40-летнем возрасте считался уже далеко не молодым. А тут более 80 и всё еще гоношимся. Читал в «Патриоте» квалифицированную характеристику твоего «Возмужания…» П. Лешуковой. Всё так понятно, оживляет восприятие. Идёт наша слава по всей матушке России. Дождались под старость некоей известности».
Е.И. Овсянкин в февральском и мартовском письмах из Архангельска откликнулся на мою книгу «Славяночка Адель» (2009 год):
«Получил твой очень дорогой, необычный подарок. Масштаб издания об Аде, число фото поразило меня. Ты реализовал святое дело. Смотрю, читаю, волнуюсь до слёз, радуюсь и огорчаюсь. Всё вместе. Такова жизнь. Вновь ты порадовал своей неугомонной энергией, памятью об Аде, обо мне, наших давно минувших светлых, радостных годах. Спасибо. Серьёзное чтение ещё впереди, пока ознакомился поверхностно, порадовался за твою семью, за Аду. Как жаль, что так рано покинули нас наши жёны. 16 марта исполнится 22 года, как моя Женя ушла из жизни. Так что твоя книга – это рана и для меня. Дай бог тебе сил и других возможностей для творчества, сочинения новых книг».
Е.И. Овсянкин порадовал своей новой книгой «Письма моей юности» (Архангельск, 2009)… Читал книгу долго, внимательно по главам с первой, потом с последней, наоборот, и еще с середины в обе стороны. Комок подступал к горлу, сердце заходилось. Такова сила переписки самых близких мне друзей. Читал, вспоминал их взаимоотношения, известные мне досконально, ибо был их поверенным, снова читал.
Письма студентов полны взаимного чувства любви, любви светлой, чистой, нежной. Окунулся в мир Любви с большой буквы. Вновь прожил студенческую молодость, такую дерзновенную, насыщенную познанием, взрослением, хлопотами о хлебе насущном, дружбой, любовью.
Ощутил, пережил опять реальную любовь друзей, её глубину, нюансы, приливы и отливы, весь спектр генезиса, жизнеутверждение. Переписка, любовь моих студенческих друзей отразила зарождение, становление, развитие взаимной притягательности, полна доверия, рождена глубинами сердец, наполнена душевной красотой, счастьем, надеждой.
Книга является поэмой, гимном самому искреннему и сильному человеческому чувству, делающему человека человеком. Какая силища чувств, какой голос сердец в письмах! Они проникнуты страстью, вниманием, заботой, отразили двух сердец мгновения. Будят в душе что-то большое, светлое, согревают, помогают жить.
Огонь любви разжёг, распалил, облагородил два сердца, соединил их, согрел родственников, друзей, живёт до сих пор….
Спасибо тебе, друг, за то, что создавал письма вместе и под влиянием Евгении, своими сердцем и разумом, сохранил их и опубликовал, обогатил эпистолярную сокровищницу. Письма двух простых юных беломорцев сделали вас знатными, знаменитыми. Они отразили существо прошлой жизни, её красоту, великолепие. Ваша любовь и другие чувства – свидетельства эмоциональной, творческой и активной жизнедеятельности.
Обложку занимает студенческий портрет Жени Кишкиной, влюблённой в Евгения Овсянкина. Это – память. В моей книге «Славяночка Адель» тоже всю обложку занял портрет жены, опубликованы многие её письма мне. Не сговариваясь, мы с другом посвятили книги своим жёнам, которые дружили, составили нам счастье. Мы вошли в жизнь друг друга, ровесники, односумы. Наши жёны тоже почти ровесницы. Их память закреплена в наших книгах. Вынесенные на обложки их фото запечатлели один и тот же студенческий возраст. Красивые! Живут они вместе с нами, помогают нам жить.
«Письма моей юности» имеют особую архитектонику, интонацию, добрую грустинку, опрятный стиль и язык. Закреплённая в книгах память долговечна, сыграет созидательную, облагораживающую роль.
Шенкурские земляки Е.И. Овсянкина заинтересовались «Письмами моей юности», мгновенно раскупили поступившие в район экземпляры, заказали ещё. Видимо, Живое слово молодых шенкурцев многое значит.
В день своего рождения 28 октября 2009 года Е.И. Овсянкин выступил на конференции, посвящённой 80-летию Шенкурского района, дал согласие написать книгу о городе Шенкурске, ознакомился с архивами, музейными фондами.
«История города, храмов богатейшая, – сообщил друг в новогоднем письме. – Очень интересно. Знаю о том, что если не сделаю книгу сейчас, то, видимо, никто не выполнит эту работу. Масштаб дела не велик, но важен. Почувствовал это, общаясь с людьми, живя в Шенкурске. Осень, 2009 г.»
Из письма Ф.И. Поташева Е.И. Овсянкину 22.04.2010:
«…Есть в твоей Овсянкиной природе энергетическое ядро, порождающее живое устремление в будущее. Первые 10 лет 21 века являются феноменальными в твоей творческой исследовательской деятельности. Книжные полки гнутся под тяжестью твоих трудов. Ты засыпал меня своими книгами. Тебя как будто прорвало. В 20 веке сотворив более 1000 печатных публикаций, в 21 веке ты выдал на-гора драгоценные жемчужины беломорского краеведения. Видимо, имел в 20 веке солидные наработки, фундаментальную основу и теперь вооружаешь людей памятью о нашем 20 веке. Спасибо, друг, спасибо.
Твой Фёдор».
Из письма Ф.И. Поташева Е.И. Овсянкину 29.07.2010:
«Здравствуй, Евгений!
Мелькнувший месяц после нашей встречи обострил жажду новых свиданий, чувство студенческой дружбы. Встреча выпускников института 1950 года через 60 лет всколыхнула сохранившиеся юные гены, омолодила сердце. Вновь пережита студенческая пора.
Как хорошо, что мы встретились в Архангельске, вспомнили 1946–50 годы дерзаний, преподавателей, однокашников, обменялись зрелыми жизненными наблюдениями, поговорили о своих семьях, детях, внуках, поделились ближайшими творческими планами, договорились о взаимной помощи в создании и издании новых книг. Получилась насыщенная дружеская встреча. Ей место не только в наших сердцах, но и на страницах сочинений. Немногим друзьям выпадает такое счастье отметить 60-летие вузовского выпуска… Спасибо, друг, спасибо!»
А.В. Федосеев
С Евгением Ивановичем Овсянкиным меня познакомила газета «Важский край». В конце 1980-х годов она печатала отрывки из его книги «Огненная межа», а я тогда занимался составлением родословных крестьянских семей из деревень по реке Паденьге, в том числе моих родителей и родителей моей жены Леванидовых – Петра Александровича и Якова Петровича.
Мы списались с Евгением Ивановичем, и в ближайшую мою поездку в Архангельск я был приглашён к нему домой. Мы проговорили с ним всю ночь, его интересовало всё, что связано с Шенкурском, с потомками Петра Леванидова.
В следующую поездку со мной приехали дочь П. Леванидова Лидия Петровна и правнучка Елена Львовна. Лидия Петровна оставила Евгению Ивановичу свои воспоминания о Шенкурске и о Паденьге, они вошли в статью Евгения Ивановича «Леванидовы из Паденьги» в газете «Правда Севера».
Евгений Иванович получил из архива ФСБ ценный для насдокумент – копию предсмертного письма Якова Петровича Леванидова к родителям и детям, написанного им перед расстрелом (он был расстрелян как правый эсер в сентябре 1918 года).
В дальнейшем мы много раз встречались с Евгением Ивановичем и в госархиве, и у него дома. Всегда удивляла его осведомлённость об Архангельской области и Шенкурском районе.
Евгений Иванович был гостеприимным хозяином и очень доброжелательным собеседником. Никогда не чувствовалось в разговорах, что он выше собеседника, а ведь он был человек очень известный и как учёный, и как гражданин.
Как историка-исследователя его отличало не частое у историков качество – панорамный взгляд на события, которые рассматривались им в контексте времени и территории. Это ярко проявилось в его главной книге «На изломе истории» о событиях Гражданской войны на Русском Севере. Всё описано как будто свидетелем происходящего. Евгений Иванович дал мне много советов и справок о составлении родословных крестьян с Паденьги.
Из письма А.В. Федосеева Л.И. Климовой 20.03.2012:
«Евгений Иванович для нас – это лицо Архангельска, а поскольку мы теперь невыездные по здоровью, то Архангельск для нас – это и Евгений Иванович.
По просьбе Марины Юрьевны посылаю несколько писем Е.И., возможно, пригодятся для книги воспоминаний о нём.
А.В.»
Из письма Е.И. Овсянкина Александру Федосееву, в Челябинск 27.10.2004:
Дорогой саша!
Сегодня получил Вашу открытку. Спасибо за неё, за поздравление меня с очередным днём рождения.
Да, старина, мне стукнуло уже много ближе к 8 десяткам. Справляю своего рода круглую дату – две семёрки, т.е. 77 лет. Никогда бы в жизни не подумал ранее, что доживу до столь преклонных лет. А вот живу и дышу. И даже кое-что делаю.
Сообщаю всем вам, моим дорогим землякам, о том, что у меня вышел новый труд – вторым изданием мой сын, директор педколледжа, издал книгу «Архангельский педагогический колледж». Книгу очень хорошо оформили, она увеличилась в объёме раза в два против первого издания. Уже получил первые отклики.
Из Ленинграда пришел от одной из «героинь» моего труда первый отзыв… Сколько радости получил человек за упоминание о ней, за использование её фото! Пришло письмо и от московского доктора наук. Тоже очень рада.
…21 октября мой Пётр устроил грандиозную презентацию, на которой присутствовали студенты, педагоги, ветераны – более 600 человек. Всё было с выдумкой, с концертом, с моим чествованием. Овсянкины герои: тут и я не раз выходил на сцену, и Пётр, а показом слайдов ведал внук Иван, выпускник ПГУ, математик-программист. Лидию Ивановну тоже чествовали как редактора издания. Книга вышла сразу в трёх «лицах»: бумажный вариант, Ваня книгу запустил в Интернет-издание, он же сделал прекрасно оформленный CD-диск. Так что книгу сейчас можно читать и в Америке, и по СНГ. На вечере все 600 человек получили в качестве подарка мою книгу. Устал даже расписываться на них. Девчонки же эмоциональные существа! Приехал даже мой шенкурский земляк 83-летний Гена Трудов. …Он старше меня на шесть лет, долгое время был директором Каргопольского педучилища…
…Не знаю, писал ли я о том, что весной этого года я в числе других был удостоен премии имени К.П. Гемп за издание огромной книги «Крестьянская живопись Поважья», опубликованной в Москве. В ней прошла моя большая статья «Важская земля». Денег кот наплакал, т.к. нас много, но честь всё-таки немалая.
Вот пока и всё. Извините за длинное письмо, за некое, может быть, хвастовство, но дело есть дело. На том стоим и стоять будем. Как говаривал мой любимый Твардовский: «Пускай порой нам было трудно, но чтобы страшно – никогда!»
Ваши Е.И. и Л.И., Архангельск
Из письма Е.И. Овсянкина Александру Федосееву, в Челябинск 19.10.2005:
«Дорогой Саша!
…День рождения навевает разные, порой невесёлые мысли. Вообще говоря, идут годы и очень быстро, их ничем не остановишь. А с нами, между тем, что-то происходит: ушла даже поздняя зрелость, постепенно тают наши силы, организм властно требует помощи. 28 октября мне исполнится уже 78 годков. По всем меркам, а тем более российским, я давно перешагнул рубеж средней продолжительности жизни русского мужика.
…Я, несмотря на плохие глаза, всё равно что-то делаю по части написания книг. К 60-летию Победы сумел издать книгу о Героях Советского Союза – северянах. В отличие от старых изданий я ввёл новые цифры. Ранее я писал, что по всем видам мобилизаций у нас в области было призвано около 270 тысяч человек. Теперь эта цифра уточнена до 310 тысяч. Потери раньше 94-100 тысяч, сейчас – около 140 тысяч. Страшновато! Потери для небольшой области очень велики… Такова цена Победы! Рад тому, что книга дошла и до Вашего города.
В заделе большая книга, которую мы вместе с руководством комбината издадим к юбилею Соломбальского целлюлозного комбината. В апреле ему будет 70 лет. Книгу издадут шикарно, с огромным количеством фотоснимков, очерками о людях, обо всей истории рождения и деятельности этого коллектива. Название – «Первый в стране». Комбинат впервые в СССР стал перерабатывать отходы лесопиления с архангельских лесозаводов на сульфатную целлюлозу и бумагу…»
Ваш Е.И.
Из письма Е.И. Овсянкина Александру Федосееву, в Челябинск 05.03.2006:
Грешен в том, что долго молчал. Бывают просто времена усталости, даже апатии, сильной занятости и частично нездоровья. Всё это было и у меня. Что-то подводил меня оперированный глаз, не мог толком читать, и не было даже очков, действующих на оба глаза. Только на днях они появились. Так что я теперь начинаю оправляться и оплачивать письменные долги.
…Много времени заняла у меня подготовка книги о Соломбальском целлюлозном комбинате. Мы с директором музея подобрали к тексту 260 фотоснимков. Для этого приходилось почти ежедневно ездить на Сульфат, перерывать огромные пласты фото, подгонять их к тексту. И, наконец, книгу сделали. Большой формат, бумага мелованная, страниц немного – всего 200, но книга весит полтора килограмма. Сделана суперобложка, частично даже в коробках. Пока вышло 12 экземпляров, но напечатано всё. Идет переплёт, библиотека готовит презентацию книги. Гора с плеч свалилась, и большая. А пока даже у меня нет ни одного экземпляра.
…Время от времени продолжаю печатать статьи в газетах. В «Правде Севера» немного. Будет ещё одна к 70-летию комбината. Пишу в «Архангельск», в «Домашнюю газету».
Обнимаю Вас. Ваш земляк Е.И. Овсянкин.
А.В. Яковлев
Весной 2009 года я решил заняться генеалогическими раскопками в своем происхождении. Что меня на это толкнуло, точно не знаю, но уж во всяком случае, не мода, а скорее то, что, когда проживёшь много лет в эмиграции (а я в Англии уже более 20 лет), то в какой-то момент хочется вернуться в прошлое, в детство и юность. В памяти всплывают рассказы бабушек и дедушек об их молодости и местах, где они родились и выросли. Вот так и я пришел к мыслям о Севере, Шенкурске, о реках Ваге и Двине и о моих предках из этих мест – роде Подосёновых. Подумал: а вот бы здорово поискать их корни, узнать, с каких пор они оказались в Шенкурске. Тем более, что фамилия Подосёнов не частая (я в своей жизни не встречал никого с такой фамилией, кроме моих родственников), не то, что моя собственная фамилия – Яковлевых пруд пруди. Подосёновы ведут ко мне через маму, а точнее через мою бабушку по материнской линии.
Моя бабушка Елена Николаевна Афанасьева (Подосёнова), родившаяся в 1912 году, – коренная шенкурянка. Её отец, Николай Петрович Подосёнов, родился в 1877 году, в семье Петра Васильевича Подосёнова, торгующего крестьянина из деревни Бовыкинской. Затем жили в деревне Лукинской. А в 1890 году в духовной росписи семья Петра Васильевича значилась как «крестьяне, живущие в г. Шенкурске». Два старших сына Петра Васильевича, Иван и Николай (мой прадед), были активными жителями Шенкурска и состояли членами Шенкурского Городского Общественного Управления, о чём свидетельствуют памятные книги Архангельска 1907 и 1914 годов. К моменту революции семья владела домом и торговым бизнесом на Троицкой улице. Один из младших сыновей, Гавриил, окончил Московский университет, был юристом и жил в Каргополе. Самый младший, Василий, погиб на фронте Первой мировой войны. Сестра Прасковья была замужем за другим известным человеком в Шенкурске, Ившиным Степаном Фёдоровичем.
Не буду вдаваться в подробности того, что стало со всеми нашими Подосёновыми после 1917-го. Об этом можно написать целую повесть. Скажу только, что все они сильно пострадали от новой власти; членов семьи разбросало в разные места России – в частности, многие оказались и осели в Ленинграде, где я и увидел их после своего появления на свет в 1956-м году. Я в детстве провёл много времени с бабушкой Еленой Николаевной и её мамой (т.е. вдовой Николая Петровича Подосёнова) Татьяной Тимофеевной, урождённой Анисимовой, с Пучуги, что на Северной Двине. Мне повезло: в результате моего общения с ними я узнал многое не только о северном крае, но и понял, какие замечательные люди происходят оттуда. Я по сей день считаю бабушку и прабабушку святыми. Искренняя любовь к людям, на деле, а не на словах, – это то, что я увидел наяву. Об этих прекрасных русских женщинах я когда-нибудь напишу для потомков, а сейчас я часто рассказываю о них разным людям в Англии. Например, недавно выступал перед женской аудиторией Ньюкасльского ланч-клуба. Хочется подчеркнуть, с каким интересом они слушали рассказ о моих бабушках и вообще о женщинах России, об их непростой судьбе и бесконечной силе воли, доброте и милосердии. Некоторые, как оказалось, читали книгу Евгении Фрезер «Дом над Двиной», и мой рассказ им был вдвойне интересен.
Итак, что привело меня к Евгению Ивановичу Овсянкину?
В наше время заниматься генеалогией и поисками родни – одно удовольствие, особенно если любишь бродить по Интернету. Вот так я и сделал. Сперва «закинул удочки» своим дальним родственникам по подосёновской линии в Москве. Затем стал «гуглить» (от Google – популярное программное средство поиска информации в Интернете) Подосёновых на все лады в кириллице и латинице (даже в такой транскрипции нашел – ”Podozenoff”). Кое-что нашел, например факт, что Гавриил Подосёнов, брат моего прадеда Николая Петровича, был вынужден в 1920 году эмигрировать в Норвегию, где и был похоронен в 1954 году.
В таких поисках я нашел материал «Деловой мир Поважья» и массу других трудов Евгения Ивановича Овсянкина, которые меня заворожили своей глубиной и увлекательным стилем изложения. И я решился написать автору вот такое послание, благо на сайте был его контактный email-адрес:
From: Alex Yakovlev
Sent: 03 May 2009 22:24
To: Овсянкин Е.И.
Subject: Interes k sem’e Podosenovyh iz Shenkurska
Уважаемый Евгений Иванович!
Я с большим интересом прочитал Ваш материал «Деловой мир Поважья». Будучи потомком большого рода Подосёновых из Шенкурска, мне очень интересно узнать побольше о моих предках. Все они покинули Шенкурск в 20-х и начале 30-х годов, после жестокого раскулачивания. Мне о Шенкурске рассказывала моя прабабушка Татьяна Тимофеевна (она была сама из рода Анисимовых из Пучуги) и бабушка Елена Николаевна (урожденная Подосёнова, 1912 г.р.) Их семья имела большой торговый дом в Шенкурске и 3–4 парохода. Последний раз наши родственники ездили в Шенкурск лет 20 тому назад и вроде бы нашли этот дом в сохранности.
Мне бы очень хотелось побывать на родине моих предков, в Шенкурске, и посмотреть этот прекрасный край, побродить по лесам и улицам Шенкурска, и, конечно, провести время в краеведческом музее. Может быть, удастся что-нибудь найти о семье Ивана Петровича (старшего брата и главы торгового дома после смерти отца Петра Васильевича Подосёнова) и Николая Петровича, моего прадеда, который сгинул в важских лесах в райoне 30-го года, после того как сошёл с ума от раскулачивания.
Если бы Вы посоветовали, где бы я мог получить больше информации о купцах и торговых крестьянах Шенкурска, роде Подосёновых, то я был бы Вам бесконечно признателен.
Я сам сейчас проживаю в Англии, где являюсь профессором университета г. Ньюкасл-на-Тайне, поэтому в родных краях (Петербурге) бываю редко.
Всего Вам самого доброго.
С уважением и поклоном,
Александр Яковлев
Я не мог поверить своей удаче, когда на следующий день, открыв свой «почтовый ящик», нашел вот такой ответ:
From: Овсянкин ЕИ
Sent: 04 May 2009 01:22
To: Alex Yakovlev
Subject: О Подосёновых
Дорогой земляк! Это Евгений Овсянкин из Архангельска. Вас именую таким образом, так как сам из Шенкурского района. Учился в Шенкурском педучилище, считаю этот город родным, он присвоил мне звание «Почётный гражданин города». К великому сожалению, специально родом Подосёновых я не занимался. Поэтому многого мне Вам не сообщить. На всякий случай я даю Вам название созданного в начале этого года в городе Вельске сайта. Вот он: http://www.vobl.ru – сайт Важская область. На сайте я разместил некоторые сведения об именитых людях нашего с Вами города. После раскрытия сайта в левой колонке есть вторая сверху рубрика «Новые публикации». Там есть моя фамилия, нажмите на неё, в рубрике я разместил 104 свои статьи. Почти все они о шенкурских делах. Там четырежды упоминается имя Подосёновых. Кто-то из них, очевидно, Ваш предок. Убеждён, что сведения более детальные можно найти в нашем областном архиве. Можно даже заказать им Вашу родословную. Архивисты делают это за небольшую плату. Правда, сейчас интерес к своим предкам вырос, и архив завален такими просьбами. Детально о судьбе нашего Важского края рассказано в моей книге «Огненная межа», которая «крутится» на том же сайте, где Вы нашли мою статью «Деловой мир Поважья». Скоро я поеду в деревню примерно на 4 месяца. После того, как я возвращусь в город и стану заниматься в архиве, постараюсь что-то найти для Вас. Но это будет не раньше сентября-октября с.г. Всего Вам доброго, с почтением, Евгений ОВСЯНКИН.
За какие-то пару дней между нами проходит поток сообщений – вот некоторые из них:
Sent: 04 May 2009 18:21
Subject: RE: О Подосёновых
Дорогой Евгений Иванович!
Ох, как я был рад Вашему ответу, да ещё такому проворному – огромное Вам спасибо!
И, конечно же, большое спасибо Вам за Вашу замечательную деятельность по освещению такой богатой истории Важского края. Замечу, что ничего подобного, как мне кажется, в других краях России нет. Например, я также хотел бы узнать что-либо об истоках моего другого рода – от деда моего, который был мужем моей бабушки, той, что родом из Подосёновых из Шенкурска. Дед был из Саратовской губернии, из рода Афанасьевых. К сожалению, в тех краях мне пока не удалось найти никаких следов (буду этим заниматься, конечно).
Между тем, для меня Шенкурск – это святая история, как некая былина, которую мне сказывала в детстве моя прабабушка Татьяна Тимофеевна.
Ваши труды – это просто клад и кладезь таких интереснейших и трогательных событий. Например, мы с женой вчера ночью читали историю о Максиме Ракитине. Будем читать и другие работы Ваши. Уже послал ссылки моим родителям и сестре.
Очень было интересно узнать о Леванидовых. Я в детстве много слышал о Лёве Леванидове и его сестре Лиде. Лида Леванидова, если мне не изменяет память, училась вместе с моей бабушкой Еленой Подосёновой (обе были 1912 года). Лёва очень дружил с моей бабушкой. Кажется, они учились вместе в индустриальном техникуме в Архангельске. Моя прабабушка Татьяна Тимофеевна, мама Елены, хотела, чтобы они с Лёвой поженились. Но этого не получилось. Кстати о техникуме. В 1929-м году, если я не ошибаюсь, мою бабушку из техникума исключили как «дочку кулака». Как-то потом удалось восстановиться (не без помощи Леванидовых, которые ходатайствовали о Елене), доучиться, и стала она техником-химиком. Хотела, конечно, она учиться дальше в институте, но с её «кулацким-купеческим» прошлым это было невозможно.
Помню, что Лёва Леванидов жил в Челябинске и был, по-моему, кандидатом наук и доцентом (?). Помню, что они переписывались с нашими Подосёновыми в Питере. Я даже помогал прабабушке Татьяне писать праздничные поздравления Леванидовым, да и другим родственникам и друзьям с севера. Почему-то запомнился мне адрес – Каргополь, Каторосельный переулок … уж не знаю, есть ли такой.
Вот бы создать всю родословную наших Подосёновых … Сейчас в Питере и Москве живут внуки и правнуки Ивана Петровича и Николая Петровича – им бы было очень интересно.
Мне очень неловко Вас, Евгений Иванович, просить о помощи в этом деле, так как у Вас работы непочатый край. Но если Вам что-либо удастся найти, после того как вернётесь из деревни осенью, то я Вам буду чрезвычайно благодарен. Я бы хотел связаться с Арх. областным архивом и заказать родословную.
Я буду планировать поездку в Шенкурск, а может, и в Архангельск. Правда, скорее всего, смогу это сделать летом – в июле.
Еще раз очень Вам признателен.
Кланяюсь и всего Вам доброго – самое главное здоровья!
С почтением, искренне Ваш,
Саша Яковлев
Sent: 04 May 2009 19:37
Subject: О земляках
Дорогой Саша! Судя по всему, Вы значительно моложе меня, и поэтому моё обращение вполне уместно. Мне же осенью стукнет 82 года. Возраст, скажем так, весьма почтенный. Рад тому, что вы получили весть с далёкого Русского Севера. Вы довольно точно рассказали о Леванидовых. Лёва умер в 1991 году. Лидия Петровна умерла в прошлом году или чуть раньше. Она вместе с дочерью Льва, доцента Челябинского пединститута, была у меня в гостях в Архангельске. На том сайте, данные о котором я Вам послал, есть энциклопедический словарь Шенкурского района и сведения почти о всех Леванидовых. Он размещён в первой колонке сайта. Там есть раздел «Овсянкин. Публикации», где размещён словарь, а также книга, которую я печатаю сейчас. Это переписка с моей невестой, потом с женой, которая умерла в 1987 году. Я отобрал из 500 писем наиболее интересные и решил опубликовать. Это о жизни студентов середины ХХ века. Относительно составления родословной я побеседую с зам. директора архива, как лучше поступить и что сделать. Он сам составил мне родословную, которую я сейчас печатаю в небольшой типографии. Объём около 100 страниц. Довольно любопытно, хотя предки не были интересными людьми, вплоть до деда были неграмотными земледельцами и смолокурами. Интерес представляют два момента: как возникла моя фамилия, а также как предков занесло в такой далёкий лесной край. Всего Вам самого доброго. См. вложение. Материал о Леванидове Петре.
Sent: 04 May 2009 23:06
Subject: RE: О земляках
Дорогой Евгений Иванович,
Конечно же, «Саша» – вполне уместно (мне 53 года) и только так.
Я просто восхищён Вами и Вашим зарядом энергии. Мой отец моложе Вас на 6 лет, он заведовал кафедрой автоматики и процессов управления в ЛЭТИ им. Ульянова (Ленина), сейчас на пенсии, живёт в Лондоне с мамой, у сестры, и активно пишет воспоминания, в основном по своей специальности. Я ему о Вас расскажу. Вы – пример для многих, и, я думаю, источник вдохновения и энтузиазма.
Огромное Вам спасибо за информацию о Леванидовых. Переслал через отца маме (ведь Шенкурский род Подосёновых ко мне тянется через неё) – она, наверное, помнит и Лиду, и Лёву.
Как бы хотел Вас увидеть и побеседовать! Может, удастся.
Буду продолжать читать Ваши труды и ждать Вашего совета по поводу составления родословной.
Всего Вам самого доброго,
Саша.
Вот так завязалась у нас с Евгением Ивановичем переписка.
Через несколько месяцев Евгений Иванович сумел помочь мне с родословной.
Его контакты в Архангельском архиве помогли, и для меня там сделали достаточно подробную архивную справку, основанную на данных, найденных в архивных фондах Архангельской духовной консистории, Архангельской казённой палаты и Архангельского губернского статкомитета. На базе этой справки была составлена родословная, начиная с некоего Герасима Подосёнова, родившегося примерно в 1700 году: “Герасим Подосёнов (1700?–после 1733). Сведений нет. Известен только по отчеству сына. Условный родоначальник шенкурских Подосёновых.”
Я был на седьмом небе. Пересылал её своим близким и дальним родственникам. Дополнял потомками Подосёновых из 20-го и даже 21-века, включая мою “английскую племянницу” Мадлен, родившуюся у сестры Маши в 2006 году. Так достроил родословную до 9-го поколения, где оказались Мадлен и мой сын Григорий.
С удовольствием читал сообщения Евгения Ивановича о его делах, идеях и даже семейных новостях, например:
Sent: 28 September 2009 12:59
Subject: Родословие
Дорогой британец Саша! Это вновь архангелогородец Евгений Овсянкин. После трех с половиной месяцев прибыл в Архангельск. Выезжал из деревни лишь на три дня. 15 августа торжественно женил внука Ивана. Свадьба прошла на высшем уровне, весело, всё устраивала молодежь: выпускники Поморского университета, друзья жениха. Торжество длилось с 12 часов дня до часу ночи. Нас с супругой хватило только на время с 3 часов дня до 8 вечера. Остальное было без нас. Мы ездили с гостями по городу, останавливались у разных памятных мест, снимались на фото- и киноаппараты. Всё запечатлели. Молодые уже съездили в Ялту на отдых. Ныне приступили к работе. Так что в семье Овсянкиных появилась Надежда Николаевна Овсянкина…
Желаю успеха, Ваш Е.И.
Наша переписка перерастала в электронную дружбу. Я гордился этим и рассказывал о моём новом друге своим близким и друзьям. Моя жена Маша тоже прониклась моим общением с Евгением Ивановичем и негласно передавала ему поклон вместе с моими сообщениями.
В начале ноября 2009 года Евгений Иванович писал мне:
Дорогой Саша! Побывал в родном Шенкурске. К сожалению, там нет ничего о древностях. Архив у них только с послевоенных лет. Остальное всё увезено в Архангельск. Ещё раз перечитал ксерокопию записок первого директора Шенкурского музея Павла Едемского. Подлинник хранится в Архангельске. Очень любопытно. Частично эти записки размещены мной на сайте «Важская область» под названием «Павел Едемский об именитых людях Шенкурска». Там есть несколько любопытных заметок о Подосёновых. Таков кратко мой отчёт о пребывании в родном крае. Отметил там своё 82-летие!!! Хотел уехать из Архангельска от этого события, но на месте, в Шенкурске, оказалось более беспокойно. Были поздравления, показ на людях. Тем более, что район отмечал 80-летие присвоения ему статуса РАЙОНА. До 1929 года он именовался уездом. Всего Вам самого доброго. Е.И.
В течение следующих недель Евгений Иванович продолжал посылать мне материалы о людях Шенкурска, связанных тем или иным образом с моими предками или их близкими. Например, очень интересными оказались заметки Павла Ивановича Едемского о Петре Васильевиче Подосёнове и его сыновьях Иване и Николае. В них даже были указаны черты характера Ивана Петровича. Например, что он был грубым в семье. Интересно, что в нашей семье не считалось, что он был грубым. Напротив, Иван Петрович был общительным и весёлым человеком, часами мог рассказывать забавные истории и анекдоты. По вечерам читал детям и жене книги, делал это артистично, читал по ролям и даже надевал импровизированные костюмы.
У нас шли интересные электронные дискуссии о взглядах Едемского. Я писал:
«… Видимо, у Едемского эта картина о Петре Васильевиче Подосёнове и его сыновьях сложилась в какой-то мере от тех представлений, которые были в городе. Может быть, на них уже был налёт советского времени. Дело в том, что в наших семейных воспоминаниях картина не совсем такая. Например, весьма другая картина была о том, как Пётр Васильевич развил своё дело. Также о том, что их дом бывал полон гостей и что в их доме жили политические ссыльные».
Евгений Иванович отвечал:
«Сведения о Ваших предках обрастают интересными деталями. Вам спасибо за сведения, кои в истории имеют первостепенное значение. Теперь о Едемском. Я не стал бы занимать радикальную позицию по отношению к этому человеку. Дело в том, что он был до советской власти в уездной элите – всю жизнь был в уездных чиновниках, заслужил два почётных звания – личный почётный и потомственный почётный. По тем временам это был предел желаний даже для губернского чиновника, а тут уездный… По всем данным (я знал его дочь, учительницу), он, очевидно, плохо воспринимал советскую власть. А всех людей, о которых он оставил след, он знал лично, как облупленных, говоря нашим говором, ибо долгое время был высшим чиновником в городе и уезде – городским старостой. Прочитайте о нём мой краткий очерк на сайте «Важская область» в середине второй страницы под названием «ТРИЖДЫ ПОЧЁТНЫЙ». И Вам будет понятнее его миропонимание. Не думаю, что он имел радикальные классовые шоры. Не обижайтесь, пожалуйста, но субъективными могут быть и время спустя родственники того или иного деятеля прошедшего времени. Может быть, оценочная истина, так сказать, лежит где-то посередине тех и иных рассуждений. Но это так, мои пока догадки и рассуждения. А время было поистине жестоким. Это видно по судьбам именитых людей нашего города. Об этом, к сожалению, Едемский написал (тоже из-за времени) очень скупо, если не сказать больше. Всего Вам самого доброго. Ваш Е.И.»
Как мудро всё сказано и как полезно для понимания места людей в истории! Я помню, как высоко я оценил тогда уровень профессионализма Евгения Ивановича как историка.
Интересными были полученные мной от Евгения Ивановича сведения Едемского об Иване Фёдоровиче Подосёнове, более давнем представителе нашей родословной. Иван Фёдорович, например, в 1805 году дал средства для капитальной реставрации Михайло-Архангельского собора, а также построил Сретенскую каменную кладбищенскую церковь и содействовал учреждению в Шенкурске Сретенской ярмарки со 2 по 10 февраля, имевшей сначала большой оборот.
Далее Евгений Иванович пишет о своей новой работе над книгой о Шенкурске:
Sent: 11 December 2009 14:33
Subject: О делах минувших
Дорогой Саша! Начал компоновать по просьбе шенкурских властей небольшую книгу «Шенкурск». Первая часть – исторические очерки, а вторая – имена улиц. Довольно любопытно. Попадают и другие сведения. В частности, в 20-х годах начали разбираться с законностью так называемой муниципализации частных домов, осуществлённой в 1919 году на основе «революционного права». Начались жалобы, вмешательство прокуратуры, верхних эшелонов власти. Всё это требует осмысления. Потом подведу итоги. А пока вот Вам частный пример.
Из акта от 29 апреля 1927 года: «Представитель горкомхоза И.М. Поромов сего числа в присутствии Ивана Петровича Подосёнова производил разграничение земельного участка на улице 1 мая, дом № 12, принадлежащего наследникам Петра Васильевича Подосёнова. Общая площадь 542 квадратных сажени (2467,3 кв. метра)». Дом двухэтажный, деревянный. Участок для центра города был весьма почтенным… Это Вам на всякий случай. Что найду ещё – проинформирую. Всего Вам самого доброго. Е.И., Архангельск.
Время бежит к Рождеству, и я в ответ:
Sent: 26 December 2009 20:15
To: Овсянкин ЕИ
Subject: RE: О делах минувших
Спасибо за продолжение – очень интересно. Меня не удивляет, что Иван Петрович так сильно хлопотал за Александру Фёдоровну Чухину. Ведь она была родной сестрой Степана Фёдоровича Ившина, который был женат на Прасковье Петровне (которую моя бабушка называла тетей Паней) – сестре Ивана Петровича Подосёнова. Родственная связь между Подосёновыми и Ившиными была сильной.
Да, уж я представляю, как новая власть хотела поскорее захватить дома и имущество, да и совсем избавиться от моих предков и им подобных.
У нас здесь только что прошло Рождество, есть время почитать и поразмыслить … пока идут Рождественские каникулы. Скоро наступит Новый год. Я благодарен этому 2009-му, который открыл мне такие пути и дороги в прошлое, в жизнь моих предков. В этом огромная заслуга Ваша, Евгений Иванович. Так что хочу Вам ещё раз пожелать доброго здравия и оптимизма, и, конечно, творческих успехов. Я думаю, что мы с Вами еще успеем обменяться сообщениями до Нового Года.
Ваш Саша
Из февральской 2010 года переписки выбираю это, так как здесь видно, как Евгений Иванович, несмотря на попадание в больницу, ещё полон забот о сайте «Важская область», а также идей по новой книге.
Sent: 03 February 2010 07:07
Subject: О делах
Дорогой Саша! Давно не писали мы друг другу. Как Ваши дела с родителями, с Вашим здоровьем? Я сообщаю о двух не особенно приятных для меня вещах. Во-первых, две недели пробыл в больнице, подлечился, хотя попал туда по экстренному случаю. Во-вторых, кажется, «закис» наш сайт «Важская область». Я уже писал вам о том, что его основатель и меценат, журналист Саша Чесноков получил тяжкий инсульт. Очевидно, это заставило его прикрыть сайт и своё небольшое дело. А жаль…
Саша! Я хочу озаботить Вас одним делом. Я закончил вчерне вторую часть своей небольшой книги «Шенкурск». Она посвящена истории называния улиц города. Не сочтёте ли Вы возможным прочитать мои 8–9 страниц и вынести своё питерское и частично уже английское понимание проблемы? Всё ли ясно, чего не хватает в материале, что нужно дополнить и так далее. Т.е. проявить независимый взгляд со стороны на далёкую от Вас проблему. С почтением, Ваш Е.И.
Sent: 03 February 2010 09:22
Subject: RE: О делах
Очень рад Вашему посланию.
Я-то в норме, жена тоже ничего. Мама, к сожалению, слабеет. Отец – и так, и сяк.
Но Вы меня встревожили – две недели в больнице! Но слово «подлечился» понимаю как положительный аспект.
Так что это повеселее. А я-то весь этот месяц думал о Вас периодически (как Вы там, что-то молчание, думал, может Вы увлеклись работой – не тревожил эл. почтой).
В общем, буду Вам желать полной поправки и надеяться на Вашу завидную силу воли!
Насчет сайта «Важская область» как раз хотел Вас спросить, что с ним, молчит он с октября. Как жаль, что Чесноков так пострадал, да и сайт такой интересный …
Насчет прочтения части Вашей книги «Шенкурск» – никаких вопросов быть не может. Для меня чтение Ваших трудов – это интереснейшее занятие, и если я даже могу чем-то быть полезен, то буду вдвойне рад. Так что присылайте непременно!
Кстати, на Рождество мы с женой увлеченно читали о Севере – прочли книгу Евгении Фрезер «Дом над Двиной». Вы, наверное, слышали об этой удивительной женщине – полушотландке, полурусской, выросшей в Архангельске. Мы читали книгу в оригинале (на английском), но вроде бы её перевод печатали в Архангельском издательстве. Потрясная книга. Местами просто слезоточивая. Также читали Пескова «Дом на угоре» – тоже сильно написано.
Еще раз вам здоровья, здоровья и еще раз здоровья!
С поклоном, Ваш Саша
Далее последовал интересный обмен сообщениями, связанными (как потом оказалось) с последними трудами Евгения Ивановича.
Sent: 03 February 2010 13:24
Subject: О деле
Дорогой Саша! Решил воспользоваться Вашей любезностью и немного нахально посылаю свои сочинения. Моё небольшое издание будет состоять из двух частей. Первая – это очерки истории города. Часть порядочная по размерам. Над ней пока работаю. А вторая – это то, что я Вам направляю. Кроме текста, прибавил даже два топонима. Это для примера, как я буду рассказывать о том или ином субъекте, имя которого носит улица. Все они будут опубликованы в книге с портретами номинантов. Вот таков нехитрый план, за исполнение которого никто не взялся в течение долгого времени. Ваш Е.И. См. Вложение.
Sent: 05 February 2010 22:11
Subject: RE: О деле
Прочитал текст. Всё понравилось, как по содержанию, так и по стилистике. Нашёл всего четыре мелких опечатки – исправил в режиме Трекинга Изменений. Прилагаю исправленную версию.
Так что в финальной версии, чтобы эти исправления не были видны, надо установить в программе Word «Финальный» вид.
Буду рад дальше помочь, чем смогу. Желаю Вам успеха в этом деле.
С почтением.
Sent: 06 February 2010 07:28
Дорогой Саша! Как интересно работать в наше время: как будто шутя перебрасываемся письмами, даже материалами, и всё идёт как надо. Огромное Вам спасибо. Взгляд со стороны всегда ценен. Глаз, как говорят газетчики, не замылен. Такой человек свежее смотрит на вещи. Эту часть опубликует «районка». Так что начало сделано. Собираю фото для второй части книги. Будет справочный материал. Думаю загнать всё это в Интернет, пусть шенкуряне используют. Но до этого ещё нужно время и усилия, а силы стали не те. Свидетельство тому – моё пребывание в больнице.
Сестра приехала из Шенкурска для операции на глазах. Я тоже поехал с ней сдавать анализы. Но был крайне утомлён. Летал в течение суток в Москву на встречу с Президентом для получения документа о присвоении нашему городу звания «Город воинской славы». Естественно, там отметили по-русски. Потом дома что-то чувствовал утомление, но решил вместе с сестрой идти на анализы. И во время «забора» крови из вены на общий анализ потерял сознание. Минут 40 был по ту сторону бытия, очухался уже в то время, когда меня из кареты скорой помощи перетаскивали на коляску для того, чтобы двигать к врачам. Тут оказались сын, невестка. Самочувствие сразу стало хорошее. Решил, что, видимо, что-то бережёт ещё меня.
Вывод один: в нашем возрасте надо щадить и беречь себя, не брать выше головы. Это и Вам совет. У каждого есть предел, а у человека, которому солидно за 80 – предел очень близок. Но в конце концов подлечили хорошо. Вот таковы дела.
Ещё раз искренне благодарю Вас за доброе дело.
С почтением, Е.И.
Sent: 06 February 2010 09:15
Да уж, бережёного Бог бережёт, так что берегите себя и не перегружайте. Ваш мудрый совет буду иметь в виду, правда, когда увлечёшься работой, то нагрузку перестаёшь чувствовать на какой-то период.
Желаю Вашей сестре-шенкурянке удачи с операцией и выздоровления.
До следующего контакта.
Кланяюсь,
Sent: 22 February 2010 07:06
Дорогой Саша! Завтра 23 февраля, мы в России отмечаем день защитника Отечества. Так что я Вас поздравляю с этим событием. Никуда не уйдёшь от нашего прошлого. У нас в Архангельске особое торжество, посвящённое этому дню, но главным образом – присвоению Архангельску (5 декабря) почётного, недавно введённого звания «Город воинской славы», будет в отремонтированном театре.
Сайт «Важская область» Саша Чесноков, основатель и меценат сайта, убрал. После тяжкого инсульта ему набраться бы сил и восстановить работу своей небольшой фирмы, на остальное сил нет. Не знаю, писал ли я Вам о том, что мои труды есть ещё на сайте LIB.RU / Современная литература. Это так называемая библиотека Мошкова. Найти всё это можно, набрав на русском языке в Яндексе ОВСЯНКИН Евгений Иванович. Там много сведений обо мне – верных и не очень. Но есть рубрика о владельце раздела и труды. Там же есть сведения о посещаемости моего раздела. Ежедневно там бывает от 50 до 100 и более посетителей. Для историка регионального уровня это неплохо. Будет время, посмотрите. Как здоровье Ваше, супруги и родителей? Всего доброго. Ваш Е.И.
На рубеже зимы и весны 2010 наша переписка касалась больше жизненных и общефилософских аспектов, чем дел.
Sent: 24 March 2010 14:36
Subject: Наши дела
Дорогой Саша! Спасибо за память. Да, у нас зима зимой. Ночью пока ещё доходит до минус 19. Много снега. Вообще зима была на редкость морозной. Такой не было давно. Я, к сожалению, начал год не совсем удачно. Писал уже об этом. Сначала пробыл в больнице около двух недель, потом вскоре после выхода опять случилась, по определению врачей, ишемическая атака. И неделю пришлось побыть в той же больнице. За время пребывания в меня через капельницу влили около 10 литров раствора, сделали массу уколов, проглотил добросовестно много таблеток. Дело дошло до потери аппетита, что со мной никогда в жизни не случалось. Но сейчас возвращаюсь в нормальное состояние. Хотя работоспособность терял и основательно. Пока замерли шенкурские дела. Издаю к юбилею победы небольшую книжку – 160 страниц. Так что дело какое-то продвигается. Вот мой отчёт. Всего Вам и семье самого доброго. Берегите себя. С неизменным почтением, Ваш Е.И.
Sent: 03 April 2010 20:02
Subject: С Пасхой
Со Светлой Пасхой Вас и Ваших близких. Здоровья и радостей.
Большой привет и пожелания Николаю Шумилову.
Также думаю о Саше Чеснокове. У него есть какое-нибудь улучшение здоровья?
С почтением,
Ваш Саша.
Sent: 04 April 2010 13:13
Subject: О жизни
Дорогой Саша! Взаимно поздравляю Вашу семью со вселенским событием – Пасхой. Будьте здоровы и берегите себя. У нас перемен пока нет. Природа, наконец, одарила нас теплом. Произошло нечто небывалое. Температура подпрыгнула до +14 и взяла рекорд за весь период бытия нашего города. Снег мгновенно тает.
У Коли Шумилова дела, к великому сожалению, без перемен. Начало трагедии близится уже к году, но жена всё в том же положении. Врачи сразу предупредили Колю о том, что случай тяжкий, надежды на быстрое и серьёзное выздоровление почти нет. У Саши Чеснокова несколько лучше, но тоже речь затруднена, пытается пока удержать с помощью семьи свой небольшой бизнес. Давно не связывался с ним. Узнаю, сообщу. Всего Вам самого доброго. Ваш Е.И.
Sent: 05 April 2010 10:42
Subject: RE: О жизни
Спасибо Вам за поздравления и новости о Коле Шумилове и Саше Чеснокове. Очень хочется, чтобы у них пошло в положительном направлении.
Рад слышать, что у Вас развернулась весна полным ходом. Британский климат не имеет таких перепадов.
Будьте здоровы и пусть Вас радуют Ваши близкие.
Перечитывая его письма сейчас, я поражаюсь, как мужественно держался Евгений Иванович в те трудные для него дни болезни. В то время мне казалось, что это не столь серьёзное заболевание, ведь он так полон идей о новой шенкурской книге.
Sent: 09 April 2010 05:43
Subject: О далёком былом
Дорогой Саша! Я, несмотря пока ещё на недомогание, всё-таки ковыряю шенкурскую тему. Дело оказалось не таким простым. Я посылаю Вам, как рядовому читателю и потомку жителей тех мест, нечто, сооружённое мной из разных источников. Текст пока не отредактирован. Я, видимо, напечатаю его пока в районной газете. Пусть люди сведущие (правда, таких мало) судят, может быть, что-то даже подскажут. Напишите несколько слов о Вашем впечатлении. Ваш Е.И.
Sent: 09 April 2010 21:05
Subject: RE: О далёком былом
Страшно рад был Вашему посланию и с превеликим удовольствием проглотил Вашу статью – чрезвычайно интересно.
Нашёл только три опечатки (на последней странице) – прилагаю правку – слова выделил красным шрифтом.
Написано таким прекрасным слогом – Ваш неизменный овсянкинский стиль!
Мне стало любопытно, почему, при том, что народ чудины (или чудь?) проживали на Севере, а озеро в районе Пскова (это же славянские земли) называлось Чудским. Или у славян все, кто жили вокруг, были чуд(ными)?
Интересно, на каком языке (или наречии) говорили чудины на Ваге в те века (12–13в.).
Моё мнение, что статья должна быть отправлена в районную газету!
Спасибо Вам. Всего доброго. Здоровья – прежде всего.
Вот первое послание, где Евгений Иванович сказал о своём состоянии как серьёзном.
Sent: 08 May 2010 07:21
Дорогой Саша! Спасибо за Первомайское поздравление. У нас всё направлено на празднование 9 мая. Так что Вас тоже поздравляю с Днём Победы!
К сожалению, я долгое время провёл опять в больнице. Новые исследования, неожиданности и так далее. Консилиум 13 мая. Но, думаю, что дело у меня очень серьёзное. Так что, живите долго, берегите себя. Здоровье важно всюду: в родных краях, но не менее и на чужбине. О дальнейшем сообщу. Ваш Е.И.
Sent: 08 May 2010 11:20
Огромное спасибо за поздравление. С Днём Победы Вас и Ваших близких.
Самое главное – удачи Вам в плане здоровья. Буду думать о Вас втройне перед консилиумом.
Тревожно, что серьёзное дело, хочется думать, что Вы, такой жизнелюб, творец и энтузиаст, не сдадитесь.
Остаюсь в надежде и мыслях о Вас.
Sent: 13 June 2010 12:04
Subject: kak dela?
Поздравляю Вас с прошедшим праздником Днём Независимой России.
Что-то давно не получал от Вас вестей. Как Ваше здоровье?
Как идёт книга?
Я часто думаю о Вас, о Вашем здоровье.
Помню, что в это время в прошлом году Вы поехали в деревню.
Может быть, и теперь?
Искренне Ваш,
И вот последнее письмо от Евгения Ивановича. Оно для меня как завет о том, как смотреть на жизнь.
Sent: 22 June 2010 15:07
Subject: О наших делах
Дорогой Саша! Я получил Ваши послания. Молчал потому, что не хотелось свои переживания перекладывать ещё на кого-то. Это не в моём обычае. Но решил в ответ на ваше внимание ко мне, заботу о моём здоровье все-таки откликнуться. Так что о моих делах почитайте во вложении. С приветом и наилучшими пожеланиями Ваш Е.И.
{во вложении:}
Дорогой Саша! Решил все-таки написать о своих злоключениях медицинского порядка. Год оказался для меня провальным. За три срока провёл в больнице более месяца. В начале мая мне, наконец, определили диагноз. Сначала вырисовывался невинный гастрит. Но потом дело изменилось: опухоль желудка, которая начала распространяться уже на печень. Я похудел на пуд, лишился аппетита и т.д.
Как я реагировал на эти сведения. Дней 5–7 был в шоке. Система работала у меня идеально. Правда, я никогда не проверял свой желудок, вроде бы не было необходимости.
Как ни странно, придя домой из больницы, я сначала нашёл занятие. Вспомнил о том, что у меня неплохая коллекция марок двух стран – СССР и ГДР. Более 20 лет я к ним не прикасался, хотел уже как-то продать по дешёвке, но воздержался. А тут начал разбираться и так увлёкся, что забыл о болезни. Обозначил все альбомы, красиво подписал их. Связи с немцем я установил во время учёбы в Ленинграде через его дочь – аспирантку. И долго мы обменивались с ним по схеме: я посылал все советские, а он мне – все немецкие марки.
Он снабжал меня не только марками, но альбомами, листами и клеммташами. Расклеивал до той поры, пока не кончились клеммташи.
Потом начал осмысливать своё бытие. Решил, что у меня хорошая семья, что я издал более 30 книг и 1000 статей по истории Европейского Севера. Что-то, безусловно, переживёт меня. Так что не всё так страшно. Начал наживать аппетит, хотя работает у меня менее половины желудка. Но мало есть – нет энергии. Сейчас что-то сделал в этом направлении. Одним словом, самочувствие бывает не всегда хорошее, но настроение более или менее вполне сносное.
Вот вкратце таковы мои дела. Так что я от души желаю Вам доброго здоровья. Берегите себя. Живите долго и счастливо. Рад, что познакомился с Вами, даже чуть помог в Ваших розысках, и это радует. Ваш Е.И.
Мой ответ – надеюсь, что Евгений Иванович его прочитал.
Sent: 25 June 2010 13:52
Subject: RE: О наших делах
Огромное Вам спасибо за письмо, за пожелания.
Мои тревоги о Вас, к сожалению, оказались связаны с реальностью.
Но, получив от Вас письмо и прочтя его внимательно несколько раз, я еще раз убедился в том, какой Вы уникальный человек, и не только в плане эрудиции и знаний, в плане прекрасного слога, которым Вы владеете, и всего того сочетания упорства и любопытства, которое нужно историку, а в особенности краеведу. А также и, пожалуй, ещё больше в том, какой Вы мудрый и мужественный человек. Как бы хотелось, чтобы Вы сохранили себя на подольше. Как бы хотелось еще обмениваться с Вами письмами, а может быть, даже встретиться.
Я каждый день думаю о Вас, о том, чтобы Вы поправились. Думаю также, какая удача была для меня с Вами познакомиться год назад. Вы для меня – светоч Севера, земли моих предков, всего того, что мне дорого с детства.
Я сейчас нахожусь на конференции в солнечной Португалии – хочу послать Вам отсюда заряд энергии и оптимизма.
Приеду домой и буду перечитывать Ваши статьи.
Всего Вам доброго в борьбе с недугом, всего доброго Вашим близким, которых Вы мужественно оберегаете, оставаясь активным членом семьи и общества. Держитесь, дорогой Евгений Иванович.
С глубоким почтением и нескончаемой признательностью за Ваши дела, Ваш Саша.
Следующие два месяца молчания. Я был в тревоге и сознаюсь, что в предчувствии самого тяжелого исхода, но всё же с надеждой.
А 29-го августа пришло сообщение с адреса «Овсянкин Е.И.», но написанное уже не им ….
Мой ответ был таким:
Sent: 29 August 2010 17:23
Cc: ivan.ovsyankin
Subject: Овсянкин ЕИ
Выражаю глубочайшие соболезнования семье, друзьям и коллегам Евгения Ивановича.
Мне посчастливилось познакомиться с ним в прошлом году и узнать его по переписке по электронной почте, а также прочитав его труды. Его вклад в восстановление памяти о Важском крае чрезвычайно важен и останется для всех, кто интересовался историей Севера России, а также своими предками. Мои предки, как и сам Евгений Иванович, были родом из Шенкурска, и мне было очень приятно получать от него сведения о них, а ещё, что он иногда обращался ко мне как «Мой земляк Саша».
Память о Евгении Ивановиче сохранится во мне навсегда.
Александр Яковлев.
профессор Университета г. Ньюкасл, Англия
(правнук Николая Петровича Подосёнова, члена Городской Управы г. Шенкурска, памятная книга Архангельской губ. 1908 года).
М.А., И.П., Е.П. Овсянкины
Деревня, лето, дедушка… как много приятных воспоминаний вызывают эти слова!
В 90-е годы три летних месяца мы дружной компанией жили в Пингише. Хозяйство по тем временам было большое: дом с верандой, баня, картофельное поле, две теплицы, много грядок с овощами и цветами. Все знают, что дети на даче – это не только радость, но и большая ответственность. Дедушка Женя умел рационально использовать любознательность и энергию своих внуков, и совместное времяпрепровождение на даче превращалось в обоюдное удовольствие. Дедунька, как называл его Ваня, никогда не ворчал, не повышал голоса, был сдержан и спокоен, с ним всегда было легко и просто. Воспоминания о нём живут в нас, согревая уютом и теплом.
Г. патокин, М.А. Овсянкина, И. Овсянкин, Е.И. Овсянкин, Е. Овсянкина
Летнее тёплое утро, за окном щебечут птицы, лёгкий ветерок колышет ситцевые занавески на окнах. Дедушка просыпался раньше всех и обходил весь дачный участок. Надо подвязать поспевающие помидоры красными верёвочками, чтобы скорее созрели, убрать плёнку с редиски (она лучше растёт в тёмные ночи), накачать воды в бочки, чтобы за день нагрелась, поработать копачом или косой, чтобы был порядок. За завтраком всем отдыхающим (большим и маленьким) раздавались поручения, выполнение которых было обязательным. Все справлялись сами, только внучка Женечка, очень не любившая полоть сорняки на картофельном поле, могла забраться на дедушкины колени, прижаться к тёплым ласковым ладоням, пожаловаться дедушке, и глянь… уже вдвоём с дедом на поле. Обедали всегда вместе за большим кухонным столом. Дедушка по-доброму шутил и однажды предложил игру: все сидящие получили роли других членов семьи и вели себя соответственно новому образу. Весело и забавно, это стало традицией, даже теперь, когда собираемся вместе, продолжаем играть за столом. После обеда в доме была тишина, глава большого семейства всегда читал и отдыхал. Вечерами мы гуляли в сосновом бору, устраивали соревнования по бадминтону, играли в лото и шашки. Дедушка обязательно смотрел программу «Время» и считал очень важным вести дневник, куда записывал события дня, свои и наши планы, свои мысли. Необыкновенная живость ума, наверное, помогла ему всю жизнь оставаться молодым.
С ним было интересно всё: и работать на станке, выпиливая разные детали, и печь по субботам пироги (он никому не доверял растопить русскую печь), и идти в поход за клюквой, который превращался с увлекательное приключение с костром, и сидеть на лавочке, долго-долго рассматривать бесконечное чёрное августовское небо, искать новые звёзды, а самое главное, получить полезный совет. И на душе от этого так спокойно и радостно…
На земле, наверное, нет и не будет такого человека, с которым бы мы имели такие добрые, душевные отношения, как наш Дедушка!
П.Е. Овсянкин, М.Ю. Ананченко
С конца восьмидесятых по 2009 год ежегодно летом и в начале сентября Евгений Иванович с супругой Лидией Ивановной жил в деревне Фёлово Холмогорского района. Часто, с определённой долей истины, он называл этот период «добровольной ссылкой». Ссылкой от библиотек города, его архивов, активного общения с коллегами по поиску материала для будущих статей и книг.
Фёлово Евгения Ивановича – это чистые белые снега с маленькими крапинками пепла, принесённого из тёплых печей. Это весенние ручьи, подъём Пингиши и ожидание бурного двинского паводка. Первые проталины у Толстых сосен. Перелётные птицы, останавливающиеся на отдых в полях за деревней. Это майские огородные хлопоты. Это субботний дым из бань. Это закатное солнце, прячущееся за верхушки сосен усть-емского бора. Это дивный запах настоявшихся в белых ночах трав. Это июльские сенокосы. Рыбацкие костры над плёсами. Ночные огни неспешных буксиров. Августовские лесные дары. Шум шиферных крыш во время сентябрьских дождей. Это туманы, входящие в деревню с низменной Пингишенской поймы. Огородная страда и спуск картофеля в ямы. Первый лёд на вечных лужах фёловской улицы. Размеренная самой природой жизнь. Вечный её круг.
Фёлово. Август 2004 г.
Евгений Иванович вставал по-крестьянски рано. Косил, наполнял бочки для полива, ухаживал за кустами, топил печи, плотничал. К столу, к чистому листу бумаги, а позднее за компьютер, садился обычно в перерывах между сельскими делами. Постоянного места для творчества у него не было. О своих письменных столах он говорил: «Не важно, паренёк, на чём ты пишешь, важно что!»
А вот окружение, атмосфера были для него важны. При устройстве на мансарде жилой комнаты он предложил прорезать в крыше дополнительное треугольное окно, чтобы любоваться двинскими просторами.
На следующий год Евгений Иванович обколотил комнату вагонкой, поставил перед окном стол, собственноручно отреставрированный дубовый стул, принёс транзисторный приёмник – подарок друзей и устроил «наблюдательный пункт». Отсюда он отчётливо «видел» события революций на Севере, участников Шенкурского восстания, поднимающиеся цеха Соломбальского целлюлозного, третьего лесопильного, далёкие Англию и Норвегию, куда эмигрировали потомки архангельских купцов. Вглядываясь, различал прежние имена архангельских улиц. И торжествовала историческая память: возвращались в строй забытые земляки – герои войн, реабилитированными из лагерей приходили к семьям пропавшие в тридцатые.
Думаем, что не ошибёмся, если напишем, что, глядя из этого окна на поля, Двину, он написал: «В начале ХХI века в Пингише, как и во всех северных поселениях, отчётливо видны последствия многих бурных и противоречивых явлений. Некоторые из них у всех на виду. Обезлюдели некогда густонаселённые деревни, сохранились лишь жалкие остатки разрушенных церквей, некогда украшавших скромный пингишенско-хаврогорский пейзаж. Уже много лет не появляется на лугах и пашнях новая техника. Замерла жизнь на Северной Двине: почти не идут пароходы и баржи, лишь изредка проносятся моторные лодки. Всё это свидетельства кризиса российской экономики».
По утрам из своего сельского кабинета он наблюдал за величественным движением по Двине теплохода. Каждый, кто видел, знает: это настоящее зрелище! К сожалению, с 1997 года двинские теплоходы в связи с мелководьем сняли с маршрутов. Какова была радость Евгения Ивановича, когда навигацию 2002 года вновь открыл белоснежный красавец! Ещё приятнее историку было то, что в рейс вышло не просто отремонтированное судно, а теплоход, получивший новое имя – «Адмирал Кузнецов».
В начале 60-х годов в Архангельске началась подготовка к изданию сборника «Золотые звёзды северян», одним из авторов которого и членом редколлегии был Евгений Иванович. Он обратился к своему именитому земляку с просьбой выслать фотографию, и адмирал не задержал с ответом. В своём архиве историк хранил письма Николая Герасимовича и книгу его воспоминаний «Накануне» с дарственной надписью. Вот почему торжествовал, видя проходящий лайнер: он приветствовал возвращение на реку теплохода, носящего имя нашего земляка! Сам же Евгений Иванович, безусловно, был причастен к возвращению исторической справедливости в отношении опального флотоводца. Уже будучи больным, он попросил отвезти его к недавно открытому памятнику Кузнецову, что стоит в Архангельске на набережной в районе улицы Садовой. Оценив удачное место установки (у бывшего мореходного училища имени В.И. Воронина – ныне Арктического морского института, филиала Государственной морской академии имени адмирала Макарова) и монументальность, назвал его достойным великого земляка.
Помидоры августа 2005 г.
В деревне Евгений Иванович любил работать с землёй. Ему, безусловно, удавались две вещи: компостирование и выращивание томатов. С помощью итальянской газонокосилки он получал центнеры измельчённой травы, которую потом использовал для производства компоста. Над компостом он буквально колдовал. В мае, «оживляя», выливал ведра кипячёной воды, в течение всего лета постоянно перелопачивал, определял туда на постоянное место жительства червей, заботливо прикрывал плёнкой. Гумус у него получался подобный чернозёму. Вероятно, именно поэтому тепличные помидоры снимались только спелыми, красными. Начиная с августа он приносил к столу налитые, сочные плоды. Соседи, глядя на теплицу, словно горящую изнутри алыми огоньками, только гадали, как ему это удаётся?
Дом наш расположен на севере деревни и стоит несколько в стороне. Живём как на хуторе. Соседи одни – дружная семья Савиных. Однако у Евгения Ивановича, как и у всякого крепкого крестьянина, было особое отношение к границе своего участка. Не то чтобы её защитить от потенциальных посягательств, но обозначить обязательно надо. В начале 90-х за две весны на северной стороне им были посажены 120 саженцев черёмухи, ольхи, ивы, шиповника и др. деревьев и кустарников. Возил их из леса на прицепе, который таскала его «четверка» – ВАЗ-2104. Теперь эта разросшаяся лесополоса защищает территорию от Сиверка. С трёх остальных сторон он устроил изгородь из сосновых жердей.
На фёловском участке им был высажен 21 куст смородины и крыжовника, перевезённых из Архангельского плодопитомника. В период созревания ягод он ежедневно выливал под каждый из них по ведру воды. Поливать нужно было и многочисленные гряды, а раз в 3–4 дня теплицы. Порой воды требовала малина. В июльские дни за вечерний полив разливал по четыре 200-литровых бочки. На уговоры отдохнуть, перенести работу на утро, всегда отвечал: «Ничего, я по-крестьянски очень вынослив».
При осенней уборке картофеля всегда разводил на полосе костёр и готовил «печёнки». Говорил, что это воспоминания из детства – о любимой Тарне, когда на краю деревни в конце каждой полосы обязательно горел костёр. Надо было закопать клубни в песок под костром, и тогда вкуснее этого незамысловатого блюда ничего не было. Евгений Иванович вообще любил огонь. Обязательно разводил костры на рыбалке, на берегу в ожидании парома и почти каждый день на участке, сжигая мусор.
Всё делал с присказками. Порой после высказанного кем-либо из нас необдуманного предложения, с разочарованием говорил: «Дал бы тебе ума, да у самого мало!» Часто напевал революционные и военные песни. Одной из любимых была «Не ходил бы ты, Ванёк, во солдаты». Особенно часто повторял куплет со словами «Будь такие все, как вы, ротозеи, что б осталось от Москвы, от Расеи…»
Любил ходить в лес, особенно по грибы. Всё искал любимые «рыжики». Вспоминал, как собирал их на Шаранковых полянках в своей Тарне. Но в пингишенских лесах обнаружить их – редчайшая удача. Порой найдя несколько штук, бережно очищал, укладывал в чашку вверх пластинками и посыпал солью так, чтобы попало на каждый гриб. И уже на следующий день, а если невтерпёж, то часа через 3–4, дождавшись, когда гриб выделит коричневый сок, под водочку смаковал вкус красновато-оранжевого грибка. Когда-то он вычитал этот рецепт в «Третьей охоте» у Владимира Солоухина. Евгения Ивановича не смущало ни малое время просола, ни прилипшая еловая иголка. Вкус «рыжика» он, не без основания, считал бесподобным!
Теперь каждую осень Виктор Иванович, его младший брат, привозит нам по литровой баночке этого деликатеса, собрав его на Гари или на Лисьвенском, что в Шенкурском районе. Радует нас еловым, слегка зеленоватым, а в урожайные годы и крепеньким, боровым рыжиком. На 28 октября, в день рождения Евгения Ивановича, мы раздаём рыжики (буквально по несколько штук) его друзьям.
Ежегодно Евгений Иванович заготавливал веники для бани. Считал, что нарезать берёзовых веток надо обязательно не позднее первого июля. Затем на повети, собирая, связывая и обрубая готовый веник, вспоминал историю о том, как однажды в Тарне мать велела ему с братом Борисом заготовить веток на подкормку овцам. Дни стояли необычайно жаркие, и они, притащив охапки на поветь и свалив их в кучу, убежали купаться. Через несколько дней обоим досталось: непросушенная, непроветриваемая листва «сгорела».
Закончив ежегодный, ставший уже традиционным сей назидательный рассказ, он, связав веники попарно, развешивал их по повети и предбаннику. Воздух кругом наполнялся хорошо знакомым каждому парильщику берёзовым ароматом.
В памяти его детства особое место занимал запах северного разнотравья, подсыхающих в поле скошенных трав, сенокоса. Даже после того, когда в Фёлово не стало последней коровы, которую держали родственники, и нужда участия в сенокосной страде отпала, Евгений Иванович каждый июль выкашивал по утрам делянку, ворошил, просушивая валки, и забивал поветь душистым сеном – пряной памятью колхозного детства.
У верстака. Июль 2008 г.
Первым в Фёлове он выкопал с помощью ручной бур-лопаты 12-метровую скважину и не только решил вопрос с водой для себя, но и снабжал ею в жаркие месяцы соседей.
Любил заниматься плотницким ремеслом. При этом совершенно не признавал необходимость использования «уровня». Всё делал «на глаз», лишь иногда в качестве отвеса использовал лопату с относительно ровным черенком. Обколотил вагонкой дом. Обустроил мансарду. Самостоятельно, найдя нужные пропорции, пристроил к дому веранду, на которой часто отдыхал после обеда.
Деревенская жизнь была близка ему по характеру. Или скорее наоборот: деревенский предвоенный уклад сформировал его отношение к труду, к жизни. Он не очень любил долго сосредотачиваться на одном деле. В деревне это почти невозможно. Утром он занимался водой, топкой печей, читал статьи об уходе за спортивным газоном, днём работал над новой книгой, подвязывал кусты, боролся с нашествием землероек, вечером шёл на рыбалку, засыпал за чтением детектива новомодного автора. Отдыхом он считал смену дел. Этот деревенский подход к жизни Евгений Иванович с успехом использовал в работе историка: одновременно исследовал несколько тем, переключаясь от эпохи к эпохе.
Работа над вторым изданием книги «Архангельский педагогический колледж». Фёлово, 2003 г.
В фёловском доме им были написаны многочисленные статьи, разделы современной истории Архангельского педагогического колледжа, часть капитального труда «Архангельск купеческий», глава из книги «Емецкая земля», которую он начал такими строками: «Вот уже много лет я провожу летние месяцы в деревне Фёлово – одной из деревень под общим названием Пингиша».
Евгений Иванович всегда остро реагировал на события, происходящие в стране. В доме, чаще всего после прочтения полемической статьи или просмотра острого телерепортажа, разгорались оживлённые диспуты о современной России. Кандидат исторических наук Евгений Иванович и кандидат философских наук Пётр Евгеньевич защищали социальную справедливость советского периода, активно оппонировала им набравшаяся смелости кандидат философских наук Марина Юрьевна, занимала сдержанную позицию кандидат филологических наук Лидия Ивановна. В спорах «зубров» нейтралитет держал аспирант Иван Петрович.
За самоваром четыре кандидата
Если в политических баталиях Евгений Иванович и Марина Юрьевна зачастую занимали противоположные позиции, то в обустройстве газона и создании многочисленных цветников они всегда поддерживали друг друга. Более 230 тюльпанов распускается на участке в мае. Всего же более сорока наименований цветов радуют хозяев и прохожих.
Цветник «Соловецкий кремль». 2005 г.
Дедушка, не раздави! 1997г.
Когда в деревню приезжали друзья (В. Кербер, В.В. Попов, семьи Коняевых, Пушковых и др.) Евгений Иванович участвовал в традиционном чемпионате по бадминтону, а вечерами заводил патефон и ставил гостям пластинки с «Колхозной песней», «Комсомольскими частушками».
Внукам Ване и Жене делал из лучины и газеты воздушного змея, в качестве грузика подвязывая гайку, а запуская, вспоминал, как в довоенном детстве в Тарне, с трудом достав бечеву, они отправляли в небо такого же змея. Сколько было радости, когда он долетал до соседней деревни!
Играл с внуками в популярное когда-то лото с пузатыми бочонками. Учил кататься на велосипеде, рыбачить …
Скольких северных деревень уже нет на самых подробных картах? Во многих деревнях давно никто не косит трав, не топит печей. Некому жить… Сколько деревень оживают лишь летом, с приездом дачников! Зимой, осиротелые, занесённые снегами, они замирают в ожидании весны. Каждый дом ждёт её прихода по-своему. Один без надежды, уже давно намертво придавив входные двери. Другой наоборот, первым сбросив снег с крыши, блестит на солнце всеми окнами. Третий замер в ожидании, прикрывая своей тенью готовый сбежать ручьями февральский снег. Он удерживает надежду. Надежду на то, что его хозяева этой весной смогут вернуться.
Дом на краю деревни хранит память о своём хозяине. Листами неоконченных рукописей в столе, крупными ягодами спелой смородины, узелком на леске удилища, пожелтевшей газетой воздушного змея, вбитым двадцать лет назад «временным», вместо вешалки, гвоздём.
Порой нам кажется, что «добровольной ссылкой» был для Евгения Ивановича город. Душа же его всегда стремилась к северной деревне, к крестьянскому миру, к любимой Тарне, к дорогой Пингише. Журавлиным клином под небесами она летит сейчас над Россией, печально окликая нас, оставшихся в земных городах.
М.Ю. Ананченко
Последние десять с лишним лет, начиная с 2000 года, мы с Евгением Ивановичем каждое лето проводили вместе, в деревенском доме под Емецком. Шутя, Евгений Иванович называл своё трёх-четырёхмесячное пребывание в деревне «добровольным заточением» и «ссылкой». Это было время, свободное от официальных встреч, которых в городе на один день (а иногда и на одно и то же время) случалось сразу несколько: Евгения Ивановича приглашали в жюри конкурсов, на семинары и презентации, деловые приёмы, на радио и телевидение, обращались к нему за консультациями и воспоминаниями, просили выступить перед студентами и школьниками; и он выступал, давал интервью, помогал советом, искренне радовался успехам и сочувствовал горю других. При такой «тусовочной» загруженности (между собой мы с Евгением Ивановичем называли его практически ежедневные деловые встречи «тусовками»), Евгений Иванович умудрялся ходить в архив, библиотеки, искать информацию в Интернете, публиковать статьи и издавать новые книги. Люди старшего поколения, как правило, или не владеют, или с трудом осваивают новое. Но это не про Евгения Ивановича: с конца 1990-х он освоил компьютер, а с появлением ноутбука и в деревне продолжал работать над своими книгами, писал письма, получал с помощью модема электронную почту. «Удивительно красивый мозг» – такие слова произнёс один архангельский врач после обследования неожиданно почувствовавшего себя плохо Евгения Ивановича. «Светлая голова» – могли бы сказать о Е.И. Овсянкине многие.
В деревне мы вместе с Евгением Ивановичем рассаду на огороде высаживали, восхищались тюльпанами и аквилегией, радовались первым томатам, за которыми Евгений Иванович ухаживал с особой любовью, ходили за грибами и на рыбалку, собирали малину и смородину, а также делились впечатлениями от прочитанного. Мы с Петром (сыном Е.И. и моим супругом) перевезли из города часть моей библиотеки, собранной за годы студенчества (а училась я, как и Евгений Иванович, и Пётр, на истфаке пединститута) и работы в школе учителем истории и обществоведения. Любивший книгу и чтение, Евгений Иванович особый интерес проявлял к монографиям по истории Советской России периода Гражданской войны и интервенции. «Хорошие у тебя книги подобраны!» – однажды одобрительно отозвался он.
Энергии и любви к жизни этого замечательного человека можно было позавидовать! Пять утра, деревенский люд в округе (точнее, горожане-дачники) еще спит, а Евгений Иванович уже на ногах: теплицу откроет, первыми лучами солнца полюбуется, чашку чая выпьет – и за компьютер, к ним, к любимым – к проектам своих новых книг и статей. В начале девятого снова принимается за нехитрый сельский труд: воды из колодца накачать, траву покосить, если прохладно – печь истопить. И снова – к компьютеру. Вот уж, действительно, перефразируя, «сначала попашет – попишет статьи»!
Евгений Иванович с воодушевлением рассказывал о новых замыслах по изданию книг. «В год – по книге» (а то и не по одной) – этого правила он придерживался в последние годы, встречая свой очередной день рождения новой книгой. Для меня, как, наверное, и для многих, кому знаком вкус научного и литературного творчества, Евгений Иванович Овсянкин – Автор – человек, любящий то, чем он занимается, уважающий тех, о ком пишет, с гордостью относящийся к результатам своего труда.
С 1995–96 годов, когда Евгением Ивановичем была написана и издана книга об Архангельском педучилище, он нередко просил меня прочитать рукопись, высказать своё мнение. Иногда, зная, что еду в столицу для работы в библиотеках, обращался с просьбой найти ту или иную газету, сделать копию статьи или выписку. Мы вместе обсуждали проект второго издания книги «Архангельский педагогический колледж», вышедшей в свет в 2004 году, и, конечно, тогда никто не мог предполагать, что мне поручат редактировать третье издание, которое выйдет из печати семью годами позже, уже после ухода Автора…
Летом 2008 года мы с Евгением Ивановичем, спасаясь от июльской жары, сидели в прохладе уютного деревенского дома, каждый за своим компьютером: я «ваяла» очередную научную статью, а Евгений Иванович завершал работу над самой трогательной своей книгой, от чтения которой у многих на глазах выступают слёзы. Ещё не было названия книги, но была почти воплощённая мечта: увековечить память о молодости и любви, и сделать это, как полагается Историку, основываясь на документах. В книге в одном из писем за 1948 год («Без даты. Не позднее 10 июля. Пароход на пути в Емецк») упоминается и та деревенька, в которой проводила каникулы студентка Женя и в которой шестьюдесятью годами позже Евгений Иванович работал над рукописью книги: «Очень хочу как можно скорее получить от тебя письмо, а потому напиши мне в день приезда по адресу: Емецкий район, Пингишенский сельсовет, деревня Фёлово…»
Приведу письмо Евгения Ивановича, переданное им мне вместе с текстом рукописи. Здесь Автор пишет и размышляет о своей Книге.
«Милая Марина!
Обременяю тебя большой просьбой – прочитать и дать какую-то оценку части подготовленного мной материала для издания книги с ещё пока не определённым названием. Это мои и моей невесты студенческие письма за 1948–1950 годы. Во введении подробно рассказано об истории рождения этих своеобразных документов времени.
Для подготовки издания сделано уже порядочно, но далеко не всё. Особенно трудно поддаётся анализу и в общей подаче пласт писем за 1949 год. Писем в тот год мы написали много, более 200, но в том году у нас не было острых моментов. Год был безоблачный, полностью счастливый. Я кое-что сделал в нём, ещё отберу несколько пар писем поинтереснее, имеющих общественное значение, и закрою этот год. А 1950 год продолжу моим приездом в Ленинград, несколькими письмами во время моего пребывания в санатории под Выборгом. Общим приездом нас с Женей в Архангельск. И началом нашей работы: моей в школе, а Жени – в школе и в институте.
После 1951 года письма постепенно заменял телефон. Это особенно проявлялось во время моих командировок. Правда, сохранились и письма. В них тоже чувствуется теплота наших отношений, но всё равно я закончу отбор где-то 1951 годом. А потом сделаю какое-то философское заключение о смысле нашего бытия, о стержне наших отношений, о собственном духовном стержне, которые вели нас по жизни, и так далее. Об этом ещё надо думать.
1. Я очень прошу тебя, Марина, подумать о варианте названия книги. Она будет издана небольшим тиражом – до 100 экземпляров: для родных, друзей, знакомых.
2. Для некоей ясности, может быть, стоит на титульном листе дать подзаголовок «Из переписки студентов середины ХХ века». Этим самым будет сужен срок отбора наших писем. Тут надо подумать.
3. Книга будет снабжена нашими фотоснимками.
4. Как, по твоему мнению, лучше к месту ввести хотя бы кратко некий общий «пейзаж» – состояние Страны Советов того времени.
5. Что стоит добавить, убрать и т.д.
Что бы ни случилось: решение моё твёрдое: в том или ином виде я издам небольшую книгу в память о наших лучезарных чувствах, но главным образом о моей Женечке…
Буду рад, если ты найдёшь время прочитать «творения» 60-летней давности, написанные под настроение юными студентами. Часть писем даны в сокращении… Подумай над тем, нет ли тут чего-то лишнего, нескромного и т.д., и т.п.»
Переданную мне рукопись прочитала «влёт», «взахлёб», обливаясь слезами, настолько взволновали и письма, и комментарии Автора. У Евгения Ивановича было несколько вариантов названия книги: «Мгновения былого», «Мгновения влюблённых сердец», «Сердец мгновения», «Мгновения студенческой жизни». У меня же после прочтения рукописи родились такие названия, как «Женя, Женечка, Женюля…», «Мы нежность, мы вечная нежность друг друга…», «Любовь – прекрасная страна…», «История любви в письмах». Окончательное название книге Евгений Иванович дал по совету своей второй супруги: «Письма моей юности».
В пожеланиях Автору рукописи тогда, летом 2008 года, я написала: «И хорошо бы (ввести в книгу – М.Ю.) – фото института, дома на Новгородском, школ – № 4, 21, 22, родителей, братьев-сестер, друзей, о которых речь в письмах. О семье, друзьях – товарищах, если известно, можно дать небольшую справку (о них даже интереснее, чем о т. Жданове). Тогда получится не только личный, но и социальный «фон». Кто был у власти, самые интересные события тех лет, размер студенческой стипендии, цена хлеба, что носили…» Продолжая работать над рукописью, Евгений Иванович дополнил её материалами – о «ленинградском деле», Высоцке, своих друзьях и др. А вот фотографии, как и задумал, оставил только личные: Жени-Евгении Ивановны, родных и близких, однокурсников.
Будучи в Архангельске, мы часто перезванивались, а когда я бывала в командировках, то переписывались по электронной почте. Послания Евгения Ивановича всегда были пронизаны вниманием, заботой, поддержкой. Он, как правило, сообщал, как продвигается его новая книга.
Вот отрывки из письма, полученного мною 15 мая 2008 года: «…Дела тоже двигаются… «Имена улиц…» завершены вёрсткой, надо будет вычитывать. Так что дел свыше головы + ещё «Чаша раздумий» 22 мая… Е.И.»
15 октября того же года: «Дорогая наша москвичка! Слышны ли наши позывные? Если наши вести до Вас дойдут, то знайте, что мы живы, относительно здоровы, больные лечатся (Е.И. здесь имел в виду своё падение с повети деревенского дома в августе 2008 года – М.Ю.)… Нашу книжку «Архангельские деньги» хвалят, особенно оформление обложки. На 12 ноября намечаем небольшое представление в малом зале библиотеки двух моих книг. Ваш Е.И.»
16 октября: «Привет, Марина! Признаться, давненько я не получал от молодой женщины два письма в один день. Волнительно! Невольно вспомнилось многое былое давнее и близкое. Ведь совсем недавно и мы с тобой практически не знали друг друга. А сейчас стали близкими людьми. Во всяком случае, твои дела мне далеко не безразличны. Успехов тебе и всех радостей. Что касается моих городских выходов, то пока воздерживаюсь от всяких тусовок, ссылаясь на нездоровье и т.д. Предложений много, но удаётся пока уходить от всего. Ежедневно лечусь, утром Пётр подвозит до больницы, потом всякие дела. Но нет былой энергии, мешает боль руки, неуверенность походки и т.п. Но ничего – всё равно шагаем вперед. …Привет от Л.И. С полным уважением Ваш Е.И.»
Спустя почти два года после ухода Автора – физического, но не духовного! – по-иному воспринимаешь строки из «Писем моей юности» о смерти Евгении Ивановны (в марте 1987 года, больше четверти века назад): «Не могу, естественно, пока прикоснуться ни к нашим старым фото, ни к письмам, ни к чему другому, ибо от всего, что связано с Женей, очень больно»… Вот и я поймала себя на мысли, что во второй раз открыла то июльское письмо-обращение ко мне Евгения Ивановича и нашу с ним электронную переписку лишь сейчас, хотя лежат они на моём рабочем столе в ноутбуке с того самого 2008 года. Читая письма и сейчас, как и тогда, слышишь голос Автора, который словно призывает беречь отношения с дорогими сердцу людьми, понимаешь, что есть непреходящие ценности – Любовь, Дружба, Забота, Сочувствие, Сопричастность. И за это – спасибо Автору, который по-прежнему с нами – в своих книгах, статьях, письмах и фотографиях…
Е.И. Тропичева
Стоило Евгению Ивановичу появиться в отделе краеведения Архангельской областной научной библиотеки имени Н.А. Добролюбова, он сразу становился центром неизменного притяжения и уважительного внимания. Всегда жизнерадостный, энергичный, импозантный, он вносил в суету нашего рабочего дня некий позитив, чувство радости, какое бывает от встречи с долгожданным гостем или другом. С сотрудниками отдела у Евгения Ивановича сложились доверительные отношения, для каждого у него находилось особое приветствие или просто доброе слово.
«Здравствуй, дочь моя», – шутливо приветствовал он Людмилу Евгеньевну Каршину. Их роднил Шенкурский край, откуда вышел он сам, там же были родительские корни Людмилы Евгеньевны.
«Как поживает Ксеничка?» – часто спрашивал он меня. Ксеничка – моя мама, Ксения Николаевна, в девичестве Попова, в войну и послевоенные годы работала в библиотеке Архангельского педагогического института, в который после окончания Шенкурского педагогического техникума поступил на исторический факультет Евгений Овсянкин. Мама хорошо знала литературу, много читала, обладала прекрасной памятью, легко работала с читателями, которые относились к ней с симпатией. Она и сейчас помнит постоянных посетителей институтской библиотеки, деревенских парней-ровесников – шенкурянина и лешуконца, увлечённых учёбой, книгами, уважительных, внимательных к персоналу библиотеки, двух друзей – Женю Овсянкина и Федю Поташева. Кстати, оба одновременно в том же, 1946 году, стали читателями Архангельской областной научной библиотеки имени Н.А. Добролюбова. А впоследствии – маститыми историками, авторами многих книг.
В моей и в маминой библиотеках есть книги Евгения Ивановича с дарственными надписями. Свои книги Евгений Иванович дарил с удовольствием, любил подписывать. В краеведческом фонде отдела «Русский Север» бережно хранятся экземпляры с трогательными автографами: «Дорогому «Русскому Северу», без помощи сотрудников которого не появилась бы на свет ни одна моя книга. С сердечной благодарностью. Ваш читатель с 1946 года. Автор-составитель Е. Овсянкин. 28.09.2009»; «Моим дорогим соратникам из отдела «Русский Север» с искренними пожеланиями добра и здоровья. С неизменным почтением и благодарностью.Е. Овсянкин. 28.10.1997 г.».
Он был из породы благодарных читателей, особо любимых библиотекарями: сторицей возвращал библиотеке когда-то приобретённые в ней знания. Его авторская книжная полка в краеведческом фонде в прямом смысле плотно заставлена книгами. А сколько научных публикаций в сборниках и журналах, статей и интервью в самых разных газетах; кроме того – составительская работа, рецензирование ряда изданий.
Информацию об этом мы попытались собрать в биобиблиографическом указателе «Евгений Иванович Овсянкин», который переиздавался трижды, каждый раз неизменно пополняясь двумя сотнями новых библиографических записей. Если бы указатель был переиздан сегодня, в него вошло бы не менее 1200 названий книг и статей, посвящённых самым разным историческим событиям на Севере России, а больше всего – революционной эпохе, Гражданской войне, участию северян в Великой Отечественной войне.
Евгений Иванович был дружен с несколькими поколениями библиографов-краеведов: в 1940–60-е годы – с Марией Николаевной Шерстняковой и Лидией Петровной Иванкиной, в 1970–80-е с первой заведующей отделом «Русский Север» Галиной Мартемьяновной Кошелевой. Именно по её просьбе он в конце 1980-х гг. занялся реабилитацией известного на Севере краеведа Андрея Николаевича Попова, который в 20–30-е годы был научным сотрудником, заведовал Архангельской краевой библиотекой. Его арестовали в 1935 году, расстреляли в 1937 году в Магадане, поводом же для его ареста явилось упоминание имени Троцкого в раскрытой на выставке книге Луначарского «Литературные силуэты».
Работать с Евгением Ивановичем было комфортно и интересно. Под его научным руководством был издан ряд тематических библиографических указателей краеведческой тематики. Он щедро делился новыми сведениями. Несмотря на глубокие и обширные знания, он и сам умел радостно удивляться новым открытиям.
Он очень ответственно относился к нашим просьбам, всегда принимал участие в важных для библиотеки проектах и акциях. Прекрасно выступал на юбилейных вечерах, презентациях своих книг и новых книг других авторов. В 70-е годы он появлялся в Архангельской областной библиотеке в роли лектора. Библиограф Зинаида Васильевна Истомина помнит его блестящие лекции, которые выгодно отличались от лекций других членов общества «Знание».
Сегодняшнее поколение библиографов-краеведов взирало на автора многочисленных книг и публикаций, ставших весомой и востребованной частью краеведческого фонда, с огромным уважением и нескрываемым восхищением. При этом известный историк оставался человеком простым и душевным в общении.
Дружба библиотеки с Евгением Ивановичем всегда была взаимной и обогащающей. Для нас всегда была важны его внимание, отеческая забота, оценка нашей деятельности.
Евгений Иванович навсегда останется почётным читателем нашей библиотеки. Он стал её читателем в первом послевоенном году и был верен ей всю свою жизнь. Именно здесь, как он сам говорил, получил он первые азы умения работы с книгой.
В память о своем почётном читателе и друге, историке, краеведе и прекрасном лекторе, а также почётном гражданине городов Архангельска и Шенкурска, библиотека организует и проводит «Овсянкинские штудии» – публичные лекции для старшеклассников, впервые состоявшиеся в октябре 2012 года.
Мне же запомнился 75-летний юбилей Евгения Ивановича, который общественность города отмечала в Марфином Доме, и он весёлый, возбуждённый от всеобщего внимания, с «молодильными» яблоками в шенкурском расписном туеске, которые сотрудники Архангельской областной библиотеки вручили своему уважаемому почётному читателю.
В.И. Голдин
Видный архангельский историк и краевед Евгений Иванович Овсянкин, почётный доктор Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова (ныне САФУ), почётный гражданин Архангельска и Шенкурска, кавалер многочисленных государственных и общественных наград, прожил долгую и непростую жизнь, оставив солидное научное и публицистическое наследие, исчисляемое более чем в 900 научных, журнальных и газетных статей, около 30 книг и брошюр.
Уроженец интересной, богатой и самобытной в культурно-историческом отношении Шенкурской земли, Е.И. Овсянкин посвятил свою жизнь и творчество истории родного края, Русского Севера, Поморья. Евгений Иванович родился 28 октября 1927 года в деревне Шульгинской (Тужилово) Тарнянского сельсовета Шенкурского уезда Архангельской губернии. Он окончил Шенкурское педучилище (1946), исторический факультет Архангельского государственного педагогического института (1951), преподавал историю в школе № 22 г. Архангельска. После учёбы в аспирантуре Ленинградского пединститута имени А.И. Герцена (1953–1956) работал в Архангельском мединституте, затем заведующим отделом школ и вузов, лектором Архангельского обкома КПСС (1957–1990), редактировал журнал «Вестник политической информации». В 1987–1991 гг. возглавлял областное правление Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, а затем архангельскую городскую топонимическую комиссию.
Особое и почётное место в жизни Е.И. Овсянкина всегда занимала краеведческая работа и научное творчество. В 1965 году он защитил в Ленинграде, в Ленинградском педагогическом институте имени А.И. Герцена, диссертацию на соискание ученой степени кандидата исторических наук на тему «Деятельность Архангельской областной партийной организации по оказанию помощи фронту в период Великой Отечественной войны». В 1967 году Евгению Ивановичу было присвоено учёное звание доцента. Не остановившись на достигнутом, он всю последующую жизнь посвятил историческим изысканиям, занимаясь разнообразной научной тематикой. Евгений Иванович был истинным историком, который не мыслил свою жизнь без исследовательского поиска, постоянной работы в архивах. Автор жил в одном доме с ним и может засвидетельствовать, что нередко мы встречались с ним в половине девятого утра, но двигались далее разными маршрутами: автор – на работу, в Поморский университет, а Евгений Иванович – в архив.
Начало ХХ века, российская революционная эпоха и история Гражданской войны в России и на Русском Севере занимали особое и первостепенное место в жизни и научном творчестве Е.И. Овсянкина. Он многие годы углублённо и скрупулёзно занимался изучением и осмыслением этих сложных, глубоко драматичных и трагических страниц российской истории. Более полувека назад, в 1958 году, в «Ученых записках Ленинградского государственного педагогического института имени А.И. Герцена», в Ленинграде у него вышла первая научная статья, посвящённая этой эпохе, под названием «Из опыта деятельности большевистской печати в годы гражданской войны (1919–1920)». И с тех пор он непрерывно занимался этой тематикой, различными её проблемами, углубляя и расширяя её понимание и для себя, и для читателей, поднимаясь по ступеням научного творчества и уровня изданий. В 1958 году у Евгения Ивановича выходит в свет брошюра «Архангельский комсомол в первые годы Советской власти», в 1967 году брошюра «Великий Октябрь и мировое коммунистическое движение», а в 1969 году аналогичное по жанру издание «Военно-политическое поражение интервентов и белогвардейцев на Севере, 1918–1920 гг.». Все они, как и абсолютное большинство других его публикаций, были изданы в Архангельске.
В 1987 году, к 70-летию российской революционной эпохи, Е. Овсянкин опубликовал свою первую монографию по изучаемой теме: «Архангельск: Годы революции и военной интервенции, 1917–1920». По тому времени это, более чем двухсотстраничное издание, было, несомненно, существенным продвижением вперед в познании этих сложных страниц истории. Книгу характеризовала хорошая источниковая база, глубина авторского прочтения и понимания характеризуемой эпохи.
В общей сложности перу Евгения Ивановича принадлежит около ста научных работ, в том числе 14 книг и брошюр, посвященных истории революционной эпохи и Гражданской войны на Севере России и отдельным её проблемам. Зная Е.И. Овсянкина около 35 лет и анализируя сегодня его научное творчество и наследие, автор может с уверенностью утверждать, что этот архангельский историк жил и трудился, вдумчиво реагируя на реальности нашего меняющегося времени. Он не следовал духу конъюнктуры, много читал, стремился быть в курсе новейших достижений современной исторической науки, тщательнейшим образом и повседневно работал с разнообразными источниками, и в первую очередь с документами архивных фондов, значительная часть материалов которых рассекречивалась и становилась доступна исследователям, стремился объективно и адекватно отобразить и охарактеризовать события и проблемы той далекой и сложнейшей эпохи, глядя из нашего, не менее сложного времени.
Е.И. Овсянкин постоянно обращался к новым, не исследованным ранее проблемам, аспектам, сюжетам и стремился раскрыть их, руководствуясь канонами не конъюнктуры, но исторической правды и основываясь на внимательном и критическом прочтении разнообразных и относящихся к разным политическим лагерям источников. Он жил и руководствовался основополагающими принципами науки и научного познания, не спешил отказываться и пересматривать то, во что верил и считал верным и соответствующим истине.
Сложившись и работая первые десятилетия своей творческой жизни как историк революционного и советского лагеря в Гражданской войне на Севере России, Евгений Иванович с начала 90-х годов активно приступил к изучению и познанию антибольшевистского лагеря. Это позволило ему неизмеримо глубже понять и раскрыть в своих работах драматическую эпопею 1917–1920 годов, судьбы людей, оказавшихся в разных лагерях и по разные стороны баррикад и линии фронта.
Неиссякаемый интерес Е.И. Овсянкин питал не только к истории Архангельской губернии/области, Севера России, но и к локальной истории, к историческому прошлому своей малой родины, Шенкурской земли, что воплотилось в серию его глубоких статей, и особенно в содержательную книгу «Огненная межа: Шенкурский уезд, 1-я четверть ХХ в.», изданную в Архангельске в 1997 году.
Евгений Иванович первым из северных историков обратился к истории предпринимательства на Севере, к судьбам архангельских предпринимателей. Это кардинально расширило его исторический кругозор, углубило понимание социальной и экономической истории Севера. Он в полной мере понял и раскрыл драму так называемых «бывших людей» в революционную эпоху и воплощение на практике и в их жизненном опыте известной революционной формулы – «кто был никем, тот станет всем», что означало прямо обратное в отношении тех, кто относился ранее к элите российского и, в частности, северного общества. Эти люди трудно адаптировались к новым российским революционным и послереволюционным реалиям и чаще всего (если это было, разумеется, возможно) покидали родину, продолжая свою жизнь в вынужденной уже эмиграции. Кстати говоря, этим, эмигрантским страницам нашей истории Е.И. Овсянкин посвятил целый ряд своих интересных статей.
Своеобразным творческим финалом, вершиной и апофеозом в этой проблематике его научного творчества стала глубоко содержательная и объёмная, более чем 500-страничная монография «Архангельск купеческий», изданная в Архангельске в 2000 году. Творческое и основывающееся на разнообразных источниках глубокое изучение истории северного предпринимательства позволило Е.И. Овсянкину, с одной стороны, глубоко и полно понять и всесторонне раскрыть социальную драму революционной эпохи в России и на Русском Севере, а с другой стороны, расширить своё исследовательское поприще, что воплотилось и в издание серии его книг по истории архангельских предприятий.
Ещё одним своеобразным ответвлением исследовательского творчества Евгения Ивановича становится обращение к истории денежного обращения и финансов в эпоху Российской революции и Гражданской войны на Русском Севере. Результатом становятся две его книги. В 1995 году в Архангельске выходит в свет его работа «Денежные знаки Северной России, 1918–1923», а в 2008 году – его уже более чем 200-страничная книга «Архангельские деньги». Эти издания, как и всё ранее изданное автором, вызвали большой интерес читателей и положительную реакцию специалистов.
В середине 90-х годов, несмотря на уже преклонный возраст, Е.И. Овсянкин освоил компьютер, а в дальнейшем в полной мере использовал возможности информационной революции, Интернета в своём творчестве как историка, что придало мощный импульс его научному творчеству. Он в полной мере использовал для общения с коллегами по всему миру возможности электронной почты, что также наложило отпечаток на его деятельность и самым положительным образом воплотилось в его восприятии мира, его прошлого и настоящего, кардинально расширило горизонты его деятельности.
Так или иначе, революционная тема, сложная диалектика реформ и революций, революционного процесса и гражданской войны, оставалась всегда центральной, любимой и, если так можно выразиться, «судьбоносной» в научном творчестве Е.И. Овсянкина. Он прекрасно понимал, какое глубокое воздействие оказали эти события на все течение отечественной, да и мировой, истории в ХХ веке и стремился донести свое понимание и видение до читателей.
Заметим, что как-то весной, уже в самом начале этого века, автор обсуждал с Евгением Ивановичем идею подготовки и защиты им диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук по научному докладу, которая обобщила бы и вывела на качественно новый уровень его творчество по истории Российской революции и Гражданской войны на Севере России. Это представлялось логичным итогом его исследовательской деятельности по данной тематике уже в течение четырех десятилетий. Он загорелся было этой идеей, были обсуждены план и содержание научного доклада, но затем Евгений Иванович уехал летом на дачу, и реализация задуманного была отложена. Вернувшись же осенью, он сказал, что подумал, всё взвесил и всё-таки решил не писать диссертацию, а посвятить последние годы жизни реализации иных творческих планов, созданию новых книг. Ну что же, каждый делает свой выбор, переубеждать его автор не стал.
Евгений Иванович не терпел халтуры, подтасовки и корректировки истории под политическую конъюнктуру или во имя личных интересов и пристрастий тех или иных авторов. С другой стороны, он с интересом воспринимал и высоко оценивал то, что являлось действительно новым, конструктивным, созидательным, выходящим за традиционные и привычные каноны оценок и мышления. Хорошо помню, как он в личном разговоре с автором, обсуждая только что вышедшую в свет и написанную совместно с учениками книгу «Русский Север в историческом пространстве российской Гражданской войны», особо отметил её заключение и гражданскую смелость авторов, взявшихся сравнивать диалектику реформ и революций и предпосылки для революционной, насильственной смены системы и политического строя на примере начала ХХ столетия и конца ХХ – начала XXI веков.
Действительно, утверждения многих современных государственных лидеров и политиков о том, что Россия исчерпала лимит революций в ХХ веке, являются не более, чем пустыми заклинаниями, ибо, если люди недовольны положением дел, если реформы не только не дают результатов, но превращаются в восприятии людей, живущих и сегодня, в нечто угрожающее их жизни, стабильности, ведут к снижению их жизненного уровня, то за это властям обычно приходится сурово платить по счетам, расплачиваться революциями. В свою очередь, чем глубже и масштабнее революции, тем опасней и всё более реальной становится угроза гражданской войны. Этому учит история, и в том числе опыт революционного процесса в России в начале ХХ века.
Достойным финалом и мощным заключительным аккордом в исследовательской деятельности Е.И. Овсянкина по изучению революционного процесса и Гражданской войны на Севере России становится его солидная и объёмная (более 550 с.) книга «На изломе истории» с подзаголовком, раскрывающим существо избранной темы: «События на Севере в 1917–1920 гг. Мифы и реальность». Она вышла в свет в Архангельске в 2007 году, к 90-летию Российской революции 1917 года. Автору довелось быть её научным редактором и увидеть рукопись этой интересной и глубоко содержательной книги задолго до её выхода в свет.
В указанной монографии в полной мере воплотились научное кредо Евгения Ивановича, его восприятие и характеристика сложного историографического пути, пройденного российскими и северными историками в познании глубоко драматичной эпопеи и феномена революции и Гражданской войны на Севере России, его личная позиция в отношении тех или иных проблем, перипетий и интерпретаций истории, мифов и реалий исторического прошлого страны и её северного региона.
Эта книга не только объёмна, содержательна, но и глубоко документальна. В ней в полной мере воплотились результаты многолетней поисковой деятельности автора, и прежде всего работа с документами общероссийских и архангельских архивов. Книга снабжена обстоятельным приложением хронологии рассматриваемых событий, а также статистическими материалами, данными о персоналиях и документами.
Жизненное кредо и человеческая позиция Е.И. Овсянкина как автора указанной книги воплотились и в том, что его фотография и научно-биографические данные о нём размещены на фоне памятника «Жертвам интервенции» в Архангельске. Заметим, что этот монумент находится, к сожалению, не в лучшем состоянии, что отражает и позицию современных властей, которые, видимо, не имеют чёткого мнения по вопросу о том, как им относиться сегодня к истории интервенции и Гражданской войны и, соответственно, к памятникам той эпохи.
Монография Е.И. Овсянкина достойно завершила его научное творчество по тематике истории революции и Гражданской войны на Севере России. Хотя, заметим, после неё выходили в свет ещё и другие книги, но по иным проблемам. Перу Евгения Ивановича принадлежит несколько книг по Великой Отечественной войне на Севере, истории архангельских предприятий и др. Он любил повторять в последние годы своей жизни: «Книги как дети». И действительно, мы уходим, а они остаются жить, хранят и представляют новым поколениям размышления своих авторов, их научное и жизненное кредо, их видение тех или иных проблем нашего исторического прошлого. В этом смысле Евгений Иванович стал многодетным отцом: он оставил после себя более десяти книг, которые, несомненно, будут читать представители сегодняшнего и будущих поколений. Тем самым он достойно увенчал себя в памяти потомков.
Оценивая научную деятельность, творчество и наследие Евгения Ивановича, нельзя не отметить, что особое место в нём занимали люди. Он прекрасно понимал, что именно человеку принадлежит особое и центральное место в истории, и поэтому много писал о людях, их судьбах, и в том числе в сложнейшую эпоху Российской революции и Гражданской войны. Причём, если на первом этапе главное внимание уделялось представителям революционного, советского лагеря, то в последние два десятилетия он много размышлял и писал о лидерах и представителях антибольшевистского лагеря, политиках, предпринимателях и др. Целый ряд его статей посвящён, например, лидеру партии народных социалистов и председателю правительства антисоветской Северной области в годы Гражданской войны Н.В. Чайковскому. Автору было чрезвычайно интересно знакомиться с его работами о нём, ибо он сам посвятил ряд своих исследований этой сложной, интересной и неоднозначной фигуре российской истории – ветерану русского освободительного движения (его называли «дедушкой русской революции»), одному из лидеров российского кооперативного движения, видному политику России и Русского Зарубежья. Е.И. Овсянкин много и интересно писал о судьбах своих земляков, выходцев из Шенкурского уезда, в эпоху революции и Гражданской войны в России, а нередко и об их жизни уже в эмиграции. Среди персоналий, о которых писал Евгений Иванович, особое место занимала фигура профессора Н.Я. Новомбергского, одного из активных деятелей сибирского областничества, видных сибирских политиков революционной эпохи и Гражданской войны, оказавшегося на склоне лет в Архангельске, преподававшего в Архангельском пединституте и ставшего, таким образом, одним из первых учителей Е.И. Овсянкина.
Характеризуя самого Евгения Ивановича, нельзя не назвать его удивительную жизнестойкость, жизнеутверждающее начало, чувство юмора, оптимизм. Именно эти черты во многом помогли ему преодолеть все сложности и проблемы, возникавшие на его жизненном пути, прожить долгую и достойную жизнь. Вспоминается и ещё одно. Размышляя о жизни и наблюдая за людьми, он как-то заметил, что после 50 лет человек меняется, начинает гнуться, сгибает спину, шею. Учитывая это, он делал выводы и для себя. Глядя на него самого, всегда хотелось выпрямиться, подтянуться. Вспоминая же его сейчас, мысленно говоришь себе и сегодня: подтянись, улыбнись, ещё не вечер, жизнь не прожита, всё ещё впереди.
Нельзя не сказать несколько слов и о его семье, ибо наша жизнь во многом зависит от того, что происходит в ней. Его жена – Евгения Ивановна – была моим преподавателем на первом курсе историко-филологического факультета Архангельского пединститута. Она преподавала психологию. Человек яркий, интересный, талантливый, она, к сожалению, рано ушла из жизни. Она была не просто супругой, но близким другом и соратником Е.И. Овсянкина, и он постоянно вспоминал её спустя годы. Заметим, что незадолго до своей кончины, в 2009 году, Евгений Иванович издал интереснейшую книгу о их переписке в послевоенные годы – «Письма моей юности».
Когда два с лишним года назад умерла моя супруга, мы не раз говорили на эту тему с Евгением Ивановичем, ибо он, хорошо зная мою жену многие годы, вспоминал и свою потерю, переживания и вынужденную перестройку жизни, произошедшую более чем два десятилетия назад. Но место Евгении Ивановны рядом с ним заняла её сестра – Лидия Ивановна, которую автор прекрасно знает еще со своей студенческой, а затем преподавательской поры, когда работал деканом историко-филологического факультета. Она много сделала для того, чтобы Е.И. Овсянкин мог заниматься научным творчеством, помогала ему в редактировании и издании книг.
Исторический факультет Архангельского пединститута окончил сын Евгения Ивановича – Петр Евгеньевич. Ныне кандидат философских наук, он многие годы проработал директором Архангельского педагогического колледжа, истории которого, кстати говоря, Е.И. Овсянкин посвятил одну из своих книг. Совсем недавно П.Е. Овсянкин перешел на работу в Северный (Арктический) федеральный университет, теперь он директор департамента информационно-библиотечного развития, основная задача которого – создание новой научной библиотеки. По инициативе ректора САФУ Е.В. Кудряшовой, озвученной перед научной и культурной общественностью области 28 октября 2010 г., вновь создаваемой научной библиотеке университета будет присвоено имя Е.И. Овсянкина. Жена П.Е. Овсянкина – Марина также окончила исторический факультет Архангельского педагогического института. Она – кандидат философских наук. Кстати, и внуки Евгения Ивановича – Женя и Иван окончили тот же вуз, что дед и отец, правда, математический его факультет. Вслед за этим Иван окончил аспирантуру Поморского университета и сегодня работает в нём преподавателем. Таким образом, родные и близкие Е.И. Овсянкина продолжают его дело, успешно работают на научно-педагогическом поприще.
Завершая статью, хотелось бы подчеркнуть, что имя и научное наследие Евгения Ивановича Овсянкина прекрасно известны историкам Русского Севера, а во многом и людям, работающим на научно-историческом поприще в стране. Как историк Российской революции и Гражданской войны на Европейском Севере России он внёс весомый вклад в их осмысление, а его работы заняли достойное место в историографии этой проблематики, и без обстоятельного знакомства с ними невозможно двигаться далее в её познании и раскрытии.
Т.М. Гудима
Евгения Ивановича Овсянкина я знала много лет. Свою трудовую деятельность я начала инструктором и потом секретарём Архангельского горкома комсомола. Постоянной темой нашей работы, которая интересовала молодых людей, и комсомольцев, и некомсомольцев, была история Архангельского комсомола. 29 октября – день рождения комсомола – отмечался как государственный праздник по всей стране. И это не случайно: большинство советских людей проходили комсомольскую школу.
Самым авторитетным и уважаемым ученым, изучавшим историю становления комсомольской организации на Архангельском Севере, был Евгений Иванович Овсянкин. К нему за консультациями обращались все, очень любили слушать его лекции. Вышли небольшие по объёму, но очень точные по фактам его книги. В Архангельской области первые комсомольские ячейки появились в Шенкурском районе, Евгений Иванович был родом оттуда. (Свою родную деревню в Тарне он помнил всю жизнь и старался съездить на родину при первой возможности.) Он был знаком со многими земляками, в том числе и с теми, кто был в те годы комсомольскими вожаками. В статьях и книгах Евгения Ивановича эмоциональное отношение сверялось с архивными документами. Все годы отличительной чертой ученого и лектора Овсянкина было глубокое уважение к факту, к точному изложению события, а главным способом работы – исследование. Это совсем не просто, особенно если научная работа связана с решением задачи: донести, разъяснить политику партии, членом и солдатом которой являешься по убеждению. А вместе с тем, видишь, понимаешь, что конкретные указания политических руководителей не отвечают поставленным целям и задачам.
В 60–70-е годы это были, например, такие решения, как деление райкомов партии на промышленные и сельскохозяйственные, массовое внедрение кукурузы, в том числе в северных землях, и ряд других. Но было много таких дел и решений, разъяснять и пропагандировать которые было крайне необходимо, это умножало силы людей, укрепляло их веру в то, что труд, напряжение, преодоление невзгод – всё это во имя того, чтобы жизнь стала лучше. Это время большого строительства в Архангельске, это создание на нашей земле крупнейших в Европе целлюлозно-бумажных комбинатов, новые технологии и условия труда в лесопромышленном комплексе, развитие Северного морского пароходства и освоение Арктики, много других радостных событий. Северяне не могут не помнить об этом. Тематика лекций, которые читал Евгений Иванович, включала эти вопросы. Одна из тем звучала так: «О роли Коммунистической партии в решении задач социалистического и коммунистического строительства». Партия реально и конкретно руководила происходящими процессами. Многие лучшие представители трудового народа были членами Коммунистической партии и гордились этим. Убеждена, что у их детей и внуков есть святая обязанность помнить о героическом труде прошлых поколений.
Евгению Ивановичу, как человеку одарённому, обладающему высоким творческим потенциалом, предлагали достойные должности. Несколько лет он был руководителем отдела науки и высшего образования Архангельского обкома КПСС. Но ушел с этой должности по личной просьбе. Не потому, что испугался сложной работы, а потому, что не оставалось времени для того дела, которое он считал своим призванием: исследовательской и писательской работы. Его страстью было открытие новых имен, событий. Он мог неделями, если позволяло время, не выходить из архива, выявлять и анализировать неизвестные страницы истории.
Круг его интересов был чрезвычайно широк: история, летопись ведущих предприятий Севера, судьбы людей и другие темы. Архангелогородцы знают его книгу, вышедшую не одним изданием, – >«Имена архангельских улиц». Думаю, что после знакомства с этой книгой мы по-новому увидели свой город, открыли для себя и будущих поколений его историю.
В последние годы я слышала от ряда людей такие мнения: «Вот Овсянкин Е.И. в прошлые годы всё нас убеждал в том, что КПСС – руководящая сила общества, всё о возрастающей роли КПСС лекции читал, а теперь о репрессиях против народа больше пишет, историю предпринимателей и кулаков восхваляет. Когда же он правду говорил?» Очень непростой вопрос. Но попытаюсь высказать своё мнение по этому поводу.
Евгений Иванович Овсянкин, член Коммунистической партии Советского Союза, много лет был партийным лектором, членом лекторской группы обкома партии. В силу своих должностных обязанностей он читал цикл лекций по истории КПСС и Советского государства. Я много раз слушала его лекции и утверждаю, что они всегда строились на основе фактических и исторических данных. Он был учёным, исследователем и никогда не позволял себе передёргивать или искажать фактические данные. Вместе с тем существовал целый ряд тем, которые находились под строгим табу (запретом) и не присутствовали в партийной пропаганде. Плохо это? Да. Умолчание не давало полной картины всей нашей противоречивой истории, а значит, искажало её. Знал об этом Евгений Иванович? Да, знал и очень переживал. Мы в лекторской группе (а в эти годы я работала вместе с ним) часто обсуждали эти тревожащие нас темы. Именно поэтому в наших выступлениях было много критических оценок того, что заслуживало критики. И не случайно, когда возникла возможность открытия «белых пятен», Евгений Иванович стал активно писать о том, о чём не мог писать раньше. Я не могу уважать тех профессоров, которые в последние 20 лет (а их, к сожалению, немало, именно им предоставляются государственные телеканалы) активно «ниспровергают» всё советское, хотя в памяти остаются их прошлые публикации, с апломбом восхваляющие то, что сегодня свергают. Для них ничего не значат факты. Они насквозь идеологичны, только идеология теперь другого цвета. Истина для них – то, за что сегодня платят. Яркий их выразитель Сванидзе – ведущий передачи «Исторический процесс», суть которой – искажение истории. Никогда ничего подобного не было в статьях, книгах и лекциях Е.И. Овсянкина.
В талантливом романе Александра Бека «Новое назначение» подробно описывается трудная ситуация, которую писатель обозначает термином «ошибка». Главный герой романа, руководитель, прекрасный специалист своего дела, в силу государственной дисциплины делает то, что считает неправильным. Он знает другой путь решения проблемы, более эффективный, пытается доказать это всеми доступными ему способами. Но его не слышат. Автор глубоко раскрывает его переживания, которые приводят в итоге к серьёзной болезни. В романе нет врагов и вредителей, которые хотят навредить общему делу. Но есть реальное состояние столкновения позиций, взглядов, интересов, столь нередких в нашей жизни.
Иногда в высказываниях Евгения Ивановича явно ощущался скепсис, ирония. Думаю, что это было средством самозащиты, желанием сохранить целостность своей позиции.
В лекторской группе отдела пропаганды и агитации обкома партии мы работали вместе семь лет. Это был очень интересный и творческий коллектив: у каждого из нас было своё направление, которым мы занимались постоянно. Владимир Андреевич Ошурков – международник, Иван Дмитриевич Тарсков – экономист, у Александра Ивановича Шалёва – социальные проблемы, у меня – вопросы философии, культуры, идеологической борьбы, у Евгения Ивановича – исторические темы. Все читали лекции по актуальной политике: решения съездов и пленумов партии, праздничные и юбилейные даты. Работали много, часто ездили в командировки по всей области, а потому всех нас хорошо знали. Не погрешу против истины, если скажу, что лекторы обкома КПСС были популярны, их приглашали в коллективы предприятий, в дома культуры, на лекциях часто залы были переполнены. В эти годы интерес к знаниям, к информации, к чтению был заметной характерной чертой общества. А потому и талант лектора был востребован. Оценивать личность Евгения Ивановича Овсянкина необходимо с учётом этого обстоятельства: он был известный, глубокоуважаемый человек.
Не знаю, может ли быть так же востребован лектор в эпоху многоканального телевидения и Интернета. Часто размышляю об этом. Я искренне радуюсь новым каналам информации и получения знаний, тому, как быстро можно отыскать то, что необходимо. И вместе с тем, хорошо осознаю, как много значило то, что лектор живой человек, был рядом с тобой, что можно было многое выяснить «глаза в глаза», задать вопросы и тут же получить ответы. Очень часто после окончания лекции оставалась группа людей и продолжался разговор по теме, разговор заинтересованный, долгий. Приходил администратор и говорил, что пора освободить здание. И тогда слушатели провожали лектора до дому, продолжая начатое обсуждение. Для лекций Евгения Ивановича такие случаи были не редкостью. Заменит ли Интернет естественную необходимость такого общения? Не знаю.
Чтение лекций – дело сложное. Как правило, задавали много вопросов, на которые надо было дать ответ. Но самое важное и самое трудоёмкое – подготовка к лекциям. Практически этот процесс был непрерывным. Конечно, каждый из нас имел свой стиль, свои особенности чтения. Учились друг у друга. В моём лекторском становлении важная роль принадлежит, конечно, Евгению Ивановичу Овсянкину.
Лекцию он обычно начинал с того, что точно обозначал тему и план её изложения. Тема должна была заинтересовать слушателей, поэтому в самом начале он показывал актуальность темы, её место в исследовании и понимании проблемы, её востребованность жизнью. В результате у слушателей складывалось убеждение, что это должно быть интересно и об этом стоит узнать. В ходе изложения материала никогда не забывал сказать, где и у каких авторов об этом можно прочитать.
Тон изложения был спокойным, ровным, без эмоциональных всплесков, без агитационных призывов. Но в манере изложения был особый секрет. Лекция не была заученным текстом, слова соединялись с мыслью, создавалось впечатление, что это сейчас лектор сформулировал свою мысль. И у слушателей непременно возникало желание включиться в этот процесс совместного поиска ответов на сложные вопросы. Я убеждена, что в этом главный талант профессионалов–лекторов и преподавателей – «заставить» слушателей думать, а не записывать механически, включиться в процесс со-мышления. Именно тогда время на лекции проходит незаметно. Больше всего любая аудитория, особенно молодёжная, не воспринимает резонёрство и нравоучения. Талантом заинтересовать и пригласить к соучастию Евгений Иванович Овсянкин обладал в полной мере.
Он хорошо чувствовал настроение аудитории: умел к месту пошутить, снять усталость и напряжение, не уходил от трудных вопросов, а когда не мог ответить, не прятался за общими фразами, а признавался, что не знаком с этой проблемой.
В эти годы мы встречались не только в рабочее время: вместе отмечали праздники и дни рождения, ездили друг к другу на дачи. Все любили петь и часто пели, много читали художественную литературу, передавая друг другу толстые журналы «Новый мир», «Октябрь», «Иностранная литература», «Юность», «Знамя» и другие. А потом спорили, обсуждая опубликованное. Евгений Иванович был эрудит, человек всесторонне образованный. И это, безусловно, помогало и лекторской работе. Он прекрасно владел ярким, образным русским языком с особенностями речи, присущими северянам. Север был его глубокой привязанностью, его любовью. Он не объяснялся в этой любви, что тоже свойственно людям, живущим на Севере, но преданность родному краю была во всём, что он делал. Это в полной мере подтверждают написанные им книги, которые всегда будут рассказывать современным и будущим поколениям о сложной, противоречивой и прекрасной истории нашего края.
О.В. Овчинников
Эту сверхзадачу поставил перед собой Евгений Иванович Овсянкин во времена самой тяжёлой национальной катастрофы – гибели СССР. Он, как и знаменитый советский философ и писатель А.А. Зиновьев, тоже считал, что «советский период был и, по всей вероятности, останется навсегда вершиной российской истории. Советская цивилизация была одной из лучших цивилизаций в истории человечества».
В подтверждение этому теперь, с высоты времени, Евгений Иванович с изумлением пишет о том, что в нищей стране, разорённой двумя войнами, Первой мировой и Гражданской, все силы бросили на образование. В октябре 1931 года открыли Шенкурский педагогический техникум, в который принимали в первую очередь рабочую, колхозную, батрацкую и бедняцкую молодёжь, детей трудовой интеллигенции… Все обеспечивались общежитием, общественным питанием, половина студентов получала стипендии. И поразительный факт. В 1943 году государство ввело выплату стипендий всем студентам. Сравним с днём нынешним и вместе с Евгением Ивановичем ужаснёмся тому обществу, которое создано за 20 лет. Он говорил: «Так называемые реформаторы сделали то, чего никто никогда не делал в истории. Ни один безумец, ни в одной самой страшной исторической катастрофе не навязывал обществу в качестве идеала одни пороки».
Такая мужественная оценка сложившейся реальности характеризует его как одного из последних могикан великой русской, советской интеллигенции, кредо которой так чётко сформулировал академик Струмилин: «Работать без брака, дружить без расчёта, любить без измены и добиваться поставленных целей без поражений». как в капле росы отражается всё богатство раннего весеннего утра, все эти качества сформировались, окрепли и расцвели в личности историка на его трудном и благородном Восхождении к Истине, к вершинам современной европейской культуры из глубины народной жизни деревни Шульгинской, где не было электричества, радио, не знали о машинах, самолётах.
За 50 лет своей научной деятельности он воздвиг свой Эверест, восстановив историю древнейшего края нашей Родины – Русского Севера. Сервантес говорил, что каждый человек – сын своих дел. Евгений Овсянкин – великий сын великой науки истории, истинный гражданин земли Русской.
В.С. Фортыгин
Для меня Евгений Иванович Овсянкин – яркий пример человека, в жизни которого счастливо совпали призвание и профессия. Человека, который от всей души любил своё дело, любил свою работу. Работу, на мой взгляд, как востребованную обществом, так и непростую.
Учитель истории, редактор журнала, популярный лектор – всё это грани одного бриллианта, проявление искренней любви к истории, к культуре Русского и Европейского Севера. Уверен, что без любви написать более девятисот научных трудов просто невозможно.
Наверное, с моей стороны было бы неправильно оценивать творческое наследие Евгения Ивановича с точки зрения профессионального историка. Но одно могу сказать точно: как читателю, как политику его работы представляются мне интересными, полезными и актуальными. Более того, сегодня сложно быть культурным, образованным человеком без знания книг Овсянкина – они стали частью интеллектуального багажа нашего общества.
С Евгением Ивановичем мы познакомились почти четверть века назад. И хорошо помню впечатления от нашей первой встречи: я был просто поражён тем объёмом знаний, которыми с легкостью делился Овсянкин. Причём это была не интеллектуальная акробатика, не фейерверк фактов, известных или не очень, не демонстрация блестящей эрудиции, которой он обладал. За каждым словом стояло глубокое понимание причин того или иного события. История в его устах становилась живой, насущной, и это привлекало.
Овсянкин был великолепным рассказчиком, обладавшим редкостным даром: он не подстраивался под аудиторию, он вёл слушателей за собой. При этом не навязывал своего мнения, но предлагал извлекать уроки из событий прошлого и не повторять ошибок.
К сожалению, мы не так часто встречались, как хотелось. Дела, повседневные заботы, суета… Но я всегда знал, что Евгений Иванович – надёжный товарищ и верный друг. Сегодня откровенно не хватает его жизнерадостной улыбки, его зажигательной энергетики.
Общество, коллеги, государство высоко оценили работу Евгения Ивановича: он почётный доктор Северного (Арктического) федерального университета, почётный гражданин города Архангельска, кавалер золотого почётного знака «Общественное признание» – высшей общественной награды.
Но не менее важно и другое. Грядущие поколения будут постоянно обращаться к его творческому наследию и искренне благодарить за сохранение памяти о нашем прошлом. Прошлом героическом, трагическом, но, благодаря книгам Евгения Овсянкина, живом.
В.Н. Павленко
Мне выпала большая честь общаться и дружить с Е.И. Овсянкиным. Это был действительно очень солнечный человек, человек открытой души. Такие люди определяют жизнь и нашего города, и всей России.
Каждая встреча с этим удивительным человеком запоминалась надолго: его рассказы о прошлом, его глубоко личное переживание всех непростых событий и переломных моментов истории нашей страны заставляли задуматься и по-новому оценить, казалось бы, давно известные события.
Всю свою жизнь Евгений Иванович Овсянкин посвятил изучению героического и трагического прошлого Архангельска, по крупицам собирая драгоценные исторические факты, сохраняя для потомков память о ратных и трудовых подвигах северян, обеспечивая исторической памятью наше будущее.
Он всегда мог посоветовать, был настоящим старшим товарищем. Евгений Иванович внёс огромный вклад в событие, которое давно ждали все архангелогородцы. В год 65-летия Великой Победы Архангельску было присвоено звание «Город воинской славы». Он участвовал в подготовке материалов, исторической справки, рассмотрение которых стало основанием для награждения этим высоким званием.
Евгений Овсянкин был подлинным летописцем Архангельска. Книги, написанные им, мы с удовольствием дарим нашим гостям. Он всегда с нами был, есть и будет, наш уважаемый Евгений Иванович!
Наша задача – поддержать все инициативы университета и общества «Норд» по увековечению памяти этого человека, и мы это обязательно сделаем!
П.Е. Овсянкин, М.Ю. Ананченко, С.Ю. Клочев, И.П. Овсянкин
Мемориальная доска Е.И. Овсянкину выполнена в виде книги. Гранитное издание – собирательный образ написанных Евгением Ивановичем книг, десятков тысяч бумажных томов, читателями которых стали несколько поколений жителей нашего края. Образно можно сказать, что уменьшенные копии мемориальной доски известному историку, краеведу есть в домах многих северян.
Один из первых пунктов программы увековечения памяти Е.И. Овсянкина, разработанной культурно-просветительным обществом «Норд», – установка мемориальной доски историку, краеведу, почётному гражданину Архангельска и Шенкурска, почётному доктору Северного (Арктического) федерального университета. Но прежде чем в День города, 24 июня 2012 года, горожане собрались для участия в её торжественном открытии, прошла целая череда событий.
Первое заседание организационного комитета состоялось в конце 2010 года. К обсуждению проекта установки доски мы отнеслись, наверное, излишне дотошно. В своё время сам Евгений Иванович об увековечении памяти архангелогородцев в мемориальных досках написал следующее: «В городе всё чаще устанавливаются мемориальные доски, которые отмечают памятные места, связанные с жизнью бывших руководителей области, учёных, писателей, журналистов и музыкантов Севера.
Процесс установления этой формы увековечения памяти замечательных деятелей прошлого, как и процесс наименования улиц, нуждается в более тщательном внимании…».
Евгений Иванович приводит слова профессора М.Т. Белявского о том, что «лучшие мемориальные доски как подлинные произведения монументального искусства обладают большой силой эмоционального воздействия» и отмечает: «Лишь только несколько досок соответствуют этому требованию. В их числе мемориальные доски, посвящённые памяти бывшего первого секретаря Архангельского обкома КПСС Б.В. Попова и К.П. Гемп».
Трудно не согласиться с мнением историка, высказанным им в «Именах архангельских улиц»: «Можно сказать, что любой городской памятник обращён лицом ко всему населению города. И каждый житель вправе размышлять и судить о том, что происходит с городом, в котором протекает его жизнь. Важно, чтобы любая форма сохранения памяти о человеке воспринималась людьми с удовлетворением и внутренним одобрением».
Итак, планка для нас была поднята самим историком.
Первые и, как оказалось, очень наивные вопросы волновали нас в начале пути. Где установить? Из какого материала изготовить? Как определиться с выбором скульптора?
Сегодня решение многих задач начинается с Интернета. Набираем в поисковой строке «мемориальная доска» – и перед нами видеоматериал на эту тему. Просмотрели свыше сорока сюжетов об открытии памятных досок в стране и за рубежом. Нас интересовало, как они выглядят, какой материал используется, как проходит церемония открытия. Затем обошли места, где установлены доски в нашем городе. Те, что расположены на улицах, и те, что внутри зданий. Так сложились первые представления.
Мемориальная доска автору книги об именах архангельских улиц должна располагаться на одной их них. Евгений Иванович много писал о Гражданской войне, войне, разделившей семьи пополам, на своих и чужих. О красных и белых. О репрессиях и репрессированных. О событиях, которые раскололи общество. О переломных точках, «углах» истории. Не получится ли отразить в мемориальной доске эти сложные исторические противоречия? Может быть, попробовать угловое решение: половина доски по одной грани дома, а вторая – по другой?
Посоветовались с архангельским художником Анатолием Коптяковым. Нестандартная личность. Под каждую из своих работ он подводит теорию, приняв которую, по-другому смотришь на произведение. Наш подход не мог ему не понравиться. Анатолий Александрович сделал несколько карандашных набросков, посоветовал выполнить доску в камне и предложил имя скульптора, способного реализовать идею – Надежда Шек.
Шек – это имя! Имя, в переводе с корейского означающее «камень». Творчество Шек – это перекрёсток культур. Это Суриковский институт. Надежда Капитоновна – автор произведений, хранящихся в Третьяковской галерее, Русском музее, Музее изобразительных искусств народов Востока (г. Москва), Музее современного искусства в г. Истра, в коллекциях России, Норвегии, Швеции, Америки, Германии, Финляндии… Для нас же было важно, что она автор мемориальной доски Еликаниде Волосевич, с которой был дружен Евгений Иванович. Супруг Надежды Капитоновны Н.А. Овчинников – автор доски К.П. Гемп, памятника Ю. Медуницину, друзей Е.И. Овсянкина. Но вопрос: согласится ли?
Телефоны скульптора дома и в мастерской не отвечали. На дворе весна, и в Союзе художников сказали, что, вероятно, Н. Шек с мужем в деревне, в области. Но где? Раздобытый номер мобильного аппарата также молчит. Ждать осени!? Вспомнили, что когда-то, работая в городской гимназии, принимали её сына Алексея в восьмой класс. Пробуем найти через одноклассников, но безрезультатно. Прошло более 20 лет. Выручает Анатолий Коптяков. Через друзей – художников он узнаёт название деревни, где стоит дом Надежды Капитоновны. Оказывается, за время поисков мы не раз ездили мимо этой деревни!
Не мешкая, садимся в машину, проезжаем 180 километров, находим дом и слышим от соседей: «Надежда Капитоновна и Николай Анатольевич выехали в Архангельск минут за 20 до вашего приезда». Разминулись! Но это уже не пугает. Значит, скоро нам ответят по городским телефонам.
Кстати, в деревне Сухарёво, буквально в 200 метрах от дома скульпторов, стоит родовой дом профессора О.В. Овчинникова, который в прошлом не раз вёл юбилейные вечера Е.И. Овсянкина и в то время работал над сборником воспоминаний о Евгении Ивановиче. Интересно, что Фёлово, в котором сам Евгений Иванович проводил все летние месяцы, располагается прямо напротив Сухарёва, через Северную Двину! Судьба, перелистнув очередную страницу своей книги, неожиданно свела наших героев буквально в одной точке.
Вскоре Надежда Капитоновна пригласила нас в мастерскую. Среди скульптур, эскизных набросков и завершённых портретов выслушав нас, она сдержанно предложила: «Давайте попробуем. Но для начала мне необходимо как можно больше фотографий и видеоматериала». С фотоматериалом понятно, а видео-то зачем? «Надо представлять человека в движении, в объёме, почувствовать образ». Вскоре мы передали мастеру вместе с собранным материалом и книгу Евгения Ивановича «Письма моей юности».
Через несколько дней Надежда Капитоновна, позвонив, взволнованно подбирая слова, с большими паузами сказала: «Как вам повезло! Какой у вас замечательный отец! Я с огромной радостью прочитала книгу. Давайте начинать работать!»
Нам казалось, что дело наше пошло! Как мы ошибались! Выяснилось, что сначала надо проделать подготовительную работу. А именно: получить архитектурно-планировочное задание на разработку проекта архитектурно-художественного решения памятной доски и места её размещения. До этого надо дать предложение в общественную комиссию по городской топонимике и памятникам мемориального значения. В случае поддержки ходатайства комиссия по городской топонимике и памятникам мемориального значения рекомендует Городской думе принять решение об установке памятной доски и готовит соответствующий проект решения, направляя его в мэрию Архангельска для последующего внесения на сессию Думы. После принятия Городской думой решения наступает этап разработки памятной доски.
Мы рассказали мастеру о нашем видении формы и месторасположения мемориальной доски. Надежда Капитоновна советовалась по решению этой задачи с человеком, при непосредственном участии которого составлен генеральный план города, проекты детальной планировки, в том числе центра столицы Поморья, произведена застройка площади имени Ленина – с Вадимом Михайловичем Кибиревым, членом-корреспондентом Российской академии архитектуры и строительных наук. Заручившись столь мощной поддержкой, скульптор вынесла вердикт: «Будем монтировать мемориальную доску на торец самого здания, а не на пешеходную галерею. От углового решения предлагаю отказаться – потеряем монументальность. Мемориальные доски всегда располагают на самом здании, а не на его декоративных элементах».
Мы согласились и стали выбирать конкретную точку установки. Решение пришло сразу же, как только подошли к полке с книгами краеведа: вот, например, четыре издания «Имён архангельских улиц» – о проспектах, площадях, улицах Архангельска. И доску надо размещать на торце здания, выходящего на улицу Карла Либкнехта, на месте её пересечения с проспектом Чумбарова-Лучинского и площадью Ленина! Взор историка будет обращён на героев его книг! В одном из небольших двухэтажных домов здесь когда-то располагалось педучилище – история колледжа выдержала три издания. Рядом здание Госбанка, хранилища денежных знаков – книга Евгения Ивановича «Архангельские деньги» издавалась дважды. Дом напротив когда-то принадлежал купчихе Дарье Ананьиной, наискосок особняк купца Алексея Недошивина, рядом дом рыбопромышленника Сергея Тимофеева и здание коммерческого клуба. О предпринимателях Евгений Иванович написал монументальное исследование «Архангельск купеческий». Поблизости находятся Красная пристань, бывшая Соборная площадь, где происходили известные события периода интервенции и которым посвящены книги «Архангельск в годы гражданской войны и интервенции», «На изломе истории».
Итак, место расположения мемориальной доски было определено: она будет установлена на той части дома, в которой размещается крупнейший в области книжный магазин, где продавались книги историка.
В соответствии с законодательством, согласие на установку доски на фасаде дома должны дать собственники жилья, проживающие в доме, и руководители фирм и организаций, располагающиеся на первом этаже. В доме по площади Ленина, 3 несколько организаций и 224 квартиры, большая часть из них приватизирована, во многих из них не по одному собственнику. Каждый должен был дать письменное согласие, заполнив непростую форму опросного листа. Мы обошли жильцов, объясняя землякам наши задачи. Во всех шести подъездах нашлись помощники, собравшие материалы. Сотни бланков поступили на обработку в муниципальное учреждение «Информационно-расчетный центр». По результатам заочного письменного голосования, проходившего с 22 по 29 апреля 2011 года, «за» высказались владельцы 97,96% площади здания. Мы получили так необходимую нам на этом этапе поддержку от горожан!
Но какой формы должна быть доска? Книги Е.И. вышли общим тиражом более 125 тысяч экземпляров, всегда пользовались популярностью, они есть в семьях многих архангелогородцев. Именно поэтому у Н. Шек родилась идея выполнить мемориальную доску в форме раскрытой книги. Да и символично, доска в виде книги на «Доме книги»!
Итак, место установки и форма доски определены. Однако на торце дома в тот момент был вывешен рекламный щит, по углу проложен силовой кабель.
Обращаемся в мэрию. Руководство города откликнулось сразу. При заместителе мэра по вопросам экономического развития и финансам Александре Петровиче Цывареве была создана рабочая группа по оперативному решению возникающих вопросов. Щиты были демонтированы, силовой кабель перенесен. Но прошло некоторое время, и на доме появился новый рекламный баннер. Повторное предписание мэрии возымело действие. Место для последующих работ было освобождено.
Рождение образа. 2 апреля 2012 г.
Н.К. Шек в мастерской приступила к работе над образом. Карандашные наброски, небольшой макет в глине – и наконец, скульптор выполняет портрет в размере 2,25 натуральных величин. Портрет Евгения Ивановича сложился сразу и вылеплен был на одном дыхании. Затем с портрета была снята форма и сделана гипсовая отливка.
Предстояло выбрать материал, из которого будет выполнен портрет. Здесь у Надежды Капитоновны не было сомнений: это должен быть красный гранит. Историк много работал над темой увековечения памяти жителей Архангельской области, погибших в Великой Отечественной войне. Были восстановлены из забытья многие имена героев. Есть такое словосочетание – красная книга памяти. И книги эти традиционно издаются в тёмно-красных обложках. Поэтому скульптор предложила выполнить мемориальную доску в красном цвете. А материалом должен стать гранит, как наиболее твёрдый из камней, на которых выполняются подобные работы.
Но воплотить идею оказалось непросто. Обратившись в фирмы, работающие в нашей области с камнями, мы нашли лишь одну, на складе которой был красный толстомерный гранит. Выехали в Северодвинск, и Н.К. Шек, видя «полосатый» материал, сразу же высказала сомнение: «Только в процессе обработки камня выяснится, как лягут на портрет полосы, проходящие через камень. На какую глубину они уходят? Боюсь, не подойдет!» Вернувшись к домашним компьютерам и наложив изображение на фотографию камня, согласились: велика вероятность попадания чёрных «языков» на изображение.
Обратившись к ресурсам Интернета, возобновили поиски и нашли подходящий материал у соседей, в Карелии. Но карьеры, которые разрабатывают нужные нам граниты «Сюськюянсари» и «Кашина гора», стояли, не работали с зимы. Однако даже если бы камни, нужные нам по размерам, и были на складах, то доставить их в Архангельск не представлялось в то время возможным: в апреле – начале мая дорога закрыта для многотонных машин.
Вновь погружаемся в Интернет. Изучаем свойства материала, цены, поставщиков, способы добычи камней, просматриваем десятки сайтов и сотни фотографий. И находим необходимое… в Индии. Гранит New Imperial Red / Africa Red (Нью Империал Ред /Африка Ред) соответствует требованиям скульптора по плотности, зернистости и рисунку. Ну да, нам теперь, после пройденного пути, после сбора такого количества разрешительных, подтверждающих, не возбраняющих документов, и океаны не помеха. Каменная плита морским контейнером на судне была доставлена в Санкт-Петербург, затем перевезена в подмосковный город Воскресенск. Из многотонной, два на три метра плиты надо было выбрать необходимые нам фрагменты.
Не видя перед глазами фактуры материала, давать команду на распил невозможно. Взяв отпуск, садимся в машину и берём курс на Воскресенск. Всё не в Индию, всего-то 2600 километров туда и обратно. В подмосковной группе компаний «КАМ» всё не просто. У солидного предприятия очередь на выполнение заказов, первомайское настроение, желание отодвинуть «на завтра», а наш короткий отпуск заканчивается. В отчаянии проговариваем: «Наш мэр Виктор Павленко планировал открытие доски в день города – 24 июня. У нас очень мало времени». Далее случилось (для нас, по крайней мере) почти необъяснимое: тут же был предоставлен персональный менеджер, предложен кофе, проведена экскурсия по предприятию, подогнан мостовой кран, поднявший камень, найдены рабочие, промывшие толстомер для фотографирования. Фотографии электронной почтой моментально были пересланы в Архангельск, на домашний компьютер Н.К. Шек, которая дала указание о местах распила и предварительной обработке гранита. К нашему заказу для сопровождения последующих работ был прикреплён художник предприятия, а менеджер пообещал часть хлопот по доставке камня в Архангельск взять на себя. Архангелогородцы! Не знаем, как в остальных частях света, но в отдельных городах Подмосковья известностью мэра нашего города мы можем гордиться!
Отправляясь в путешествие, мы планировали камни вывезти на своей машине. Но нас отговорили: их вес с поддоном 310 килограммов, да и весенние дороги оставляли желать лучшего. Вдруг не довезём, расколем!? Значит, необходимо привлечь профессионалов по доставке грузов. В Воскресенске транспортной компании, работающей напрямую с Архангельском, нет. Находим московское предприятие, и его «ГАЗель» через пару недель, забирая попутный груз по всей Холмогорке, отправляется к Белому морю. Позади согласования, доверенности, счета, договоры, десятки sms и электронных сообщений, звонков. Две гранитные плиты «Империал Ред», пройдя десятки тысяч морских миль и шоссейных километров, прибывают в наш город.
За работы по исполнению портрета и текста взялась архангельская компания «Роскамсервис». Решение задачи потребовало сочетания высоких технологий и опыта. Гипсовый слепок был отсканирован лазером и переведён в цифровую 3D-модель. Затем к работе приступил многофункциональный камнеобрабатывающий центр. Началась филигранная работа по воплощению портрета в граните. Слой за слоем резец снимал материал, углубляясь в десятисантиметровую его толщу. Станок работал несколько недель. Работы велись круглосуточно. Однако, когда однажды ночью неожиданно прекратилась подача электроэнергии и из-за сбоя компьютерной программы возникла угроза испортить портрет, было принято решение продолжать работу только днём.
Начальные работы с портретом были завершены. Второй камень подготовлен для нанесения надписи. Через Интернет организовали обсуждение её содержания. Электронная почта принесла десятки откликов. Были учтены предложения, поступившие от В.А. Губина, Н.Ф. Парфёновой, А.В. Репневского, О.Н. Семёнычевой, А.Б. Щелкунова. Выбранный вариант, в общем-то, стандартный, но в нём есть фраза «почётный гражданин нашего города». В этом чувствуется и любовь, и человеческое отношение к Архангельску, которое было присуще Евгению Ивановичу. Решение принято. Многотонный станок вновь заработал.
Гранит, бумага, гипс. 18 июня 2012 г.
Ручную, детальную проработку изображения Надежда Капитоновна проводила прямо в цеху. С каждым ударом мастера черты лица принимали знакомые очертания. Но материал оказался чрезвычайно прочным. Быстро скололись два скарпеля. В рабочий конец этого инструмента впаяны кусочки победита. Он и не выдержал. Срочно поехали к В.К. Чухареву, который выручил новым инструментом.
В то время, когда шли работы над камнями, мы занялись разработкой эскиза цветочницы. Она должна своей формой, рисунком, размером, цветом составить единую с доской композицию. Надежда Капитоновна берётся за карандаш, предлагает вариант за вариантом. Нам нравится эскиз в виде полки с книгами.
Отправляемся к специалистам фирмы «Айрон». И сразу вопросы: как воплотить замысел? Из какого материала изготовить? Сотрудники показывают готовые образцы и шаблоны, применяемые ими: «Выбирайте!». А нам как раз стандартного-то решения и не надо… Вновь за стол и разрабатываем свой вариант, опираясь на их технические возможности. Рассчитываем пропорции, определяем углы изгибов металлического прута, способ крепления, указываем цвет покрытия. Вроде договорились.
Пора было приниматься за подготовку места, на котором должна быть установлена доска. Оно весьма неприглядно. Торчащие дюбеля от креплений снятой рекламы, сколы на облицовочной плитке, обвалившийся цоколь, ржавая крышка подвального люка, оборванные объявления … Обращаемся к мэрии и узнаем, что город, Ломоносовский округ не могут здесь провести необходимые работы, т.к. здание им не принадлежит, за территорию вокруг отвечает арендатор, а городская ответственность начинается лишь в полутора метрах от цоколя. Даже лопухи скосить и то нельзя, не говоря уже о том, чтобы ремонт провести: это нарушение закона.
Но город наш не без добрых людей! Неподалёку располагается офис известной серьёзным отношением к делу и к качеству выполнения работ строительной фирмы «Отделстрой», которой руководит друг Евгения Ивановича, депутат Городской думы – Дмитрий Анатольевич Акишев.
Обращаемся к нему с вопросом: «Подскажите, к кому обратиться? На какой уровень власти выйти?». А в ответ: «Подходите, решим». И решил! На парадоксальную ситуацию Дмитрий Анатольевич ответил парадоксом: договорился, что в случае, если он за свой счёт приведёт в порядок часть фасада здания, то никто из собственников и арендаторов не предъявит ему претензий. И вот уже установлены леса, заштукатурена поверхность, покрашен люк, Н.К. Шек помогает в подборе колера.
Офис «Отделстроя». Слева направо: И.П. Овсянкин, И.Ф. Чевыкалов, А.Н. Туницин, Д.А. Акишев
Когда шла работа над приведением в порядок стены, возник вопрос и о благоустройстве территории. Во время утверждения архитектурно-планировочного задания главный архитектор города Евгений Александрович Бастрыкин, не откладывая дела в долгий ящик, набросал на плане эскиз устройства ступеней с пешеходной галереи, отметил необходимость подсыпки и последующей отмостки территории. Получилось солидно и, главное, прочерченные линии подхода к доске гармонично вписывались в рисунок, обозначенный пересекающимися улицами. Специалисты Ломоносовского округа сделали просчёт стоимости работ. Но вот только реализовать не успели. Договорились, что окончательно оформим комплекс весной-летом 2013 года.
Перед нами же следующая задача. Как закрепить камни на стене? Предложен вариант крепления досок без высверливания сквозных отверстий. Не хотелось, чтобы болты портили восприятие. Многопудовые камни размером 1200х880х100 мм должны держаться на стене за счёт собственного веса. Но тогда требуется сложный расчёт угла и глубины частичного высверливания в камне, соотнесения этих параметров с отверстиями в стене. За эту работу и за закрепление арматуры в камне берётся «Роскамсервис».
Далее;машина «Спецтреста» доставляет доску специалистам «Отделстроя», и они проводят филигранную работу по подъёму, навешиванию, креплению и защите от атмосферных осадков 230-килограммовой мемориальной доски.
Обе части некогда единого гранита вновь соединились и встали так плотно, что ни у кого не возникает сомнений в надёжности переплёта каменного фолианта.
Подъезжает машина фирмы «Айрон». Её рабочие быстро монтируют цветочницу. До Дня города остаётся два дня. Доску, опирающуюся на строительные леса, драпируют и оставляют на ночь. Это необходимо для того, чтобы застыл клей, фиксирующий в стене арматуру.
Накануне праздника на место приезжает бригада плотников Ломоносовского округа. Будут сколачивать помост. Выгружают доски, брус, инструмент. Смотрим на них и сомневаемся: справятся ли? Уж очень юная бригада… Но опасения оказались напрасны. Звенят пила, шуруповерт, и очень быстро двухуровневый настил с лесенками готов.
Одновременно в управлении культуры, в дирекции по организации праздников идёт работа над сценарием Дня города. Церемония открытия доски – одно из первых событий этого дня. В АГКЦ встречаемся со сценаристами. Обмениваемся идеями, отмечаем на плане места установки озвучивающей аппаратуры, порядок выступлений, на случай дождя продумываем план проведения праздника в галерее.
24 июня 2012 года, десять утра. Открытие доски не случайно было приурочено к этому дню: десять лет назад, в 2002, в такой же праздничный для столицы Поморья день, Евгению Ивановичу были вручены регалии почётного гражданина Архангельска. Флаги федерального университета, видеокамеры новостных каналов, развёрнутый аудиокомплекс, драпированный помост. Звучат любимые песни Евгения Ивановича. Для участия в историческом событии, которое свяжет прошлое, настоящее и будущее, подходят горожане и гости Архангельска.
«Память – это лучшее богатство, которым обладает человек или страна. Память – это то, что нельзя отнять. Пока нас помнят дети, друзья, грядущие поколения, мы живы. Вот и Евгений Иванович Овсянкин навсегда остался в истории нашей страны и нашего города, в памяти сотен людей. На открытие мемориальной доски известному историку Русского Севера, почётному доктору Поморского государственного университета им. М.В. Ломоносова, почётному гражданину Архангельска и Шенкурска Евгению Ивановичу Овсянкину пришли сотни горожан, которые его помнят».
Церемония открытия детально описана в десятке репортажей, размещённых почти во всех городских газетах, на многих сайтах и на телевидении. Её можно посмотреть, зайдя на ресурс youtube.com/zg6eLXjO1Mw
Мы приведём здесь только отрывки из части выступлений: «Такие люди определяют и жизнь нашего города, и всей России, – отметил мэр Архангельска Виктор Николаевич Павленко. – Каждая встреча с этим удивительным человеком запоминалась надолго: его рассказы о прошлом, его глубоко личное переживание всех непростых событий и переломных моментов истории нашей страны заставляли задуматься и по-новому оценить, казалось бы, давно известные события».
Праздник открытия мемориальной доски. 24 июня 2012 года
«Открывая такие знаки, мы сохраняем память о великих гражданах Архангельска, – сказала ректор САФУ Елена Владимировна Кудряшова. – В этом году университет выпустит книгу воспоминаний об Евгении Ивановиче. А новая библиотека, которая будет построена в следующем году, будет носить имя этого замечательного человека».
«Каждый из нас помнит жизнерадостную улыбку Евгения Ивановича, – сказал председатель Архангельского областного Собрания Виталий Сергеевич Фортыгин. – Он очень любил жизнь, и каждый, кто с ним встречался, соприкасался душой, чувствовал прилив сил и энергии. Он каждую минуту своей жизни посвящал работе, смысл которой заключался в беззаветной любви к своей Родине – Русскому Северу. Он был замечательным рассказчиком, а сколько написано книг, статей, прочитано лекций… Я уверен, что будущие поколения вновь и вновь будут обращаться к научному и литературному наследию Евгения Ивановича Овсянкина и искренне его благодарить за сохранение памяти о нашем героическом и трагическом прошлом».
«В Архангельске все знают Евгения Овсянкина как человека огромной души и чистого сердца. Это действительно человек с большой буквы. И через память о нём мы должны передать подрастающему поколению представление о важности непреходящих ценностей», – сказал председатель Городской думы С. Моисеев.
По окончании церемонии в память об Е.И. Овсянкине прозвучала песня Яна Френкеля на стихи Расула Гамзатова «Журавли», которую исполнил Константин Седовин.
«…Возлагать цветы к мемориальной доске подошло столько людей, что букеты не вмещались на полочку у доски, пришлось класть цветы прямо на временный деревянный помост».
Люди долго не расходились: вспоминали историка, поздравляли скульптора, общество «Норд» с успехом. Собравшиеся вместе краеведы увлекли с собой Надежду Капитоновну и отпраздновали событие в ближайшем кафе. Тут же родилось предложение: собираться в день города у мемориальной доски и вспоминать Евгения Ивановича.
Городская газета «Архангельск – город воинской славы» писала: «Мемориальная доска … это искренняя благодарность Архангельска и горожан своему почётному гражданину».
28 октября 2012 года, к дню рождения историка, салон цветов и подарков «Гранд При» изготовил гирлянду из еловых веток, красных и белых гвоздик, занявшую место в цветочнице.
На протяжении реализации проекта в журнале «Известия Русского Севера» публиковались материалы, рассказывавшие о перипетиях этой истории. Через журнал организовывался сбор средств, на его страницах опубликован отчёт об их расходовании. Читая материалы, область узнавала о ходе работ и об открытии доски.
Мемориальная доска – это один из тысячи камней, на которых стоит наш город. Множество горожан внесло свою лепту в сооружение этого памятника. На реализацию проекта поступили средства из столицы, других российских городов, из Архангельской области, из-за рубежа, от родственников и друзей, организаций и граждан, в том числе:
–от архангелогородцев В.А. Губина, В.Ф. Безверхого, С.Н. Доморощенова, С.Л. Кулакова, Н.Н. Матафанова, А.В. Репневского, В.Ф. Фёдорова, В.С. Фортыгина, Т.В. Титовой, О.Н. Семёнычевой, С.М. Ковалева, Н.С. Дехтярева, И.К. Ивкина, Н.А. Окладникова, В.В. Попова, В.К. Пушкова, Л.И. Семеновой, А.В. Жаденова, В.А. Шепонина и многих др.;
–от родственников Евгения Ивановича из разных городов России;
–от потомков купцов – героев книг Е.И. Овсянкина, внуков и правнуков, живущих в США, Америке, Великобритании, Норвегии; в частности, 100 ф.ст. поступили от профессора университета из Ньюкасла (Англия) А. Яковлева, правнука члена Шенкурской городской управы Н.П. Подосёнова;
–от меценатов – предпринимателей Д.А. Акишева, А.А. Драчёвой и С.В. Коняева;
–от коллективов организаций, о которых историком написаны книги, в частности, от Архангельского педколледжа (директор Л.А. Перова).
Общими усилиями общественности было собрано 332 тысячи 942 рубля.
В дополнение к этим средствам мэрия города внесла 76 тысяч 320 рублей.
21 ноября 2012 года в электронном читальном зале САФУ имени М.В. Ломоносова собрались представители краеведческих организаций области. В начале мероприятия для вручения благодарностей в зал были приглашены активные участники проекта «Мемориальная доска». Председатель краеведческой ассоциации, ректор университета, Елена Владимировна Кудряшова, пожимая каждому руку, поблагодарила за вклад в сохранение исторической памяти.
Гранитная книга вызывает интерес у архангелогородцев и гостей города. Теперь начать или завершить экскурсию по заповедной улице Чумбарова-Лучинского можно у символа верности малой родине – у мемориальной доски, что установлена на доме, в котором 25 последних лет жил патриарх краеведения.
А.А. Драчёва и Д.А. Акишев. Благодарственное письмо В.А. Губину
Через полгода мы постарались поимённо вспомнить всех, кто принял участие в проекте: в принятии решения (жители дома, комиссия по топонимике, Городская дума), в организации голосования (волонтёры, работники ИРЦ), в работе по камню, сборе средств, монтажу конструкции и подготовке места, в торжественном открытии, в освещении в СМИ этого события. И сами были впечатлены! В списке более полутысячи фамилий. Конечно, с определённой долей условности, но можно сказать: мемориальную доску создавали всем миром! Так пишется история нашего современника – Архангельска, города, хранящего свою историю и память о своем летописце.
АКИШЕВ Дмитрий Анатольевич (р. 26.10.1958 в Архангельске) – в 1981 году окончил Архангельский лесотехнический институт по специальности «инженер-строитель». С 1981 г. работает в ОАО «Отделстрой», где прошёл путь от мастера до генерального директора. С 2001 г. депутат Архангельского городского Совета; в нынешнем созыве возглавляет постоянную комиссию по вопросам городского хозяйства, промышленности, строительства, транспорта и экологии. Многократный чемпион России по легкой атлетике среди ветеранов.
АНАНЧЕНКО Марина Юрьевна (р. 21.09.1963 в поселке Пуксоозеро Плесецкого района Архангельской области) – в 1985 году окончила Архангельский пединститут по специальности «история, обществоведение, английский язык», в 1999 году защитила кандидатскую диссертацию по социальной философии. Работала учителем истории, организатором внеклассной деятельности в Соловецкой средней школе, учителем истории в Архангельской городской гимназии, заместителем директора по научно-методической работе в Архангельском педколледже. С 2011 года – заместитель директора департамента информационно-библиотечного развития САФУ имени М.В. Ломоносова. Отличник народного просвещения (1993), заслуженный учитель РФ (2007). Замужем за Петром, сыном Е.И. Овсянкина, имеет взрослого сына.
БРОННИКОВА Евгения Петровна (р. 01.09.1961 г. в Архангельске) – с 1 сентября 1978 г. работает в Архангельском областном краеведческом музее, занимается хранением и изучением коллекции «Фотографии». Автор серии книг «Архангельский Север в фотографии», статей, публикаций, участник различных научных конференций.
ВЛАСОВА Валентина Ивановна (р. 31.03.1939 в Архангельске, родители – выходцы из местечка Паденьга Шенкурского района) – освоила профессии учителя истории, литературы и русского языка, газетчика и музейного работника. Работала научным сотрудником областного краеведческого музея, журналистом в районных газетах «За коммунизм» и «Ленинский завет». С 1980 по 1988 годы директор, затем преподаватель Архангельского педучилища, с 1998 по 2006 гг. редактор колледжной многотиражки «Фелица». Почётный работник среднего профессионального образования. Имеет взрослую дочь и внука.
ГОЛДИН Владислав Иванович (р. в 1951 году в Архангельске) – окончил исторический факультет Архангельского государственного педагогического института имени М.В. Ломоносова (1973), аспирантуру Ленинградского государственного педагогического института имени А.И. Герцена (1979), докторантуру Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова (1992). В 1973–1975 гг. – учитель и заместитель директора Волошевской средней школы Плесецкого района Архангельской обл.; с 1979 года работал в Архангельском государственном педагогическом институте имени М.В. Ломоносова, в 1981–1989, 1992–1994 гг. – декан историко-филологического, исторического факультетов, затем проректор по научной работе. Доктор исторических наук, профессор, член-корреспондент РАЕН, профессор САФУ имени М.В. Ломоносова.
ГУБИН Виктор Александрович – в прошлом первый секретарь горкома и обкома комсомола, народный депутат СССР. В настоящее время возглавляет ЗАО «АРХКОНСАЛТ». Автор целого ряда книг, фотоальбомов. Издатель большинства книг Е.И. Овсянкина в 1990-е–2000-е гг.
ГУДИМА Тамара Михайловна (р. 05.06.1936 в Архангельске) – в 1959 году окончила историко-филологический факультет Архангельского пединститута, Академию общественных наук при ЦК КПСС. С 1959 по 1962 гг. работала секретарём Архангельского горкома, в 1962–1967 гг. – заместителем заведующего отделом, секретарём обкома комсомола; в 1967–1969 гг. секретарь Ломоносовского райкома КПСС Архангельска, в 1972–1977 – лектор, заведующая лекторской группой, в 1989–1991 – секретарь Архангельского обкома КПСС, с 1997 г. член ЦК КПРФ. Кандидат философских наук. В 1977–1989, 1991–1994 гг. старший преподаватель, доцент кафедры философии Архангельского лесотехнического института. Депутат Государственной Думы Федерального Собрания РФ первого (1993–1995) и второго (1995–1999) созывов; избиралась депутатом Архангельского городского Совета народных депутатов. В 1999–2010 сотрудник Министерства культуры РФ, советник министра культуры; с 2011 старший научный сотрудник отдела стратегий социокультурной политики и модернизационных процессов Российского института культурологии. Автор более 60 научных публикаций.
ДОБРЫНИНА Любовь Александровна (р. 29.07.1932 в Архангельске; перед началом Великой Отечественной войны семья переехала в Шенкурск) – окончила Шенкурское педучилище, затем Новгородский учительский институт. С 1968 года в журналистике. Член Союза журналистов СССР и России (1981). Автор четырёх книг, в том числе книги «У любви заката нет», где есть интервью с Е.И. Овсянкиным. Активный участник общественной жизни Шенкурска; в течение ряда лет депутат районного совета, глава комиссии по народному образованию и культуре. Награждена двумя медалями за трудовое отличие. Почётный гражданин Шенкурска (2002).
ДОМОРОЩЕНОВ Сергей Николаевич – в журналистике с 1975 года после окончания Ленинградского университета; с 1980 г. член Союза журналистов, с 2008 г. член Союза писателей. Автор 11 сборников историко-краеведческих очерков, интервью, рассказов, редактор нескольких книг. Победитель областных конкурсов «Лучший журналист года», «Золотое перо Севера» (1997, 2002). Награждён дипломом Всероссийского литературно-публицистического конкурса «Спасибо тебе, солдат» (2007). Заслуженный работник культуры Российской Федерации.
ЗЕЛЕНИНА Татьяна Владимировна – в 1971 году окончила Архангельский педагогический институт, работала в школе учителем русского языка и литературы, затем в Музее изобразительных искусств. Заведующая отделом «Городская художественная культура» Государственного музейного объединения «Художественная культура Русского Севера». Заслуженный работник культуры Российской Федерации. Награждена медалью А.С. Пушкина.
ИВАНОВ Владислав Дмитриевич (р. 16.02.1929 в г. Шенкурске Архангельской области) – в 1951 году окончил историко-филологический факультет Архангельского пединститута, служил в органах госбезопасности; в 1953–1958 гг. работал учителем истории в средней школе №;22, в 1958–1961 гг. – директором средней школы №;4. В 1961–1963 гг. второй секретарь октябрьского райкома КПСС Архангельска, в 1963–2006 гг. – директор средней школы (гимназии) №;6. Отличник народного образования, заслуженный учитель России (1975), награждён орденом Ленина (1981), орденом Трудового Красного Знамени (1971), золотым почётным знаком «Общественное признание» Национального фонда «Общественное признание» (2000) и многими другими наградами. Почётный доктор Северного (Арктического) федерального университета имени М.В. Ломоносова. Почётный гражданин г. Архангельска (1995).
ИЛАТОВСКИЙ Валерий Петрович (р. в 1941 г.) – окончил в 1963 году Архангельский педагогический институт, служил в пограничных войсках, затем был на комсомольской и партийной работе. С 1982 года преподаватель АЛТИ (ныне САФУ). Автор более 80 публикаций. Награждён тремя медалями.
КЛИМОВА Лидия Ивановна (р. 05.03.1937 в Архангельске) – родная сестра первой супруги и вторая супруга Е.И. Овсянкина. Окончила Ленинградский государственный университет, в течение десяти лет работала учителем русского языка и литературы в Омской области и в Северодвинске, с 1969 года по 2004 год – преподавателем кафедры русского языка в Поморском государственном университете. Защитила кандидатскую диссертацию в ЛГПИ имени А.И. Герцена (1975), кандидат филологических наук. Почётный работник высшего профессионального образования (2003). Редактор целого ряда книг Е.И. Овсянкина.
КЛОЧЕВ Сергей Юлиевич (р. 28.03.1955 в Северодвинске) – в 1976 году окончил физико-математический, в 1981 историко-филологический факультеты Архангельского пединститута, работал учителем, затем директором Соянской школы (Мезенский район), затем в Мезенском райкоме партии, а после учёбы в Ленинградской высшей партийной школе в партийных органах г. Архангельска. С января 1992 г. – в Поморском госуниверситете, где создал Центр дополнительного образования. Преподавал на кафедре политологии. В журналистике со школьных лет, сотрудничал с газетами «Северный рабочий», «Север», «Северный комсомолец», «Правда Севера», «Молодёжка Соломбалы» и др. изданиями; ныне редактор журнала «Известия Русского Севера», директор ООО «КИРА», с 1990 года создатель, организатор и председатель культурно-просветительного общества «НОРД». Знаком с Е.И. Овсянкиным с 1970-х гг., когда Евгений Иванович преподавал на курсах экскурсоводов. Рабочие отношения начались, когда организовывал семинары пропагандистов и лекторов Мезенского района, а позднее была совместная работа в обществе «НОРД». Издатель ряда книг Е.И. Овсянкина.
КОВАЛЬ Светлана Александровна (р. 28.02.1944) – кандидат педагогических наук (1984), заслуженный учитель Российской Федерации, доцент кафедры педагогики Института педагогики и психологии САФУ, лауреат премии «За особый вклад в развитие университета», автор 76 публикаций.
КУДРИН Алексей Леонидович (р. 12.10.1960 в г. Добеле Латвийской ССР) – окончил школу № 17 в Архангельске, экономический факультет Ленинградского государственного университета, очную аспирантуру Института экономики АН СССР, защитил кандидатскую диссертацию, работал в Институте социально-экономических проблем АН СССР. В 1990–96 гг. заместитель председателя Комитета по экономической реформе исполкома Ленсовета, заместитель председателя Комитета по экономическому развитию, председатель Главного финансового управления, затем Комитета экономики и финансов мэрии Санкт-Петербурга, заместитель мэра Санкт-Петербурга. В 1996 г. заместитель руководителя Администрации Президента РФ, начальник Главного Контрольного управления Президента РФ; в 1997 и 1999 – первый заместитель министра финансов РФ, в 1999 – первый заместитель председателя РАО «ЕЭС» России, в 2000–2011 министр финансов Российской Федерации. В 2004 году британским журналом «The Banker» назван министром финансов года, в 2006 г. британская газета «Emerging markets» назвала А.Л. Кудрина лучшим министром финансов среди европейских стран с развивающимся рынком, в 2010 г. британский журнал «Euromoney» назвал Алексея Кудрина лучшим министром финансов года. Автор более 30 научных работ в области экономики и финансов. Награждён орденом «За заслуги перед Отечеством III степени», медалью Столыпина I степени (2010). Декан факультета свободных искусств Санкт-Петербургского университета, глава комитета гражданских инициатив (2011). Член Попечительского совета Государственного Эрмитажа. Сопредседатель Попечительского совета Мариинского театра. Председатель попечительского совета, почётный доктор САФУ имени М.В. Ломоносова.
КУДРЯШОВА Елена Владимировна (р. 14.04.1960 в Архангельске) – в;1983 году окончила Архангельский государственный пединститут имени;М.В. Ломоносова;по;специальности «история и;английский язык», в 1990 – аспирантуру и в 1996 докторантуру Московского педагогического государственного университета имени В.И. Ленина. Кандидат философских наук (1990), доктор философских наук (1996). В 1983–1986 гг. работала учителем истории и;английского языка в Рембуевской школе Холмогорского района Архангельской области, затем преподавателем в Архангельском пединституте. С 1996 года заведующая кафедрой философии Поморского государственного университета (ныне САФУ имени М.В. Ломоносова). Преподавала в университетах Швеции, Норвегии, Финляндии, США. Автор четырёх монографий и;более 100 научных статей. Начальник отдела науки и;высшей школы администрации Архангельской области (1999), заместитель директора департамента образования и;науки администрации Архангельской области (2005), заместитель главы администрации Архангельской области по;социальным вопросам (2008), заместитель губернатора Архангельской области по;социальным вопросам (2010).;С 2010 г. ректор Северного (Арктического) федерального университета. Председатель Архангельского регионального отделения Союза ректоров России; член правления ассоциации ведущих вузов России; член правления межрегионального Ломоносовского фонда, председатель Ассоциации краеведов Архангельской области, член экспертного Совета по;Арктике Совета Федерации. Действительный член РАЕН.;Почётный работник общего (2006) и высшего профессионального образования (2009), награждена Премией Правительства Российской Федерации в;области образования (2011), медалью Е. Дашковой (2004).
КУКЛИНА Тамара Владимировна – в 1978 году окончила историко-филологический факультет Архангельского педагогического института, почти четыре десятилетия заведует Ровдинской библиотекой Шенкурского района. Постоянно сотрудничает с районной газетой «Важский край», автор двух книг, многочисленных очерков, рассказов и повестей о людях своего родного края, создатель летописи трудовых коллективов с. Ровдино. Награждена медалью А.С. Пушкина.
КУКУШКИНА Ираида Павловна (р. в 1930 в деревне Шульгинской Тарнянского сельсовета Шенкурского района Архангельской области) – учитель с 50-летним стажем, отличник народного просвещения. Вместе с Е.И. Овсянкиным учились в Шенкурском педучилище. Деды Е.И. Овсянкина и И.П. Кукушкиной были двоюродными, а отцы – троюродными братьями. Работала учителем начальных классов в Черевково Архангельской области. Ныне И.П. Кукушкина проживает в г. Заволожье Нижегородской области.
ЛЯПУНОВ Евгений Капитонович – познакомился с Е.И. Овсянкиным в 1962 году, вместе работали в Архангельском обкоме партии, преподавали в Архангельском филиале Ленинградской высшей партийной школы. Вместе проводили свободное время. Кандидат философских наук. С 1987 года живет в г. Калуге.
НОВИКОВ Анатолий Васильевич (р. 01.01.1932, уроженец Лешуконского района) – 31 год работал на оборонных предприятиях Северодвинска, был депутатом Беломорского районного совета. Автор более 120 публикаций, шести книг по истории края. Подготовил 30 статей для V тома «Поморской энциклопедии». Действительный член Русского географического общества, почётный член и член Учёного совета Архангельского центра Русского географического общества. Награждён орденом «Знак Почёта», тремя медалями, правительственными и отраслевыми знаками. Лауреат Шолоховской премии (2009).
ОВСЯНКИН Виктор Иванович (р. 27.05.1942) в д. Шульгинская Тарнянского сельсовета Шенкурского района Архангельской области) – младший брат Е.И. Овсянкина. Окончил техническое училище № 3 в Северодвинске, затем Севмашвтуз по специальности «инженер-механик». Служил в танковых войсках в Мурманской области. После службы в армии работал на машиностроительном предприятии «Звёздочка» слесарем-монтажником, мастером, начальником участка. Делегат XXV съезда КПСС. Награждён орденом Трудового Красного знамени (1976 г.). Женат, жена – Галина Сергеевна. Имеет сына и дочь, внучку. В настоящее время на пенсии. Живёт в Северодвинске.
ОВСЯНКИН Иван Петрович (р. 10.05.1983 в Архангельске) – внук Евгения Ивановича. В 2005 году с отличием окончил математический факультет Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Работает в Северном (Арктическом) федеральном университете в сфере информационных технологий. Женат, воспитывает дочь Елизавету.
ОВСЯНКИНА Евгения Петровна (р. 04.07.1988 в Архангельске) – внучка Е.И. Овсянкина. В 2010 году окончила математический факультет ПГУ имени М.В. Ломоносова по специальности «прикладная информатика в экономике», работает специалистом учётно-операционного отдела Архангельского филиала «БАНК СГБ».
ОВСЯНКИНА Людмила Ивановна (р. 26.07.1939 в д. Шульгинская Тарнянского сельсовета Шенкурского района Архангельской области) – сестра Е.И. Овсянкина. Окончила в 1962 году Архангельский пединститут, работала учителем химии в Шенкурской средней школе, затем в школе №;2 г. Нарьян-Мара. Награждена медалью ордена «За заслуги перед Отечеством II степени». Имеет двух сыновей, четверо внуков и правнучку. В настоящее время на пенсии. Живёт в г. Шенкурске Архангельской области.
ОВСЯНКИНА Марина Александровна (р. 22.11.1960 в с. Холмогоры Архангельской области) – в 1986 году окончила Архангельский мединститут по специальности «педиатрия», работала участковым педиатром в детской поликлинике. С 1993 года преподаватель Архангельского педагогического колледжа. Преподает по совместительству в Архангельском областном институте переподготовки и повышения квалификации работников образования, в Институте педагогики, психологии и социальной работы САФУ.
ОВСЯНКИН Пётр Евгеньевич (р. 29.10.1960 в Архангельске) – сын Е.И. Овсянкина. Окончил в 1986 году Архангельский пединститут по специальности «история и право», в 2000 году защитил кандидатскую диссертацию по социальной философии. Работал учителем истории, директором средней школы № 83, заместителем директора Архангельской городской гимназии № 3, директором Архангельского педколледжа. С 2010 года – директор департамента информационно-библиотечного развития САФУ имени М.В. Ломоносова. Почётный работник среднего профессионального образования (2010). Женат, имеет сына и дочь, внучку.
ОВЧИННИКОВ Олег Владимирович (р. 10.12.1940 в с. Емецк Холмогорского района Архангельской области) – в 1968 году окончил Ленинградский государственный университет по специальности «философия». Кандидат философских наук (1977), доктор социологических наук (1989). Член-корреспондент РАЕН (2006 г.). С 1993 г. – профессор кафедры менеджмента филиала ЗФЭИ в Архангельске. Участвовал в разработке ряда региональных социально-экономических программ, в реализации Президентской программы подготовки управленческих кадров. Награждён орденом «Знак Почёта», Почётными грамотами Президиума Верховного Совета РСФСР, администрации Архангельской области, областного Собрания депутатов, мэрии г. Архангельска.
ПАВЛЕНКО Виктор Николаевич (р. 17.04.1962 в ст. Гривенская Краснодарского края) – окончил в 1987 г. Высшую комсомольскую школу при ЦК ВЛКСМ, в 1995 г. – Северо-Западную академию государственной службы при Президенте РФ. Работал первым секретарём Архангельского обкома ВЛКСМ, начальником отдела по делам молодёжи администрации Архангельской области, начальником управления по региональной политике, руководителем аппарата полномочного представителя Президента РФ в Архангельской области. В 2000–2004 гг. – заместитель главы администрации – руководитель аппарата администрации Архангельской области, первый заместитель главы администрации Архангельской области; в 2005–2007 – заместитель мэра г. Архангельска – руководитель аппарата мэрии; с 25 мая 2008 г. избран мэром г. Архангельска на всеобщих выборах; государственный советник РФ 2 класса. Награждён медалью «300 лет Российскому флоту». Женат, имеет сына и дочь.
ПАВЛОВ Андрей Иванович – в 1957 г. окончил Архангельское мореходное училище, затем ЛВИМУ имени С.О. Макарова. Преподавал в мореходном училище и рыбопромышленном техникуме, с 1962 года работал в Северном морском пароходстве третьим, вторым, старшим и первым помощником капитана. В 1978 г. избран заместителем секретаря парткома пароходства. В 1982 – начальник отдела пароходства, в 1986 – начальник службы материально-технического обеспечения. В 1984 г. отмечен как лучший лектор Архангельской области. С 1992 года на пенсии, продолжает работать в рыбопромышленном техникуме. Член Совета ветеранской организации ОАО СМП. Автор книги о ветеранах Северного морского пароходства. Почётный работник морского флота.
ПОПОВ Геннадий Павлович (р. в 1928 году в Карелии) – окончил Североморское высшее военно-морское училище, служил на Северном флоте, затем преподавал в Архангельском мореходном училище имени капитана В.И. Воронина. Создатель и бессменный руководитель музея истории мореходного училища. Автор целого ряда книг по истории Архангельска. Почётный доктор ПГУ (ныне САФУ имени М.В. Ломоносова). Заслуженный работник культуры РСФСР, почётный работник морского флота; лауреат премий Ломоносовского фонда, К.П. Гемп, М.В. Ломоносова. Почётный гражданин города Архангельска (2007).
ПОПОВ Михаил Владимирович (р. 13.11.1949 в Архангельске) – окончил в 1973 году лечебный факультет Архангельского государственного медицинского института, затем аспирантуру медицинского факультета Университета Дружбы народов имени Патриса Лумумбы, защитил кандидатскую диссертацию. Работал врачом-рентгенологом в Архангельском областном противотуберкулезном диспансере, ассистентом кафедры анатомии человека Архангельского медицинского института, ведущим консультантом Архангельского областного Собрания депутатов. Доцент кафедры лучевой диагностики Северного государственного медицинского университета, член общества по изучению истории медицины Севера. Автор 50 научных работ, лауреат премии имени М.В. Ломоносова. Автор фильмов о студенческих строительных отрядах, студентах-медиках, врачах-офтальмологах. Председатель Архангельского отделения литературного фонда имени Федора Абрамова. Заместитель председателя Шенкурского землячества. Жена Людмила Васильевна – врач-офтальмолог, дочь Наташа – экономист.
ПОТАШЕВ Фёдор Иванович (р. 19.08.1927 в селе Лешуконском Мезенского уезда Архангельской губернии в многодетной крестьянской семье) – учитель, писатель и журналист, профессор, академик Петровской академии наук и искусств. По окончании Лешуконской школы поступил в Архангельский пединститут, где учился в одной группе вместе с Е.И. Овсянкиным. Окончил в 1950 году исторический факультет пединститута, работал учителем и преподавателем. Защитил кандидатскую (1954) и докторскую диссертации (1977). Опубликовал множество монографий и учебников по проблемам отечественной истории, государственного и муниципального управления, краеведения. Награждён орденом «Знак Почёта», медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «50 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «60 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «65 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «За верность России», другими медалями Советского Союза и России, общественными знаками. Лауреат Академической премии имени М.В. Ломоносова за большой вклад в историческую науку и духовное развитие нации. В настоящее время проживает в г. Ростове-на-Дону.
РАДИШЕВСКАЯ Валентина Аврамовна (р. 10.07.1947 в г. Херсоне) – окончила Московский государственный историко-архивный институт, с 1971 года работает в Государственном архиве Архангельской области в отделе публикации и использования документов. Старший научный сотрудник, главный специалист. Заслуженный работник культуры Российской Федерации. Автор сборников документов, статей, публикаций по истории Севера. Имеет сына.
РЕПНЕВСКИЙ Андрей Викторович (р. 23.12.1950 в Архангельске) – в 1973 г. окончил историко-филологический факультет Архангельского пединститута имени М.В. Ломоносова, в 1973–1974 гг. служил рядовым в войсках ПВО на Новой Земле, работал учителем английского языка в школе. Окончил аспирантуру ЛГПИ имени А.И. Герцена. С 1977 года преподаёт в АГПИ (ПГУ, ныне САФУ). В 1978 году защитил кандидатскую, в 1998 – докторскую диссертации. Директор Института социально-гуманитарных и политических наук САФУ, доктор исторических наук, профессор, руководитель научно-образовательного центра «Фундаментальная история сотрудничества и соперничества в Арктике». Действительный член Академии геополитических проблем РФ (2005). Автор около 300 научных и научно-публицистических работ. Почётный работник высшего профессионального образования РФ (2002). Заслуженный работник высшей школы РФ (2003).
РЕХАЧЕВ Виктор Павлович (р. 20.11.1931 в Емецке Архангельской области) – окончил в 1955 году Архангельский мединститут, врач-хирург. С 1958 года работает в Северном государственном медицинском университете. Автор 1505 научных работ, в том числе пяти монографий. Кандидат медицинских наук, доцент. Заслуженный врач РФ. Лауреат премий имени Рубцова и Ломоносова, почётный член общества по изучению истории медицины Европейского Севера. Обладатель награды «Достояние Севера-2012».
СЕМЁНЫЧЕВА Ольга Николаевна (р. в 1947 г. в Архангельске) – в журналистике с 1967 года, с окончания школы. С 1969 г. корреспондент, затем редактор областного радио, до 1991 г. работала в комитете по телевидению и радиовещанию, была старшим редактором «Последних известий». С 2005 г. главный редактор газеты «Домашняя жизнь». С середины 1980-х, с подготовки обзоров статей для «Вестника политической информации» началось сотрудничество с Е.И. Овсянкиным. Благодаря Е.И. Овсянкину в газете «Домашняя жизнь» появилась специальная страница «По волнам памяти», которая рассказывала о знаменательных событиях в истории северного края, судьбах знаменитых земляков. В 2009–2010 гг. здесь было опубликовано без малого полсотни его очерков, всегда вызывавших интерес у читателей.
СИМОНОВА Екатерина Николаевна – работала бухгалтером и директором Северодвинской типографии, которая стала одной из лучших на Северо-Западе России. С 2001 года генеральный директор ОАО ИПП «Правда Севера», в котором был издан целый ряд книг Е.И. Овсянкина.
ТЕЛОВ Владимир Вячеславович (р. 26.08.1947 в Архангельске, родители Вячеслав Петрович и Анна Васильевна родом из Шенкурского уезда Архангельской губернии) – в 1965 году окончил 22 среднюю школу в Архангельске, затем лесотехнический институт, работал инженером-технологом на комбинате в Калининграде, затем начальником технического отдела треста «Арххимлес», старшим научным сотрудником и начальником отдела в ЦНИИМОД, помощником арбитражного управляющего на ЛДК-4. В настоящее время возглавляет технические службы в Центре занятости населения Архангельска.
ТИТОВА Татьяна Васильевна (р. 21.06.1950 в Архангельске) – в 1967–1972 годах училась в АГПИ им. М.В. Ломоносова на факультете иностранных языков. После окончания института работала учителем Емецкой средней школы Холмогорского района. С 1974 года работает в Госархиве Архангельской области; в 1980–1993 была заведующей отделом публикации и использования документов архива, в 1993–2005 гг. директор Государственного архива общественно-политических движений и формирований Архангельской области. Награждена знаком «Почётный архивист». Заслуженный работник культуры РФ. Автор статей и публикаций, выступлений на радио и телевидении по истории Севера. Имеет двух дочерей.
ТРАВНИКОВА Клара Фёдоровна (р. 31.01.1945 в д. Чёлмохта Холмогорского района Архангельской области) – окончила историко-филологический факультет Архангельского пединститута, с 1965 года работала в Левковской средней школе учителем, затем завучем, директором. Отличник просвещения, ветеран труда. С 2010 года председатель Совета ветеранов поселения, с декабря 2012 года – депутат Вельского районного Совета депутатов.
ТРОПИЧЕВА Елена Ивановна;(р. 14.07.1953) –окончила Ленинградский библиотечный техникум (1973),;Ленинградский государственный университет имени А.А.;Жданова (1982). Библиограф-краевед, заведующая отделом краеведения «Русский Север» Архангельской областной научной библиотеки им. Н.А.;Добролюбова (с 1995), член секции «Краеведение в современных библиотеках» Российской библиотечной ассоциации, заслуженный работник культуры РФ (2004). Замужем, в семье двое детей и трое внуков. С Евгением Ивановичем знакома с 1975 г., со времени работы в справочно-библиографическом отделе Архангельской областной научной библиотеки имени Н.А. Добролюбова.
ФЕДОСЕЕВ Александр Васильевич (р. 20.03.1938 в Плесецком районе Архангельской области) – в 1963 году окончил Челябинский политехнический институт по специальности «инженер-механик». Работал конструктором машин для производства стройматериалов, начальником конструкторского отделения УралНИИстройпроект, главным инженером совместного советско-швейцарского предприятия «Уралинвест». С 1996 года на пенсии. Увлекается составлением родословных. С 2000-х гг. состоял в переписке с Е.И. Овсянкиным, часто встречались в архиве и дома, обсуждали составление родословных крестьянских семей Паденьги, в том числе П.А. Федосеева и Я.П. Леванидова.
ФОРТЫГИН Виталий Сергеевич (р. 22.12.1943) – окончил в 1972 году Ленинградский горный институт имени Г.В. Плеханова. Работал инженером-гидрогеологом, главным инженером Юрасской геологоразведочной экспедиции, начальником Беломорской геологодобывающей экспедиции, заместителем генерального директора государственного предприятия «Архангельскгеология». В 1995 г. был избран на должность генерального директора ОАО «Севералмаз». В 2000–2009 гг. депутат, с 2009 г. – председатель Архангельского областного собрания депутатов. Награждён орденом Трудового Красного Знамени, орденом Почёта. Лауреат премии Правительства Российской Федерации в области науки и техники. Женат. Имеет сына, дочь.
ХАНТАЛИН Рудольф Афанасьевич;(р. 31.08.1938 в д. Заболотье Холмогорского района Архангельской области) – окончил историко-филологический факультет АГПИ им. М.В. Ломоносова (1962), Холмогорский зоотехникум (1965), Высшую партийную школу при ЦК КПСС (1975). Работал ответственным секретарём газеты «Холмогорский колхозник», учителем Холмогорской средней школы, в комсомольских и партийных органах Архангельской области (1961–1982). Кандидат исторических наук (1980), с 1982 года старший преподаватель, доцент, профессор кафедры, заведующий кафедрой Архангельского пединститута (ныне САФУ). Автор более 80 научных работ, ряда художественных произведений. Член Союза писателей России (1999). Почётный работник высшего профессионального образования РФ (2003). Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации (2013). С Е.И. Овсянкиным знаком с 1964 года.
ЧУХИН Владимир Григорьевич – познакомился с Е.И. Овсянкиным, лектором Архангельского областного комитета КПСС, в 1970-е гг. Работал секретарём комитета комсомола совхоза «Шеговарский»; в 1976–1998 годах заместитель редактора, ответственный секретарь шенкурской районной газеты «Ленинец» – «Важский край», в 1999–2010 гг. – главный редактор «Важского края». По инициативе коллектива газеты Е.И. Овсянкин был представлен к присвоению звания «Почётный гражданин города Шенкурска» (2003).
ШУМИЛОВ Николай Алексеевич (р. 09.09.1950 в д. Калиновская Красноборского района Архангельской области) – окончил Красноборскую среднюю школу, историко-филологический факультет Архангельского пединститута (1979). С 1973 года работает в Государственном архиве Архангельской области; в 2000 г. исполняющий обязанности директора, в 2002–2005 гг. – директор, с декабря 2005 года – заместитель директора по научной работе Государственного архива Архангельской области. Заслуженный работник культуры Российской Федерации (2001); лауреат премии имени М.В. Ломоносова (2001 г.). Автор книги «Родословная Овсянкиных: поколенная роспись» (Архангельск, 2009 г.).
ЯКОВЛЕВ Александр Владимирович (р. в 1956 г. в Санкт-Петербурге) – в 1979 г. окончил ЛЭТИ имени Ульянова (Ленина) по специальности «инженер-системотехник», кандидат технических наук (1982). До 1990 г. работал ассистентом, доцентом в ЛЭТИ, после чего переехал в Англию, где в 2006 г. получил степень доктора наук от Университета Ньюкасла. Руководит научной группой в области проектирования микроэлектронных систем, профессор Университета в г. Ньюкасл-на-Тайне (Великобритания). Правнук Н.П. Подосёнова, члена Городской Управы г. Шенкурска; заочно познакомился с Е.И. Овсянкиным в 2009 году; в течение двух лет обменивались письмами по истории Шенкурска и родословной.
Кудряшова Е.В.Во славу университета
От редколлегии
Откуда я пришёл?
Мои университеты
Тарнянская школа
Шенкурское педагогическое училище
Архангельский педагогический институт
Любой судьбе любовь даёт отпор
Духовное восхождение
Овсянкин В.И.Мой старший брат
Кукушкина И.П.Горжусь своим братом
Климова Л.И.Всё остаётся людям
Овсянкина Л.И.Любовь к Тарне
Иванов В.Д.Слово о шенкурском друге
Ляпунов Е.К.Памяти друга
Зеленина Т.В.Он всегда был молод душой…
Шумилов Н.А.Историк, исследователь, собеседник…
Телов В.В.Прекрасный, светлый человек
Рехачев В.П.Незабываемые встречи
Коваль С.А.Слово о Евгении Ивановиче Овсянкине
Ханталин Р.А.Мудрость дорогого стоит
Попов Г.П.Земляк — шенкурянин
Радишевская В.А.Первая встреча
Титова Т.В.Как много он значил в моей жизни…
Доморощенов С.Н.«Себя другим в угоду не иначь…»
Репневский А.В.Оптимистичный человек
Илатовский В.П.Замечательный лектор и педагог
Павлов А.И.Три встречи
Семёнычева О.Н.Стиль Овсянкина
Чухин В.Г.Наш внештатный корреспондент
Власова В.И.Нас сдружила малая родина…
Попов М.В.Сын Шенкурской земли
Добрынина Л.А.Жизнь на оценку «пять»
Бронникова Е.П.Спасибо за всё…
Клочев С.Ю.Певец земли Поморской
Акишев Д.А.Всегда свой
Губин В.А.Хранитель огня
Симонова Е.Н.Солнечный человек
Кудрин А.Л.История одной фотографии
Травникова К.Ф.«Ваш Евгений Овсянкин»
Куклина Т.В.Письма старшего поколения
Новиков А.В.«…По любви к северной старине…»
Поташев Ф.И.Талант со временем крепнет
Федосеев А.В.Лицо Архангельска
Яковлев А.В.«Земляк из Альбиона»
Овсянкины М.А., И.П., Е.П.С дедушкой всегда было интересно
Овсянкин П.Е., Ананченко М.Ю.«Добровольная ссылка»
Ананченко М.Ю.Шагаем вперёд!
Тропичева Е.И.Почётный читатель
Голдин В.И.Е.И. Овсянкин: жизненный путь и творческое наследи
Гудима Т.М.В интеллектуальной элите
Овчинников О.В.Вернуть Отечеству былые ценности
Фортыгин В.С.О человеке, который любил своё дел
Павленко В.Н.Летописец Архангельск
Книга памяти
Сведения об авторах